Спасая главного злодея

Шэнь Цзю и Цинь Ваньчжун неспеша направлялись в покои. Оба Шэня усиленно думали, как им осторожно расследовать дело с вредными подделками: слишком много внимания им пока не нужно, а Нин Инъин уехала на три дня и ничего не расскажет, однако сидеть сложа руки они уже не могли банально от невыносимой скуки. Пока Цзю ушел в себя, Цинцю обратился за помощью: «Система, а можно небольшую подсказку?» [Вы находитесь на легком уровне сложности. Подсказка обойдётся в 50 баллов] Цинцю: «Ты что, торгуешься?! Это же половина от награды за квест!» [У вас впереди еще будут задания, чтобы компенсировать эту потерю. К тому же, в рамках миссии «Покой в гареме» у вас есть множество способов заработать баллы] Цинцю: «Какие же, например?» [Помочь девушкам со сборами, перенести тяжести, посоветовать косметику, успокоить, помирить, дать совет…] [Вам начислено +5 баллов] Цинцю: «За что такая щедрость?» [Вы помогаете Цинь Ваньюэ донести свитки, она испытывает благодарность. Когда вы достигнете пункта назначения, то сможете получить еще 5 баллов] Цзю все это время внимательно слушал голоса в голове, но не вмешивался, однако теперь встрепенулся: «Система, а можно нам с ним раздельный счёт? Это же я вызвался помочь» [К сожалению, это невозможно, система активирована для Шэнь Цинцю] Цзю: «Черт тебя возьми, это я Шэнь Цинцю! Я! Это мое имя, мое тело, моя личность! Ты ничего не перепутала, а?!» [К сожалению, …] Цинцю: «Стой, стой, а то она опять накроется, уже заедать начинает. Система, разблокируй подсказку» [-50 баллов. Разблокирована подсказка. Вам поможет ваш конечный пункт назначения] Шэнь Цзю чуть повернул голову и обратился к Цинь Ваньчжун: — Скажи, сестрица, а куда мы идем? Девушка изящно прокрутилась, оторвавшись вперед, а затем обернулась на заклинателя: — Мы несем эти свитки Цю Хайтан. Шэнь Цзю замер, как вкопанный, и слегка побледнел. Девушка испуганно уставилась на него: — Дагэ, тебе плохо?! Что с тобой? Но Цзю не мог пошевелиться, он больше не мог позволить себе и шага. Внутренности болезненно скрутило, и даже мускулы на застывшем лице слегка вздрогнули. Он действительно не мог больше сделать и шагу вперед, зная, куда они направляются. Цинцю: «…Ох, я понял» «Паразит» Юань прекрасно помнил сюжет романа. Цю Хайтан была обручена с оригинальным Шэнь Цинцю, а после публично разрушила его репутацию, рассказав, как он убил всю ее семью, и с тех пор ушла в гарем Ло Бингэ. Цинцю не знал, о чем Цзю сейчас думает, но чувствовал тяжесть в его груди и по-иному бьющееся сердце. Значит, и картонный злодей, оказывается, имеет чувства? Если бы он только хоть иногда их проявлял, возможно, они бы не оказались сейчас в гареме на правах сумасшедшей наложницы, и Цзю бы не приходилось спасать. Цзю: «Нужен другой выход. Я не пойду туда» Цинцю: «Послушай, по твоей милости у тебя половина этого гребаного мира — твои враги, если ты будешь тормозить из-за каждого, то вообще не сдвинешься с места!» В ответ внутренности лишь скрутило еще большей болью, и даже показалось, будто щеку вдруг защекотали языки фантомного пламени. Цзю: «Я не пойду» Цинцю не находил слов и ощущал свою беспомощность. Однако, прожив в одной голове со злодеем несколько недель, теперь уже медлить не стал: Цинцю: «Тогда пойду я» В мгновение ока произошла никому не видимая перемена, и Шэнь Цинцю пошевелился, медленно поднял на Цинь Ваньюэ взгляд, отчего-то растеявший строгость. Цинь Ваньюэ: — Дагэ, может, тебе лучше отдохнуть?.. Шэнь Цинцю: — Не говори глупостей, я в порядке, просто давление упало. Пойдем. Цинь Ваньюэ: —… [Вам начислено +3 балла за помощь Цинь Ваньчжун] Цинцю вошел в покои, что больше напоминали не спальню, а кабинет, и помог разложить свитки на невысоком столе. Цю Хайтан пока нигде не было видно. Цинцю: «Ты обещала пять баллов» [Миссия называется «Покой в гареме». Хотя Цинь Ваньчжун вам и благодарна, но вы заставили ее волноваться] Цинцю: «Какая же ты подлая! Я тут больше всех волнуюсь, где моя компенсация?» Изящная комната была просторной и дорого обставленной. Помещение действительно было слишком деловым для женщины, однако, возможно, сама спальня просто была отгорожена летящими по дуновению ветра занавесками? Шэнь Цинцю не стал заглядывать внутрь, и это было правильное решение, ведь в тот же миг из занавешенной части комнаты вышла Цю Хайтан и замерла, завидев нежданного гостя. Женщина уже миновала пору юности, однако ее красота, подчеркнутая косметикой, стала лишь ярче. Цинцю готов был признать, что среди многочисленных дев из гарема главного героя Цю Хайтан была одной из самых ярких и зрелых красавиц. На женщине было фиалковое платье с туго затянутым поясом, который одновременно подчеркивал и удивительную талию, и пышную грудь. Стоило отдать должное Сянь Тан Да Фейдзи: он умел прописывать женщин, которые бы понравились читателям. Взгляд Цю Хайтан остекленел, однако она не устроила сцену, а лишь натянуто поздоровалась и позволила помочь ей, не говоря ни слова. Новый Цинцю был всего лишь читателем, и ему было очень интересно посмотреть на персонажа, которого он прежде представлял лишь по строкам, поэтому он без всякого злого умысла ее рассматривал. Однако чем дольше он скользил по женщине взглядом, тем ожесточеннее смотрела в ответ она, и тем невыносимее жгло и рвало в груди, будто изнутри рвал когтями дикий волк. Цзю: «Да прекрати же ты пялиться!» Цинцю: «Слушай, чего ты дёргаешься? Я знаю, что она обвинила тебя в убийстве своей семьи и уничтожила твое имя, но разве она не права? Разве ты имеешь хоть каплю вины?» Цзю: «Нет. И если бы ее семья вдруг возродилась, я бы без зазрений совести убил их снова» Цинцю: «Откуда в тебе столько ненависти? Иногда ты действительно отвратительный» Голос Цзю в голове вдруг умолк без дальнейших комментариев. Как бы эти двое не цеплялись друг к другу по самым абсурдным причинам, всё, что у них сейчас было — только они сами. Единственные, кому они могли доверять. То хрупкое равновесие, которое начинало связывать двух хозяев тела, крепло и приносило крохи комфорта в мире, где большая часть заклинателей хотела либо выпотрошить злодея Шэнь Цинцю, либо смешать с грязью. Их ссоры становились мягче и легче, скорее превращая в уступчивых знакомых, нежели злостных конкурентов. Цзю считал Юаня Цинцю — он запомнил, что тот мялся, когда его называли по родному имени, хотя было ли оно родным? — инфантильным подростком, который любую ситуацию превращает в фарс. Цинцю же видил в Цзю злую собаку, которую можно натравить на кого угодно, чтобы избежать излишних сложностей. Шэнь Цинцю выпрямился, стараясь подражать изящному оригинальному персонажу, но без его надменности спросил: — Остались ли у госпожи еще какие-то поручения? Без всяких церемоний Цю Хайтан грубо спросила: — С каких пор ты заделался служащим внутренного двора? Уж не сделали ли тебя евнухом? Цинцю ощутил странный толчок изнутри, от которого слегка покачнулся. Быстро сглаживая свое положение, он непринужденно оперся на спинку стула и смог сохранить лицо. — Можешь не переживать, так меня еще не повысили. Цинь Ваньчжун наблюдала за развернувшейся сценой во все глаза, пока ощетинившаяся кошка Хайтан не окликнула ее, усевшись за стол и игнорируя Цинцю. — Свитки новые или нашла на складе? Цинь Ваньчжун: — Я отыскала старые, новые не брала. Лю Минъянь будет недовольна, что ей ничего не осталось… Цю Хайтан: — Я отдам ей, если у меня останутся. И мои дела будут поважнее, чем ее писанина, какой бы она талантливой ни была. Мне кажется, Минъянь пишет гораздо больше, чем дает нам прочесть, а жертвовать хорошей бумагой я не собираюсь. Шэнь Цинцю вмешался в разговор: — Погоди, вы рыщете по складу сами, без слуг? А что не так с новыми свитками? Цю Хайтан фыркнула и хлопнула по бумаге: — С ними все не так, мне такую дрянную бумагу даже в детстве не давали. На этом невозможно писать отчеты Его Величеству, года не пройдет, а листы истлеют в архиве. Шэнь Цинцю: — Вот оно что! Скажите, а давно начались такие проблемы с бумагой.? Цинь Ваньчжун и Цю Хайтан в недоумении переглянулись — Цинцю с детских лет боялся, когда девочки так делают — а затем ответили: — Две недели назад завезли новую бумагу, которая рвется от любого неуверенного движения. — Мы бы сказали Ло Бинхэ, но были слишком заняты подготовкой к музыкальному вечеру. Шэнь Цинцю ощущал в голосах дам подозрительность, поэтому поспешно оправдался. Он покачал головой и вздохнул, загадочно сказав: — Так значит, не у одного меня проблемы… А я-то думал, что Ло Бингэ просто решил меня унизить, подложив мне некачественные лекарства. Какое мучение… Обычно жалобы приводили к любимым пожалейкам, однако теперь такого эффекта не выдалось: если Цинь Ваньюэ еще выразила беспокойство во взгляде, то вот Цю Хайтан скорее жестоко усмехнулась, взглянув на бывшего возлюбленного как на самое жалкое в мире существо. От этого взгляда вновь захотелось сжать спинку стула, находиться в комнате мгновенно стало невыносимо, и ощущая, что так никакого контроля над телом не напасешься, Цинцю поспешил откланяться. Стоило ему выйти за дверь, как на смену удушливому запаху духов и бумаги пришел свежий воздух. Цинцю вжался спиной в стену и отдышался: — Что ты устроил? Ты… С тобой просто невозможно работать. Что с тобой не так? Цзю: «Не лезь мне в душу, я просто ненавижу, когда так смотрят. Лучше включи мозги, теперь мы знаем, что кроме мазей во внутренний двор доставили поганую бумагу. Надо пройтись и узнать, с какими еще поставками тут проблемы» Цинцю: «Лю Минъянь, наверное, будет более разговорчивой. У нее всегда был благородный характер» Цзю: «Ты ее знал?» Цинцю: «Взялся бы объяснить, да сейчас не стану» Перебранки стали такой обычной частью их общения, что в какой-то момент эти попытки поцапаться превратились скорее в соревнование, чем в настоящее желание задеть побольнее. Конечно же, оригинальный Шэнь Цинцю все еще был крайне недоволен тем, что в его теле поселился паразит, однако сейчас он будто бы и вовсе перестал озвучивать свое недовольство вслух, скорее грубо мыча, когда Цинцю отбирал контроль в моменты острого желания сказать какую-то гадость их надзирателю. Пока один смело выкрикивал отвратительные слова, касаемые: что, когда и кого он имел у Бингэ, второй яростно извинялся в попытках сохранить свои зубы на месте. И весь этот взрывной коктейль, гремучую смесь из жестокости и мягкости, залпом выпивал Ло Бингэ, натурально давясь и травясь, ощущая, что с ума тут сходит он один. Так за размышлением о великом тандеме, который и превратил Шэнь Цзю в сумасшедшего золотого карпа, они дошли до комнаты прекрасной Лю Минъянь. Тяжелые двери из темного дерева были слегка приоткрыты, будто приветливо приглашая войти. Пару стуков ради приличия, и вот Цинцю заглянул в ее покои. — Сестрица? — он сделал один неуверенный шаг вовнутрь. Губы рефлекторно поджались от чувства, будто он грубо нарушает личное пространство. — Сестрица Лю Минъянь, нам… Кхм, мне нужно с тобой кое-о-чем поговорить. Прекрасная дева сидела за своими рукописями, мягко и неспешно прикрывая их до того, как к ней подойдут со спины. Глаза, выглядывающие из-под вуали, хитро щурились, будто что-то тая. Но как у такой светлой и истинно праведной девушки могли бы вдруг оказаться темные секреты? Даже Цзю в это не поверил бы. [Разблокирована миссия «Затаившийся дракон». Хотите ли вы узнать секреты Лю Минъянь? За успешное выполнение миссии вы получите достижение «сыщик» и +20 баллов. Принять?] Цзю и Цинцю на одном дыхании выдали отчетливое «Нет!». Цзю: «Ну уж нет! Я не согласен уподобляться местным ублюдским слугам и шариться в девичьих вещах. Только не у нее. Она заслуживает уважения больше, чем все взятые люди прогнившего мира» Она была добра к нам. К тому же, напоминала одного невыносимого Лю, но была лучше… Этого так никто и не озвучил в слух, но взаимно согласились, что это слишком подло. [Вам начислено +50 баллов. Доверие Лю Минъянь крепнет] Цинцю: «Вот же сучка! Система! Я думал, мы на одной стороне! Такого рода киберскам я еще не видел!» Цзю даже мысленно мог показать, что именно сейчас он хочет отчетливо закатить глаза, да так, чтобы роговица запала вглубь глазниц. Все эти абсурдные странные слова, которые выдавал его паразит, уже начинали его смешить. Иногда ему казалось, что Цинцю придумывает их налету. Бингэ услышал что-то подобное лишь однажды, а сколько Цзю самолично слушал этот «сленг»? Да даже это слово казалось ему смешным. Цзю даже честно старался уловить смысл некоторых выражений, но очень быстро бросил эту идею. Человек из другого мира на то и человек из другого мира. Они живут в совершенно разных реалиях. Однако что ему до сих пор казалось странным, так это то, что этот ненормальный говорил, что магии в его жизни никогда не существовало, и при этом он с легкостью упоминал о каких-то чудо квадратиках, которые помогали держать связь со всем миром. Может он и придумал это все, как проверить-то? А что он знал о своем соседе по телу? Если так задуматься, не так уж и много, однако тот был до одури честен с ним. Трепался временами без конца о том, как выглядел его мир, но это уже казалось не таким страшным. Можно было подумать, что паразит был просто нереальным фантазером, однако некоторые его речи не могли себе позволить даже вусмерть накуренные опиумом нижайшие слои общества. А значит, что-то он из этого точно видел. — Что нам следует обсудить? — Лю Минъянь приветливо пощурила глаза, ожидая вопроса, с которым к ней пришел гость. — Бумага… — Шэнь Цинцю не до конца смог сформулировать мысль, так как все еще не отошел от злой шутки, которой его разыграла система. — Птички шепчут, что последнее время поставляется бумага ужасного качества. Он даже попробовал загадочно улыбнулся, чтобы задать иной тон разговору, будто те находились в третьесортном детективе. Однако девушка больше задумалась над значением слова «птички». Назвал ли он так других женщин или же у него появились свои шпионы по дворцу? Цинцю определенно знал, как заинтересовать эту даму разговором. Лю Минъянь ощутила трепет какой-то интересной тайны и, улыбнувшись, сделала голос чуть тише. — Значит, не одна я заметила? Бумага так хрупка не только из-за качества сырья, тут стоит говорить и о туши. Мои тексты плывут, словно кисть гуляет по водной глади, нежели бумаги в императорском дворце. Столько сил понапрасну. — Больше ничего? — Цинцю стал прогуливаться по комнате, осматривая чужие апартаменты. Пока девушка сидела и беззаботно вспоминала, что же ей еще показалось странным, его так никто и не отдернул. Значит, поглазеть можно? — Ничего больше в голову не приходит. Шэнь Цинцю застыл, рассматривая чужой столик с зеркалом, на котором лежало множество драгоценных побрякушек. Ло Бингэ задаривал своих женушек изысканными украшениями, вкладывая во многие подарки душу. В этом к нему было не прикопаться. На аккуратном столике из темного дерева стояла фарфоровая чаша, засыпанная разного рода шпильками и гуанями. Ни один самый изысканный и резной гуань не привлекал глаз настолько, как сверкающие шпильки, которые очень удачно переливались на свету своими острыми, словно иглы, концами. Цинцю ощутил, как дыхание будто остановилось. — Я могу поинтересоваться у сестрицы Ша Хуалин. Она здесь знает много больше меня, — девушка заинтересованно улыбнулась, проговаривая имя демоницы так сладко, словно дай ей повод, и она упорхнет к той, как к близкой подруге. Насколько Цинцю знал, близкими подругами те не были. Пока один из хозяинов тела отвлекся на разговор, второй незаметно, словно все так и должно быть, аккуратно коснулся пальцами металлических украшений, умыкая одну в рукав. Подчинить себе не тело, а только руку было намного проще. Она даже не заметит. Они даже не заметили. Шэнь Цзю прекрасно понимал всю мерзость своего поступка и будучи честен самим с собой испытывал стыд. Объяснятся не хотелось. Ему нужна эта шпилька. Как воздух, как ключ. Да, тот самый ключ на свободу, если… Цинцю: «Почему у меня так потеют руки?! О чем ты там думаешь, извращенец?!» Он не заметил. Это все, что сейчас волновало Шэнь Цзю. — Спросишь у Ша Хуалин?! — Цинцю задержал дыхание, пока пытался придумать тысячу и одну причину, почему он не хотел втягивать эту бестию в дело. Нет. Просто нет! — Прошу, давай оставим это лишь между нами. Ло Бингэ тем более знать пока не должен. Что он сделает со мной, если узнает, что я решил лезть в его внутренней двор? Лю Минъянь поджала губы. Как бы она не уважала своего достопочтенного супруга, все же его методы общения с новообретенным братцем ей вовсе не нравились. Шэнь Цинцю сделал много плохого, но люди меняются. И этот загнанный в угол зверь показал, что и он может быть человеком. — Если я не ошибаюсь, то я видела в саду тех, кто занимается торговлей с северными землями. Думаю, если поторопиться, то можно будет застать этих молодых господ за игрой в Го. Цинцю в момент потерял всю краску с лица, неловко поджимая губы. Реакция казалась настолько странной и неестественной, что девушка уже хотела спросить, что такого в фразе странного, пока осознание не достигло и ее. Она вспомнила. Ло Бингэ строго-настрого запретил учителю и шагу ступить из дворца. Никаких прогулок. Никаких дел, что могли у него появиться за территорией нынешнего дома. Если тот сбежит, то в первую очередь ног лишиться именно Шэню Цинцю, а уже позже начнутся разбирательства, кто выпустил этого полоумного в сад, двор или куда-либо еще. Это временная мера, но неоспоримая. Теперь оставалось лишь караулить неизвестных у входа. — Прости, — Лю Минъянь очаровательно улыбнулась, пытаясь забыть о неловком молчании. — И… Не злись на него. Он иногда сам не понимает, что делает, я думаю, в душе он обо всем сожалеет. Цицню не смог сдержать смех. Он точно не знал, что именно его так рассмешило, но на девушку это произвело впечатление. — Ох, милый учитель. Прошу! Не стоит так доводить Ло Бингэ. Он уехал на отдых лишь потому, что душевное спокойствие было ужасно подорвано, — девушка сама не могла сдержать легкий смех. — Нарочно вы это или специально, не так важно. Без него с порядком бывает тяжко. Цзю: «Этот кобель уехал набираться сил? Да у него, видимо, уже рука устала прикладывать меня почем зря» — Ничего обещать не могу, — Цинцю лишь улыбнулся, поклонился в знак уважения и спешно вышел за дверь. Паразит не притворялся и в самом ничего не заметил. Стоило им покинуть комнату, как их общее тело принялось медленно и растерянно прогуливаться по коридору. Цинцю: «Итак, нам известно, что во внутренний двор стали завозить некачественную бумагу, тушь, мази и, возможно, что-то еще, чего не показала Нин Инъин. Плохая бумага появилась две недели назад, про остальное мы не знаем. Выходить за пределы дворца нам тоже нельзя. Что будем делать? Распрашивать дальше?» Цзю: «Я думал об этом. Однако весь гарем этого кобеля мы не оббегаем, это поднимет бесполезный шум. Нужно не считать веточки дерева, а искать его корни. Мази были из Северных земель...» Цинцю: «Но про тушь и бумагу мы не знаем» Цзю: «Ты считаешь, будто раз я имею чувства, то не имею мозгов, но это не так. Пока ты размусоливал с цзе Хайтан, я обратил внимание, что на всех свитках стоит одно и то же клеймо» Цинцю: «Какое же?» Цзю: «О боги, там буквально было написано Мобэй. Мобэй, пустынный север, се-» Цинцю: «Да успокойся ты язвить, понял я, просто не заметил! Значит, бумага тоже из Севера?» Цзю: «Верно. На пустынных землях Севера не развито изготовление бумаги, это не их профиль. Там делают отличное оружие, там есть металлы, кузницы и длинная военная история. Деревьев там почти нет, северные ублюдки по большей части пишут на коже, с чего им уметь делать бумагу?» Цинцю: «С ума сойти, Сян Тань Да Фейцзи вообще этого не прописывал! Так и тушь, получается, оттуда?» Цзю: «Этого я не увидел, но предположу, что все подделки заказывают с Севера. Прежде там никогда не занимались ни бумагой, ни тушью, ни тем более косметикой» Цинцю: «Но подожди, Нин Инъин сказала, что заказала мази с Северных земель, а изготовление лекарств у них там — это их тема. Так почему мазь поддельная?» Цзю: «Она думает, что заказала мазь с Севера. Вовсе не значит, что она права» Цинцю: «Кажется, я понял. Дело не в Севере, а в том, что дешевле! Север слаб в бумаге и туши, поэтому покупать их там дешевле. Северные земли сильны в исцеляющих мазях, поэтому наверняка заказывать их с Севера дорого, значит, подделку из полыни взяли неизвестно откуда...» Цинцю остановился среди коридора и выглянул из окна. Внизу, в саду, и впрямь собрались несколько служащих, что в напряжении играли партию в Го. Цинцю: «Деньги выделяет император, а Ло Бингэ никогда бы не экономил на своих жёнах. Все это говорит лишь о том, что кое-кто ниже хочет сэкономить, а разницу положить себе в карман» Губы заклинателя против воли исказились в неприятной улыбке. Цзю: «Пока что мы бессильны. Однако готов поклясться, что грядет большой скандал» Цинцю: «...Позволь узнать, откуда такая уверенность?» Цзю: «Потому что я его обеспечу»