Тёмный принц - Ваниморе

—''Нет'' —Слово вырвалось из его горла. Руки отца схватили его за волосы и потащили вперед. ''В любом случае она бы умерла слишком рано, чтобы доставить ему удовольствие'', — сказал он. Тело Вани лежало на полу, прекрасные одежды и драгоценные камни украшали форму, от которой он отказался от жизни в величайшем горе, в ужасе, с глубочайшей любовью. Ее глаза невидяще смотрели на мерцающие факелы. — ''Нет,'' — сказал Ваниморе. Ваня... ''Дурак. Как ты думаешь, какова твоя цель или ее цель? Что бы Он ни выбрал, так и будет. Ты его раб и мой''. — ''Я не твой раб'', — кричал он. — ''И я не его игрушка!'' — Ваня, милая моя, милая моя... — И что отличает тебя в этом отношении от любого из нас? Ты принадлежишь ему.'' Затем пришел Готмог с двумя другими Балрогами, и Ваниморе сражался, осознавая тщетность сопротивления. Они связали его. Он чувствовал, как щупальца разума Саурона обвивают его, и все же боролся, пока его тащили по гулким коридорам Железного Ада в тронный зал. — Он непокорный, да? — Мелькор поднял белое лицо из распущенных завитков волос и увидел аметистовые глаза, сверкающие вызовом и горем. Саурон сделал короткий жест, которого не заметил его сын, и Мелькор кивнул. Это был первый, последний и единственный раз, когда Ваниморе обратился к отцу. Боль пронзила его, поднимаясь по спирали до точки, которая, казалось, прорвалась через верхнюю часть черепа, вытесняя пот из его пор. Его тело было разорвано, кровь кипела, как кислота, в разорванных мышцах, когда его насиловали, держали железными руками, которые сами жгли его плоть. Он знал, что из него вырвался крик, неразборчивые мольбы о помощи, которая не пришла и никогда не придет. Когда он потерял сознание, Моргот безжалостно вернул его в сознание под жестокий стук. Кровь текла по его ногам, слезы текли по щекам, пока ожог от освобождения Моргота не вырвал у него последний стон. Освободившись, он растянулся на блестящем черном камне и из охватившего его бессознательного состояния услышал смех глубокого удовлетворения. —Ты сделал... необычайно хорошо''. — Благодарю тебя, милорд. Я тоже так думаю''. Ваниморе закричал, его глаза вспыхнули, когда пальцы вонзились в него. Не больше, не больше, пожалуйста! Слезы выступили из его закрытых глаз, словно кровавый пот. — Он восхитителен, — сказал Моргот с улыбкой в голосе. — Ты служил ради этого дня. Твоя комната ждет тебя. Если ты сможешь туда добраться. — В огненных тенях зашипел новый смех. Ваниморе попытался пошевелиться, скуля от ожога разорванного прохода и синяков на бедрах. Огромные двери казались такими же далекими, как и надежда. — Или ты можешь остаться, я скоро снова буду голодать, так как ты отнял у меня вкус той другой девственности''. Вспыхнуло горе и ярость. Его спутанные волосы волочились по камню, когда он заставил себя встать на колени и пошатнулся. Он снова упал, ударился коленом. Кровь и эссенция потекли по его бедрам, теплые и липкие. Удар ногой отправил его обратно на лицо. — Он уже знает свое место.'' — Ваниморе встал на колени и пополз, стиснув зубы, к дверям. Он заставил себя пройти по плитам прохода за ним. За ним следовали медленные шаги, и он слышал стоны, шепот, смех восторженных наблюдателей. Страх был его единственным стимулом, ненависть – единственной защитой от осады этих злорадных глаз. Он проснулся в дверях своей комнаты, чувствуя вкус крови из прокушенных губ. Используя стену, как точку опоры себя, он поднялся и прислонился к ней. Пот на его спине был ледяным. Тела Вани уже не было. Горло болело от слез. Но мне пришлось... Он неудержимо вздрогнул. Я не могу сожалеть об этом. Я не пожалею об этом. Он дохромал до ведра с водой. Вся вода в этом месте имела такой вкус, как будто она просочилась сквозь ржавое железо, но теперь она была сладкой и прохладной в его горле, на его теле. Тряпка окрасила его в красный цвет, и он застонал, умываясь, еще больше горячих слез потекло по его щекам. Наконец он доковылял до тюфяка и рухнул, не зная, куда деться, чтобы облегчить боль. Эльфы от этого умирают, Феапольда, так ушол... ''Ты не умрешь.'' — В его разум врезался голос Моргота, которым он владел, как Гронд. — ''Я ходил в Пустоте, это моя земля, Раб, и там я буду мучить тебя вечно, если ты умрешь. Но мои удовольствия не убьют тебя, полукровка.'' «Ты не эльф. Твоя судьба не принадлежит им.» Ваниморе закрыл глаза. Откуда-то, глубже самого глубокого этажа Ада, поднялся лист железа. Он подталкивал к себе горе, боль и муку, пока они не вырвались из него потоком агонии, одним криком, который эхом отразился от темных стен. После этого осталась только сталь. Он еще не был закален, еще был податливым, но они все так-же были на месте; доспехи его души. «Мне некому помочь. Ничего нет.» Он знал, что его слезы, его страхи были пищей и питьем для Мелькора. Темный Лорд питался этим; это обогатило его. Он может питаться в другом месте! Его глаза открылись, и скрытый наблюдатель увидел, как они сияют фиолетовой тьмой, тронутой диким свирепым блеском. «Я не сломаюсь.» «Клянусь тебе, Моргот, Саурон, какие бы силы ни существовали.» «Клянусь, я не сломаюсь!»