Огненный снег

Этна. 734 год от начала Колонизации. Джейсон, наскоро вытершись пушистым полотенцем, отбросил ненужную больше вещь в корзину для белья и, развернувшись к зеркалу, принялся внимательно изучать собственное отражение. Не мешало бы воспользоваться средством для удаления волос — мягкий гель буквально за минуту избавит лицо от колючей щетины, но даже эту минуту не хотелось тратить на ежедневную рутину. Хотелось как можно быстрее оказаться в постели, вытянуться, давая отдых уставшему за день телу, почувствовать, как сильные заботливые руки Терренса разминают затекшие мышцы, услышать, как он тяжело дышит, возбужденный и готовый к большему. Вот только Джей не спешил покидать ванную комнату. Все вглядывался в зеркало, как будто отражение, что смотрело на него изнутри, не отпускало. Удерживало. На секунду показалось, что во взгляде, обращенным на него из зазеркалья, сквозит насмешка. Тот Джейсон, что стоял сейчас по ту сторону стекла, как будто бы даже губы растянул в противной ухмылочке. В то время как хозяин отражения и не думал размыкать сжатых в тонкую упрямую линию губ. Джей закрыл глаза — сначала просто прикрыл веки, а потом крепко зажмурился — в надежде, что собственное отражение перестанет пугать, а когда глаза вновь оказались открытыми, его двойник уже ничем от Джейсона не отличался. «К дьяволу! - подумал Джей, быстрыми, отточенными движениями нанося на щеки гель для удаления волос. - Ко всем чертям! Отдыхать нужно… Тогда и не будет в зеркалах хрен знает что мерещиться.» Через минуту, когда гель подействовал, Ламберт ополоснул лицо, смывая остатки косметического средства вместе с отросшей за день щетиной, и, промокнув влажную кожу полотенцем, покинул ванную. - Ты долго, сердце, - шепнул ему на ухо Терренс, когда Джей рухнул на диван ничком, зарываясь в подушки и вдыхая чистый, свежий запах кондиционера для белья. - Я чуть было не заснул без тебя… - зубы прикусили мочку уха. Терри обожал вот так кусаться — легко, невесомо почти что стискивая зубами кожу, и Джей ничего против не имел, вот только сегодня почему-то захотелось, чтобы любовник оставил его уши в покое. Ламберт напомнил себе о пользе своевременного отдыха и вреде чрезмерно напряженной работы и пообещал, что после того, как закончатся все мероприятия, посвященные дню рождения отца, они с Терренсом… Они что-нибудь придумают, чтобы выбраться из столицы. Только вдвоем. На пару дней, не больше. Пошлют все к черту и уедут. В конце концов, имеет он право на банальный выходной? - Так засыпал бы, - Джей спрятал лицо в подушку и расслабил шею, чувствуя, как теплые ладони Терренса, чуть липкие от массажного масла, принялись осторожно поглаживать, деликатно разминая мышцы. Он был благодарен Терри за то, что тот не оставил его без вечернего массажа, а ведь Гордон сегодня сам весь день провел на ногах: обеспечивать безопасность двух правящих семей во время массового мероприятия — тут у кого хочешь под конец дня ноги начнут подкашиваться, а Терренс ничего, не жалуется, еще и сил откуда-то хватает на то, чтобы Джейсону приятное сделать. - Не хочу без тебя, - запротестовал телохранитель, по-хозяйски седлая бедра собственного работодателя. - Ты же знаешь, сердце, я терпеть не могу засыпать один, когда ты рядом. Джей знал. И если подобную преданность время от времени считал чем-то схожим с одержимостью, то не мог не признавать — такая одержимость ему льстит. Осознавать, что тебя любят вот так… одержимо… было приятно. Хотя и пугало время от времени. Иногда ему казалось, что он любит Терренса недостаточно сильно. Не так, как любит Терри в ответ. Джейсон все ругал себя за то, что не уделяет любовнику столько внимания, сколько тот заслуживает. Что он мог бы чуть меньше времени уделять работе, и чуть больше — тому, кто не может без Джея заснуть. Особенно после того, как Джейсон официально сочетался браком с другим. А ведь Терренс ни разу, ничем совершенно не выказал своего недовольство новым статусом Джейсона. Безропотно принял сложившуюся ситуацию. Согласился ждать. Не досаждал Ламберту ненужной ревностью. С Марком держался почтительно. Идеальный любовник. Образцово-показательный. Правильный настолько, что временами это даже раздражало бы Джейсона, если бы он только имел право на раздражение. - Ты слишком напряжен, - тихо проговорил Терренс, разминая плечи Джейсона, стараясь при этом не задеть уродливый шрам, что оставил когда-то на гладкой коже лазерный кнут. - Словно каменный. Расслабься… Гордон наклонился, чтобы поцеловать любовника за ухом, а после прочертил губами и языком след по шее и ниже, к лопатке, втянул внутрь кожу, оставляя яркую метку. Джей промычал что-то в ответ. Чувствовать, как умелые руки Терренса дарят успокоение после бесконечно долгого дня, было восхитительно. Он буквально с каждым прикосновением ощущал, как отступает усталость, как она разжимает свои зубы, позволяя Джейсону ощутить себя свободным и легким. Если бы еще голову можно было освободить от забот и ненужных мыслей. И ведь знал, еще в самом начале этого длинного и суматошного — даром что праздничного дня — Ламберт знал: ближе к ночи он не будет чувствовать ничего, кроме бесконечной усталости и такого же бесконечного раздражения. И если торжественный обед, многократные возлияния, витиеватые тосты и все прочее, чем обычно сопровождались празднества по случаю рождения канцлера Эдриана, еще можно было пережить — в конце концов Джею всего лишь нужно было нацепить дежурную улыбку и время от времени кому-то из гостей приветливо кивать, с кем-то перекинуться парой ничего не значащих фраз, кого-то — вроде как по-дружески — приобнять… Хотя кого он обманывает? Где Джейсон Ламберт, а где дружелюбие? В общем, праздничный банкет — это еще полбеды. Но вот последовавший за ним концерт… Чертов Алекс! Старший братишка — как будто в насмешку — организовал выступление Пак Джу Сона, и так гордился этим, будто бы сам спел со сцены на многотысячную аудиторию. Джейсон, по долгу службы вынужденный получать информацию, в которой — будь он человеком штатским — у него не было бы ни малейшего интереса, время от времени почитывал светскую хронику. Нужно было знать, чем живет, чем дышит та часть общества, которую почему-то принято считать высшей. Интересно, кто ввел подобный критерий? Ладно бы еще к этому так называемому высшему обществу причисляли тех, кто для Этны и её граждан пользу приносил. Но вот этот Пак Джу Сон — от него-то какая польза? Да, поет он неплохо, но только что с того? Конечно же, Джей знал — и тут во многом родной брат постарался, поделился, так сказать, интереснейшей информацией — какие отношения связывали Марка Адлера и известного на весь Зодиак певца. Знал, и знание это никоим образом Паука не трогало. Паука — нет, а вот Джейсона… В какой-то момент он поймал себя на том, что слишком уж долго смотрит не на сцену, где развивалось красочное действие — надо отдать должное господину Паку и его команде музыкантов и осветителей: в том, что касалось организации шоу, эти люди были истинными профессионалами. Так вот Джей понял: слишком уж внимательно он разглядывает собственного мужа, так что это, наверное, многим — тем более присутствующим на концерте репортерам - могло бы показаться странным, учитывая тот факт, что они с Марком женаты уже четыре месяца. И казалось бы — что тут странного? - когда один супруг глаз не может отвести от другого? Вот только Джейсон не просто Марка разглядывал, не просто красивым лицом и статной фигурой любовался… Он напряженно вглядывался, каждую эмоцию, каждое движение ресниц ловил, пытаясь понять, что же чувствует сейчас Маркус Абрахам, глядя, как его бывший любовник буквально из кожи вон лезет, чтобы понравиться беснующейся толпе. Пак Джу Сон прекрасно знал, как с людской толпой нужно заигрывать. Как ее можно возбуждать. Как ей отдаваться и в ответ чувствовать отдачу. Джу Сон в собственной неотразимости был уверен, и этой своей уверенностью с толпой щедро делился. Он словно обращался к ним ко всем — собравшимся на огромном стадионе: вот он я! Весь ваш! Любите меня! Ко всем, и как будто бы к каждому из присутствующих. К каждому — а значит и к Марку тоже. И Марк это чувствовал — Джейсон замечал, как тот глубоко, тяжело дышит, как облизывает губы нервно, как напряженно следит за тем, как двигается на сцене стройная гибкая фигурка Пак Джу Сона. И оказалось — совершенно для Джейсона неожиданно — что замечать подобное совсем неприятно. Нет, это не было ревностью — Ламберт достаточно хорошо знал самого себя, чтобы принять за ревность банальную… Зависть? Он что, правда завидует этому музыкантишке? Ему правда хочется — пусть на какое-то время, совсем недолгое — оказаться на месте Пак Джу Сона, и чтобы Марк смотрел на него, Джейсона, так же, как сейчас — тяжело дыша и облизывая в возбуждении губы? Глупость же! Глупостью же Ламберт назвал и собственное раздражение, которое возникло сразу после того, как он получил сигнал от одного из сотрудников, что под четким руководством Терренса обеспечивали безопасность на стадионе. Адлер сразу же после концерта поскакал под трибуны, туда, где находилась гримерка Пак Джу Сона. А уж чем они в гримерке занимались — все же понятно. Джей мог даже видеозапись этого увлекательного процесса получить — исключительно интересами безопасности высокого гостя была продиктована необходимость установления в его грим-уборной скрытой видеокамеры. Вот только смотреть на то, как твой супруг трахает поп-звезду межпланетного масштаба — нет уж, увольте! Но разозлил Джейсона даже не факт супружеской измены — в самом деле, их брак таковым считался лишь на бумаге, и Ламберту прекрасно было известно: Марк отнюдь не ведет монашеский образ жизни. Запертый на Этне, не имея возможности заниматься любимым своим делом, лишенный привычного окружения, друзей… неба лишенный — Марк имел право получать хотя бы сексуальное удовлетворение, раз уж его супруг никак не ограничивает себя в близких контактах с собственным телохранителем. Да, Джейсону было известно и то, какой бордель посещает Маркус Абрахам, и какую шлюху берет в постель в каждый такой визит. Нужно ли говорить, что шлюшонок этот с удовольствием работал на пользу родной страны, снабжая агентов Паука ценной весьма информацией. Не раз и не два Джейсону приходилось использовать жриц и жрецов любви, когда нужно было надавить на того или иного гражданина Этны или наоборот, недружественной Этне планеты. Скомпрометировать или же напротив — поощрить… В общем, Ламберт не брезговал такими вот, прямо скажем, не совсем чистыми методами. Впрочем, Паук давным-давно положил большой и толстый болт на то, что касалось чистоты собственных методов работы. Так или иначе, тайной для Джея похождения мужа не были. И он закрывал на них глаза — уж не ему укорять Марка за то, что тот всего лишь мужчина, за то, что Адлер просто хочет урвать свою — не столь уж великую — порцию удовольствия. И, нужно сказать ему спасибо, Адлер из своих хождений в бордель подвига не делал. Языком не трепал. Никак и не перед кем не засветился. Молодец какой. Но вот мистер Пак… И ведь задело Джея не столько то, что Марк на бывшего любовника набросился. А то, что Джейсону солгал. Дескать, ему нужно срочно с Тайлером Нэшом увидеться. Хотел обмануть самого Паука? Наивный… Джей еще не решил, как он за эту ложь Маркуса Абрахама накажет. А то, что наказать стоило — не вызывало сомнений. Джейсон никому ничего не спускал. Никогда. Ни разу. Стоит один раз дать слабину, и после устанешь отмахиваться от обид — больших или мелких, не столь важно. А в результате что? Шрам от лазерного кнута на плече. И не менее болезненный — в душе. Джей поморщился, подумав о том, как сильно задело его вранье мужа. И не сейчас бы об этом вспоминать. Не тогда, когда ласковые руки Терренса ласкают и нежат. А тот старался. То с силой, то с осторожностью любимого тела касался, разминал плечи, спину, распалял, когда то и дело склонялся, чтобы поцеловать — то лопатку, то плечо, то провести языком вдоль позвоночника, до самого крестца. Это было приятно — такой полу-массаж, полу-прелюдия, и Джей попытался расслабиться, получить наслаждение, раз уж Терри дарил его с такой готовностью. И тот рад был стараться. Разогрел, разнежил каждую мышцу, каждую клеточку, зацеловал всего — от макушки до копчика, а после, распаляя и себя, и любовника, огладил ягодицы, развел их в стороны, влажными от масла пальцами провел между, легко покружив при этом вокруг входа. А затем чуть приподнял бедра Джейсона, давая себе наилучший доступ. - Ты там бархатный, знаешь? - шепнул он, вжимаясь лицом между разведенных половинок и касаясь языком тугих мышц, не делая попыток при этом попытки проникнуть внутрь. Джей что-то мурлыкнул, наслаждаясь этой лаской. Там, где нужно было отлизать, Терренсу не было равных, и спустя пару секунд его язык умело разглаживал складочки, разогревал, распалял, так, что Джейсон выкинул из головы и Марка, и его глупую обидную ложь. - Так нравится ласкать тебя здесь, - прошептал Терренс, отстраняясь, но только для того, чтобы заменить язык пальцами. Он проник внутрь на одну фалангу, подождав немного, продвинулся чуть дальше, обвел изнутри шелковые стенки, чем вызвал громкий стон наслаждающегося лаской Джейсона. - Боже, Терри! - прохрипел Ламберт, потираясь щекой о мягкий шелк подушки. - Пожалуйста, сделай так… Языком… Пожалуйста… Гордона не нужно было просить дважды. Он снова развел в стороны подтянутые ягодицы любовника, на какое-то время чуть зависнув — он любил вот так подолгу смотреть, как блестит слюна на чуть открывшимся входе в тело Джейсона, а после снова приник языком ко входу, толкаясь внутрь, дурея от того, какие сладкие, какие громкие стоны издает под ним Джей. - Я могу кончить лишь от твоего языка, - простонал Ламберт. И Терренс принялся лизать усерднее, то кружа языком вокруг сладкого отверстия, то толкаясь внутрь плавно и снова выходя, чтобы вновь покружить — и толкнуться, покружить - толкнуться, покружить… Джейсон вскрикнул, подаваясь бедрами назад, когда эта бесконечная пытка постепенно подвела его к краю, и тогда Терренс, накрыв ладонью истекающий смазкой член любовника, начал плавно дрочить, не прекращая изысканных ласк. Через пару секунд Терри почувствовал, как Джейсон под ним напрягся и задрожал, и принялся еще быстрее водить кулаком вдоль члена, заменив язык сразу на два пальца, трахая немного жестко, грубо, так, как Джею обычно нравилось. Ламберт кончил, громко простонав имя любовника. В то время как Терренс еще не успел получить свою порцию удовольствия. Впрочем, он сам был практически на грани, поэтому ему хватило всего пару движений рукой вдоль собственного ствола, чтобы горячее вязкое семя начало выплескиваться, попадая как раз между все еще разведенных бархатных половинок Джейсона. Терри еще какое-то время ошалело смотрел, как белесые капли стекают по промежности вниз, пачкая свежие простыни. А потом откатился в сторону, лег рядом с Джеем, укладывая его голову себе на плечо. - Ты так сладко стонешь, когда мой язык трахает тебя, - прошептал Гордон, зная, что Джей любит, когда ему вот так, сразу после того, как оба они успели кончить, нашептывают на ушко нежные пошлости. - А ты рычишь, как изголодавшийся зверь, когда твой язык у меня внутри, - все так же шепотом поддержал его игру Джейсон. - Это ты у меня внутри, сердце, - уже громче произнес Терри, поглаживая обнаженное бедро Ламберта. - Ты у меня глубоко-глубоко. Никто еще так далеко, как ты, не забирался. - Потому что я люблю тебя, - Джей пододвинулся еще ближе и замер, дыша тихо и размерено.

***

Он почти уже было уснул, как легкая вибрация браслета выдернула Ламберта из такого желанного сейчас сна. - Проклятье! - поморщился он и, вскочив с кровати, принялся спешно собираться. - Что случилось? - Терренс поднялся с постели вслед за ним, не намеренный отпускать своего подопечного одного. Ни для одного из них не были редкостью такие вот поспешные сборы посреди ночи. Профессия накладывала свой отпечаток на быт. Если возникала необходимость — оба готовы были собраться так быстро, как только можно. - Останься, - попросил Джей, и Терри замер, обескураженный. - Оливер Адлер исчез, - объяснил Джейсон, застегивая брюки. - Я должен быть там, в Кракатау… - Оливер Адлер исчез, - повторил Гордон, - И я не вижу ни одной причины, по которой ты должен мчаться посреди ночи, чтобы выполнить работу секретной службы Его Величества императора Ксандра. - Брось, Терри! - небрежно отмахнулся Джей. - Ты не можешь не понимать всю серьезность ситуации. Пропал племянник моего мужа. Я должен быть… - С ним, - глухо закончил фразу Террес. - Я должен выполнять функции официального супруга Его Высочества Маркуса Абрахама Адлера, - спокойно произнес Джейсон. - Семья… А если об исчезновении узнают за пределами Кракатау — то и обычные граждане будут ждать от меня действий. И уж точно не поймут, если я стану отсиживаться, в то время как все заняты поисками пропавшего мальчишки. - Ты слышал такое слово — делегирование? - Гордон изо всех сил старался не выказать недовольства от того, что Джей покидает его. - Тебе не обязательно самому играть в детектива… - Терренс, это не игра, - строго оборвал его Паук. - Это политика. Между Этной и Поларом все… Не идеально — это мягко сказано. По правде — между нашими народами все куда как шатко, и мы с Марком… Наш брак… Я просто должен продемонстрировать всем, в том числе гражданам Полара, что меня тоже заботит судьба наследного принца. Это было правдой. В том, что касалось Оливера. Джейсону нравился мальчишка. Нравилась его любознательность. Его жизнелюбие. Его стремление всюду сунуть свой любопытный нос. Он был живым и настоящим, и это слишком выгодно отличало его от тех, кто окружал в последнее время Джейсона. Не считая любимого Терренса. Не считая Марка… Почему-то — может быть потому, что муж искренне любил племянника, Джей и его включил в этот список «живых». - На концерте мне показалось, что не менее сильно ты озабочен, разглядывая Адлера, будто на портрет его в галерее любуешься, - все-таки не смог сдержать рвущейся наружу ревности Терренс. - Пожалуйста, Терри! - повысил голос Марк, но тут же одернул себя. - Пожалуйста, я не хочу ссор и… И у тебя нет ни единого повода мне не доверять. Если ты забыл… - Свое место? - едкие слова слетели с любимых губ. - О! Я прекрасно помню, ваше превосходительство! - Прекрати! - прикрикнул Джейсон. - Прекрати это, Гордон! Я имел в виду, что ты должен помнить о нашей договоренности: два года — и я разведусь с Адлером. Два года — и мы улетим на Землю. Только вдвоем. Я пошлю подальше свою семейку. И свою работу… - Они тебя не отпустят, - с досадой прервал Джейсона Терренс. - Этна тебя не отпустит. - Прекрати… - повторил Джей, примирительно — как ему казалось — целуя того, кого так и не решился взять с собой. - Прекрати, не нужно все… портить... - Тобой же сотканная паутина тебя не отпустит… - прошептал Терренс, когда за Джейсоном уже закрылась дверь.