История маленькой майи

Собирались в дорогу долго. Бард отбирал крепких мужчин, способных держать оружие, организовывал стройку и оставлял женщин и детей в лагере. Бургомистру так же была обещана доля сокровищ на восстановление города. Тот, вдохновившись новыми доходами, уже спроектировал план нового Эсгарота, который будет больше и лучше прежнего, только расположение сделал намного севернее, чем у старого. Небольшая часть эльфов тоже оставалась помогать погорельцам, и король, как говорили, обещал, что вскоре прибудут еще мастера. Эльфийские воины отправлялись на своей флотилии частями, чтобы не задерживаться долго в пути. Так же переправляли и Барда с его небольшим, по сравнению с эльфами, войском. Король, как и обещал, включил меня в свою свиту из стражи и нескольких военачальников. Бард даже особо удивленным не выглядел. Лишь пробормотал при нашей встрече: — Куда ты лезешь, пичуга? Смотри, кабы крылышки не потерять… Таким образом, на десятый день после смерти Смауга, головной отряд эльфов оказался уже на безжизненных пустошах Одинокой горы. Благодаря тому, что Трандуил держал меня в переделах своей видимости, я смогла увидеть короля совершенно с другой стороны. Он был потрясающим полководцем: грамотно распланировал весь маршрут следования войска, рассчитывал силы людей, не обладающих эльфийской выносливостью. Позаботился о запасах провизии, а так же организовал привоз более тяжелой и полноценной брони, аргументировав это как необходимость быть готовым ко всему. На привалах выслушивал доклады от высланных вперед разведчиков, на карте долины Дэйла отмечал неудобные места, где объединенные войска впоследствии могут быть атакованы предполагаемым противником, кем бы он ни был. При этом он все комментировал, объяснял Барду свои действия. Вот и сейчас, уже ночь опустилась на долину Дэйла, а Владыка вместе с Бардом обсуждал дальнейшие действия, рассматривая карту. Эльфы поставили походный шатер, постелили ковры, принесли скромную мебель, развесили светильники, принесли на подносах немного закусок из холодного мяса и фруктов, а так же пару бутылок с вином. Все, чтобы остановка для короля была комфортной. Я тихо сидела, отщипывая маленькие кусочки от краюшки хлеба, периодически отправляя их в рот, и прислушивалась к разговору. — Я бы хотел жить в мире и спокойствии еще многие сотни лет, но это, к сожалению, невозможно. Вести о смерти дракона уже разлетелись по всему свету. — Трандуил, склонившись над походным столом, пристально смотрел на карту, делая какие-то пометки. — Хотим мы этого или нет, но нужно учитывать, что охотников за сокровищами горы будет достаточно. У нас есть преимущество во времени, но и оно слишком незначительно. Если нам удастся сделать все задуманное, не задерживаясь на долгую осаду… — Ты все же думаешь, гномы выжили? — следивший за его действиями Бард недоуменно нахмурился. — Я располагаю такими сведениями, а так же знаю характер этого упрямого народа. Если уж они вцепились в свое золото, то совершенно точно поход не будет легким. — Да что может сделать кучка гномов? — будущий король недоверчиво покосился на эльфа. Трандуил выпрямился, на миг мне показалось, что в глазах его отразилась тихая, жуткая ненависть. Он посмотрел на Барда, и тот под его взглядом отпрянул от стола. — Поверь моему опыту. Все, что угодно. Его голос снова подавлял, а от непонятной тяжелой силы хотелось согнуться и спрятаться. От напряжения я так сдавила хлеб, что у меня побелели пальцы. Миг и все пропало. Король оглянулся, хмуро посмотрел на растерзанный мной кусочек, а потом на меня. Не осознавая, что это я делаю, просто запихнула все, что осталось в рот, и слегка пожала плечами. В шатре будто чуть потеплело, и такие разные мужчины вновь вернулись к обсуждению. Тут пришли разведчики, которых отправляли проверить Главный Вход в горе. С поклоном они начали говорить. — Владыка. Гномы закрыли вход стеной из камней, а так же затопили долину. Пройти возможно, если сделать переправу. Трандуил задумчиво слегка склонил голову. — Значит осада. Завтра лагерь разворачиваем на южном склоне, чтобы была возможность отражать атаки и прикрыть тыл скалами. Распорядитесь поставить дозорных в ключевых точках на востоке и юге. Мы должны быть готовы к любому нападению. Проверьте запасы стрел, провизии. Если что-то будет нужно — докладывать. С поклоном эльфы ушли, а Бард, потирая заросший короткой бородой подбородок заговорил: — Не нравится мне все это. Вот эти отроги меня сильно волнуют. Нужно бы еще осмотреть развалины Дэйла. Еще вот эта высота — Воронец. Поставить бы там наблюдение. Я же, наконец, прожевала и проглотила злосчастный кусок хлеба, отряхнула руки, встала и подошла к столу. — Я хочу сходить к воротам. Трандуил не спешил отвечать. Он величественно опустился в свое кресло, взял в руки кубок с вином и отпил из него, похоже, смакуя вкус. После чего взглянул на меня, как на нерадивого ребенка. — В прошлый раз ваша беседа ничего не принесла, аданет. Так почему ты решила, что в этот раз Торин будет прислушиваться к тебе? Я скрестила руки на груди. Воспоминание не из приятных, но что поделать? Тем не менее, в Эсгароте Торин вел себя благоразумно. Может на него так присутствие эльфов влияет? — И все же, я хочу попытаться. Бард подошел, обогнув стол, и положил руку мне на плечо, а глаза Владыки чуть сузились. — Это доброе дело. Ты провела с ними много времени и должна лучше знать, как они поступят. Но одна ты не пойдешь. Выйдем посольством, скажем, что не претендуем на все их сокровища. Спросим свое, да и только. Немного подумав, я нехотя кивнула. — Без охраны я этого посольства не отправлю. — Король поставил кубок на стол и вышел из шатра. Мы с Бардом переглянулись. В мыслях промелькнуло слово «параноик», но оно было очень странным. В итоге мы разошлись спать, ведь, как кто-то говорил, утро вечера мудренее. На следующий день я с делегацией из эльфов, Барда и его воинов переправилась через запруду. Вход был просто гигантскими прорубленными в горе воротами, скорее всего, раньше там опускалась железная решетка, которую укрепляли мощные огромные деревянные створки, но после того, как Смауг ворвался к гномам, все было уничтожено. Тем не менее, гномы за прошедшие дни умудрились возвести высокую преграду из камней, пусть и без связующего раствора. В стене были узкие бойницы, и взять ее можно было лишь прямым штурмом с потерями. — Кто вы такие? Зачем явились вы с оружием в руках к воротам Торина, сына Траина, Короля-под-горой? Голос Торина изменился. Стал властным и грозным. Если бы не знала наверняка, то подумала, что за стеной стоит целая армия, которая будет удерживать твердыню насмерть. Бард вышел вперед, и начались переговоры. Новый король Дейла говорил разумные вещи, просил лишь долю тех сокровищ, что дракон забрал себе из разрушенного города, а так же припомнил обещание Торина отблагодарить людей Озерного города, ведь они обеспечили тому и провиант, и инструменты, и транспорт. Мне даже показалось, что гномы задумались над его речью и все пройдет мирно… — Я не стану вести переговоров с теми, кто пришел ко мне с оружием! И уж тем более, когда на пороге мне угрожает эльфийское войско! Хочешь говорить? Отправь эльфов обратно в лес, где им самое место! Я не видела Торина, но слова его были пронизаны гневом и яростью. Вспомнились слова Леголаса, что золото Эребора проклято, и подумала, что проклятие это со смертью дракона только набрало свою силу. — Король эльфов мой друг! В трудную минуту он пришел к нам на помощь, не требуя ничего взамен! — Бард вздохнул, но в глазах его видно было все, что он думает о гномской жадности. Он подошел обратно, а я положила руку ему на плечо, взглядом прося дать мне слово. Он нехотя кивнул. Теперь уже я вышла из толпы эльфов и людей, и помахала стене, так как гномов видно не было. За камнями послышались возбужденные голоса. И я подошла ближе, останавливаясь возле самой близкой к земле бойнице, до которой все равно не доставала, но хотя бы могла говорить, не надрывая голос криком. — Торин, сын Траина, Король-под-горой, приветствую тебя! После недолгого молчания Торин заговорил: — Ты жива. — Я тоже рада знать, что с вами все в порядке. Бильбо с вами? — задала я главный вопрос, который мучал меня с тех пор как покинула гору. — Да… наш взломщик проделал хорошую работу. Я облегченно выдохнула. — Торин… Я прошу тебя… Обдумай слова Барда. Я понимаю твои чувства, и не оспариваю того, что сокровища твои по праву. — Тогда зачем ты вообще заговорила об этом! Я отдам долг за расходы горожан! Но в положенное время, а не когда меня силой заставляют сделать это, угрожая эльфами! С силой проведя рукой по лицу, я продолжила. — Торин. Ты давал слово, что отплатишь этим людям за доброту. Но из-за наших действий пострадали невинные люди. Многие погибли… — Ты, похоже, желаешь заявить права на свою долю?! Так я напомню тебе твои же слова! Ты отказалась от сокровищ! Я в непонимании уставилась на стену. Этот гном совсем обезумел от золота? — У меня и мысли такой не было! Торин, что с тобой происходит? Неужели несметные сокровища стоят дороже, чем жизни людей? Ты поступаешь сейчас хуже, чем ненавистный тебе король эльфов! Вспомни свой народ, когда… — Вот именно! Никто нам не помог! Всем было плевать! Так пусть теперь на своей шкуре узнают, что это такое! Мысль, что золото проклято, обрела уверенность. Ради чего все это происходит? Если бы не несчастные люди, которые только милостью эльфов все еще боролись за свою жизнь… — Я давал слово только Гэндальфу, что ты будешь в отряде, пока наш поход не завершится. Что ж, теперь я от него свободен, как и ты. Уходи и больше не приближайся к моим стенам! Хотя постой... Я обещал тебе подарок вместо доли. Держи! Через стену что-то перекинули, меня же резко дернули за шиворот, закрывая щитами и спинами. Эльфы двигались стремительно, защищая от любой опасности. Но как оказалось, защищали меня от моего же мешка, который дали сами же эльфы в Лихолесье. Только вот он был полон чем-то тяжелым, а не пустым, как я его помнила в последний раз. И когда они успели его забрать? — Думаю, теперь ты будешь довольна, а твоя жадность поумерится! Я медленно развязала тугие завязки. Внутри лежали золотые украшения с камнями и туго набитый кошель. Мне показалось, что вокруг стало намного холоднее и на солнце набежали тучи. Но нет, оглянувшись, я видела все тот же ясный день, и свет солнца даже немного пригревал землю в своей последней ласке. Просто это у меня внутри все вымерзло. Вот как оценили мою дружбу. Я кивнула, покачала головой, казалось, что земля немного плыла под ногами, снова кивнула. — Прощай, Торин, — голос был сухим и безжизненным, ровно таким же, какой сейчас я себя ощущала. Я подошла к нашему посольству, ни на кого не глядя, не обращая внимания, идут ли защищавшие меня эльфы за мной или нет. — Нам нет нужды больше здесь находится, — это все, что я была способна сказать. Мы отправились в обратную дорогу. Я молчала до лагеря, молчала, когда мы подошли к королевскому шатру, молчала, пока выкладывала подарок Торина на стол. Нашла взглядом Барда, почему-то он выглядел очень обеспокоенно и мрачно. Хотя почему? Он же волновался за свой народ, это естественно. — Забирайте, ваше величество. Это все, что у меня есть. В честь оплаты тех разрушений, что произошли и по моей вине. Я бездумно развернулась, не имея сил слушать, что бы мне сказал Бард, и вдруг с кем-то столкнулась. Извинившись, обошла препятствие и вышла на улицу. День был в самом разгаре, военный лагерь жил своей жизнью. Но я не хотела чьей-либо компании и пошла подальше ото всех. Людей, эльфов… Выйдя на край лагеря, я увидела вдалеке развалины старого города. Когда мы искали вход в гору, то мне не довелось там побывать. Что же, самое время наверстать упущенное. Пешим ходом всего-то пара часов… *** Когда-то город был красивым. Остатки былого великолепия угадывались в резных каменных полуразрушенных арках. Мощеные дороги на улицах, хоть и проросли мелкой травой, но все еще были различимы. Дома в несколько этажей высотой располагались ярусами от возвышенностей к низине. Я не рисковала заходить в разрушенные от дракона и времени здания, боясь, что по голове может прилететь каким-нибудь камнем, сорвавшимся в неудачный момент. И все же, мрачная красота города пленяла, а черные стволы деревьев лишь дополняли картину. Я бродила по улочкам, заглядывая в черные проемы дверей и окон, и представляла, какая жизнь могла быть у живущих тут людей. Вдруг в одном из окон, что-то блеснуло, и это меня заинтересовало. Я, осторожно оглядываясь вокруг, медленно зашла в дом. Полы были каменные, сделанные похоже на века, так как можно было спокойно пройти даже сейчас. А вот крыша кое-где прохудилась, поточенная ветрами и дождем. Но сейчас можно было вполне безопасно пробраться в ту комнату, где что-то блестело. Наверное, это была когда-то спальня, довольно большая, с высокими потолками и большими окнами. Возле стены стоял остов кровати, на столбиках еще можно было увидеть искусную резьбу. А в глубине напротив окна стояло большое, занавешенное какой-то полуистлевшей тканью, зеркало. В многочисленные дырочки занавеси солнце пускало зайчиков по всей комнате. Я осторожно потянула за край, и ткань разошлась, почти рассыпалась, наполняя воздух пылью. Я закашлялась, замахала руками, пытаясь очистить воздух, и замерла, увидев в нем движение. Зеркало было старым, уже успело немного помутнеть, и несколько длинных трещин пересекало его вдоль. Я так отвыкла от зеркал… Когда-то давно, еще в той, уже забытой, жизни, я кажется, часто смотрела в зеркало, но отражение совсем стерлось из моей памяти. После того, как оказалась в Средиземье, то не встречала таких больших зеркал, да мне и не требовалось смотреть в них. У эльфов же их и вовсе не было. Я осторожно прикоснулась к нему, и посмотрела на свое отражение, мучительно вспоминая, какой же была раньше? Девушка в отражении немного нахмурила брови и между ними прорезалась складка. Худое лицо, темные брови, с небольшим изломом, и ресницы. Воспаленные, большие глаза, которые можно было бы назвать красивыми, если бы радужка была чуть больше, то ли серого, то ли зеленого цвета. Чуть крупноватый нос, обветренные губы, кривились в какой-то гримасе, и маленькая родинка на немного тяжеловатой нижней челюсти. Светлые, русые волосы, слегка волнистые и заплетённые в косу, открывали тонкую, не слишком короткую шею, тощие плечи проглядывали даже сквозь тунику. Худая, немного угловатая фигура. Тонкие руки-веточки, крупноватые кисти рук, которые не идут ни в какое сравнение с идеальными руками эльфиек, что я видела. Ее нельзя было назвать красавицей. Меня нельзя было так назвать. Я смотрела на себя и почти не узнавала. Мне казалось, я была совсем другой. Сейчас я выглядела слишком заморенной, слишком оголодавшей. Попыталась улыбнуться, губы напротив растянулись и обнажили зубы, из чьего ряда выделялся один клык. Улыбка тут же пропала. Во взгляде девушки напротив показалась обреченность. Лучше бы я никогда себя не видела. Задумавшись, пошла к выходу из дома. Почти до самого заката я бродила по улицам забытого города, но заходящее солнце меня все же торопило до темноты вернуться в лагерь. Эльфы зажигали костры, готовили ужин, то же самое делали и люди Барда. И хотя два народа неплохо ладили между собой, но было видно, что проводить время они предпочитают каждый на особицу. Почти подойдя к королевскому шатру, я остановилась. Просто поняла, что у меня нет сил видеть кого-либо. Поэтому немного повернув в сторону, пошла к палаткам, где ночевала свита короля. Там же была поставлена и моя маленькая палатка. Места как раз хватало только для сна. Заглянув внутрь, увидела свой мешок, и первой мыслью было выкинуть его. Обуздав этот порыв, просто вытащила его, развязала горловину и с облегчением увидела, что ничего, кроме моих вещей в нем не было. Чем мне нравился этот лагерь, так это тем, что были продуманы места для омовения, да и полевые туалеты присутствовали. Хотя иногда я думала, что это только из-за меня. Если бы лагерь был чисто мужским, вряд ли кто-то заморочился подобными удобствами. Но они были, и я ими воспользовалась. Отгороженные плотной тканью по спирали несколько бочек с водой и ковшом были тем еще испытанием. Все-таки, не лето на дворе. И хоть вода и пробирала до костей, но я была рада и подобной малости. Так что, немного сполоснувшись и переодевшись в чистые вещи, я вернулась к своей палатке и легла спать. Утром я узнала, что осада была официально объявлена еще вчера, после того, как наше посольство не вышло. И потянулись долгие и томительные дни. Настроение с кем-то видится, так и не пришло, так что я, по возможности, старалась избегать обеих монарших особ. Каждый вечер эльфы играли и пели. Каждый день они проводили тренировки с людьми под бдительным взглядом своих королей. И я иногда приходила посмотреть, только если в этом не участвовал Трандуил. Как оказалось, эльфийский король вполне разделял нужды своего народа. Он так же тренировался со своими бойцами, показывая движения, поправляя и заставляя отрабатывать связки ударов до машинальности. Еда на его столе была абсолютно такой же, как и у всех эльфов. Если бы не шатер с троноподобным креслом, его вообще можно было бы принять за обычного эльфа. Прошла почти неделя, после объявления осады, и я шаталась по южной окраине лагеря, когда вдали показался всадник. Наверное, кто-то из разведчиков. Я снова повернулась лицом на север, смотря на Одинокую гору. Вершина ее окрасилась в розовые краски закатного солнца, что делало ее прекрасной. Если не помнить о том, что она в себе таит. Послышался приближающийся стук копыт. — Так-то ты встречаешь старого друга, Майвен! — меня окликнули, и я, не веря своим ушам, резко обернулась и бросилась обниматься со спешившимся всадником. — Олорин! Ты вернулся! — бормотала куда-то в одежду моего Старшего. А он, посмеиваясь, обнимал меня в ответ. — И похоже как раз вовремя… Ну, будет тебе, маленькая майа… Я отпустила его, вытирая откуда-то набежавшие слезы и счастливо улыбаясь. Радость переполняла меня, и я совсем забыла об обиде, нанесённой гномами, и о своём отражении… — С тобой все в порядке? — озабоченно оглядев волшебника, подмечала, что он осунулся, а ещё будто бы были следы давней борьбы. — Как видишь! — он развёл руками, держа в одной из них свой неизменный посох. Конь тихонько прял ушами и качал головой. А я, не удержавшись, снова крепко его обняла. Я так скучала. — Вижу, отряд все-таки добрался до своей цели. Как там, кстати говоря, Бильбо Бэггинс? Да и что вообще у вас происходит? Я слышал, птицы говорили, что Смауг повержен, неужто гномам это удалось? Мы шли по лагерю, и я, не обращая внимания, на то, что происходит вокруг, рассказывала Гэндальфу о нашем приключении. Сейчас я могла немного шутить и находить какие-то комичные моменты. Я размахивала руками, забегала на несколько шагов вперёд, что бы видеть его лицо, даже подпрыгивала слегка от возбуждения. Волшебник шёл, передав кому-то коня, качал головой, посмеивался или же вздыхал. Я рассказала о том, как нашли потайной ход, и как дракон рассвирепел, а потом запнулась. — Ну что же ты, Майвен… Я смотрела под ноги, шагая рядом с Гэндальфом. Что он скажет на мое самоуправство? — Я ушла от них, наверное, в самый критический момент. Просто было не выносимо сидеть там и ждать пока… — голос перехватило, и несколько судорожно вздохнула. А дальше слова полились таким быстрым потоком, что сама еле понимала, что говорю. — Я старалась, я торопилась изо всех сил! Сначала гора эта, потом на лошади… Потом эльфы… Они помогли, но времени так мало оставалось… А потом… Огонь и смерть. Я не могла на это смотреть. Не могла, Гэндальф. Я сделала, что должна была… Мы остановились, стояли друг напротив друга, но я боялась поднять глаза и увидеть осуждение. — Ты изменилась, Майвен, — тяжелая рука волшебника опустилась на мое плечо, и я с робостью посмотрела в глаза Старшему. — И я рад этому! Ты все сделала верно. Порой, сердце подсказывает пути лучше, чем разум… Так, что же случилось дальше? Облегчённо вздохнув, я рассказала, как спаслись жители Эсгарота, и как пришли на помощь эльфы. А потом, как мы дошли до горы, и что ответил Торин. — Он очень изменился… Еще и подарок этот… Словно подачка… — Подарок… А чего ты ждала, Майвен? — Гэндальф задумчиво смотрел на гору. Я пожала плечами. Лучший подарок сделал Леголас своими руками. — Не цветов, конечно… Может быть просто дружбы. Или что-то сделанное от сердца. Да и не в это время… Гэндальф неопределенно хмыкнул. Как-то незаметно мы приблизились к королевскому шатру. Волшебник слегка погладил меня по голове и беспрепятственно шагнул внутрь. — Неужто я вижу самого Владыку Лихолесья? Сколько времени прошло с нашей прошлой встречи? — голос Гэндальфа был почти торжественным, доносясь из шатра. Я слегка замешкалась, поправляя свою потрепанную одежду. Поймала себя на том, что поправляю волосы, под задумчивыми взглядами охраны, подумала, какая же я дура, и юркнула в шатер. — Митрандир. Рад нашей встрече. — Трандуил слегка склонил голову в приветствии и несколько вальяжно повел рукой, приглашая волшебника к столу. Бард же подскочил со своего места, явно чувствуя себя неуютно. Похоже, мы своим появлением прервали ужин: стол был накрыт на три персоны, расставлены стулья, такая почти домашняя обстановка. Владыка окинул нас с волшебником взглядом, и пристально посмотрел на заглянувшего в шатер эльфа. Тот, так же молча поставил еще один прибор и стул. — А это, похоже, Бард Лучник, Убийца Дракона! — Гэндальф, не обращая на небольшую суету внимания, немного склонился в поклоне, приветствуя Барда, на что тот тоже поспешно поклонился, все еще не зная, как себя вести. — Рад, что герои еще не перевелись в наших краях. — Да какой уж там герой! Если бы не дрозд, да не кто-то из пресветлых, вряд ли от меня что-то осталось… — он как-то неуклюже дернул себя за тунику, пытаясь поправить, и сел за стол, после того, как сам Гэндальф очутился за ним. — Что вы говорите? А можно немного подробнее? — волшебник усмехнулся в усы и положил на свою тарелку мясо и овощей. Вина ему налил сам Трандуил, искоса поглядывая на Барда. Видимо, его тоже заинтересовали детали битвы. Как и меня, но я неловко переминалась с ноги на ногу, так как на этот ужин не была приглашена. Король вдруг посмотрел на меня и безмолвно приподнял брови, словно спрашивал, чего я мнусь в стороне. Я почувствовала, что щеки у меня загорелись, но послушно села на стул, чуть передвинув его, и попыталась закрыться от взгляда Владыки фигурой волшебника. Безрезультатно. Бард же рассказывал, как во время нападения дракона у него осталась только одна Черная стрела, и он хотел было выпустить ее, но тут на плечо сел дрозд и сказал, что у дракона есть слабое место. Но Смауг все кружил над городом, и никак не показывал своего брюха. Тогда, где-то на берегу, словно звезда засияла, и дракон полетел было к ней, повернувшись нужным боком под свет луны. Тут-то Бард и выпустил свою стрелу. Потом люди говорили, что видели на берегу прекрасную деву всю объятую неземным светом, от которого надежда в их сердцах окрепла, да и ночь легче стало переносить. Я молча гоняла по тарелке какой-то кусок, стараясь не смотреть по сторонам, и запретила себе краснеть. Это не моя заслуга. — В моем лесу таких светоносных дев не существует. — Задумчиво сказал Трандуил, покачивая в руке кубок с вином. Вдруг я заметила его прищуренный взгляд в мою сторону, и снова с тройным вниманием стала смотреть, что там у меня в тарелке. Это что, салат? Какой необычный! — Дивные дела у вас творятся… — задумчиво сказал Гэндальф, оглаживая свою бороду. Спустя несколько молчаливых минут, во время которых мы спокойно ели, он вдруг снова заговорил: — Да кстати, пока не забыл. Хочу выразить вам благодарность, что позаботились о моей ученице. Тяжелая рука волшебника вновь легла на мою голову, заставив меня поджать к ней плечи, да и вообще скукожиться. Мне захотелось спрятаться под стол и уже оттуда заорать: «Гэндальф, что ты творишь?!». Под перекрестными взглядами двух королей я слабо улыбнулась, хотя улыбка, похоже, была совсем жалкой, даже для меня самой. Трандуил лишь перевел взгляд на свой кубок, после чего, наполнив его, пробормотал: — Это многое объясняет… — Вот те раз, пичуга! А что ж ты не говорила? — Бард уставился на меня, будто первый раз видел. Мгновение и его взгляд переменился. — Постой, уж не ты ли, та прекрасная дева? Я закрыла лицо руками. Это была такая насмешка… Хотя кто бы ее понял. Если бы не знала, как выгляжу на самом деле, то, наверное, мне бы это польстило. Но я знала! Стало тоскливо, еще и потому что об этом узнал Владыка Лихолесья. И тут я разозлилась, на саму себя. Потому что это все бред. Я тихо выдохнула, убрала руки и спокойным голосом ответила: — Я была на берегу. Мне помогли. Сама я мало, что могу сделать. Я не смотрела на всех этих мужчин. Аппетит был испорчен полностью, поэтому я, извинившись, вышла из-за стола и пошла на улицу. Куда угодно, но подальше от всего этого. В шатре было светло от факелов и нескольких светильников, а вот костер перед ним еще не разожгли. Поэтому, выйдя из него, немного постояла, привыкая к темноте. Но даже после этого, проходя мимо каких-то палаток, запнулась обо что-то и полетела плашмя носом вниз. Не сдержавшись, охнула от боли. — Филитлинн? Ты как? Мысленно застонав, подняла взгляд, все еще стоя на четвереньках. На меня с удивлением воззрился Бретилорн, а за его спиной показались еще несколько эльфов. Мой старый стражник поспешил помочь мне подняться. Кривясь от боли, затрясла руками. Ладони содрались в кровь, что с коленками — без понятия. Штаны были вроде крепкие, эльфийские. Добрые эльфы посадили меня поближе к огню, а один из них даже полил немного воды на мои раны, от чего я зашипела. Бретилорн вытащил какие-то листы и приложил к ладоням, попросив сидеть смирно. Прекрасный вечер. Эльфы немного посмеивались между собой, отпуская шутки, что возле горы ночи темнее, нежели под сенью леса. Я же мысленно махнула на это рукой. Пускай. Самой вдруг смешно стало, этак растянуться еще уметь надо… — Бретилорн, а как ты здесь оказался? Ты же из дворцовой стражи был. — Я с интересом посмотрела на эльфа. — Так это временно, пока было кого охранять, — он с усмешкой посмотрел на меня, а потом, закинув ногу на ногу продолжил. — Вообще, я состою в Королевском войске, только из-за нескольких опозданий меня в стражу определили. А сейчас смотри-ка, я в походе! — О, теперь понятно, — я задумчиво покивала, ведь и правда, если у них темница была на всякий случай, а гномы вообще в коморках жили, то и стража для этого особо не нужна… — Кстати, Филитлинн, споешь нам гвэтлир? — Бретилорн достал откуда-то походную арфу и начал наигрывать мотив песни о Нэссе. — Так у тебя же лучше получится, — я в удивлении покачала головой. Это же надо, эльф просит спеть! — Мы не так поем, — он слегка поморщился. — У тебя по-другому выходит. Спой, пожалуйста. Я очень понадеялась, что не повториться такая же история, как с детьми Эсгарота. Представив, как эльфы будут выслеживать меня по лагерю, и просить еще раз спеть, я повеселела. Бретилорн играл очень красиво, но ритм немного не совпадал, собственно в этом и была вся проблема. Все-таки, у синдар и нандор хоть и упорядоченные ритмы в музыке, но сильно отличались от тех, что помнила я. Так что, быстро решив эту проблему, мы даже вместе спели эту песню. Что было презабавно, так как эльф периодически хотел потянуть мелодию, а я не давала этого делать, еще и манера пения была разная. В общем, эльфы как восхищались песней, так и хихикали от ее исполнителей. — Люди тебя не зря называют Пичугой, мы много раз слышали. — Со смехом сказал один из эльфов, и его товарищи тут же подхватили, на разные голоса, повторяя мое новое-старое прозвище. Я попыталась прекратить это безобразие, но, в конце концов, сдалась. А потом эльфы запели свои песни, и стало совсем хорошо. Звездная ночь, хорошая компания, казалось бы, что еще нужно? Но на сердце лежала печаль. Я бы хотела, что бы хоббит был рядом, слушал дивный народ, восхищался и ел подогретое на костре мясо с хлебом… Мне не хватало моего друга. Я смотрела на языки костра, который в своей пляске походил на диковинный цветок. И поняла, что мне так же не хватает Леголаса, с его вечными шуточками не к месту. Интересно, чем он там занимается? Об остальном, я себе даже думать запретила.