Белочка, зоренька, смугляночка

— Белочка моя, как твои дела? — Зайдя в комнату к дочери, проговорил СССР. — Всë хорошо, — ответила Беларусь, девушка лет шестнадцати, с русыми волосами и карими глазами. — Это хорошо, — подсев к ней, сказал мужчина. Она повернула к нему голову, а затем безмятежно посмотрела на него. Он улыбнулся ей в ответ и, осторожно обхватив руками, обнял. Колючий зелëный свитер впился в щëчку девочки и она зажмурилась. — Какая ты всë-таки хорошая и хозяйственная, — Союз приобнимал еë рукой говоря об этом, — просто чудо, — он радостно потрепал еë по голове, немного запутав волосы на макушке. Беларусь поправила пряди и, приулыбаясь, слушала голос папы. — Ты всегда меня радуешь. Думая о детях, честно скажу, я вспоминаю о тебе в первую очередь. — Да? Спасибо, — она смотрела большими глазками, радуясь похвале. — Да, я безгранично люблю тебя. Красивая белочка, хорошая, — гладя еë по плечу, продолжал Совет. — И я тебя, — встав на кровати на колени, Беларусь обняла СССР за шею. В еë глазах он был таким большим и высоким, что приходилось аж дотягиваться до него. Он, в свою очередь, прошëл руками по еë рёбрам, в тот момент, когда она прижалась к нему. Они, смотря друг другу в лицо, отстранились, продолжив с радостью улыбаться. В голове Союза быстро пронеслась мысль о том, что его дочь уже такая взрослая и как быстро она успела вырасти. Казалось, он вот-вот гладил живот, беременной девочкой, жены, а сейчас, спустя много лет, гладит уже совсем взрослую юницу. Он наслаждался каждым еë движением, ведь они были такими изящными и аккуратными. Они вновь сели так, как сидели до этого. Тяжëлая рука Совета снова легла на еë плечи. Она посмотрела на папу из-под своих прелестных ресничек, а он нагнулся, чтобы играючи провести своим носом по еë щëчке. — Хорошая, хорошая белорусочка, — так искренне, полушëпотом, произнëс СССР. Беларусь задумчиво хихикнула, это было так щекотно. Но следующий шаг показался для неë не таким ожиданным. Союз убрал руку, из-за чего девушке пришлось немного отодвинуться от той стены, на которую она упиралась. Пользуясь случаем отец взял еë за талию и сильными руками сумел приподнять Беларусь, усадив на свои колени так, что теперь они были на одном уровне и он мог видеть только еë затылок. Девушка любопытно повернула к нему голову. Он издал смешок и нежно посмотрел на неë. — Что, моя зайка? — любя спросил Совет. — Да ничего, — спокойно сказала она. Он поправил еë русые волосы и, крепко обняв со спины, чмокнул в мочку уха и ещë один раз — в висок. Его внезапный прилив нежности просто заставил так сделать. Он чуть нагнулся и посмотрел на еë личико, став так любопытно его разглядывать, как бы изучая каждую черту лица дочери. — Что? — посмеявшись, с улыбкой спросила Беларусь. — Любуюсь красавицей своей, своей любимой белочкой, — от любви поцеловав девушку в уголок еë хорошеньких приятных губ, — а что? Нельзя? Не разрешаешь? Эй, Белка, — игриво смеялся СССР. Он не обзывал еë, просто играючи шутил. — Нет-нет, разрешаю, — засмеявшись, сказала она, в момент поцелуя, на долю секунды учуяв запах алкоголя, совсем чуть-чуть. Это было не такой редкостью. — Я ж зацелую, смотри, — уверенно усмехаясь, говорил он, — лучше берегись, — задавшись целью, ухмыльнулся Советский Союз и стал дарить дочке много-много поцелуев в щеку. Она зажмурилась, чувствуя не только это, но ещë и непроизвольное сжимание еë рëбер руками своего любящего отца. Не контролируя силу, он крепко обнимал еë со спины, принося ей неприятное ощущение. Беларусь хмыкнула, пытаясь выбраться, а когда же СССР посчитал достаточным количество поцелуев, тогда-то он и смог ослабить свою чересчур сильную хватку. Беларусь выдохнула, но рано обрадовалась. Он снова схватил еë за талию и, как-то даже грубовато, посадил еë на свой пах. В этой позе она оказалась выше него и странно посмотрела на отца вниз через правое плечо. Он держал еë и совсем не собирался отпускать, смотря на неë испытывающим взглядом снизу вверх. Улыбка с его лица пропала, он больше не смеялся. Беларусь тоже немного насторожилась. Он в момент замолк, положил ладони на еë бедра и начал медленно скользить ими вверх, доходя до самой груди. Почувствовав, что упëрся в бюст, который уже не давал так просто проскользить рукам, Союз накрыл его своими большими руками и стал нагло прощупывать. — Папа! — Возмутилась Беларусь и хотела уже убрать его руки с себя, но он оказался невыносимо сильным, что она побоялась ещë что-либо сделать или сказать. СССР сжимал обеими руками еë аккуратную и сравнительно маленькую грудь, смотря на реакцию девушки. Она ещë раз с недоумением взглянула на его лицо, и тогда ему пришлось одной рукой оторваться от груди, да бы придвинуть еë ближе к себе. Взяв Беларусь за челюсть, он приблизил еë хорошенькое лицо к своему и, коснувшись подбородком, поцеловал еë в такие нежные и соблазнительные губы. Она на пару секунд забыла обо всëм мире, позволив сделать отцу такое. Убрав руку с еë челюсти, он с небывалой страстью целовал девушку, виртуозно заставляя их языки прикасаться, а слюну перемешиваться. Касаясь рукой еë щеки, он только продолжил это делать, также замечая, что не только у него разыгрался пыл — Беларусь тоже, склонив голову, поддавалась поцелую, закрывая их лица волосами и чувствуя себя также окрылëнно, как и он. Обменявшись сладкими поцелуями, они смогли оторваться, медленно отдаляя губы друг от друга. Девушка вернулась в своë первоначальное положение, сидя на отце. Совет снова взял еë талию, нежно поглаживая бока, спускаясь к бёдрам и доходя до колен. Она была одета в домашнее платье, что-то по типу сорочки по колено, под которое уже успел пробраться Союз. Он запустил руки под него и стал проводить по телу, лаская его от ляжек до живота, параллельно продолжая одаривать еë поцелуями в шею. Любя тиская дочку, мужчина начал снимать с неë платье, осторожно взяв за края и потянув к верху. Она приподнялась, чтобы тот смог стянуть с неë одежду. Так, Беларусь осталась только в майке и трусах, а СССР бросил сорочку куда-то на край кровати и принялся за остальное бельë. Он потянулся к еë майке, но она, прикрыв рукой грудь из-за стеснения, помешала ему снять еë. Отец сразу понял это и, чтобы не заставлять девушку смущаться, первый снял с себя свитер, показав ей торс и такие сильные, с выступающими венами, руки. Она взглянула на его тело, а он уже расстëгивал ремень и переходил к снятию брюк, но не успел — Беларусь на секунду остановила отца, сильно-сильно обняв его за шею. Союз, в свою очередь, неразборчиво чмокнул еë куда-то в голову и продолжил стягивать брюки. Когда же наконец они были сняты, мужчина отложил подальше свою одежду и снова стал обнимать дочь со спины. Его нетерпеливые руки вновь стали проникать под майку, добираясь до грудей и снова начав их мять. Он трогал бюст, анализируя, какого он размера, формы и округлости, а она получала некоторое удовольствие от того, как он изучал еë тело, проводя пальцами по соскам, заставляя еë возбуждаться. Тогда СССР снял с неë майку и, уже без всяких предположений и представлений, мог рассмотреть девушку, положив голову на еë плечо и посмотря вниз. Еë небольшая грудь только наливалась, да и в целом сама девушка была так непорочна и невинна. — Милый бельчонок, — прижась к Беларуси, сказал мужчина грубым, из-за сигарет, голосом, в последний раз прикрыв груди руками. После этого он решил спуститься чуть ниже, к трусам, взяв еë ноги под колени и раздвинув в разные стороны, крепко держа девушку в своих руках и не давая с себя встать. В один момент, он стал водить рукой по еë клитору сквозь белую ткань трусов. Плавно двигая средним пальцем вверх-вниз, вправо-влево, желая доставить ей приятные ощущения, Советский Союз, почти лишаясь рассудка, целовал её затылок и шею, так трепетно, чтобы она чувствовала себя самой любимой. Беларусь, в свой черëд, задержала дыхание, наслаждаясь приятным поглаживанием и одновременно прибывая в потрясении, а СССР постепенно пробирался пальцами под трусы, поглаживая половые губы и эрогенную зону. После, совсем стянул с неë бельë, чтобы ласкать обнажённое тельце. Ещë немного понежив еë, он снял и свои трусы, показав мужской член, который она увидела впервые в жизни и с любопытством рассматривала его, пока Совет держал его в руке. Дав ей внимательно осмотреть член, он любовно взял еë за талию и, повернув к себе спиной, наклонил вперёд, ставя на четверенки и прижимая еë шею к кровати. Он вмиг подобрался к ней и, нагнувшись вперёд, накрыл еë тело своим, нежно поцеловав в губы. Беларусь на секунду почувствовала себя беззащитной, понимая, что оказалась в легкоуязвивом положении. Шея была крепко прижата к постели, а сзади на коленях стоял отец, который упирался мощными бëдрами в еë тоненькие ляжки. Через миг она ощутила, как он отстранился от еë лица, убрал, давящую на горло, руку и вместо этого, поставил одну на поясницу девушки, а второй ухватил свой внушительно-большой член, собственно, который и подобает такому здоровому росту. Союз стал водить им по нижним губам Беларуси, которые уже были достаточно влажными от предвкушения, и старался найти вход во влагалище. Приставив головку члена к девственной плеве, он положил обе руки ей на поясницу и удобно пристроившись сзади, наполовину проник в тело девушки, изначально натянув передний край «защитницы» и прорвав еë. Разрыв ткани последовал за собой незначительную боль и почти слабое кровотечение, благодаря отцу, который делал это на опыте, отличая, по сравнению с каким-нибудь парнишкой, как нужно делать, а как нет. Он специально соблазнял девушку, заставляя выделять природную смазку для лучшего вхождения, а также выбрал удобную позу для этого. Такими неспешными и осторожными темпами СССР сумел грамотно смягчить боль и достичь желаемого контакта. Беларусь немного пискнула, но несмотря на это, достойно вынесла эту, пусть и незначительную, боль. Мужчина постепенно начал двигаться, раздвигая половым членом вагину под свой размер, ведь она была совсем мала и туга для него. Через минуту он смог войти конца, прикоснувшись бёдрами к еë попе. Она зажмурила глаза от неприятного ощущения между ног, по которым стекли пару капель крови. Из-за его движений они смазались и замарали некоторые части тела, но Совет не обращал на это внимание, двигаясь свободней, чем было до этого. Плавными движениями он входил и выходил, доставляя ей новые ощущения и наблюдая за ответом еë тела на это. Оно только производило новую смазку, отвечая взаимностью на первую близость с первым «сексуальным партнëром». Союз чувствовал это, полностью свободно входя в неë. После он на пару секунд отстал от дочери, высунув член из неë и уперевшись спиной к стене. Беларусь обернула голову назад, чтобы посмотреть, почему отец перестал это делать, но поворачиваясь к нему, она увидела, как его руки тянуться к ней, чтобы снова еë схватить. Взяв девушку за, уставшую от хватаний, талию, он приподнял еë и усадил на свой пах так, что его член соприкасался с еë половыми губами. Она повернула голову назад, к нему, а он, посмотря безмятежным взглядом и приулыбнувшись, протянул руку к еë щеке, погладил большим пальцем и одарил губы Беларуси серией страстных поцелуев. Она, поддаваясь, склонила голову и с восторженностью почувствовала порхающих бабочек в животе, прикасаясь своим языком к его. Союз так безумно желал еë, что просто хотел проглотить без остатка, целуя взасос, плотно прижимая губы друг к другу и создавая вакуум между ними. Он поглаживал еë грудь и низ живота, не зная куда деть, выливающееся за края, желание кого-нибудь приручать, усмиряя лаской. Его пленило еë тело; так и манили сладкие губы, карие глазки, аккуратный носик, длинные реснички, тëмные бровки, милые щëчки, шелковистые волосы, утончëнная лебединая шея, нежные плечи, хрупкие ключицы, мягкая грудь, гладкий живот, стройная талия, женственные бëдра, а между ними такая пленящая промежность. СССР, целуясь с Беларусью, думал о том, как смог создать такое чудо, такую красоту. Она была прекрасна для него, невозможно было оторвать от неë ни глаз, ни рук. Он чувствовал такую бурную волну эмоций, которая заполняла его с ног до головы. Став водить половым членом по клитору, Совет закрыл глаза и, даря ей объятия со спины, стал нюхать еë, пытаясь учуять запах тела. Он был таким родным и приятным, казалось, просто неземным. Эта кожа, эти волосы так сладко пахли. Но вот что ещë было приятней, дак это огромный член между нижними губами, создававший нежные прикосновения и готовый вновь начать работать. Союз, взяв его в руку, вставил в Беларусь и, поудобней ухватившишь за еë ляжки и хорошенько раздвинув их, стал двигать еë вверх и вниз. Член пронизывал нутро дочери, раздвигая стенки влагалища раз за разом. Она запрокинула голову назад, ему на плечо, а он, погладив еë макушку, продолжил поднимать и опускать дочь на своëм паху, заставляя задерживать дыхание. Беларусь закрыла глаза, немного нахмурила брови и, всхлипывая от удовольствия, насаживалась на него под действием собственного веса. СССР пристально наблюдал за ней, также смотря то вверх, то вниз, а она ощущала, как он скользит внутри неë, вызывая самые разные эмоции. В некоторые моменты это вызывало в ней отвращение и мерзость, а в другие, в большинстве своëм, наслаждение и радость. Сильные руки отца раз за разом неустанно поднимали еë тело, а потом отпускали до тех пор, пока член не войдëт полностью, и так повторялось снова и снова. Его налитый кровью половой орган был горяч, он, своими движения, не только разогревал влагалище, но и душу Беларуси. Она с каждой секундой хотела Союза всë больше, поддаваясь всем его желаниям. Иногда он на пару секунд останавливался, чтобы передохнуть, и тогда Беларусь могла развернуть голову и посмотреть на него, а он, пользуясь случаем, втягивал еë в очередной сладострастный поцелуй, который она уже так хорошо научилась делать. А после небольшой паузы, мужчина, ловко хватая еë, возобновлял интимную связь. Еë грудь, под воздействием тряски, качалась, а сама она тихо постанывала, пытаясь удержаться за отца. Но он-то точно не отпустил бы еë, крепко-крепко держа еë под коленями большими руками. На лице Совета была выражена серьёзность, он полностью был сосредоточен на деле, но внутри его по-настоящему разрывало от чувств и эйфории, что, собственно, часто присуще ему. От этого так жарко. По его лбу стекли пару капель пота, но он ни в коем случае не собирается останавливаться, желая довести дело до конца. Беларусь чувствует его тяжëлое дыхание, оборачивается и, ластясь о него, проводит носом по его шее. Он, приостановясь, с любопытством посмотрел на еë голову. Она учуяла от него запах сигарет, которыми пропахло всë его тело, а он –, что скоро будет на пике. Еë приятные прижатия. СССР быстро снимает девушку с себя и, как помешанный, кладëт еë на живот и сам ложится на неë, покрывая своим телом. «Какой же он тяжëлый», — думает Беларусь, очутившись под ним. Он ещë сильнее прижимается к ней и, введя член в неë, снова продолжает сношать еë, делая это очень быстро и резко. Она пытается поднять голову и, стиснув зубы, хватается за простыню. Союз делает это так быстро, как только может, а его дочь тихонько поскуливает себе под нос. Он уже и сам сдерживает дыхание, лишь бы только закончить это, и потом резко выдыхает, жадно хватая воздух после этих задержек. Еë измученный вид говорит сам за себя. Это окончательно раззадоривает его и он кончает, получая свой желанный оргазм. Горячая смерма заполняет вагину, растекаясь по стенкам еë органа. Он наконец-то может вздохнуть с облегчением, а она, чувствуя внутри себя растекающееся семя, с озадаченностью пытается выбраться из-под него. Но он, почему-то, не спешит доставать из неë член, продолжая крепко держать еë под собой. Когда же Совет смог отдышаться, он всë-таки отстал от дочери и, вынув мужской орган, лег рядом с ней, оперевшись на локоть. Она подняла на него глаза и чуть с испугом сразу их отвела. Он наклонил голову, чтобы посмотреть ей в лицо и, снова втираясь в доверие, погладил еë макушку. Беларусь доверчиво взглянула на отца, а он придвинул еë ближе к себе. — Малышка моя, — беззаботно произнëс он, прижавшись к дочери, — хорошая… Они встретитись взглядами, оказавшись лицом к лицу, и он, осторожно погладив еë подбородок, нежно поцеловал в краешек губ. Она была смущена и думала, что всë происходящее наконец закончилось, но не тут-то было. Поцелуи шли один за другим, не прекращаясь. Девушка провела своей лëгкой рукой по его шее, а мужчина продолжал прикасаться своими губами к еë. Сначала он просто поглаживал щëчку дочери большим пальцем, но потом, спускаясь ниже, стал водить по груди и чуть позже по талии. Нежная кожа просто умоляла, чтобы еë ласкали, заманивая его руки на очередное прикосновение. Он аккуратно гладит еë бëдра и, больше не в силах сдерживаться, проводит по паху и заводит пальцы во влагалище. Союз, целуя еë, навис над ней и, двигая рукой внутри, заставлял сперму вытекать наружу. Беларусь радвинула ноги так, чтобы ему было удобней, а он стал проводить большим пальцем по еë клитору, желая также довести еë до оргазма. Она положила свою руку ему на грудь, прикрывая глаза и вздыхая от блаженства, что он доставлял ей. Ему тоже было приятно, смотря на еë по-детски чистое личико, на котором так и читалась просьба о защите и любви. Девушка старается напрячь мышцы, для того чтобы получить окончательное удовлетворение и от, до невозможности приятных действий отца, достигает его. Она, выдыхая, тихо постанывает, а СССР понимая, что дочь достигла оргазма, обнимает еë, разумеется, гордясь собой в душе. — Матери ни слово, поняла? Ни братьям, ни сëстрам не говорить. Ты поняла меня? — Взглянув на неë, сказал Совет. — Да, — сгорая от стыда, ответила Беларусь. — Вот и отлично, а пока… — полупьяным и полусонным голосом говорил он, — сходи, сполоснись, бельчишка… — Сейчас, только… — прикрыв голое тело платьицем, произнесла она, вставая с кровати. — А, и воды стакан принеси мне, — прошарив в карманах своих брюк и найдя пачку сигарет, добавил мужчина. — Угу, — она ушла, оставив его одного, а он, подойдя к подоконнику и открыв окно, прикурил сигарету, чтобы немного отвлечься от произошедшего. Союз втыкал вдаль, иногда стряхивая пепел с сигареты, и снова затягивался, после чего выдыхая дым в окно. Когда же Беларусь помылась, захватила с собой воду для отца и зашла в комнату, она увидела, нахально разлëгшегося Совета, который после обкурения уснул у неë на кровати.