Кровь героев и авантюристов

Я — эхо от гласа прожитых эпох.

Тень моя — гордое знамя.

Кровь моя — чистое пламя.

Арм-Анн

Рассвет медленно набирал силу. Первый солнечный луч копьем вонзился в скалистый отрог, пополз ниже, затопляя огненным свечением отвесную стену склона и осыпь. Тени извивались, подобно змеям, стекали в ущелья, облизывали выступы. Холодный воздух струился между вершинами, перегоняя волны облаков через гребни скал. Там, где еще царила ночь, из плотного тумана то и дело выглядывали вершины останцов, напоминавшие очертаниями морды свирепых и беспощадных тварей. Там, куда уходили тени, лежали языки серого от пыли снега. От них питались многочисленные водопады, ниспадающие в чёрные бездны ущелий. Грохот падающей воды размыкал горное безмолвие, эхом гулял между теснинами. Юта сидела у Армана на холке, потерянная, поражённая, забывшая речь от восхищения. Величественная картина, открывшаяся им, разворачивалась все шире и полнее, наливалась красками. Юта видела искривленные низкие деревца, яркие пятна высокогорных цветов. Стайка небольших длинноногих ланей пила из горного озера, такого прозрачного, что не было видно границы воды и воздуха. В этих краях никогда не жили, а может, и не бывали люди. Ничья нога не ступала прежде на каменные языки водоразделов, ни одна тропа не пересекала исполинские горные плечи. Ящер опустился на длинное и узкое плато, чуть встряхнулся. Всадница ослабила верёвки, проворно спрыгнула вниз, сделала пару шагов и остановилась у края пропасти, не в силах оторвать глаз от панорамы, открывшейся перед ней. Арман подошёл сзади, тоже посмотрел вниз. Он стоял близко, чуть касался женщины локтем. Буря её чувств передавалась ему, удваивалась в его душе и эхом возвращалась к ней. Арман взял Юту за руку, на всякий случай отвёл от края. Потом сделал знак следовать за ним и уверенно зашагал через плато к высокому останцу. Юта проворно пробиралась следом. Арман подошел к останцу и остановился. У Юты вертелись на языке десятки вопросов, но дракон еще дома предупредил, что в этом месте нельзя разговаривать. На чёрной, некогда оплавленной языками жаркого пламени поверхности останца, выделялись письмена. Многие пострадали от дождя и ветра, но Юта разобрала уже знакомые ей символы «клятва», «брат», «смерть» и четкие отпечатки двух правых ладоней. Поверхность плато покрывал лишайник, из трещин пробивалась редкая трава, но внимательный глаз мог различить справа и слева от каменной глыбы глубокие борозы, некогда оставленные когтями. Арман растянул губы в лёгкой улыбке, напоминавшей оскал. Он показал край ровных, острых зубов, чуть повёл плечами. Лицо его сделалось хищным, и вместе с тем гордым и надменным. Юта редко видела его таким. Сейчас Арман — Арм-Анн — был един со своими отцом и дедом, со всеми пращурами. Он посягал на чужую землю нагло и почти по-звериному бесцеремонно. Его право на такую наглость было для него свято, ведь именно его, Арм-Анна, предки были сильнее и могущественнее тех, кто некогда этой землей владел. Теперь же он выказывал их теням, где бы они ни были, лёгкую дань уважения. Как более сильный более слабому. Он смотрел в лицо тем, с кем был разделён тысячами лет, и шагал им навстречу, не спрашивая разрешения, но и не бросая вызова. Дракон в человеческом обличии двигался по-змеиному плавно, незаметно перетекая из одной позы в другую. Юта заворожённо смотрела, как Арм-Анн приник к земле, потом встал и шагнул сквозь древнюю границу. Там он обернулся, махнул ей рукой, указывая следовать за собой. Проходя мимо останца, Юта успела разобрать надпись «И пусть ни единое слово не размыкает клятвы, данной здесь…». Покончив с формальностями, путники улетели вглубь чужой территории. В прошлый раз Юта не смогла упросить взять её с собой. Услышав, куда и зачем Арман хочет лететь вместе с детьми, Юта чуть из кожи не вывернулась от жгучего желания присоединиться к ним. Ещё бы! Он решил показать им заброшенный замок, некогда принадлежавший брату его легендарного предка, павшего вместе со своими сыновьями под ударами Юкки. Но тогда она носила под сердцем очередного ребёнка, и Арман категорически запретил ей лететь с ними, невзирая на все уговоры. Теперь решил сделать любимой супруге подарок. … Дракон приземлился на горный склон, положил на землю связку взятых из дома факелов. Юта спрыгнула на траву, с любопытством оглядываясь по сторонам. То, что с огнём в глазах описывали в своё время старшие сыновья, представлялось Юте совсем иначе. В очертаниях серой каменной осыпи поначалу не угадывалось даже намёка на то, что здесь некогда стоял замок. Приглядевшись, Юта различила прямой участок стены. Огромные каменные глыбы на две ущелья оказались развалинами моста. А чуть вдалеке вросла в скалу невысокая башня, вероятно, последняя уцелевшая из своих павших сестёр. Повсюду лежали обломки, блоки некогда обработанного тесаком камня. Над руинами покачивались красные маки. То тут, то там пауками разрослись колючие кусты, с пронзительно-жёлтыми соцветиями. Зыбко дрожал нагретый воздух. — Надеюсь, мы не застанем наш замок в таком же состоянии, когда вернёмся, — раздался сзади хриплый голос Армана, снова обернувшегося человеком. Дома остались девять младших сыновей возрастом от трёх до шестнадцати лет под присмотром троих старших, уже взрослых. Мальчики клятвенно уверяли, что будут учить уроки, вовремя пообедают и воздержатся от драк. Ну-ну. Двое старших драконов должны были слетать с ними на охоту и проследить, чтобы все благополучно вернулись в замок. Гир-Арр обещал организовать досуг, а ещё накормить малышей кашей с утра. Впервые родители оставляли их одних так надолго, и радость открытий несколько омрачалась тревогой за детей. Сложно дать название той степени родства, в какой находились Арман и его сыновья с хозяевами разрушенного замка. Дракон приходился братом доблестному Сам-Арру, потомками которого они являлись. Со славным предком их разделяли десятки тысяч лет. С подачи Юты древнего дракона назвали дядей, и это прижилось. Арман неспешно объяснял, показывая на руины замка. Эту историю каждый из его сыновей знал с раннего детства. О великой битве с Юккой, проигранной непобедимым Сам-Арром, который созвал под крыло родичей и племянников, и все они пали под ударами морского чудовища. О дядюшке скупо упоминалось в древних текстах в подземелье замка Армановых предков. Его род был полностью истреблен, не успев толком зародиться. Уцелели лишь потомки Сам-Арра, занявшие замок на побережье. Арман говорил, роняя слова, как камни в бездонную пропасть. В тоне его была гордость и было достоинство. Так однажды ему самому рассказывали эту историю на том же самом месте. Потом они зажгли факелы и отправились внутрь через обвалившийся драконий туннель. Идти приходилось медленно, надо было обходить обломки свода. Арман уверенно шёл вперёд. Он был здесь уже трижды: с дедом в детстве, потом со старшими и со средними детьми. Пальцы его железной хваткой держали Ютину руку. Дядюшка был крайне изобретательным шутником. Из тех, кто до икоты смеётся, когда непрошенные гости попадают в смертельную ловушку под полом или блуждают часами по извилистым ходам. Было смертельно опасно влетать в туннель в драконьем обличии, потому что в самом конце тот раздваивался, и не предупреждённый заранее ящер попадал в каменный мешок, из которого потом не мог самостоятельно выбраться. Были случаи, когда безрассудные предки ломали крылья в этой западне. Добравшись до развилки, Арман показал её Юте. Та по-мальчишески присвистнула. Как и в родном замке Армана, драконий туннель заканчивался ритуальной комнатой. Арман ощутил, как Юта вздрогнула, увидев трёхгранную иглу. Потолок почти полностью обвалился, и факелы померкли в лучах пронзительно-яркого света. Солнце играло на чёрной поверхности погибельного железа. Дракон ободряюще сжал Ютины пальцы своими, уводя дальше. Они углубились в лабиринт переходов. А ведь несколько лет назад он почти час отвечал на вопросы сыновей, стоя около жертвенника. Дядюшка бы умилился, увидев, как потомки его непобедимого брата оживлённо спорят, в чьём замке трёхгранная игла больше. Арман за шкирку тащил их с жертвенника, когда одному пришла в голову идея померить иглу саженями. Надо ведь соблюдать элементарные правила приличия! Подземелья оказались затоплены. Минувшая зима была достаточно снежной, и талая вода ещё не покинула горные склоны. Каменный зал с массивными колоннами напоминал огромную цистерну, из которой мог бы черпать воду целый город. Арман прикрепил верёвку к перилам лестницы и заставил Юту крепко обвязать себя другим концом. Воды было по колено, местами по пояс. В нескольких местах затопленные ходы вели на более низкие уровни, теперь недоступные. Над ними закручивались водовороты. Юта наслаждалась. Ей казалось, что время остановилось. Она не замечала ледяного холода, ползущего от воды по всему телу. Факел взрывался трескучими искрами, когда они продирались через полотнища паутины. Летучие мыши, не привыкшие к свету факела, метались у них над головой. Корни деревьев норовили зацепить то край одежды, то прядь волос. Когда показались первые надписи, Юту обуял такой бурный восторг, что Арман едва убедил её пойти дальше: там сохранилось больше. Знаки повествовали о жизни драконов, о строительстве замка. Было упоминание о том, как дядюшка летал в паломничество через море. Он хотел завести добрую традицию навещать замок старшего брата на пути туда и обратно, а тот в свою очередь клялся гостеприимно принимать его потомков. Повествовалось о завещании отца, который поделил между своими воинственными сыновьями земли. Сохранился чёткий рисунок, на котором был изображён замок во всем своём былом великолепии. Тонкие и высокие башни, словно копья, салютовали небу. Юта читала, слушала пояснения, задавала вопросы. Арман прикладывал узкую длинную руку к отпечаткам ладоней на стенах. Свет двух факелов отражался на поверхности воды, и неровные блики метались по каменным сводам. Хозяева изо всех сил старались оставить память о себе, но пожить в своём замке им довелось недолго. Надписи оканчивались упоминанием о том, как непобедимый Сам-Арр прилетел, чтобы призвать брата сражаться с Юккой на его стороне. Юта представила, как этот неизмеримо древний предок стоит на узком плато перед пограничным камнем и скалится, поводит плечами, как это делал на ее глазах Арман. И напротив него стоит не тень, а другой дракон, его могучий брат. И как Сам-Арр ловко проходит по тонкой грани между вызовом и слабостью, ставя себя и брата в положение, когда возможны переговоры. Сам-Арр сильнее брата, но он, непобедимый, пришел просить его о помощи именем отца и именем его — их! — крови. Легко ли дракону найти слова, чтобы попросить другого дракона о таком? И Сам-Арр такие слова нашёл. Он улетел, заручившись поддержкой своего младшего брата. Дядюшка гордился сыновьями, которые, возмужав, преуспели в промысле. Их у него было двое. В то время, когда Сам-Арр собирал родичей под своё крыло, молодые драконы уже достигли лет, и оба отправились с отцом на великую битву. Никто из них не вернулся. Битва была проиграна. «Мы вернёмся с доблестной победой. Зар-Арр, и сыновья его Дин-Арр и Зан-Арр. Произнеси же наши имена, пришедший сюда и услышь, как грозно их звучание», гласила последняя надпись. Под ней четко выделялись три отпечатка ладоней. Тут Юта не удержалась и приложила к ним свою руку. Имена были произнесены вслух. Юта зажмурилась, и вдруг явственно увидела трех драконов в человеческом обличии, касающихся стены на прощание. Как огонь факела освещает их суровые и хищные лица, отражается в глазах юношей. Они все погибли, но часть их сущности осталась в этом месте. То были не призраки, нет. В сухом воздухе, пропитанном огнём, не могли поселиться призраки. То были их надежды, мечты и планы на будущее, в котором для них не оказалось места. Могучий Зар-Арр построил замок для своих потомков, но судьба играючи прервала их жизнь. И вот, замок разрушен до основания. Некому подняться в воздух и пролететь между его башнями. Подземелье затоплено. У Юты захватило дух. Сорок тысяч лет назад три дракона попросили пришедших сюда — то есть, их — о чем-то, и они эту просьбу исполнили. Произнесли их грозные имена. Эта мысль едва умещалась в сознании, так велика была пропасть времени, разделявшая их. От прикосновения к отпечаткам ладоней по телу бежали мурашки. Пришлось уходить, когда исследовали начали дружно стучать зубами от холода. Арман вывел жену на поверхность, чутьём ориентируясь в развалинах коридоров. Солнце клонилось к закату. На ночлег устроились в пещере вблизи руин замка. У Юты от холода губы посинели почти до черноты. Арман дохнул огнём на ровный участок скалы, и дрожащая женщина прижалась всем телом к горячим камням. Дракон обернулся человеком, присел рядом. Принял из её рук хлеб и вяленое мясо. Юта, согревшаяся, светилась от счастья. Арман улыбнулся, видя её румяные щёки и измазанные факельной кополью руки, которыми она держала сухую лепёшку. На него смотрели сияющие глаза из-под растрёпанной чёлки, и новые вопросы не сыпались с губ только потому, что она с аппетитом уплетала нехитрый ужин. — Это ты, принцесса? — хрипло спросил он, отпивая вина из фляги. Юта тоже улыбнулась и кивнула. Ей и самой казалось, что они вернулись на двадцать лет назад, когда в их замке ещё была нетронутая паутина и непрочитанные надписи. О, да, Арман умел делать подарки. Он подарил ей это путешествие, этот день, полный открытий. Знал, что ей понравится. — Я самая счастливая принцесса, — подтвердила Юта, целуя Армана в щёку, — Спасибо тебе! Ты… — Хочешь увидеть еще кое-что? — спросил он интригующим тоном. Никакая усталость не могла пересилить Ютино любопытство. Она сразу же поднялась, как всегда полная кипучей энергии. Арман разжег новый факел и повёл ее вглубь пещеры. Ютиному взору предстала стена, иссечённая странными, неровными трещинами. Сначала она не поняла, на что же здесь смотреть, а потом пригляделась и ахнула. — Увидела? — спросил Арман, покровительственно ухмыляясь. — Это же его замок! — воскликнула Юта, показывая на хитросплетения чертежей. На стене смешались лестницы и коридоры, галереи и башни, драконий туннель с коварной развилкой, подземелье и ритуальная комната. Чертежи и рисунки накладывались друг на друга, сгущались и, казалось, картина пульсировала и двигалась в неровном свете факела. Юта коснулась пальцами глубокой борозды, чтобы убедиться, действительно ли та стоит на месте. И вдруг заметила, что у самого пола есть и другие царапины, не такие глубокие. Так хорошо знакомые ей отметины, которые, балуясь, оставляют маленькие драконы на стенах. — Они жили… Здесь? — потрясенно спросила она. Арман рассмеялся. — Замок не строится за один день, любовь моя. Для дракона естественно жить в пещере. Юта ласково коснулась рукой детских царапин. Арман пристроил факел в трещине, обнял её за плечи, тихо сказал в самое ухо: — Если бы мы жили сорок тысяч лет назад, я бы похитил тебя и принес в такую же нору. Что скажешь? — Из такой норы сбежать проще, — немедленно парировала Юта, прыская от смеха. Он фыркнул. — Как бы не так! А, впрочем, ещё не поздно, — прохладные ладони гладили её теплую, согретую на камнях спину, — Я знаю чудную пещеру неподалёку от замка. Берегись, принцесса! Однажды зазеваешься, и… Он целовал её, рассказывая, с каким удобством можно было бы расположиться в пещере. Юта обвила руками его шею, прильнула к груди. — Арман, спасибо тебе! — выдохнула она, не находя слов, которые могли бы вместить в себя чудеса, увиденные в этот день. Дракон ласково коснулся губами макушки, перепачканной пылью и паутиной, потом виска. Они легли под небом на нагретых камнях, бросив сверху плащ и шерстяную накидку. Горы нависали над ними, скалясь каменными клыками. Выступ над входом в пещеру казался мордой огромного неведомого зверя. Древний мир окружал их со всех сторон, завораживая своей несокрушимой силой. Вечное небо, увенчанное яркими созвездиями, раскинулось над мужчиной и женщиной. В недосягаемой вышине царственно сиял Венец Прадракона. Юта лежала в объятиях Армана и, вероятно, ощущала то же, что чувствовала тысячи лет назад далекая первобытная женщина, мать воинственных юношей: Дин-Арра и Зан-Арра. Рядом с её щекой билось сердце самого сильного и свирепого существа в этих горах, и дети, рожденные ею от него, были так же сильны и неукротимы, как их могучий отец. Дети… Перед сном Юта вспомнила, сколько снежных крепостей возводится каждую зиму под стенами замка. И как мальчишки потом азарно крушат их, порой в драконьем обличии. Смех слышно даже на вершине башни! Строительство снежной крепости стало излюбленной зимней забавой всей семьи. Автором идеи, как всегда, выступала Юта. Маленькие драконы единодушно приняли затею на ура. Ещё бы! Ведь ты можешь построить СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ замок. Теперь-то она понимала, как много это значит для дракона. Даже Арман пренебрегал всеми условностями и готов был целый день провести на морозе с сыновьями, катая снежные комы и водружая их друг на друга. Юта умилялась, видя, с каким азартом он включается в эту игру, а потом приходит в замок уставший, с красными щеками и не менее — а то и более — извозившийся в снегу, чем их дети. Размах воображения был поистине неизмерим. Замки возводились высокие и низкие, с подземельями, со рвами и потайными ходами, с башнями, с драконьими туннелями. Каждый мальчик созидал свой, особенный. Однажды даже появился замок с часами на башне, который было так жаль рушить, что он простоял до весны. Арман же вспоминал, как был в этом месте со старшими детьми. Мальчишки тогда полезли смотреть, что ждёт, если полететь не в ту сторону в драконьем туннеле и долго лежали на животе, аукая в глубокий и узкий колодец. Потом Арман показал им древнюю ловушку в одном из обрушившихся коридоров. Туда сыновья азартно бросали камни, а тщательно отлаженная западня со скрежетом их глотала и перемалывала. Насмотревшись на надписи, негодники хотели было оставить свои, чтобы пошутить над потомками. Арман едва успел пресечь это вредительство. Тогда, шесть лет назад, в этой самой пещере они валялись на теплых камнях и дурачились. Рассказывали страшные истории, переваривая сытный ужин: непуганной дичи в долине было предостаточно. Мальчишки временами затевали драку, Арман отмахивался от них, а они снова лезли к нему то с кулаками, то с вопросами. Чего только они не обсуждали той ночью! Потом спали в пещере, свернувшись шипастыми клубками в драконьем обличии, обозвав друг друга перед сном дремучими ящерами. Только старший, Гир-Арр, спал в своем единственном обличии — человеческом. Арман принёс его на спине, как Юту. Видела бы она, как её первенец скалил зубы и приникал к земле перед пограничным камнем, подобно своим единоутробным братьям. Он не подражал им, нет. Просто не умел по-другому. Когда же эти трое мальчишек успели вырасти? … На обратном пути Арман не остановился у пограничного камня. Юта лишь увидела его с высоты и поняла, что они вернулись. Вопреки худшим опасениям замок стоял на прежнем месте. Вернувшись, родители застали следы тщательной уборки после основательного разгрома. Юта запоздало пожалела, что не взяла с детей обещания ложиться вовремя: некоторые малыши выглядели так, словно всю ночь дрались подушками. Ещё бы! Два дня и ночь полной свободы! Впрочем, отец с матерью вернулись в весьма приподнятом настроении и не стали никого даже журить. Все живы-здоровы, и это главное. И замок не в руинах.