***
Прийти поддатым в гости было не так страшно, если ты не Майкл Афтон и у тебя есть какой-никакой опыт в употреблении алкоголя. Четыре градуса подействовали на него не самым худшим, но и не самым лучшим образом, ведь по пути на «главную» вечеринку года он успел пособирать бедром все тусклые фонари, один раз удачно впечатавшись в почтовых ящик. Джереми не разделял дикого смеха Габриэля, поэтому старался держаться к пьяному другу поближе, оттаскивая бедное тело от потенциальной опасности. Даже когда они перешагнули порог дома, Джереми не торопился отпускать руку Майкла, пока тот случайно не уронил бы какую-нибудь дорогущую, как почка, вазу. – Джем, я в порядке. – Да, от тебя прямо так и прёт контролем над ситуацией. Давай для начала присядем куда-нибудь, и я поищу тебе стакан с водой. Задницей Майкл успешно плюхается в мягкое кресло, пока перед лицом маячат другие задницы в поисках алкоголя или близких по духу. Будучи повеселевшим от градуса, Майкл по-прежнему чувствовал себя неуютно, выискивая знакомую широкоплечую фигуру. Ни в коем случае не стесняясь толпы, Майкл тихо молился про себя, чтобы Уильям забил на этот праздник жизни и находился прямо сейчас на том самом стадионе, по которому у Майкла течёт толстая слюна. Подперев щеку кулаком, Афтон успел оценить заигравшую песню, напоминавшую что-то из репертуара популярного гетто-рэпера. Бесспорно, ему нравился рэп и всё что с ним связано, но он не был обезумевшим фанатом того же покойного 2PAC’a, поэтому мог лишь покачивать головой в ритм трека. От алкоголя, казалось, что рубашка села прямо на нём, неприятно прислоняясь к мышечному рельефу, очерчивая собой всю его подноготную. Он не спеша дотянулся до галстука, сначала расслабляя его, а потом и вовсе снимая к чертям собачьим. Пуговицы воротника также полетели в сторону, давая горлу больше воздуха, как будто до этого перекрывая желанный кислород своей тугой тканью. – Ты тут всем стриптиз решил продемонстрировать, друг? Майкл поворачивает голову и чуть не соприкасается носом со стаканом прохладной воды. – В каком это смысле? – Ну, раздеваешься тут перед всеми, пока меня нет. Джереми буквально всучивает стакан в руку Майка и присаживается на ручку кресла, опуская взгляд на бедного ребёнка прямиком из Африки. – Тут жарко, что ахуеть можно. Майкл впивается в стакан с такой яростью, что тот чуть ли не полностью выплёскивается на, из без того, мокрую фиолетовую рубашку. Видимо, углекислый газ и температура тела всех присутствующих заставляет это место сгорать дотла. – Оу. Надеюсь, это водка, а не то, о чём я подумал. В разговор бесстыдно вторгается третье лицо. Лицо кажется таким знакомым, что Майкл едва сдерживается, чтобы не выпустить водопад прохладной жидкости из собственных ноздрей. Должно быть, этому парню в прямом смысле подходит всё. Даже эти немного грязные спортивные штаны; даже эта двух-полосная кофта с завязками от капюшона, завязанные в совершенно небрежный узел, что готов распасться от любого неверного движения. Он не переодевался с самой тренировки, но нотки тошнотворного дезодоранта спасали ситуацию, хотя не то, чтобы Майкл был против проникнуться естественному запаху этого высокого парня. – Это то, о чём ты подумал, к сожалению. Я Джереми, а этот водохлёб – мой друг Майкл. – Я Уильям, мы, вроде бы, в параллельных классах учимся. Его дружелюбная непринуждённая улыбка заставляла сердце содрогаться в тахикардии, норовясь распотрошить грудную клетку и укрыться в широких, немного шершавых ладонях спортсмена. Майкл забыл сделать вдох. – Майкл, значит.. Тебя я уже видел, мы к одному учителю ходим на историю. А вот тебя я не знаю, но это ли не повод для знакомства? Уильям перескочил с Джереми на Майкла, пока тот совсем не задохнулся от недостатка воздуха. Он сам ведь недавно потихоньку раздевался на глазах у публики из-за духоты, но с вторжением Уильяма процент нервозности умножился на сто. Эта игра в переглядки, казалось, не смущала никого, кроме немного смутившегося Джереми. Тому стало немного стыдно за друга, потому что, очевидно, от него ожидали хоть какой-то реакции, или тихонького хмыка в подтверждении того, что он всё ещё находится на орбите земля. Джереми взглянул и на Уильяма. Того, казалось, вообще ничего не смущало, и даже пластиковый стаканчик в его руке ни на секунду не дрогнул от такого напористого зрительного давления. Он продолжал дружелюбно улыбаться, хоть уголки его губ постепенно и сходили вниз. – А ты что пьешь, Уилл? Я наслышан, что ты, вроде как, за здоровый образ жизни, раз с тренировочного зала не вылезаешь. Парень практически сразу оторвал взгляд. – Я не совсем фитоняшка, чтоб настолько ограничивать себя в алкоголе. Расслабляться иногда нужно и даже полезно. Он без стеснения протягивает Джереми свой стаканчик, а тот, в свою очередь, тактично не касается пластика, лишь слегка наклоняется, чтобы почувствовать приятный аромат. Без сомнения, это было фруктовое пиво, которое они недавно распивали в доме у Габриэля. – Понял. От этого пойла он и отошёл в мир иной. Кивок в сторону Майкла, который уже успел притупить взгляд в кроссовки Уильяма. Градус повышался, и хорошо, если бы он был алкогольным. Казалось, что по его полуоткрытым ключицам пробежалось тысячи мурашек, не предвещающих чего-то хорошего, а наоборот, намекали об опасности. Это довольно рискованно находиться рядом с Уильямом так близко, особенно, когда ты не отвечаешь за свои действия и мысли; когда твой мозг больше не контролирует тело, а уровень стресса потихоньку приближается к круглому числу. Он осторожно ставит стакан на ближайший столик, стараясь придать себе нейтральный вид, всё также подпирая щеку вспотевшим кулаком. – Ладно, парни, развлекайтесь тут, и не перебарщивайте с пивом. На последнем слове Уильям словил насмешливую ухмылку и в последний раз окинул взглядом встревоженного Майкла. С каждым отдаляющимся шагом, сердце возвращалось в привычное русло, но в груди всё же осталось это недосказанное чувство, пожирающее клапаны в скорой скуке по такому хитрому, но довольно приятному взгляду. – Слушай, наверное, это была плохая идея звать тебя сюда. Я даже не смекнул, что тебя настолько размотать может. Джереми сочувственно сложил ладонь на плече друга, как бы в знак молчаливой поддержки. – Забей, я просто.. Мне уже лучше. Я не против продолжить. – Продолжить? Майк, да тебя с двух глотков унесло. Может быть, повременишь? – Не придумывай. Ты же сам был за то, чтобы я развеялся. Хуже мне уже точно не будет. Недоверчивый взгляд всё же заставил поёжиться Майкла на этом белоснежном кресле, но всё же, Джереми согласился на предложение Майкла продолжить начатое с условием, если далеко друг от друга они отходить не будут. Он всегда напоминал вторую няньку, если дело касалось состояния лучшего друга. Непонятно с чего взялось это чувство ответственности перед человеком, который старше его на пару месяцев, и непонятно, для чего он вообще так печётся перед вполне дееспособным парнем. Отец всегда называл Майкла лошадью, как бы указывая на то, что пора отвечать за себя самому, а не надеяться на чью-то поддержку, даже если, казалось, она была необходима в каких-то жизненных моментах. Тем не менее, в глазах Джереми тот по-прежнему оставался жеребёнком.***
Паниковать следовало тогда, когда они всё же разъединились в шумной толпе. Свет давно перестал гореть: вместо него подключили светодиодные лампы и какой-то самодельный диско-шар, придавая дому вид настоящего борделя, а не светской вечеринки, какой она казалось с самого начала. Майкл прислонялся спиной к стене какого-то коридора, держа руки на груди. Фоновый шум не заставлял чувствовать себя некомфортно, скорее наоборот, он придавал чувство безопасности и некого веселья, когда Майкл начал подпевать песне себе под нос. Он, как ему самому чудилось, представлял образ вполне трезвого человека, который просто случайно оказался в темноте, при этом рассматривая картину, что была выполнена в достаточно тёмных тонах. Нормальный человек давно покрутил пальцем у виска, глядя на то, как Майкл пытается разыскать искусство в чёрном квадрате, но если кто-то и проходил мимо, то обязательно в направлении туалета, либо не замечая, либо посмеиваясь со странной позы Афтона. Было в этой картине что-то необычное. Она словно оживала на глазах: её узоры двигались, переплетались между собой, тем самым меняя расположение некоторых вещей, словно Майкл рассматривал не на кучу размазанных в правильном положении красок, а на настоящую голограмму, в данный момент доступную только для него. Сначала это был действительно какой-то чёрный квадрат Малевича, затем по ней постепенно расползались светлые краски, некоторые небрежные узоры напоминали человеческий волос, а затем картина и вовсе обрела вид чьего-то автопортрета. Неужели в этом доме действительно происходят паранормальные вещи? – Если только ты переборщил с бухлом. Никакой это был не автопортрет, а настоящее человеческое лицо, расположившееся так удачно, что Майкл без задней мысли поверил в его точное искусство. Должно быть, и последний вопрос он тоже задал вслух, совершенно потерявшись между реальностью и мыслями. – Я же советовал этого не делать. Майкл, верно? – Да, похоже на то. – Ты и в имени своём теперь сомневаешься? На лице Уильяма проступила та же широкая улыбка и вырвался тихий смешок, который Майкл смог услышать даже сквозь гудящую толпу. У того голос был такой бархатный, что даже шёпот мог стать громче, чем возглас многочисленных пьяных подростков. – Я, похоже, сомневаюсь уже во всём. Прости, что твой совет прошёл мимо меня. Снова тихий смешок – Афтону удалось дерзким высказыванием зацепить школьного спортсмена. – Переживу как-нибудь. Тебе бы прилечь в комнате. – Не хочу пропустить очередное веселье. Что там на тусовках делают, дерутся обычно? – В таком состоянии ты сам сможешь стать зачинщиком потасовки. Перед глазами всё плыло так, как будто Афтон с головой окунулся в тёплый бассейн. А расстояние между ними было настолько маленькое, что стало даже как-то неуютно. Может быть, градус влияет и на восприятие, но для профилактики Майкл вжимается в стену ещё больше, прижимаясь затылком к узорчатым обоям. Выглядело это немного странно: Майкл смотрел на Уильяма свысока, пока тот, в свою очередь, специально наклонил голову вниз, из-под лба выискивая взгляд опоннента. Словно как сокол, он втирался таким способом в доверие своей добычи, давая бессильной жертве почувствовать себя авторитетом. – Ты.. Не мог бы немного отод-.. – Я что, тебе нравлюсь, Майкл? Сердце пропустило первый удар. Такой резкий вопрос застаёт осмелевшего Афтона врасплох, но он старается держаться стойким. – Я тебя в первый раз вижу.. – А что за игру в гляделки ты мне устроил несколько часов назад? – Уилл, ты, видимо, пьянее меня будешь. Гениальная идея – отступать назад, если тебя не собираются вдавить в стену таким некрасивым способом. Уильям расставляет обе руки по обе стороны от плеч Майкла, буквально баррикадируя пьяного юношу от остального мира. Рельеф его рук вполне мог занять роль второй давящей на тело стены. – Вполне вероятно, что это так. Может быть, я пожалею об этом на следующее утро, но ты всем своим видом провоцируешь меня накинуться. Пальцы Уильяма аккуратно дотрагиваются до застёгнутых пуговиц рубашки Майкла, и это заставляет узел, что притаился где-то в груди, спустится ещё ниже, заполоняя то место, до которого Афтон предпочитает дотрагиваться сам. Он кожей чувствует, как даже сквозь тусклый свет, доносящийся из зала, Уильям детально проходится взглядом по оголённым ключицам Майка как голодный зверь, еле сдерживая себя, чтобы не разорвать элемент одежды в эту секунду. – Что? Я.. Я ничего не.. Это было похоже на какой-то глупый сон, потому что Майкл и представить себе не мог, что тот, по кому он пускал слюни, будет бросаться в него такими пошлыми намёками, пока в другой комнате веселятся буквально все их одноклассники. Ни в коем случае Майкл не представлял себе такую картину в мечтах, скорее наоборот, он мыслил рационально, и понимал, что все его фантазии – не больше, чем подростковые глупые занятия, но судьба-злодейка решила проверить его на стойкость, иначе Афтон бы никак не объяснил происходящее прямо сейчас. Прилив трезвости сработал как надо. Парень наклоняется и пробегает через открытое пространство, остановившись лишь у проёма коридора, в последний раз бросая свой взгляд на Уильяма, который, казалось, как раз и ожидал таких действий. Вечеринку он покинул один.***
Майклу очень повезло, что сегодняшний день он проведёт дома, потому, что по удачному стечению обстоятельств, вместе с похмельем он подхватил и вирус. Оно и не удивительно – в доме было столько зевак, у кого-то вполне могла оказаться температура, да и от знания того, что он не единственный слёг с простудой– в какой-то степени успокаивало. Кто вообще придумал тащиться на вечеринку посреди учебной недели, да ещё и сопливым? Майкл, конечно, тоже поднялся по «карьерной лестнице» полного идиота, раз сам оказался в этом пьяном сборище подростков. Все хотели отдохнуть, а тусовка была лишь предлогом, даже если кто-то совсем не хотел вливать в себя тошнотворный градус. Он слегка отодвигает лиловую штору одним пальцем, выглядывает глазом и стремится на футбольный стадион. Кого он тут ожидал увидеть в десять часов утра? Сейчас должен идти второй урок, судя по расписанию, математики, или же, если учесть ещё и параллельный класс, то урок литературы. Следующим должна быть физическая культура, поэтому проявить своё любопытство следует на час-полтора позже. «Что это вообще было?» – спрашивает сам себя Майкл, нервно теребя краешек красной футболки. От осознания того, что вчера к нему приставал Уильям, или, как бы звучало лучше, тот-красавчик-спортсмен, становилось очень не по себе. Будь он хоть секс-символом Голливуда и самым романтичным человеком на земле, Майкл бы ни за что не выдвинул свою кандидатуру на звание хозяина его сердца. Ему скорее было приятно от осознания того, что дыхание сбивается не рядом с Уильямом, а где-то в сторонке за стеной и шторой; что он любит, но не любим в ответ – из этого может получиться отличная душевная драма на пять актов. Да и к тому же, кто вообще решил, что вчерашняя ситуация обязательно означала, что Уилл так проявил своё неравнодушие? Может быть, под действием алкоголя, он пристаёт ко всем, кто попадётся под руку, и на этот раз счастливчиком оказался Афтон. Все эти мысли так гложили и без того больное сознания Майкла, что он решил выбраться из четырёх стен. Именно поэтому, а не потому, что время близилось к одиннадцати часам, и это означало, что у параллельного класса скоро начнётся следующий урок. Совсем не из-за этого.***
Наворачивать круги около стадиона было очень непривычно. Подобно какому-нибудь клишированному шпиону, он старался не попадаться на глаза пришедших школьников, изредка скрываясь в небольших кустиках, что удачно расположились прямо возле футбольного поля за невысоким ограждением. На него никто не обращал внимания – да и всё равно оно представлялось практически невозможным, потому что скрываться от кого-то в подобном месте было наилегчайшим занятием. Площадь большая; практически никто не стоит в сторонке, обращая своё внимание только на приближённых людей. – Эй, ты что, слепой? Какого хрена ты забираешь мяч раньше, чем я пасую? – Прости, Уилл, но ты сегодня какой-то больно зашуганный. По-твоему я должен просто стоять и смотреть, как ты двигаешься со скоростью черепахи? – Пока я не решу тебе подать, то да, ты должен плестись и ждать. Обстановка накалялась с такой скоростью, с какой вращается вокруг своей оси орбита Земля, а Майкл даже ещё не успел выяснить причину. Он удачно расположился где-то там за забором: расстояние от "футболистов" было приличное, поэтому для удобства Афтон решил слегка перегнуться через перекрашенное ограждение. – Ты хочешь сказать, что я должен повторять за тобой, и вести себя как дебил? Может пойдёшь и прижмёшь своё очко к скамейке? – Ты у меня сейчас своё хлебало прижмешь к траве, если не прекратишь доёбываться. Эти двое вполне могли подраться, но подоспевший преподаватель утихомирил конфликт, разослав парней по разные стороны, но очень далёкие друг от друга. Афтон непроизвольно хмыкает себе под нос: неужели такое поведение Уильяма складывается из-за того, что вчера он остался неудовлетворённым? Хотя, когда он уходил, парень ещё продолжал веселиться, так что вполне себе мог подцепить кого поразговорчивее. Будет досадно, если окажется, что Уилл ушёл домой сразу после встречи с неудавшимся любовником.***
Время близилось к вечеру, а это значит, что учебный день успешно закончен. После инцидента на физкультуре Майкл так и не решился отправиться обратно в дом, поэтому остаток дня провёл за прогулкой, находясь в своих запутанных и неоднозначных размышлениях. У него было море вопросов, и не одного ответа, разве что какие-то поверхностные догадки, которым он не мог дать логического объяснения. Шаги снова привели его к стадиону, хоть Харрикейнз и был небольшим городком, но у Афтона слишком мало сил, чтобы обойти его целиком, особенно, когда в голову снова начинает ударять температура. Он совершенно не удивился, когда снова увидел Уильяма, отрабатывающего траекторию полёта надувного мяча в ворота, но то, как он самостоятельно ходил и возвращал мяч в исходную позицию, выглядело немного смешно. У того на лбу скоро должна была выступить вена от постоянных наклонов туда-сюда, но тем не менее, он держался молодцом. Афтон аккуратно выглядывает из забора, всё же не забывая о том, что расстояние между ними должно быть приличное. Он не знал, что будет, если Уилл его заметит: даже если проигнорирует, то Майкл заработает себе новое звание сталкера, как будто у него мало наград за странные и необдуманные действия. Уильям упорно отрабатывает движения, складывает какие-то формулы у себя в голове и повторяет простые правила физики, чтобы с разного расстояния мяч всё-таки попадал точно в цель. Удары ногой становились яростнее с каждым разом: у него буквально на лбу было написано, как сегодняшняя ситуация вывела стойкого человека из себя. А Майкл просто наблюдал, как негласный судья, засчитывая проигрыши и выигрыши у себя в голове. – Может хватит уже смотреть мне в спину? Просто подойди и скажи, что тебе надо. Сердце пропустило первый удар – Уильям его всё-таки обнаружил. Какими сверхъестественными способностями человеческий разум только не обладал, раз обычный взгляд на тело раскрывал затаившегося в тени другого человека. Майкл мог лишь сглотнуть. – Вчера ты убежал. Сегодня пришёл обратно. Передумал что ли, Майкл? Ещё один удар проходит мимо – мимо ворот, или мимо жизненноважного органа, Афтон так и не разобрал. Нужно было срочно что-то сказать, как-то отреагировать, но тело просто не слушалось. Он покрылся потом - буквально ощущал, как капля стекает по его лбу, а лицо становится чистым полотном. Уилл поворачивается в сторону Майка. Их разделяло расстояние и ограждение, но всё равно ощущалось, что стоят они друг к другу очень близко. В этот момент мир сократился до этого адского стадиона, и за его пределами было чёрное пятно. – Хватит молчать, это не вежливо. Он сокращает это расстояние, его шаги одновременно такие размеренные и широкие, что подойти в близь не составляет особого труда и времени. Уильям складывает руки на перилах, наклоняется ближе к Майклу, пока тот отшатывается назад. – Дай угадаю.. В детстве ты не умел играть в прятки, да? Тебя за километр увидеть можно с такой яркой футболкой. Он подцепляет ткань Афтона одним пальцем, а тот отшатывается ещё дальше. – Мне нравится красный. О, или, прости, это бордовый? Серо-буро-малиновый? Скажи хоть что-нибудь. Майкл не может произнести и слова. Он наивно полагал, что отлично справляется с ролью шпиона, но главная цель обнаруживает его так быстро и легко, что становится стыдно за самого себя. Ему стоит прекратить вылезать из дома. – Ради Бога.. Уильям гортанно вздыхает и тянется рукой к Майлку. Он огибает его и хватается за затылок, прижимая того животом к забору и втягивает в поцелуй. Это было мокро и странно – такое определение может дать Афтон. Но он нагло соврёт, если скажет, что ему не понравилось. Уилл умело массировал его губы и осторожно прикасался языком к языку, сразу видно, что парень давно не новичок в этом деле. Он также не замечает сопротивления со стороны Майкла, поэтому вторая рука ласково прижимается к талии, прижимая тело ближе к своей груди. Поцелуй не продлился слишком долго. – Ты.. в своём уме? – Я – да. А ты похоже нет. Кто сначала бежит сломя голову, а потом возвращается? – Это всё было тупо. И то, что было вчера.. – Теперь я жалею, что ты заговорил. Давай продолжим. Майкл не соглашается с таким предложением и вырывается из хватки Уильяма, пока тот снова натягивает на своё лицо эту довольную, но такую противную улыбку. – Я понял. Тебя больше привлекает игра в прятки. Он отходит подальше, но всё же оборачивается в сторону Уилла. Тот так и не сдвинулся со своего места, и Майкл был готов поклясться, что уже мысленно сдирает с него эту серо-буро-малиновую футболку, которая, вообще-то, была алого цвета. – Тогда, кто не спрятался, я не виноват, Майкл. Даю тебе пять секунд. Он накрывает руками своё лицо и начинает отсчёт с единицы. Афтон мог бы убежать домой, но что-то его держит на месте. В запасе есть ещё минимум три секунды, и взглядом он уже ищет место, где можно было бы притаиться.