Tie a Cherry

Окутанная ароматом цветов, ты ощущаешь себя, словно принцесса, подаренная прекрасному принцу. Прохладные стебли плетистой розы змеятся вверх по твоему телу, обвиваясь вокруг запястий, сведенных над головой, и лодыжек, упирающихся в края воздушного матраса. — Вам удобно, моя Госпожа? Бархатный мужской голос сливается в восхитительную симфонию с потрескиванием свечей, аккуратно расставленных по комнате, усыпанной лепестками алых роз, и едва уловимым шелестом листьев деревьев за окном, когда легкое дуновение ветра заставляет раскачиваться и переливаться перламутром тонкую ткань прозрачного балдахина. Его волосы, цвета лепестков цветов, что украшают твою спальню, мягко щекочут твою кожу, когда Аргенти склоняется, чтобы прильнуть теплой изящной ладонью к твоей щеке. Ты никак не можешь насытиться зрелищем того, как легкая улыбка касается губ рыцаря, нависшего над тобой. Соответственно своему титулу, Аргенти — истинное воплощение красоты. Идеальные точеные скулы, длинные ресницы, отбрасывающие тень на изумрудные глаза, кожа без единого изъяна. Он словно сошел из-под руки талантливого скульптора, положившего свою жизнь на создание такого шедевра. — Д-да… — ты краснеешь, отворачиваясь, когда Аргенти наклоняется слишком близко. Ты можешь чувствовать, как от него исходит сладкий аромат ванили, отдающий тонкими нотками вина, которое вы пили накануне. — Ты так же прекрасна, как и Богиня Идрила, не стоит прятать от меня такую красоту, — рыцарь мягко поворачивает твою голову назад, на мгновение отстраняясь, казалось, чтобы сделать глоток из своего бокала, стоящего на прикроватной тумбочке, но, когда его губы касаются твоих, ты чувствуешь, как языка касается слегка прохладная жидкость, в которой ты сразу распознаешь яркий вкус вина. Поцелуй становится более настойчивым, более глубоким, оставаясь при этом все таким же нежным и мягким, вынуждая тебя проглотить все до последней капли. Капли приятно жгучей жидкости медленно стекают по твоему горлу, разливаясь согревающим теплом в груди. На языке все еще остается легкий привкус вина, смешанного с приторным вкусом губ Аргенти, отстраняющихся от твоих. — И столь же сладка и изыскана на вкус, как это вино. Иногда тебе кажется, что Аргенти так жесток, когда говорит подобные слова с намерением заставить тебя расслабиться, но лишь заставляет краснеть еще сильнее, желая скрыться в мягких подушках, которыми усыпана твоя постель. Заметив твое еще более ярко выраженное смущение, рыцарь не может сдержать тихого смешка, убирая бокал обратно на деревянную поверхность столика. — А теперь, моя королева, закрой глаза. Слегка прищуренные зелено-голубые глаза и нечитаемая улыбка — последнее, что ты увидела, прежде чем подчиниться просьбе Аргенти. Как только веки устлали твои глаза тьмой, ты почувствовала касание атласной ткани на коже своего лица и то, как длинные пальцы Аргенти пробираются к твоему затылку, заставляя тебя слегка приподняться, чтобы предоставить ему больше доступа, пока мужчина переплетал друг с другом концы алой повязки. Как только ты почувствовала, как ткань туго, но недостаточно для того, чтобы причинять тебе дискомфорт, затянулась на твоих глазах и перестала ощущать прикосновения рук Аргенти, ты вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной. Не имея возможности видеть его, прикасаться к нему, вынужденная полагаться только на слух и обоняние, ты набрала воздух в легкие, почти затаив дыхание, ожидая, что будет дальше. Первым, что ты услышала, лишившись зрения, был тихий шелест одеяла, следом за которым ты почувствовала, как пышный матрас прогнулся между твоих раздвинутых ног. Что он собирается делать дальше? Неизвестность и пугающее предвкушение вызывали легкое чувство паники, которую успокаивающе убаюкивало предвкушение. Если бы твои глаза были открыты, ты бы могла увидеть, с каким обожанием смотрят на тебя изумрудные глаза мужчины, нетерпеливо протягивающего руку, чтобы провести кончиками пальцев по твоей обнаженной коже, медленно, не спеша рисуя линию от твоих ключиц до низа живота, заставляя тебя вздрагивать, когда позвоночника касается приятная дрожь. — Совершенство. Тебе хотелось бы ответить ему хоть что-то, но у тебя перехватывает дыхание, а слова застревают в горле, когда его длинные пальцы прокладывают путь обратно, чтобы коснуться твоей груди, слегка перекатывая между подушечками затвердевшие соски. Его легкие, едва ощутимые прикосновения ощущаются так ярко, заставляя тебя извиваться в руках Аргенти, упивающегося твоей умилительной реакцией. Ты такая хрупкая и уязвимая. Такая преданная своему рыцарю принцесса. Жар растекается по каждой клетке твоего тела, когда кожи касаются обжигающие поцелуи в тандеме с нежными прикосновениями, ласкающими твою грудь, постепенно спускающимися ниже и ниже, пока губы Аргенти не коснутся низа твоего живота. Ты почти хнычешь от разочарования, когда чувствуешь, как тепло его губ отстраняется, подставляя твою кожу снова под прохладу воздуха комнаты. — Любовь моя, ты такая жадная, — Аргенти бархатно усмехается, слегка ерзая между твоих ног, когда замечает, как твои губы обиженно надуваются. Твое расстройство сменяется любопытством, когда ты слышишь, как он берет что-то с тумбочки, снова усаживаясь на свое место. — А еще такая чувствительная, что я не могу удержаться… — мужчина наклоняется, позволяя тебе ощутить тепло, которое источает его тело, и понижая громкость своего приторного голоса до шепота. — Хочу услышать твои стоны. Ты встревоженно сжимаешь пальцами лозу, сковывающую твои запястья, и поджимаешь губы. Тебе хочется, чтобы Аргенти касался тебя еще, тебе нужно больше, но тон, которым были произнесены его загадочные слова, заставляет сердце в твоей груди сжаться. Ты не уверена, было ли это предвкушение, или же это был страх. — Аргенти… Что ты собираешься сделать? — Ох, милая, терпение. Ты же не хочешь все испортить, не так ли? — мужчина снова выпрямился, издавая тихий смешок. Тебя почти успокоил его голос, источающий спокойствие, но в тоже время сочащийся чем-то, что ты никогда не слышала в нем прежде. Ты не успела проанализировать, что именно тебя так смутило в этом коротком смехе, который вырвался из его горла, как твою грудь пронзила острая боль, заставляющая вздрогнуть и испустить испуганный вздох, но она почти мгновенно сменилась жжением, постепенно затихающим и разливающимся приятным теплом где-то под твоей кожей. Ты не понимаешь, что именно произошло, нервно ерзая в тисках крепких стеблей, вьющихся вдоль твоего тела и, кажется, сковывающих твои конечности еще сильнее. — Ч-что это? — Тс-с, принцесса. Ты ведь доверяешь мне? — Конечно! Но… — ты снова поджимаешь губы, затем неуверенно продолжая почти шепотом. — Это было немного больно. — Знаю, любовь моя, но просто доверься мне. Тебе хотелось возразить, но ты поймала себя на мысли, что по какой-то неизвестной тебе причине эта жгучая секундная боль отозвалась приятной пульсацией внизу твоего живота. Когда еще одна капля раскаленного воска встретилась с плотью второй груди, казалось, каждая мышца твоего тела снова напряглась, но, как только жжение, как и в первый раз, сменилось теплом, по твоему позвоночнику пробежала приятная дрожь, а узел внизу живота дрогнул, заставляя твои бедра дернуться вокруг талии Аргенти, препятствующему тому, чтобы они сомкнулись. Ты ахнула, крепче сжимая тонкие стебли. Быть может из-за того, что все твое тело сейчас такое чертовски чувствительное, или из-за того, что ты действительно доверяешь мужчине, мягко улыбающемуся и держащему в руке свечу над твоим дрожащим телом, но боль вдруг стала… Приятной? — Вот так… Тебе нравится? — бархатный голос Аргенти сливался в неописуемо восхитительную симфонию с новым ощущением, терзающим твое тело, когда о живот ударились еще две вязких капли, почти мгновенно застывающих на твоей коже, срывающих с твоих распахнутых губ сладкий стон. — Ах… Твой голос — самая прекрасная симфония для моих ушей. Ты не успела перевести дух после последней капли, как твоей промежности коснулись мягкие подушечки теплых пальцев свободной руки Аргенти, скользя между влажных складок вверх к твоему клитору. Твоя грудь так тяжело вздымается от сбитого дыхания, а из горла вырываются тихие стоны, но этого так чертовски мало. Ему хочется услышать, как звучит твой голос, когда ты подступишь к краю удовольствия, хочется услышать твои сладкие крики, когда твое тело содрогнется от оргазма. Поэтому теперь между твоих ребер прокладывается дорожка из раскаленных капель воска, сопровождающаяся нежными прикосновениями пальцев рыцаря к твоему клитору. Словно намеренно томно и едва ощутимо, подушечки указательного и среднего пальцев рисуют круги вокруг твоего чувствительного комочка плоти, заставляя твою спину выгибаться дугой от смеси жара, проникающего тебе под кожу, и возбуждения, которое ощущается так сильно, как никогда прежде. Ты можешь слышать тяжелое дыхание Аргенти, наблюдающего за тем, как красиво сокращаются мышцы твоего живота, ты можешь чувствовать, как чистое, насыщенное удовольствие скапливается внизу твоего живота, можешь чувствовать тепло, исходящее от члена Аргенти, мягко вжимающегося в твою промежность через ткань его брюк, пока его пальцы продолжают сводить тебя с ума в тандеме с воском, теперь оседающим на твоих бедрах. — Ч-черт! Аргенти, подожди… — Тише-тише, милая. Даже не вздумай скрыть от меня эти прелестные звуки, которые я так люблю слышать. Казалось, твои отчаянные слова только заставили Аргенти двигаться еще более настойчиво, сильнее надавливая на клитор, пока жгучая приятная боль терзала каждый из твоих сосков по очереди. Все это так хорошо, что мысли начинают путаться в твоей голове, заглушаясь стонами, которые бесконтрольно вырываются из твоей груди, становясь все громче по мере того, как узел внизу живота затягивается все туже. Аргенти видит, как твои ногти впиваются в лозу, сковывающую твои запястья, как твое тело дрожит все сильнее по мере того, как ускоряются движения его пальцев, слышит, как шелестит ткань одеяла, в которую вжимаются пальцы твоих ног, чувствует, как твои бедра все крепче сжимают его талию. — Кончи для меня, принцесса, умоляю… — и его голос действительно звучал так, словно ему это нужно так же сильно, как и тебе. — Я… Н-гх… — слова таят на твоем языке в тот момент, когда с губ Аргенти срывается тяжелый вздох, а подушечки его нежных пальцев опускаются ниже, проскальзывая в твои влажные внутренности, пока ладонь настойчиво вжимается в пульсирующий клитор. И этого было достаточно, чтобы перед твоими глазами заискрились яркие огни, а с губ сорвался громкий протяжный стон. Картины того, как твое тело так восхитительно извивается, и ощущения того, как твои стенки сжимаются вокруг его пальцев, было почти достаточно, чтобы довести самого Аргенти до экстаза, но его пальцы продолжают мягко скользить в твоих внутренностях, продлевая удовольствие от интенсивного оргазма, растекающегося по каждой клетке твоего тела, постепенно обмякающего в тисках стеблей роз. Мужчина спешно тушит маленький огонек свечи, возвращая ее обратно на столик, чтобы мягко провести свободной ладонью по твоей тяжело вздымающейся груди. Аргенти мог чувствовать, как бешено колотится твое сердце, и на его лице засияла удовлетворенная улыбка. Он никогда не думал, что ты можешь выглядеть еще прекраснее, но сейчас, когда ты отчаянно пытаешься пережить восхитительный оргазм, вытеснивший любые мысли из твоей головы, ты — его истинная Богиня, красоте которой он готов поклоняться до конца своих дней.