Спасая главного злодея

Дни в гареме вновь становились спокойней. Пока Ло Бингэ восстанавливал свое душевное спокойствие после тех эмоциональных качелей, которые умудрился устроить его достопочтенный учитель, Цинцю смог немного отдохнуть от визитов этого тирана. Отдыхать было куда проще, когда тебя буквально заперли в очередной раз в хоромах, чтобы под прекрасным предлогом «лечения больной ноги» не попадаться императору на глаза. Вот совсем не попадаться. Чтобы ни единого очертания учителя в зоне видимости «великого и ужасного» не появлялось. Иначе… Бингэ даже боялся представить: что иначе? Он ему шею свернет в лучшем случае. А в худшем? Да натурально заплачет и выкинет того из своего обиталища! Такого позора император не выдержит и наложит на себя руки раньше этого сумасшедшего. Сумасшедшего? Шэнь Цзю мог оспорить это прозвище. Прислуга гарема уже забыла эту обидную обзывалку и дала тому более благородное и изящное звание. Золотой карп. — Золотой карп , — Цзю буквально смаковал эти слова, тысячу раз проговаривая каждый тон, наслаждаясь красотой. Наконец-то к нему появилось уважение. Теперь слуги признали его как достойного дворянина, который по ошибке был облачен в шлюшье тряпье. Он не дешевая девка или местный поехавший, ни в коем случае. Он — золотой карп. Он — знать и благородный господин. Цзю продолжал себе примерять это звучное словосочетание, пока не услышал жестокую правду в шепоте слуг за дверьми. Эти мерзкие замарашки решили над ним посмеяться. А что еще можно было ожидать-то? Карп… карпом он был буквально. Рыбкой, обитающей в хозяйском прудике для того, чтобы потешить глаза, не более чем вещицей. А золото… Ни о каком золоте и речи не шло! Просто назови эти неучи его желтым карпом, надсмехательство бы вскрылось мгновенно! Желтый карп, как унизительно! Он не какая-то проститутка, выставленная на показ достопочтенному ублюдку. Он…он…а в чем они были не правы? Однако Шень Цзю все же хотел видеть уважение к себе хотя бы от тех, кто в этой иерархии был ниже его. За тяжелыми дверьми вновь шел разговор о прекрасном желтом карпе, который вроде уже и не сумасшествует. Сидит себе и сидит. Разговор о всех сортах человеческой подлости был прерван женским голосом, который, немного прикрикивая, запретил говорить им такие неподобающие вещи о ее братце. Двери раскрылись и в комнату к невольнику зашла прекрасная дама, сразу же расцветая при виде долгожданного собеседника. Прекрасный цветок оказался никем иным, как Нин Инъин. Шэнь Цинцю показалось, будто злодей в его мыслях как-то очарованно вздохнул. Нин Инъин осторожно замерла посреди пути, словно нежный зверек, но стоило ей увидеть забинтованную ногу, как она подлетела к кровати. — Дагэ, так вот, почему ты к нам не выходишь! Дагэ, дагэ. Помнила ли она неровные взгляды учителя? Даже если у нее была память гусеницы, Цзю, пожалуй, был рад, что его перестали чураться. Цинцю: «Да у них что, амнезия что ли? Такие ласковые к исчадью ада, которое слюну на них пускало. Сян Тянь Да Фэйцзи, я всегда говорил, что ты пишешь плоско и бездарно…» Цзю прозвучал обиженно и глухо: «Ты ничего про меня не знаешь, приживалка. Что тебе не нравится?» Нин Инъин продолжала жалостливо причитать: — Бедный дагэ, зачем же он так?! Дай посмотрю на рану, бедняжка. О нет, как же поцарапало! Я принесу тебе свои мази, у меня в ящике лежат, — Нин Инъин громко зашептала. — Мне их привезли из Северных земель. Девушка замерла, глядя Цинцю в глаза. Слишком… Пристально. Не движется. Нет, серьёзно, она просто уставилась и молчит, почему…? Над головой Нин Инъин возник яркий восклицательный знак. Цзю: «Что это за иероглиф?» [Вы разблокировали миссию «Покой в гареме», чтобы достичь конечной цели, необходимо выполнять задания. Восклицательный знак означает возможность нового квеста. Вы готовы приступить?] Цзю: «Само собой, надо так надо» Тишина. Цинцю: «Мы готовы» [Принято] Стоило Цинцю отвлечься мыслями на систему, как Цзю ощутил брешь в контроле и не постыдился вернуть тело себе. Рот ощущался все теплее, мышцы все тоньше подчинялись. Начиная от головы, по телу разлился контроль. Приняв величественную позу, Цзю ответил: — Неси мази, но почему ты говоришь шепотом? Восклицательный знак над головой погас. На губах Нин Инъин родилась улыбка ребенка, который натворил шалостей за спиной у родителя. Таким же громким бесполезным по сути шепотом она задорно ответила: — Я заказала их тайно, А-Ло не знает. Маска Цзю, называемая лицом, застыла в выражении сдержанного отвращения, и даже Нин Инъин поняла, что с А-Ло она, пожалуй, переборщила. Но ни одно переживание в ее голове не держалось долго, и уже через секунду она как ни в чем не бывало поклонилась и радостно упорхнула из комнаты. Цинцю: «Как же плоско он ее прописал…» — Захлопни пасть, паразит, — резко рявкнул Цзю. — Она просто невинная и добрая девушка. Не знаю, кто у тебя что писал, но просто заткни свой рот. Она в обход этой псины Ло бежит нести тебе гребаную мазь, чтобы ты не ныл как ребенок о своей больной ножке. Цинцю обиделся, но и пристыдился. Конечно, он был согласен, хоть Цзю и был последним, от кого он ждал чтения моралей. Прошло немного времени, и вскоре Нин Инъин вновь прокралась в комнату. Озираясь так, что и слепому станет понятно, что дело нечисто, она с довольным видом выложила из декольте несколько сосудов с мазями. — Дагэ, держи, я их только понюхала, но даже не пользовалась! — девушка открыла одну баночку с мазью, и в нос ударил яркий травяной запах. — Вот эта… Да, вот эта помогает залечивать раны. Достопочтенный муж говорил, что на Северных землях царят жестокие обычаи, а режут и бьют там, чтобы заигрывать, представляешь, дагэ? Наверное, поэтому там и делают лучшие мази. Нин Инъин открыла следующую баночку, в которой оказалось масло. Девушка лучезарно улыбнулась: — А это для тела, чтобы аромат был благородный. — Что-то не так с моим запахом? — голос Цзю прозвучал недоброжелательно, но Цинцю чувствовал, что в душе «главный злодей» был напряжен и, пожалуй, ранен, отчего паразит внутренне усмехнулся. Нин Инъин испуганно покачала головой: — Вовсе нет! Просто я, ну… Заказывала масла с другими запахами. Эти для меня слишком строгие. Цзю внутреннее расслабился, и его лицо вновь приняло горделиво-безмятежное выражение. Он отвернул голову в сторону и замолчал, даруя в благодарность свой изящный профиль. Цинцю: «Эй, ты сказать спасибо не хочешь?» Цзю: «…» В прочем, Нин Инъин еще не совсем забыла, с кем имеет дело. Учитель никогда не благодарил учеников, а те вовсе и не ждали таких почестей. Ей хватало ощущения общей тайны и сделанного добра, чтобы быть счастливой, и она покинула комнату. Оставшись один, Цзю равнодушно разбинтовал ногу, словно имел дело с куклой, а не собственным телом. Мазь пахла очень сильно, он прежде такими не пользовался. Цзю зачерпнул немного и нанес маслянистую смесь на заживающую рану. Распоротая стопа все еще зияла отвратительной раскроенной дырой. Однако ситуация не была на самом деле страшной. В какой-то степени подход Ло Бингэ оказался действенным. Заперев Оставив восстанавливаться своего заложника свою наложницу, он предотвратил возможность занесения какой-либо инфекции в рассеченную ногу. Неужто убил двух зайцев одним выстрелом? В каком-то роде эти два зайца и правда были убиты, но лишь кошмарной скукой пребывания с самими собой вместо продуктивной беседы с прекрасными дамами. Шэнь Цзю выпрямил ногу, давая мази впитаться. Ногу мягко грело, расслабляя все его существо. Расслаблялся он не долго. Пока края подсохшей раны не стали зудеть так сильно, будто в порезе завелась целая стая из насекомых и теперь ворошила рану. Нет, зуд был не самым худшим. Кожа как стопы, да и голени покраснела, будто ту ошпарило самым настоящим кипятком, зона раздражения покрылась кошмарными волдырями. Цинцю в ужасе смотрел на свою конечность, которая для него была лишена всякой чувствительности, пытаясь осознать, что именно происходит. «Нет, нельзя тут расслабляться! Просто нельзя! Милая дама, не такого я от тебя ожидал! Как подло! Да я же…я… Я же так старался!» — Паразит натурально был готов верещать от недовольства. Он решил, что уже ставшая близкой подруга попросту сочла нужным того убить. Ну, он ведь и правда пытался! Слухи слухами, но он этих женщин и пальцем не тронул! Нет, может и тронул, но исключительно в дружеских целях. Никто не запрещал ему помогать перетаскивать вещи приятных глазу дам? Или даже за такое предполагалось линчевание? Почему ему не сказали раньше?! — Да что ты за слизняк-то такой? У тебя совсем голова дурная?! Ты сам-то веришь, что прелестница Нин Инъин решила бы такое сделать? Блядство! Да быть того не может! — Шень Цзю шипел, хватаясь за ногу и пытаясь высмотреть хоть какую-то воду в его комнатушке. Волдыри несчадно жгло, что портило прекрасную кожу, превращая ногу будто в варенную курицу. «Что не может быть?» — Цинцю явно быстро понял намек о том, что Цзю прекрасно осознал, что именно с ними творилось. — Фэн Инь Чжен. Откуда этот мерзкий сорняк взялся в этой мази?! Его пальцы, которые успели схватиться за стопу от боли, в скором времени были также быстро отдернуты. Мягкая кожа рук медленно, но верно начинала зудеть, предвещая вторую волну. Шэнь Цинцю смог наконец-то отобрать тело. Не растерявшись, он стер жирную масляную смесь подолом своих же одеяний, а затем вскочил и прошёл до вазы с цветами, чтобы водой оттуда отмыться насколько было возможно. — Да я бы все отдал, чтобы умереть вместе с пачкой противогистаминных, — Цинцю, словно ребенок, дул на жгущую руку. «Ты сам-то понял, что сказал? Вот именно по твоей вине меня и считают сумасшедшим» — В моем мире такие мелочи решаются в два счета. Раз — выпил таблетку, два — забыл, как страшный сон. Жжение медленно проходило, но волдыри обещали остаться с ним еще на день, и то в лучшем случае. Оба хозяина тела осознавали, что теперь-то точно лучше не попадаться на глаза Ло Бингэ. Шэнь Цзю буквально притягивал к себе все бедствия, которые только могли с ним произойти. Император и не думал, что даже в желании замучить учителя его учитель справится в разы лучше. Пока Бингэ обдумывал, что ж такое сказать, чтобы его новообретенный заложник плевался ядом от злости, тот самый заложник прямо на его глазах сам себя оскорблял, ругался и даже дрался с самим собой. В свободные вечера, скрепя сердце, Бингэ задумывался, что, возможно, переборщил с насилием и, видимо, с легкой руки приложил учителя по голове так сильно, что из расчетливого монстра тот стал местным сумасшедшим... Которого хлебом не корми, дай довести надзирателя до белого каления. Хрупкое самообладание, которое прямо-таки присуще великим и страшным демонам, грозило очередной порцией неоправданных криков, если тот увидит будто кипятком ошпаренную кожу полоумного. Бингэ никогда таким не был. Но слово «никогда» не останавливало этих двоих, чтобы довести своего нового надзирателя до феерического срыва. — На что это тебя так? — Цинцю осматривал отекшие участки кожи, которые сильно раскраснелись. Однако жжение медленно, но верно отступало. — Хорошо, что она у тебя контактная. Наш великий и ужасный бы с ума сошел, если бы нас раздуло или того круче удушило от Квинке. «Какой же ты дурной…» — Цзю отдали контроль добровольно, так как ощущать жжение было не так уж и приятно. Пусть теперь с этим разбирается истинный хозяин тела. — Богомерзкая трава, именуемая полынью, — Шэнь Цзю отошел от растерянности и теперь вновь обратился в строгую колючку, создавая себе образ холодного расчетливого учителя. — Полынь так не используют. Ее можно разве что заварить, а то и сжечь. Что этот сорняк забыл в мази, стоит узнать от того, кто его туда добавил. «Видимо, какая-то драгоценная травка оказалась такой драгоценной, что заказчику или продавцу захотелось заменить похожую по запаху траву полынью. Просто прекрасная идея» Оба хозяина тела замолкли, пытаясь переварить информацию, чтобы решить, как именно им следует поступить. С одной стороны, какое им дело было до какой-то мази? Суррогат не нес никакого вреда полностью здоровому человеку, но и пользы никакой не имел. Вероятно, за такие вещи были выложены баснословные деньги, которыми кто-то хорошо поживился. Цзю было в крайней степени плевать на Бингэ и его достаток, но вот обманывать цветник этого кабеля он не позволит. Эти женщины сделали для него многое — приняли. Он ведь может помочь малым? Конечно может. На этих двоих редко снисходило согласие, но именно сейчас оно возникло без слов. Так просто было нужно. Цинцю: «Когда нечестные фирмы в обход проверок отправляли на рынок некачественные лекарства или косметику, у нас поднимались скандалы и кипы проверок, но главное, что продукт снимали с продажи. Если Северные земли продают в мир людей целебные мази с полынью, в этом можно заподозрить вражду» Цзю застыл у окна, приняв горделивую позу. — О чем ты говоришь? «Царства людей и демонов объединились не так уж давно. Не решит ли Ло Бингэ, что Мобэй-цзюнь так выражает сопротивление? Хотя враждовать из-за мази было бы глупо, все-таки Мобэй-цзюнь сам передал ему власть...» Цзю нахмурил брови. — А ты неплохо осведомлен о нашем мире, паразит. Не знаю, почему ты строишь из себя сумасшедшего не от мира сего, но когда я найду, кем ты был... «Поверь, я не тот, с кем стоит бороться» — Пока что мне все равно на тебя. Брось размышлять о политике, я надеюсь, что Ло Бингэ не такой идиот, чтобы воевать из-за сорняков. Нужно навести порядок во внутреннем дворе, чтобы ни одна девушка не пострадала от этой дряни в баночках. «Раз Нин Инъин заказала мази тайно, значит, нужно пойти к ней и изъять все, пока не раздала свои покупки другим прекрасным цветкам. Вот только Нин Инъин и тайны - это что-то несовместимое» — Именно. Она всегда много болтала, так что мы можем быть не единственными, с кем она уже поделилась подделками. «К тому же, кто сказал, что проблема только в мази? Она принесла нам и масло для тела, значит, заказывала и косметику тоже. Дело плохо, она наверняка раздала подделки по всему гарему» — И несмотря на это, дело решить нужно тихо, потому что... «Нам не нужно лишнее внимание Ло Бингэ» — Оно нам не нужно. «И еще нам нужны баллы за задание, а вряд ли система их начислит, если всю проблему решит император. Система, сколько баллов мы получим?» [В рамках миссии "Покой в гареме" вы получили задание: избавить внутренний двор от подделок, приносящих гарему беспокойство. В случае успешного завершения задания вы получите 100 баллов] — А зачем нужны эти баллы? [Ради выполнения главной цели] — В чем главная цель? Отчего-то связь с системой пропала. «Что ж, это как обычно. Ну что, отправляемся к Нин Инъин?» — С такой ногой мы не сможем бегать по всему двору за этой птичкой. Нам нужно выяснить, что еще она заказала с Северных земель, проверить качество и запретить ввоз всякого барахла в гарем, — Цзю в задумчивости проковылял и сел на край кровати. — Если мы выйдем отсюда, то должны выглядеть прилично. Цзю долго пытался придать себе опрятный вид и научиться скрывать хромоту из-за больной ноги. Когда он наконец вышел из комнаты и медленно пошел в сторону гостиной, в коридоре ему встретилась Цинь Ваньчжун со стопкой свитков в руках. Шэнь Цзю забрал свитки и вальяжно пошел вместе с ней, гордо задрав нос, а после как бы невзначай поинтересовался: — Слышал сегодня из комнаты голос Нин Инъин, она показалась радостной. «Радовалась бы она погромче, чтобы мы могли ее найти» Цинь Ваньчжун улыбнулась: — У нее хороший день. Дагэ, должно быть, не слышал, но император пригласил ее в поездку только для них двоих. Цзю остановился: — И когда она отправляется? Наложница удивлённо обернулась: — Они с достопочтенным мужем уже уехали. А в чем дело? Дагэ? «То есть уехала?! Да когда успела, она же только что была тут! Надо было меньше копаться со своими волосами, мы ее упустили!» Цзю: «Проклятый пес, чтоб его, даже тут не дает делом заняться!» Цинцю: «И что нам делать? Кто еще нам расскажет про тайные заказы, если ими Нин Инъин промышляет?» — Сестрица, а надолго они уехали? — Ну я точно не знаю, но, должно быть, на два-три дня. Цинцю в мыслях обречённо вздохнул. Цзю же двинулся вперед, неся в руках свитки Цинь Ваньчжун. Цзю: «Значит, эти дни займёмся расследованием с тем, что имеем»