Никто не учил Се Ляня, как противостоять просьбам детей, их жалобным взглядам и быстро собирающимся в уголках глаз слезам. Опыт прожитых лет подсказывал, что слёзы высохнут так же быстро, как и появились. Но он и сам был не против растянуть их путешествие. Разве не чудесно, что на любые обращения небожителей можно без уколов совести отвечать, что он занят чрезвычайно важным делом и совсем не может присутствовать в столице на собраниях. «Да, сожалею,
вовсе нет, но вынужден пропустить и это собрание,
какое блаженство, да, эти вопросы очень важны,
что угодно важнее будет».
«Кажется, Жое верёвки вьёт из нас троих», — в тот же момент девочка перешла от молчаливых просьб к делу.
— Всего-то один день, мы как раз пришли к празднику. Если мы останемся, я буду самой послушной, честно-честно, — пообещала Жое, часто закивав головой.
Се Лянь не сомневался, что она позабудет о своём обещании уже к концу дня, если не раньше. Но Жое и Эмин в любой момент могут вновь стать оружием. Они ведь так и не узнали навсегда это или временно. Может так случиться, что лишний день задержки пойдёт им всем на пользу. Сань Лан сидел у единственного окна пристройки, которую им выделил староста деревеньки. Бусина мелькала меж длинных пальцев, второй рукой он беспокойно постукивал по столу. Что-то не давало ему покоя, но что именно? Если бы место было опасным, он бы не остановился здесь. «Может, ему вся эта затея в тягость? А он и не сказал, — новая мысль нарушила покой в душе наследного принца. — Мог ли я так увлечься, что упустил это из виду?» Будто почувствовав сомнения наследного принца, Сань Лан оторвался от вида за окном и подошёл к Се Ляню, встав за его спиной, он опустил руку на плечо.
— Раз ты так просишь, кто посмеет отказать? Задержимся, если гэгэ не против, — дождавшись согласия, Сань Лан продолжил, — думаю, вы с Эмином можете пройтись вместе, жители как раз мастерят фонарики.
Как и думал Се Лянь, слёзы исчезли в миг, Жое закружилась, поднимая пыль, скопившуюся в давно не используемой комнатке. Она крутилась вокруг Эмина, хлопая в ладоши и тараторя что-то понятное только ей. Но вот сам Эмин крайне странно смотрел ему за спину, будто внимательно слушал, его лицо не отражало радости или недовольства, только сосредоточенность. Кивнув, явно с чем-то соглашаясь, он направил беспокойную Жое к выходу. «Что такого нужно тайно говорить Эмину?» — но Се Лянь не стал расспрашивать, не было ни единого повода для недоверия ранее, так не стоит и начинать.
— Гэгэ, не желает уделить время своему супругу и прогуляться?
На плече наследного принца лёгкой щекоткой оседали витиеватые узоры, что выводил Сань Лан сквозь ткань. Дыхание сбилось от движения по рёбрам, но в следующий миг ладонь легла на то место, где билось сердце. Прижалась с такой силой, будто стремилась коснуться его напрямую, убедиться, что оно бьётся. Се Лянь коснулся запястья супруга, развернулся и прижался.
— Желаю, — выдохнул наследный принц в губы напротив, согревая их своим дыханием. Оставив нежный поцелуй на переносице, он ловко подскочил и потянул супруга за собой. — Идём же, хватит рассиживаться в столь пыльном месте.
В подтверждение он неожиданно чихнул и неловко засмеялся, потирая нос. Сань Лан лишь кивнул, следуя за ним.
Приготовления шли полным ходом. Детвора маленькими ураганами носилась меж домами с воздушными змеями, они украшали небо яркими всполохами, будто стаи пёстрых бабочек. Старики прикрикивали на сорванцов, но, скорее, делали это по привычке. Дети постарше окружали мужчину, мастерившего фонарики, что к ночи поднимутся в небеса, сияя не тусклее звёзд. Они с любопытством следили за его движениями и старались повторить, к каждому идеальному фонарику придвигали с десяток кривеньких и норовивших развалиться. Но он каждый раз кивал и нахваливал их так, что дети лучились гордостью.
Жители деревеньки украшали дома, повязывая ленты на двери. Воздух будто пропитался радостью, но в глазах людей постарше Се Лянь читал и тоску. Она проскальзывала в том, как люди сплетали цветы, откладывая готовые букеты. Тоска, печаль, утрата? «Так странно». Стыдно признать, но Се Лянь не следил за празднествами уже давно, во времена странствий он попадал в их яркие водовороты, но не интересовался. Он лишь ждал, когда водовороты рассеются и отпустят его дальше. Не было желания разделять чью-то радость. Сейчас же, сколько ни старался, он не мог припомнить, что за день сегодня. Цветочный аромат стал насыщенней и ближе. Се Лянь только сейчас понял, что, погрузившись в мысли, был будто в тумане, не видя и не слыша, что творится вокруг. За ухом примостился цветок, Сань Лан озорно смотрел на наследного принца.
— Ваше высочество что-то беспокоит?
Се Лянь невесомо коснулся «украшения». В пальцах остался нежно-розовый лепесток, наследный принц сдул его с ладони.
— Они радуются и тоскуют… Что за день сегодня? — Се Лянь следил за лепестком, что, повинуясь свободному ветру, не спешил падать наземь, а танцевал в воздухе.
— Сегодня радуются весне и вспоминают тех, кто покинул мир живых. Цветы отнесут на могилы и зажгут костры дня бумажных денег.
— Вот как.
— Господа, не обделяйте вниманием мой прилавок, найдётся всё, что может понадобиться. А если чего нет, то значит, оно вам не нужно. Подходите, — старик за столом с товаром в чжане от них, замахал рукой, зазывая подойти.
Старик торговал ритуальными деньгами, лежали дряхлые свитки, браслеты с расколотыми бусинами и другие мелочи, но всё было столь старо, со сколами, трещинами, потрёпанное временем. За такими вещами стоят истории, их не продают, а хранят.
— Ох, вижу, что вас не прельщают мои богатства. Но поверьте, я знаю, что вам нужно. — Торговец протянул стопку денег.
— Вы ошиблись, мы не сможем, — Се Лянь подбирал слова, не зная, как отказать. Его родные далеко отсюда, а Сань Лан…
— Старик Ши не ошибается, но ошибётся тот, кто об этом позабудет. Зажгите их в храме, а там не дураки, разберутся, поверьте.
Старик настойчиво протягивал свой товар, не принимая отказа. Се Лянь внимательней присмотрелся, ничто не подкрепляло его сомнений, но мысль об обмане настойчиво стучалась, не давая покоя. Нужно найти Жое с Эмином как можно скорее. Озарение, словно незваный гость, неприятно обожгло нутро: ни единого человека здесь нет.
***
Эмин следовал за Жое, не упуская её из виду. «Уберечь, уберечь», — последняя просьба Хуа Чэна стучала набатом, заглушая другие мысли. Хотя можно ли назвать просьбой почти приказ? Они оказались в нужном месте раньше, чем рассчитывали. Деревня старалась казаться обычной, они походили на людей, но ничто здесь не было тем, чем виделось.
— Эми-и-ин, смотри, они похожи на бабочек или птичек, — Жое показывала в небо на воздушных змеев.
— Возьмите. — Женщина протянула белого змея, расписанного пионами. — Лишний, а ей радость.
Эмин перехватил маленькую ручку, неодобрительно покачал головой, собираясь увести Жое. Но она упёрлась, упрямо нахмурившись.
— Не будь таким серьёзным. Что страшного? Улыбнись хоть, неужели совсем не нравится? Пожа-а-алуйста.
Сдавшись, Эмин забрал из рук женщины змея. Он помог Жое запустить его, заливистый смех согрел, смял опасения. От резкого порыва ветра змея мотнуло из стороны в сторону, и он камнем упал на землю. Жое уже была возле него, когда пришло понимание — что-то неладно. Дети не шумели, ветер стих, всё застыло — от людей до лент, до того развевавшихся, только та женщина неотрывно следила за Жое.
— Жое, вернись, — закричал Эмин, понимая, что уже опоздал. «Не смог, не смог».
Он дёрнул её за плечи, разворачивая к себе. Ладонь девочки легла на щёку, движения были отрывистыми, как у марионетки.
— Вспомнить то, что похоронено временем.
***
— Возьмём, назовите цену.
Се Лянь дёрнулся остановить Сань Лана. Вряд ли что-либо в этой призрачной деревушке может им по-настоящему угрожать. Но и дождь мелкими каплями точит камень, пока не сотрёт его в пыль, не стоит рисковать. Наследный принц почувствовал прикосновение к ладони, на ней вывели одно слово: «Верь».
— Старику Ши ни к чему деньги, но вот услуга — другое дело. Когда вернётесь из храма, я попрошу вас об одолжении. Согласны? — Дождавшись кивка, он показал путь до храма.
Идти нужно было всё время прямо, сложно заплутать. С глаз будто пелена спала: застывшая деревня, неупокоенные души, что скрывались под маревом, придававшим им вид живых.
— Сань Лан, ты ведь сразу понял, что это и есть то поселение?
— Почти, но они хорошо притворялись, не отличить. Гэгэ ведь было интересно, насколько легенда отличается от правды, вот и узнаем, — Сань Лан, заложив руки за спину, остановился.
***
— Всё сделано, они ждут вас снаружи. Но у всего есть плата, не так ли?
Тишину храма разбил молодой голос. На столе для подношений, покачивая ногами, сидела девушка. Её белые одежды, казалось, были обагрены кровью, но то лишь пионы расцветали яркими пятнами. Девушка не смотрела на них, опустив голову.
— Что сделано? — волнение захлестнуло Се Ляня.
— То, зачем вы искали меня. Ваши духовные оружия скоро примут привычный облик. Только, Ваше высочество, — она запнулась, будто вспоминая что-то, — Искатель Цветов под Кровавым Дождём, не переполняйте более их такой силой, — девушка лукаво улыбнулась. — Больше я вас сюда не пущу, это место для тех, кто желает упокоиться. Вас такое желание не посетит.
Часть старой истории ожила перед Се Лянем. Многое ли переврало время? Пожалуй, всё. Се Ляня разъедало любопытство и желание узнать больше, понять, но сердце подсказывало, что это неуместно. Вряд ли хозяйка этого места хотела раскрытия. А за помощь не платят злом. Однако Се лянь не мог придумать, что было бы достойной платой. Сань Лан, до того молчаливо стоявший, затащил наследного принца себе за спину. Рука легла на рукоять сабли, готовая вытащить оружие.
Девушка лишь соскочила на пол, в пару шагов оказалась совсем рядом. Склонив голову, как любопытная птица, заговорила:
— Невежливо, но могу понять. Что ж, договоримся о цене и разойдёмся. Отдайте то, что получено вами от другого.
На удивление Сань Лан, не потратив и мига на раздумья, протянул «богине» саблю. Девушка провела пальцами по выцарапанной надписи и прикрыла глаза. Оружие окутало тусклое свечение, девушка кивнула, принимая плату. Се Лянь почувствовал её выжидающий взгляд. «Но что у меня есть, подаренного другим?» Се Лянь ничего с собой не брал, деньги получил Сань Лан, не он. Сердце пропустило удар, он накрыл кольцо, запрятанное за воротом одежды.
— Ваше высочество, не стоит так бледнеть, мне незачем то, что у сердца, подойдёт то, что у головы.
Рядом скользнул лепесток, оседая у ног наследного принца. «Откуда здесь цветы?» Понимание ярко вспыхнуло. «Верно. Но разве он подойдёт?» Се Лянь выпутал бутон из волос и опустил на протянутую ладонь «богини». Цветок лёг на лезвие сабли.
— Не забудьте о долге перед стариной Ши, — голос ещё звучал, но самой хозяйки деревни уже не было, она рассеялась, оставив лишь мягкое свечение.
Только отворились двери, как в них в нетерпении скользнула Жое, белая лента опутала всего Се Ляня объятиями.
— Ну-ну, Жое, ты так задушишь меня.
Успокоившись, лента привычно спряталась на теле, выглядывая только на руке, кончик продолжал беспокойно то оборачиваться вокруг запястья, то распускаться. Эмин подрагивал, оставаясь на земле, но быстро переместился к Хуа Чэну, как только тот протянул раскрытую ладонь.
— О, господа так скоро вернулись, значит, всё получилось. Я ведь говорил, старик Ши всегда знает, что нужно. И глуп тот, кто думает иначе, да. Возьмите, — старик протянул мешочек. — Найдите хорошее место и посадите, а большего и не надо.
***
Годы тянутся, когда полны страданий, но летят, если наполнены счастьем. Где-то далеко скрытая ото всех безымянная «богиня» продолжит провожать в последний путь неупокоенные души. А саду под цветущим персиком, что вырос из семян старины Ши, божество и демон в тесных объятиях позабудут о невзгодах.
