Тёмный принц - Ваниморе

— Мы переправимся через эту реку'', — сказал Ваниморе на следующее утро. — ''А затем расположиться лагерем на некоторое время. Понятно, что на западе происходит какое-то великое дело, я чувствую огромную силу, которая может быть только от Сил Запада''. Он увидел как побледнели их лица, руки потянулись к оружию. — ''Если мы останемся, возможно, мы сможем узнать больше, потому что, если какая-то могучая война разорвет земли, где мы жили, те, кто бежит из нее, могут уйти на восток''. — Мой господин, известно, что вы мысленно связаны с Лордом Сауроном'', — уважительно произнес Акадай. — ''Он не говорит с тобой?'' — Его ум... занят другими вещами, поэтому я считаю, что идет война, и мы должны подождать. Я не могу войти в его сознание, я могу только ждать, пока он отзовется в моём. И мои приказы от него, никто не отменял. И все же я хочу знать, и вот плодородная земля, где мы можем отдохнуть. Гномы там занимаются горной добычей, но если мы перейдем эту реку, мы окажемся за пределами их владений. Если мы поселимся здесь на какое-то время, они могут оказаться нам полезными, а твои предки знают, насколько они свирепы в бою, поэтому давайте относиться к ним как к друзьям''. Они переправились через реку вброд. В те дни, до того, как нуменорские корабли вырубили деревья, этот регион к югу от Гландуина представлял собой один огромный лес. Люди боялись необъятных лесов, поскольку в их старых сказках там обитали ясноглазые Белые Изверги, которые двигались, как призраки, и убивали без предупреждения. Теперь на Ваниморе лежала ответственность перед этими людьми, от которой он не уклонялся, но если бы он был один, он бы отправился обратно на север, чтобы самому узнать, что произошло. Не поэтому ли меня отправили на восток? Они знали? Знали ли они, что, если придут Силы, я приложу всю свою волю, чтобы броситься перед ними и умолять их освободить меня из рабства? День за днём слухи о самой земле и небе рассказывали историю огромного столкновения; его кровь пылала в жилах. «Нет... этого не может быть. Кто действительно может знать тайны разума Мелькора? Но я знаю одно: он считал себя непобедимым. Неужели Валар могли бы освободить меня? Но зачем им это? Кто я, если не Раб и ничто? По какой причине Валар соизволили бы заметить меня?» Стаи гусей и большие стаи птиц начали пролетать на юг и восток, и он увидел еще больше диких животных, как будто они мигрировали не в сезон. Это беспокоило его еще больше, поскольку, хотя войны вытесняли многие вещи, естественная жизнь обычно жила вокруг них и приспосабливалась. В его сознании мелькали разбитые образы: огромные армии, орды орков и людей, тролли и уродливые звери сражались с силами существ с пылающими глазами. Были ли они реальными, фрагментами того, что происходило в сознании Саурона? Отец с ним не разговаривал. У него не было возможности узнать это наверняка. Часто он покидал лагерь и целыми днями бежал на север только для того, чтобы остановиться. Он поднялся на огромную гору над крепостью гномов. В белой тишине его ноги в ботинках не оставляли следов на снегу. Воздух был разреженным и острым как алмаз. Он задавался вопросом, бросится ли он в эту великую северную пропасть, разобьет ли он свое тело, вырвется ли его душа из пленившей его плоти... и что тогда? Пустота... его душа, существующая в ничто, будет вечно мучиться Мелькором... Молодые люди рожали детей, потом старели и умирали. Их сыновья выросли и стали охотниками и воинами, а женщины возделывали землю, на которой они поселились. Их образ жизни был одновременно кочевым и скотоводческим, и никто их не беспокоил, но в то время люди, бежавшие на восток, действительно проходили мимо и были приняты. Из их рассказов Ваниморе начал строить в своем уме картину того, что произошло далеко на севере. Ему снилось, что воинства Моргота заполнили Анфауглит, а против них выступили легионы богов и эльфов. Последовали сражения, которые длились годами, поскольку Ангбанд был опустошен. Многие из Смертных вассалов Темного Лорда погибли, другие бежали. Словно он мог видеть глазами Великих Орлов, Ваниморе проводил все больше и больше дней на вершине белой горы, глядя на север и запад. Даже его зрение не могло ничего по-настоящему различить, но однажды на западе поднялся яркий свет, сиявший ярче, чем Солнце, и на него нашло ночное облако, которое наконец исчезло из его поля зрения, оставив один торжествующий Свет... Затем наступил шок, и он почувствовал его сквозь твердь земли. Мир, казалось, затаил дыхание, затем воздух загудел, и мимо Ваниморе полетел снег. Его унесло с собой, швырнуло, ударило о валун и удерживало там, пока лавина с ревом проносилась мимо него. Наконец наступила тишина, и он осторожно вылез наружу. Большая часть снега упала на тысячи футов под ним, прикрывая его лишь легким покровом. Поморщившись от сломанных ребер, он поднял глаза. Небо, казалось, мерцало с востока на запад, с севера на юг, излучая огромное сверхъестественное сияние. Медленно, ругаясь, он спустился вниз, а в Ангбанде Мелькор был захвачен и связан цепью Ангайнором. Сами сильмариллы были изяты из Железной Короны, а из сомой короны был выкован ошейник для черного Врага мира. Ваниморе узнал об этом лишь спустя долгое время, но почувствовал, как тяжесть покинула его. Что-то, что давило на его разум и дух с момента его рождения, было удалено. «Он... повержен... Я чувствую это. Нет, это не мои собственные желания, я это чувствую...! И все же связь Саурона в его разуме оставалась в спячке.» Ваниморе был озадачен, но, несмотря на ребра и синяки, он впервые в жизни почувствовал неистовую и всепоглощающую радость. ____________________________ Саурон сдался Эонвэ, вестнику Валар, и подал просьбу о помиловании, но, понимая, что его преступления не могут быть прощены так легко, он сбежал. Из Амана он не мог вернуться и не собирался оставаться в заключении на бесчисленные века, как Мелькор. Во время войны и некоторое время после нее он стремился к собственной свободе и выживанию. Его сын мог подождать. Он никогда не сможет убежать.