После трудного дня

На людях они грызутся друг с другом как кошка с собакой. Ридлер демонстративно отталкивает Пингвина - дает подзатыльники, насмехается над его вечным недовольством, выставляя перед другими олухом. В свою очередь Пингвин выбрасывает токсичные шутки по поводу его нелепой клички и тупых загадок, которые не в силах разгадать. Они понимают, что это лишь игра. На самом деле, даже среди "коллег", эти двое безумно хотят друг друга, от того разыгрывают эти "сцены ненависти". Когда они одни, шутки, колкости и издёвки уходят на второй план и в центр выходят истинные чувства. Уважение, сочувствие, страсть, желание. Любовь! Но они никогда не признаются друг другу в этом и тем более сами себе. Так и сейчас, вернувшись (на этот раз не в Аркхэм, а домой) в перерыве удачного "захвата Готэма", они собачатся по очередной ерунде, вроде неинтересной загадки во время кражи денег или выстрела в лоб рандомному полицейскому не самым изощрённым способом, или тупых действий "коллег" –Это всё временами выводит меня из себя настолько, что хочется при очередной встрече пустить пули в их... обезумевшие бошки. Пингвин подошёл к своему столу и, достав из него пистолет, перезарядил его и выстрелил чуть ли не в сантиметре от заходящего в кабинет Ридлера. У того на несколько секунд спёрло дыхание, но взглянув на напарника, который всем своим видом показывал, что не в духе, успокоился и как ни в чём не бывало, прошел в комнату, плюхнулся на диван, доставая из под шляпы портсигар. –Я понимаю, тебе не нравится работать в команде, если ты не руководишь. –Именно. Тем более мне не нравится этот...рыжий клоун! Ридлер "вопросительно" взглянул на него. –Т-ты ты ты меня понял. - отмахиваясь сказал Пингвин. –Как и мне. Он закурил трубку и, закидывая голову, выпустил густой клуб дыма, в котором появилось угрюмое лицо Освальда, –Эд. - но Нигма знал, что на самом деле оно выражало. Это была просьба. Такое бывало, когда Коболпот понимал, что не всё находится под его контролем, от того чувствовал себя потерянно и нуждался, нет, не в словесной поддержке. Эдвард вздохнул и, отложив сигарету, смиренно посмотрел на Освальда. Тот саркастично улыбнулся и подался вперёд, поставив колено между его ног и накрывая его губы своими. Эд ответил на поцелуй углубляя его, сделав жадным, напористым. Он запустил пальцы в его волосы, не смотря их малочисленность, и оттянув их назад (видимо, чтобы их совсем не осталось) взглянул на запыхавшееся, потрёпанное, но такое любимое лицо. Освальд коварно улыбнулся и спустился вниз. Он стал тереться о выпуклую ткань, а затем и вовсе поцеловал и стал лизать. Ткань брюк ужасно раздражала язык и зубы, но оно того стоило, ведь раздражался и сам Нигма. Наконец, добившись эрекции, Освальд медленно растегнул ремень и снял брюки, намеренно задевая возбуждённых орган, что заставило Эда зажмуриться и еле слышно ахнуть. Сняв боксеры он ухмыльнулся и прильнул губами к головке, постепенно заглатывая больше и ускоряя темп, старательно работая языком, чтобы не оставить без внимания ни одну венку. Эдвард чувствовал себя неловко, ведь в их дуэте за эмоции отвечал Освальд, а он за разум, но теперь все мысли куда-то испарились и Нигма, притуплённый от наслаждения, запрокинувший голову, тяжело вздыхал, закатывая глаза от удовольствия. Его мышцы напряглись, он уже весь трясся и вот-вот собирался кончить, но Оззи отстранился от него и Эд застонал от боли. Освальд встал и, сняв с себя брюки вместе с нижним бельём, сел на Эда, лицом к нему, положив руки на плечи. Он волновался, не меньше парня, но наслаждался этим, потому медленно насаживался на него, закрывая глаза и тяжело дыша. Фаллос был внушительного размера, но он собирался принять его полностью. "Стоило взять смазку", ибо своей или Нигмы ему не хватило, но он решил не останаливать и продолжил насаживаться, и наконец смог, тяжело выдохнув из-за желания сдержать вопль, что собирался из него вырваться... Нигма надрачивал Освальду, пока тот "прыгал" на нём. "Хлюпанье" сопрождалось руганьем, в котором Пингвин проклинал всех психов и защитников Готэма, а позже перешёл и на самого Ридлера. –Знаешь, ты ведь тоже меня бесишь! - выпалил он, совершенно не способный контролировать мысли - Зазнался и отталкиваешь меня, но знаешь, это даже... –Возбуждает? –Нет, идиот! Просто...ох, чёрт. К этому моменту они уже превратились в два разгорячённых, потных тела, не способных даже построить нормальный диалог. –А вот я в востроге от такого тебя. Ты властный - становишься настоящим, вот как сейчас. Уже не такая размазня, каким был, когда впервые признавался мне в любви. –Тебе ещё хватает сил язвить? - речь его прервалась очередным протяжным стоном – Ещё одно слово, Эдвард Нигма и я... Резкий толчёк, Нигма убирает руку с его члена и они одновременно кончают. Эд в него, а Освальд на его торс, после чего оба валятся на диван, тяжело дыша. –Знаешь, Освальд, если все твои монологи, после "захватов" будут кончаться так, я не против, чтобы это стало традицией. –Я обещаю, что в каждом из них буду как можно больше упомянать тебя.