Тёмный принц - Ваниморе

Ваниморе не был свидетелем катастрофических сражений Войны Гнева, когда Силы Запада встретились с Мелькором и его войском в Средиземье. Однако он, как и все жители Эндора, испытал на себе его последствия. Такое излияние Силы в царство Арды изменило его форму и погоду. Регион Белерианда был разрушен, и Великое Море затопило все, кроме самых высоких земель, которые остались в виде островов, колющих поверхность бурлящих вод. Ваниморе взял с собой, как было приказано, несколько тысяч человек, в основном молодых людей и их жен. Он не знал, как долго его не будет и останется ли, найдя подходящее место, там. Но в те дни среди людей царило беспокойство, возможно, какое-то духовное предчувствие титанического столкновения, которое изменит саму Арду. Он был поражен, когда к нему подошли юные воины. Они были полны решимости уйти и подходили к нему один за другим, настороженно, но решительно. — Мы отправимся в дикие земли, откуда пришли ваши предки'', — поведал он им. — ''Будьте уверены в этом, ибо никому из вас не будет возврата''. Но если бы он был на их месте, разве бы он не пошел? Манящий призыв даже к кратковременной свободе был нотой, заигравшей в его сердце. Земли за Голубыми горами были для него во многом загадкой. Сами истерлинги сохранили лишь сохранившиеся воспоминания о путешествии по обширным землям. Карты, которыми располагал Ваниморе, позволяли гадать только на расстоянии и были по большей части пустыми. Было известно, что дальше на восток располагалась длинная гряда великих гор, которые тянулись зубчатым хребтом с севера на юг, эффективно образуя барьер через земли и соединяясь с восточным Эред Энгрином. Переправиться через них с ротой на лошадях было нереально. Если эти далекие горы действительно были выше Эред-Луина, вполне возможно, что их вершины были покрыты снегом круглый год; поэтому он планировал следовать за их линией на юг в поисках проходов. Охваченный отчаянной потребностью покинуть омрачающий страх севера и Ангбанда, он привязал припасы к пони, а не к повозкам. Машины были громоздкими, их колеса легко ломались, и их обычно использовали только для перевозки грузов между лагерями. Первый этап этого путешествия почти сразу же принес проблемы, поскольку Эред Луин, поворачивая на восток, врезались в обширные склоны Железных гор, и нужно было найти путь через них. Но проходы были, поскольку Синие горы были не такими высокими и к северу от озера Хелеворн, где когда-то жил Карантир, четвертый сын Феанора, Ваниморе переправился в Эриадор. Присутствие Моргота и Саурона все еще было ощутимо в его сознании, и он с отчаянием осознал, что расстояние не смягчает этого. Но он уже научился не надеяться, ему оставалось только принимать и сопротивляться. Таким образом, он направил свои мысли в другое место и впитал все, что видел. Красота. Это подавляло его чувства. Он открылся ему: танец желтеющих серебристых берез, узоры инея на травинках, угольно-красные и ледяные закаты. Он научился погружаться в чудо и славу, которые, по словам Феапольды, были частью Великой Музыки. Мелькор не мог погасить его. Отныне память о таких красотах стала его защитой перед лицом невыносимого. Даже когда наступила зима и все живые существа свернулись калачиком, чтобы заснуть, бледное высокое небо светилось великолепием, а горизонты были чистой пустотой. И он увидел возвращение щедрого плодородия вместе с весной, как будто Сам Единый объявил, что зима — это не настоящая смерть, а просто время отдыха. Он часто ходил вперед на разведку, поскольку был быстрее Людей и бесшумен, как туман. Оставив своего скакуна, он побежал, и ему казалось, что он сможет бежать вечно, пока не станет самим ветром. Но он никогда не мог убежать от тех, кто связывал его разум, и он подавлял подобные фантазии, приучая себя к ответственности за путешествие. Группа, которую он возглавлял, была вооружена и обучена; он сомневался, что на них нападут, но не рисковал и никогда не проходил через лесные массивы, поскольку такие места населяли эльфы, и до того, как они ударят, невозможно даже увидеть, как летят их стрелы. Однако земли казались пустыми. Они двинулись в юго-восточном направлении, пока краем глаза Ваниморе не различил горный туман, ограничивающий горизонт. С каждым днем они приближались все ближе, казалось бы, непреодолимым барьером, стеной, разделяющей мир. Он натянул поводья, остановился, осмотрев землю, и поманил к себе Акадая. Это был молодой воин, худощавый и крепкий, с зорким взглядом, первым попросивший поехать с ним. Незадолго до отъезда из лагеря истерлингов он завоевал для своей невесты пышную длинноволосую красавицу в бою на ножах и был известен как своей работой с клинком, так и преданностью своей жене. Он надеялся утвердить в этом предприятии свое лидерство, возможно, даже свой собственный клан, и одновременно уважал и боялся странного воина, который их возглавлял. Он считал, что может быть уверен, что Ваниморе не воспользуется своей властью, чтобы позвать Лишу к себе в постель; с начала этого путешествия у него не было любовниц. — Отправьте кого-нибудь на охоту, — сказал Ваниморе. — ''Это достаточно безопасное место''. Недалеко по чистому руслу плясала река, и вокруг открывался широкий вид. Расцвели огромные падубовые деревья, их листья блестящие и вечнозеленые, а ягоды кроваво-красные. — Я осмотрю эту местность.'' — Как всегда, он добавил, что, если он не вернется за семь восходов солнца, Акадай должен будет повести людей на юг в поисках конца этой горной цепи. — А потом делай, что хочешь''. — он закончил. — ''Сделай свое новое племя сильным, но не возвращайся на службу Мелькору. В конце концов он ничего тебе не даст''. ______________________________________________ Солнце садилось на запад, а он легко бежал, распутывая запахи ветра, позволяя земле проникнуть в его чувства. Его плоть ощущалась так, словно ее коснулась невидимая рука, покалывая нервы и вены. Он повернул голову и посмотрел на запад, и именно тогда он увидел этого человека. Он сидел так совершенно неподвижно, что слился с валунами и деревьями, скрестив ноги, скрестив руки на пузе, редкие волосы разбросаны по круглому черепу и еще реже на подбородке. На нем была лишь набедренная повязка из шкуры, по-видимому, непроницаемая для воздуха, который сильно охлаждался при заходе солнца. Столь же неподвижно смотрел на него Ваниморе, истории медленно проникали в его разум; Орки очень боялись странной расы людей, полагая, что они обладают колдовскими способностями, а также более острым зрением и обонянием, чем другие атани. Они называли их Огор-хай. Эльфы назвали их Друэдайн. Конечно, эта неподвижная фигура мало напоминала фигуру истерлингов, и при этом он не был похож на гнома и уж точно не был эльфом. Он был приземистым и даже стоя не был бы высоким. Его бровь была низкой, но под ней Ваниморе увидел проницательные, глубокие глаза, которые внезапно сверкнули на него, как будто мужчину позабавил его пристальный взгляд. — Это состязание в пристальных взглядах, которое может продолжаться довольно долго'', — подумал Ваниморе и поднял руки в универсальном жесте мира. Он знал языки истерлингов, синдарин, немного квенья и, конечно же, черную речь. Но в данный момент он говорил на синдарине. — Привет, друг. Я думал, эти земли пустуют''. Странный звук вырвался из сидящего мужчины: густой булькающий смех, настолько заразительный, что Ваниморе он напоминал кипящее вино. Это удивило его, вызвав неожиданную дрожь в теле. — Ни одна земля не пустует. А те, кем вы руководите, производят достаточно шума, чтобы их услышали за день. Мы наблюдали за вами некоторое время''. Ваниморе был поражон, потому что он никого вокруг не видел и не слышал. — Нас много, и мы хорошо вооружены, но мы не селимся на твоей земле, мы только проходим мимо этих земель''. — Это не моя земля, мы просто подождем немного. Возьмите здесь то, что вам нужно, но за это благодарите Единого, хотя все эльфы знают это, не так ли? Но я никогда раньше не видел эльфа, возглавляющего людей с востока, и никогда ни слышал о таком''. — Он снова усмехнулся, как будто это ему казалось забавным. — Это странные места.'' — Фиолетовые глаза сузились, как будто ища что-то в глубине его глаз. Мгновенно он почувствовал, как будто незнакомец поднял внутренний барьер, почувствовав вторжение. Он, конечно, мог бы его сломать, но... — Ты не эльф…'' Мужчина поднялся на ноги, его движения были странно изящными. — Несмотря на все, ты выглядишь как один из них''. — Его глаза из-под глубоких бровей поднялись и встретились с глазами другого. — ''Ты несешь в себе много боли, дитя''. — Кто ты? — спросил Ваниморе, его эмоции снова свернулись в защитный клубок от такого понимания. — Пять зим назад я вывел свой народ из лесов западных земель'', — ответил незнакомец. — ''Эти земли сейчас дрожат, они небезопасны, великие вещи движутся, я чувствую это в своей крови, как ветры, приносящие снег''. Ваниморе уставился на него. — Ты чувствуешь подобное, Человек?'' — И ты тоже. — Он повернулся и бесшумно пошол прочь, затем всего на мнгновение остановился. — У нас был разговор с детьми Кузнеца''. — Он поднял руку, указывая на восток, на три великие горы со снежными вершинами. — ''Под этими вершинами они заминировали огромные особняки. Но теперь они тоже встревожены и говорят, что Кузнец разгневался. Они закрыли свои двери, впуская только своих родственников, пришедших с запада. Они не потревожат вас, но и не помогут''. С этими словами незнакомец исчез в чаще деревьев. — Что...? Ничто не ответило ему, кроме шелеста листьев на внезапном ветру. Он снова повернулся на запад, нахмурившись, все его чувства были напряжены. «Что я чувствую? Он мог бы обратиться к Саурону и спросить его, но он этого не сделал. Дети Каменщиков? Ауле? Феапольда сказала, что нолдор многое узнали об Ауле в Благословенном Царстве. Говорят, он создал гномов. Разве не ходили слухи о древнем королевстве гномов в этих горах?» Он долго рассматривал вершины и место, где исчез человек, затем отвернулся и молча вернулся в лагерь. ~ В ту ночь небо на севере вспыхнуло огнями, и дежурившая стража разбудила лагерь. Выглядело так, будто где-то далеко разразилась чудовищная буря. По земле под их ногами пробежало бормотание. Ваниморе почувствовал, как молния пронзила его нервы. Власть. И такого рода, которого он никогда не знал, масштаба, о котором он и не мечтал. «Но чья власть? Не Моргот, он бы это признал, не Саурон, оно было слишком огромным. Он чувствовал, как в нем бьется кровь, как сердце колотится от тяжелых ударов. Валар...? Приходят ли Валар в Средиземье?» — задавался он вопросом, надежда всегда сдерживалась контролем. «Да будет так. Пожалуйста... но нет! Я сойду с ума, если буду надеяться! Я не могу позволить себе надеяться. Но то, что я чувствую, настолько сильно... » Но у него не было возможности узнать это, он мог только догадываться, поскольку его голос повышался, чтобы успокоить встревоженных людей. Ему все еще предстояло возглавить их, и он чувствовал неразрывную связь между ним и Сауроном. Оно присутствовало, но в данный момент на него не обращали внимания, как будто мысли его отца были заняты более важными делами.