Грозовой Ястреб

      Со дня побега пролетела неделя. Скайблэйзу удалось перебороть свой страх, хоть и первые пару дней боялся оставаться наедине с самим собой. В любом углу ему мерещилось то страшное лицо зубастого Мегатрона, то злорадная ухмылка напугавшего в детстве другого Мегатрона. Однако больше всего его пугало, когда он, закрывая глаза, видел удаляющуюся могучую спину своего отца, совершенно глухого к мольбам ребёнка остановиться. Тем не менее, сами автоботы сами старались находиться рядом с летуном, что его радовало. Спарклинг давно привык к такому повышенному вниманию к себе: не сказать, что он купался в нём, но и не чувствовал себя некомфортно. Всё-таки он сын Оптимуса, так что без внимания было никак.       — Значит, ты летающий автобот? — спросил Раф, придерживая ноутбук у себя на коленях. Скайблэйз скосил взгляд к потолку, размышляя. Автоботом он не был, их знак не носил, но и к десептиконам особой любви не питал. Тут больше естественный страх.       — Скорее, мой папа автобот, нежели я, — пожал плечами Блэйз. Он сидел на полу, скрестив ноги и положив на них руки, рядом с диваном в зоне людей. На этот раз малыш даже порадовался, что он маленький.       — Но летать-то ты умеешь? — подхватила Мико, видимо, не обратив внимания на земное понятие в речи летуна.       — Умею, — кивнул он. — Но очень плохо. Я только учусь.       Плечи юного кибертронца сникли.       — И вот куда меня это занесло... — печально буркнул он, опустив антеннки.       — Эй, не грусти, автоботы мигом вернут тебя домой! — попыталась подбодрить малыша Мико. Она стукнула кулаком по его плечу и тут же с шипением отдёрнула, размахивая рукой. — Ай. Совсем забыла, вы ж все из металла. Прости.       — Извинения приняты. Ничего страшного, Мико, — негромко отозвался Блэйз и легонько улыбнулся. — И спасибо. За поддержку.       — Обращайся.       — Я заметил, что ты очень часто упоминаешь кого-то, называя его папой, — начал Джек, обращая на себя внимание летуна и остальных детей. — Тебя воспитывали люди?       — Нет, — мотнул головой Блэйз. — Но с людьми я знаком. Спаркплаг и Спайк Уитвики, Рауль, Чип... — загибая пальцы, перечислил он, замолчал на секунду, вспоминая ещё людей. — А, и ещё Карли. Они часто к нам приходят.       — Ого, то есть в твоём измерении автоботы защищают аж пятерых? — снова подал голос Джек. — И кто же их напарники?       — Ну-у-у... — неуверенно протянул Скайблэйз, не совсем понимая, как ответить на вопрос, но предпочёл быть честным. — Папа и команда Арка защищают всех, но эти пятеро их друзья. Ну, и мои тоже.       Летун легонько улыбнулся, сосредоточив взгляд на Рафе.       — В моём измерении Спайк и Би лучшие друзья, кстати, — сказал он, вызвав у вундеркинда неподдельное удивление.       — Это круто, — ответил на улыбку Эскивель.       — Интересно, а какие ещё есть различия? — спросила Мико, заинтересованно подавшись вперёд. — Какой в твоём мире Балкхэд? Или Джеки? Рэтчет такой же ворчун, как у нас?       — Я всё слышал, — донеслось с места рядом с панелью компьютера. Мико показала язык в дразнящем жесте.       — Притормози, Мико, — попросил Джек, с упрёком глянув на девочку.       — Балкхэда я не знаю, — с сожалением ответил Блэйз, отчего Мико издала протяжный звук разочарования. Летун продолжил: — Но Уилджека — да. Он меня спас, когда я был очень маленький.       — Этот безпроцессорный идиот? — вдруг повернулся Рэтчет и подошёл к зоне людей. — Как ты вообще жив остался, Блэйз?       — Дядя Джек не такой, как Джеки, — решительно замотал головой Скайблэйз и зашевелил руками, чтобы дополнить свой рассказ. — Он учёный, вместо мечей у него на плече ракетница, а на лице постоянно маска. А, ещё у него уши мигают, когда он разговаривает!       На последних словах летун приставил раскрытые ладони по бокам своей головы, изображая уши. Мико хихикнула, а Раф и Джек переглянулись. Рэтчет был не особо впечатлён.       — Пф, тоже мне учёный, — проворчал он, фыркнув. — Скорее, взрывной бот, а не бот науки.       — И всё же дядя Джек и дядя Рэтчет хорошие друзья, — добавил Блэйз, простодушно пожав плечами, на что Рэтчет недоверчиво фыркнул. — Хотя, в плане взрывов есть сходство с Джеки.       — И какое же? — поинтересовался Раф. Блэйз развёл руками.       — Почти все проекты дяди Джека взрываются, из-за чего он часто попадает в медотсек, — летун хихикнул, с тоской глянув в сторону. — И за это ему постоянно достаётся от дяди Рэтчета. Один раз я слышал, как он грозился разобрать его на запчасти.       — Ну, это же Уилджек, — усмехнулась Мико, пожав плечами.       — Но тогда я очень испугался, — признался Блэйз и сник. — Я... поверил в это. Папа рассказывал, что меня еле удалось успокоить, ведь я умолял его не обижать дядю Джека. Ему было неловко, но приятно, что маленький я защищал его.       — О-о-о, как мило! — воскликнула Мико, заставив летуна вжать голову в плечи от смущения.       — С-спасибо...       Вскоре с разведки приехали напарники детей и увезли их по домам, снова оставляя юного сикера в одиночестве. Спарклинг лишь печально вздохнул, направился в комнату, которую ему выделили, но замер в проёме, не решаясь выйти в коридор. Детское воображение вновь принялось рисовать жуткие картинки того, что ждало в темноте, стоит ему ступить прочь от света. Блэйз почувствовал, как его крылья щёлкнули за спиной, опустившись от страха. Ему стало некомфортно, хотя знал, что находился в безопасности на базе Автоботов. Так почему же ему было так страшно?       — Блэйз? Ты в порядке? — раздался за его спиной голос Рэтчета.       Крылья и антеннки испуганно вскинулись, и Блэйз тут же обернулся. Ему было стыдно, что он испытывал страх рядом с теми, кого он, по идее, бояться не должен. Но малыш и сам не понимал, почему не мог решиться на простой шаг в темноту, чтобы пойти спать. Может, дело в том, что эти автоботы со знакомыми именами совсем его не знали?       — Не знаю, — пожал плечами Скайблэйз, хотя в его голосе проскочила дрожь. Он подавил желание по привычке назвать медика дядей, как называл своего Рэтчета дома, и постарался тщательно выбирать слова, чтобы не попасть в неловкое положение. Юный летун стыдливо опустил голову. — Мне... немного страшно.       — Снова тот страх? — догадался Рэтчет, на что летун смущённо посмотрел на него исподлобья, кивая. — Всё в порядке, Блэйз. Как сказал Оптимус, здесь тебе нечего бояться.       — Я знаю, но... — начал было Блэйз, но вновь оборвался, не зная, как правильно описать свои чувства. Ему вновь стало стыдно за свой страх перед ними, отчего его крылья медленно опустились, почти спрятавшись за спиной. Летун, занервничав, начал теребить пальцы.       — Но? — спокойно спросил Рэтчет, решив полностью уделить внимание межпространственному гостю.       — Всё так знакомо, — попытался объяснить Скайблэйз, посчитав, что лучше быть честным, чем выбирать слова. — Те же имена, даже характеры немного похожи, но... вы все такие разные...       — И это тебя пугает? — понял медик.       — Угу... — тихо буркнул Блэйз.       Вздохнув, Рэтчет осторожно подошёл к лазурному спарклингу и поднял его на руки, поглаживая спину промеж крыльев в попытке утешить. Тот не отказался от объятий, обхватив шею медика, и прикрыл глаза, наслаждаясь проявлением заботы от ворчливого автобота.       — Я понимаю, малыш, — сказал он, вызвав у маленького кибертронца лёгкую улыбку. — Я не представляю, каково это видеть знакомые лица, слышать знакомые имена, но тебя не узнают. Одно я знаю точно — это страшно, но обещаю, что мы поможем тебе вернуться домой к твоей семье.       Блэйз улыбнулся шире и тихо всхлипнул. Ему было приятно такое слышать от бота, ворчавшего на шум, но в глубине искры заботливого и доброго.       — Спасибо, Рэтчет, — искренне поблагодарил спарклинг и обнял медика покрепче, выражая все свои чувства.       — Не за что, Блэйз.       Ночью Скайблэйз снова проснулся в слезах от кошмара. Снова явилось то самое жуткое лицо Мегатрона, злорадно хохочущего над ним, словно над каким-то забавным цирковым уродом. Снова малыш видел удаляющуюся спину отца, не слышащего его крики и просьбы о помощи. В очередной раз летун убеждал себя, что папа никогда в жизни не бросит его, что всё то, что говорил Мегатрон в его кошмарах, было ложью, что альтформа не определяет степень любви родителя к своему ребёнку. Малыш даже был готов смириться с тем фактом, что не связан с Оптимусом Праймом родством, ведь это не мешало ему любить папу.       Сев на платформе, спарклинг осторожно спрыгнул на пол, приземляясь так, как его учили аэроботы: активировать реактивные сопла почти у самой земли. Он крадучись вышел из комнаты, не желая никого будить, и зашагал по тёмному коридору, каждый раз подавляя желание забиться в угол. Малыш хотел победить свой страх, встретившись с ним лицом к лицу. Не с Мегатроном, нет, а с тем, что в темноте ничего нет.       — Это обычный коридор на базе Автоботов. Темнота ничего мне сделает. Всё, что там есть, — это моё воображение...       Скайблэйз несколько раз повторял эти слова, словно мантру, стараясь себя успокоить. Получалось неплохо, что внушало некую долю оптимизма. Звук его шагов эхом отдавался в коридоре, негромко отражаясь от стен. Его всё равно могли бы услышать, даже с учётом его крадущегося шага, а уж шаги взрослого кибертронца прозвучали бы как гром среди ясного неба.       Небо... Прямо как в его имени и окраске. Будто ему с самого рождения было уготовано судьбой рассекать крыльями воздух и бороздить небесные просторы. Казалось бы, он, летун, должен чувствовать себя неуютно в закрытых помещениях наподобие базы и корабля, однако был в порядке. Хотя, одно чувство всё же оставалось: тоска по дому. Знакомые имена и тела, а сами они далеко не родные. Такие знакомые и такие чуждые.       Его антеннки вдруг вскинулись. Услышав шаги, спарклинг выпрямился, полагаясь на свои "органы" чувств. Крылья также встрепенулись, ощущая чужое присутствие.       — Скайблэйз? — раздался голос, когда шаги затихли. — Что ты здесь делаешь в такой поздний час?       Оптимус. Вне всяких сомнений, это был он. Блэйз мгновенно распознал этот глубокий голос, почти похожий на голос его отца, однако факт, что его назвали полным именем, возвращал в жестокую реальность. Реальность, в которой его никто не знал. Реальность, в которой он чужой. И эта мысль сильно удручала.       Шаги раздались громче, и в поле его зрения появились сине-серые ноги. Блэйз нерешительно поднял голову, практически задирая её из-за колоссальной разницы в росте, и уставился на Прайма полным тоски взглядом. Оптимус, очевидно, встревоженный молчанием спарклинга, медленно опустился на одно колено, чтобы крохе было спокойнее и удобнее.       — Блэйз, — красно-синий мех протянул руку к юному летуну, предлагая помощь. Когда он заметил засохшие дорожки, то обеспокоенно сдвинул брови. Старший кибертронец мягко спросил: — Блэйз, что случилось?       Пару секунд посмотрев на Оптимуса, летун крепко зажмурился и тихо всхлипнул. Блэйза нещадно грызла тоска по дому и автоботам экипажа Арк, но в первую очередь он скучал по отцу. Каждый раз, когда взгляд маленького кибертронца оказывался на лидере автоботов, он чувствовал себя странно. У людей это чувство, кажется, называлось "зловещая долина", когда земляне видели что-то чересчур похожее на них. При любом случае Блэйз невольно вспоминал отца, пытался видеть его в другом Оптимусе, но каждый раз образ разбивался на кусочки, настолько разительными были отличия. То, что Прайм называл его полным именем, Блэйз не считал различием: всё-таки это был другой мир, альтернативная вселенная, где его не существует. Спарклинг часто ловил себя на том, что мысленно дорисовывал лицу Оптимуса ту самую маску, неизменно находившуюся поднятой, словно защитная стена. А уж необычное телосложение лидера автоботов сбивало его с толку.       — Блэйз... — снова услышал летун голос Оптимуса, и на секунду ему показалось, что он слышал голос отца. Однако малыш вновь всхлипнул, и опять дорисованная воображением картинка разбилась о суровую реальность. Прайм вновь заговорил: — Что с тобой? Почему ты плачешь?       Блэйз негромко заскулил, позволив слезам скатиться по своим серым щекам. Он не мог выдавить из себя хоть слово, дав волю эмоциям. Малыш просто расплакался, вцепившись в протянутую руку. Его крылья дрожали, а антеннки печально поникли, показывая степень расстроенности спарклинга. Блэйз был напуган, расстроен и опечален, ведь находился в незнакомом месте в обществе ботов с одинаковыми именами, которые, как и говорилось ранее, его не знали. Кроха в очередной раз почувствовал себя чужаком среди своих.       — О, Блэйз, — спокойно, но мягко произнёс Оптимус, и малыш ощутил, как тот осторожно взял его на руки, позволяя уткнуться в своё широкое плечо.       Блэйз пару раз икнул, продолжая глухо всхлипывать в стыки брони. Ему было больно испытывать такую сильную тоску по тем, кто растил его, оттого плакал, видя лишь их кривое отражение, словно в зеркале.       — Тише, Скайблэйз, — принялся успокаивать спарклинга Оптимус, поглаживая кругообразными движениями спину малыша. — Тебе приснился кошмар?       Блэйз ответил не сразу. Ему понадобилось время, чтобы более-менее успокоиться и нормально разговаривать. За это время Оптимус вернулся в свою комнату, чтобы утешить маленького кибертронца. Он не торопил малыша и терпеливо ждал момента, когда он сам заговорит. За это юный летун был очень благодарен Прайму.       — Угу... — буркнул Скайблэйз так тихо, что сам себя едва услышал. Оптимусу же это удалось, поскольку голова малыша находилась в непосредственной близости к его аудиосенсорам.       — Ты хочешь поговорить об этом? — осторожно поинтересовался он, на что спарклинг помотал головой, пробурчав: «Не сейчас, чуть позже». — Хорошо. Я буду здесь, Скайблэйз, если тебе страшно.       — Спасибо... — негромко поблагодарил юный летун, прижимаясь к лидеру автоботов. Следующее слово слетело с языка прежде, чем он осознал это: — Папа...       — Не за что, малыш.       Видимо, Оптимус заметил, но никак особо не отреагировал на подобный рефлекс. Скайблэйз вдруг почувствовал, что засыпает, и, обняв шею старшего кибертронца, прикрыл глаза. На удивление, кошмаров не было, и спарклинг со спокойной искрой провалился в долгожданный сон.       

***

      Пролетела ещё одна неделя. Блэйз почти оправился после кошмаров, которые постоянно его мучили и не давали спать. Чаще всего ему было спокойно именно с Оптимусом, поскольку именно у него на руках засыпал быстрее всего. Рэтчет же был вторым автоботом, который оказывал успокаивающий эффект. Поначалу спарклинг не понимал, почему так происходит, но в конце концов догадался: белый цвет напоминал ему его Рэтчета и одного конкретного бота-помощника, лающего на других по разным причинам. Малыш часто страдал от порывов тоски, отчего нередко пялился на выключенный земной мост, будто надеясь, что оттуда кто-то придёт.       Тут уже спасали человеческие дети. Вечно неунывающая Мико иногда веселила юного летуна своей игрой на гитаре — чем бесила Рэтчета — или историями о приключениях автоботов. Блэйз временами ловил себя на мысли, что из юной Накадаи выходил неплохой рассказчик, но иногда она перебарщивала с жестами и немного приукрашивала. Хотя, может, она не приукрашивала, Скайблэйз же не был свидетелем событий, так что, возможно, она рассказывала всё, как было.       На этот раз из хандры его вытаскивал Раф, добыв откуда-то шахматы.       — Твой ход, Блэйз, — сказал вундеркинд.       Блэйз оглядел доску, подмечая оставшиеся фигуры. В уме стали просчитываться возможные ходы, их последствия и вероятные события после них. Варианты действий сравнивались между собой, какие-то из них отметались как неудачные, из менее удачных формировались более удачные и успешные, а лучшие анализировались заново. Мимоходом летун улыбнулся: вспомнились несколько уроков от Проула, заместителя отца. Тактик тогда решил научить его стратегически мыслить, сыграв в шахматы. Поначалу остальные автоботы считали такие уроки бесполезным занятием, как и сам спарклинг. Многие высказывали мнение, что он ещё мал для подобных сложных игр, и пытались как-нибудь вытащить Блэйза с таких уроков. Сначала маленький кибертронец не любил шахматы, посчитав их скучноватыми, однако, понаблюдав за матчами по Телетрану, заинтересовался, стал расспрашивать Проула и попросил научить. Естественно, будучи абсолютным новичком, Скайблэйз постоянно проигрывал, но после каждого раунда вместе с автоботским тактиком они разбирали ходы друг друга. Проул часто давал советы, как лучше ходить, чем можно пожертвовать, а что лучше сохранить.       — Шахматы — это как война, Скайблэйз, — сказал как-то он, показывая очередной пример хода. — Иногда ради выживания сотен жертвуют одним, иногда погибают тысячи ради выживания одного. Но реальная жизнь сильно отличается от обычных игр. В играх есть правила, которые нельзя нарушать. А в войне каждый нарушает одни законы, устанавливая другие, свои собственные.       — Эй, Блэйз, ты в порядке?       Юный летун вздрогнул, вскидывая антеннки на звук.       — А? Что? — глупо спросил он, завертев головой.       — Я спросил, в порядке ли ты? — повторил Джек, наблюдавший за поединком умов. — Просто ты странно заулыбался и тоскливо смотрел на доску.       — А, это... Все в порядке, просто... вспомнил кое-что, — уклончиво ответил Блэйз, вновь обращая внимание на фигуры. — А если... Да. Шах и мат, Раф.       Вундеркинд удивлённо вскинул брови и восхищённо посмотрел на спарклинга.       — Ого! Не ожидал от тебя такого, Блэйз, — сказал он.       — Кто тебя научил играть в шахматы? — подала голос Мико. — Ты играл в них с людьми? Твой папа гений-гроссмейстер?       — Гени... гросс... кто? — растерянно спросил Блэйз, услышав незнакомые слова.       — Гросс-мей-стер, — по слогам повторил Джек, отвечая на вопрос. — Это высшее звание у шахматиста, если я не ошибаюсь.       — Да, верно, — подтвердил Раф, кивая. — Вроде и мал, но невероятно умный.       — Спасибо, но... я ещё только начал играть, — смутился Скайблэйз и неловко потёр шею. — Но нет, из моей семьи никто не играет в шахматы. Вернее, один. Дядя Проул.       — И кто же он? — спросила Мико, заинтересованно подавшись вперёд.       — Заместитель и тактик папы, — просто ответил Блэйз.       — Похоже, твой отец из высшего командования Автоботов, — заметил Раф, задумчиво поправив очки. — Ты же знаешь, как его зовут?       Блэйз расплылся в улыбке.       — Конечно же, знаю! — ответил он с долей гордости в голосе. — Его зовут Оптимус Прайм!       — Да ладно?! Оптимус твой папа? — громко воскликнула Мико, на секунду забыв, что летун не очень любит громкие звуки. — Ой, прости. Так это правда?       — Да, — кивнул Блэйз. — Я бы и не стал по этому поводу шутить. Просто говорю, как есть.       — Большая же у тебя семья, Блэйз, — сказал Раф, отчего названный по имени смущённо прижал крылышки на голове.       — Спасибо.       Прежде чем Мико успела задать новые вопросы, из компьютера донёсся голос Оптимуса.       — Рэтчет, нам нужен мост. К нам прибудут новые боты.       — Вычисляю твои координаты, Оптимус, — отозвался медик и потянул за рычаг.