Тёмный принц - Ваниморе

Однажды он признает, что ему нужно то, что я ему дал. И он был мне нужен. Забавно, что в месте, где я также познал унижение и боль, я спустя столько времени познал блаженство. Ваниморе хотелось бы, чтобы Маглор остался с ним и изучал то, что вспыхнуло между ними, но если бы он подчинился, его Маглор теперь был бы в цепях и направлялся вместе с ним Нуменор. Неужели Саурон действительно верил, что Ваниморе приведет его? Он мог бы заставить своего сына, если бы надавил достаточно сильно, но он этого не сделал. В любом случае Маглор был свободен и, если бы не эта случайность, он бы выжил. Вновь зажженный в нем огонь горел слишком жарко, чтобы он мог покончить с собой или просто лечь и умереть. Он был великолепен. Я бы многое отдал, чтобы узнать его отца. Он был слишком хорош, чтобы покончить с глупой игрушкой, но еще гораздо раньше я бы сам лишил его жизни. Некоторые вещи никогда не следует ломать. _____________________________________________ Ваниморе видел Ангбанд и Барад-Дур, но он никогда не видел и не подозревал, что что-либо, построенное людьми, может быть таким же, как Нуменор. В то время как Эндорэ погрузилось в темную и жестокую эпоху, Земля Даров процветала под властью мудрых и долгоживущих правителей, но постепенно и коварно их гордость и амбиции также росли. Эльдар из Тол Эрессеа больше не плавали в Нуменор, а отношения морских королей с людьми Средиземья стали высокомерными. Долгие годы они приходили к людям Средиземья почти как боги. Легенды которые были когда-либо рассказаны о высоких людях с моря, и не все из них были бы поучительны. Говорили, что Нуменор не нуждался в торговле, настолько богаты были его природные ресурсы, но с годами короли и знать стали пресыщенными и жадными. Великие леса Энедвайта и Минхириата уже были вырублены для строительства их флотов. Теперь они искали нечто новое а также развлечения из далеких стран. Арменелос Золотой, так назывался этот город. Здесь первый король Нуменора, Элрос Тар-Миньятур, построил башню, и при дворе короля вырос Нимлот, отпрыск Белого Древа Тириона. Над головой возвышалась Менельтарма, вулканическая гора в центре острова, пять корней которой разветвлялись на полуострова. Ваниморе показалось, что он заметил над ним клуб дыма, когда корабль приближался к гавани. В последние дни Ваниморе мог по праву сказать, что он не предвидел ни того, что приведет в движение пришествие Саурона, ни катастрофического конца. Он предполагал, что его отец окажет влияние на короля и станет истинной властью за троном. Ваниморе также догадался, что Саурон побудит Ар-Фарасона атаковать Линдон и оставшиеся эльфийские королевства, а затем приступит к завоеванию мира, используя армию Нуменора. Король станет шифром до тех пор, пока его полезность не уменьшится или пока Саурон не убьет его. Именно это сделал бы сам Ваниморе. Улицы города были широкими и изогнутыми; За мраморными стенами стояли огромные дома, где пели птицы и играли фонтаны. Статуи возвышались на фоне неба, а крыши были покрыты золотом и серебром. Огромные носилки, которые несли десятки дюжих рабов, несли украшенную драгоценностями дворянку, мужчины ездили на прекрасных лошадях и были одеты так же блестяще, как павлины. Дворец представлял собой титанический комплекс зданий, который, казалось, бросал вызов самому Менельтарме, и огромная толпа знати и слуг постоянно входила и выходила. Стражники, встретившиеся с Ваниморе на пристани, провели его к двойным дверям высотой во много локтей, окованные сталью и украшенные золотом, и, оттолкнув их, привели его к королю. Могучим воином Ар-Фаразон был и остаётся. Неугомонный, своенравный и амбициозный, он силой женился на дочери последнего короля Тар-Палантира, нарушив тем самым законы Нуменора. Он не боялся Саурона и счел разумным привести его в качестве заложника в Нуменор, не зная, что это точно соответствует желанию Саурона. Ар-Фаразон восседал на троне в великолепии, высокий и сильный, а рядом с ним в роскошном черном костюме стоял Саурон, волосы были собраны назад в обруч из красно-золотого цвета. Рядом на троне поменьше сидела прекрасная женщина, ее черные волосы были украшены бриллиантами чистейшей воды. — А кто это, — спросил король?'' Ваниморэ был одет в черное, глубокий капюшон закрывал его лицо, но его мантия была из бархата, ее подол был расшит золотом, а черные сапоги были из мягчайшей оленьей кожи. — Мой раб, Сир, тот, о котором я говорил'', — вежливо ответил Саурон. — ''Иногда полезен и развлекателен – во многих поединках ты можешь наслаждаться, видя, как он сражается с любым из твоих лучших войнов. Он может драться, играть для тебя и танцевать. Но он мятежный. Он исполнит все чего ты только тыпожелаешь, мой король.'' — Тем, кто не подчиняется?" — случайно сказал вслух Ваниморе. — Ты !? Когда же ты наконец научишься покорности !?" — Саурон пронзил тело Ваниморе ледяными шипами боли. — Ты шутишь?'' - огрызнулся он, когда снова смог видеть. — Мятеж — это предательство, а предательство заслуживает смерти,'' — протянул король, не обращая внимания на этот разговор. — Позволь мне взглянуть на тебя, раб.'' Ваниморе сбросил капюшон с лица, расстегнул плащ и сбросил его. Ар-Фаразон почувствовал внезапную антипатию и зависть. Раб был великолепен; копна иссиня-черных волос, ниспадавших ему почти до колен, была похожа на гриву жеребца, без какого-либо намека на женственность. — Эльф?'' — Он бросил веселый взгляд на Саурона. — В его венах течет моя кровь, мой король.'' — Говорят, что эльфы могут вынести много боли'', — пробормотал Фаразон, откинувшись на своем троне, положив руку на подбородок. — Ты не ослышался, мой король,'' — вежливо согласился Саурон. — Может быть, ты хочешь узнать итина ли это?'' Ваниморе увидел, как королева отвернулась от отвращении. Король еще не поддался открыто своему растущему желанию совершить более темные дела. Но в ту ночь он познал удовольствие от причинения боли беспомощно связанному существу. ___________________________________________ — Почему он не кричит?'' — спросил он у Саурона, который холодными глазами наблюдал, как король провел ремни кнута между его руками, размазывая кровь по ладоням. — Он уже давно не кричит от боли, сир, и любая рана на нем заживает очень быстро. Однако не думайте, что он неспособен чувствовать боль. Он кричит внутри, в этом я могу вас уверить. Но у него есть много других применений, и, возможно, когда эти следы заживут, ты увидишь некоторые из них''. Саурон знал, что ни один человек, даже будучи настолько сильным, не сможет сломить Ваниморе. Его сына в юности бросили в ямы Ангбанда, чтобы сражаться с Балрогом, сильнейшими орками, волками и оборотнями. Он по-своему принял на себя наказание, когда Ар-Фаразон ушел. Посже в тайных местах, известных только друзьям короля, проводились смертельные схватки между преступниками, безумцами или верующими, которых украли и заставили сражаться или умереть. Изобретательность Саурона добавляла зрелищности, но когда Ваниморе, вооруженному только мечами и обнаженному, было приказано сражаться, никто другой не вышел живым. Он был смертоносным и бесчувственным стихотворением разрушения, ни одним напрасным движением; его двойные клинки превратились в вращающийся стальной вихрь, от которой отскакивало любое оружие, и он никогда не промахивались. Ненавидя его за то, что он был эльфийской крови, Ар-Фаразон стремился столкнуть его в смертельной схватке с кем угодно, будь то человек или зверь. Забрызганный кровью, раненый, хромающий, сын Саурона выйдет из орены. Однако, наблюдая, как он танцует с грацией и спортивной красотой, король подумал, что, возможно, его следует оставить только за это. Это был коррумпированный двор под слоем богатства и воспитанных манер, и под ним текла ползучая волна черноты. _____________________________________ Слава Нуменора, подумал Ваниморе, стала подобна изысканным одеждам, покрывающим разлагающийся труп. В Арменелосе было только две вещи, которые он считал красивыми. Одним из них был Нимлот, аромат которого разносился по вечерам по всему королевскому двору. Никто теперь не приблизился к нему; сам король избегал этого. Саурон говорил о Нимлоте как о насмешливом напоминании эльфов и валар из Благословенного Царства о том, что нуменорцы, возможно, никогда не ступят на эти берега. Но пока он не осмеливался прикоснуться к нему, поскольку Ар-Фаразон считал, что судьба его Дома связана с Нимлотом. Другой красавицей была Тар-Мириэль, замужем за человеком, которого она ненавидела, она держалась с изяществом и достоинством. Она была единственной после Ваниморе, пришедшей увидеть Нимлота. Ваниморе видел, что он так же безвозвратно поймана в ловушку, как и он, но все же были те, кто придерживался старых обычаев, и он удивлялся, что она не искала их, пока не стало ясно, что ее действия были упрямыми. Она никогда не могла покинуть дворец без присмотра. Ваниморе вышел из утренней тени и тихо сказал: ''Здесь стоят самые прекрасные создания, оставшиеся в этом королевстве.'' Мириэль слышала много историй об играх с этим рабом, ужасных историй, которые она не осмеливалась рассказывать своему мужу, но он шел и вел себя со спокойствием и надменностью рожденного дворянина. — Это благословение — увидеть эльфа'', — прошептала она прикрываясь веером. — ''Хотя видеть в нем раба мерзко.'' — Я сомневаюсь, что кто-нибудь когда-либо считал меня благословением'', - сухо сказал он. — ''И ты увидишь еще много отвратительных зрелищ, если останешься здесь''. —Я не могу не уйти, как и ты не можешь'', - ответила она, и он без юмора улыбнулся. — Значит мы оба с тобой рабы''. После этого, если бы позволял случай, она заговорила бы с ним, очарованная и жалостливая, хотя он и отталкивал жалость. Он был подобен льду и камню, хотя его глаза смягчались, когда они останавливались на ней. — Я бы забрал тебя, если бы мог''. — Его губы не шевелились, когда он говорил это, а Мириэль была прирожденной придворной; она не выдала своего удивления, но долго смотрела на него и наклонила голову. В те дни Саурон начал шептаться с королём Мелькора, которого он называл Повелителем Всего и Подателем Свободы, и в страхе Смерти, как и почти все в те дни, Ар-Фаразон прислушался. Тогда в то время был построен могучий храм. Оно было круглым, с монументальным серебряным куполом и стенами толщиной в несколько локтей. И здесь была сожжена первая из многих жертв: Нимлот, Белое Древо, и от него поднялся дым, который покрывал землю в течение семи дней, так что люди дивились и трепетали. В те дни королеву охватило предчувствие несчастья, и, обнаружив Ваниморе, она заплакала, когда он стоял, сложив руки на груди, и смотрел на обтесанный ствол. — Есть вещи, которые огонь не может уничтожить, госпожа'', — сказал он. — ''Тем не менее, я советую тебе найти способ уйти, потому что огонь в храме теперь никогда не погаснет, если океан не покроет землю''. Он даже не знал, верил ли его отец в то, что он проповедовал. Саурон стал для него чужим. — За мной все вреня наблюдают'', — пробормотала она. — ''Это и моя земля тоже. Я королева и не брошу свой народ. Куда же мне идти?'' — Куда угодно, моя госпожа. Я не могу помочь тебе, потому что Саурон знает мои мысли, и я, сам того не подозревая, предам тебя''. _________________________________________ Ваниморе оказался прав, поскольку после этой первой жертвы последовало множество других. Люди пролили Мелькору кровь, прося избавить их от Смерти, которая теперь пришла во многих ужасных обличьях. Ваниморе удивлялся Мену, ибо окончательная смерть казалась ему величайшим покоем. Тем не менее, они жаждали бессмертия, и поэтому Ар-Фаразон начал создание мощнейшего вооружения, которое когда-либо видел мир, и его целью было отправиться в Валинор и вырвать бессмертную Жизнь у Сил. Мачты кораблей походили на лес, простирающийся от берегов далеко до моря, и, подняв голову, Ваниморе увидел облако, пришедшее с запада и затмившее солнечный свет. Он имел форму орла с распростертыми крыльями, под которыми потрескивала молния, и тень распространялась по Стране Звезды, как будто наступила глубокая ночь. Затем однажды Саурон позвал его и приказал покинуть Нуменор и приготовить Барад-Дур. — Уходи отсюда. Никто здесь не осмелится остановить тебя''. Ваниморе был более чем готов, поскольку к этому времени атмосфера страха стала густой, как дым, поднимавшийся из Нимлота. Прежде чем уйти, он в последний раз поговорил с Мириэль, сказав, что ее единственная надежда теперь заключается в побеге. Он подумал, что, возможно, учитывая, что его отец и король настолько заняты, ему удастся тайно вывезти ее из дворца. Она засмеялась, как фейри, потом заплакала и сказала: «Ты молишься?» — Не для себя'', — сказал он, взял ее руку и поцеловал. — ''И не Валар, но я буду молиться, чтобы ты обрела покой, госпожа''. Она повернулась к нему лицом. — ''Благодарю тебя, я буду помнить тебя''. Ему хотелось обнять ее, унести, если понадобится, силой. Она улыбнулась, как будто зная его мысли, отдернула руку и, подобрав юбки, улетела, как прекрасное привидение. ____________________________________________ Таким образом, Нуменор отступил за корабль, который доставлял Ванимора обратно в Средиземье, и пришвартовался в Умбаре, откуда он приготовился отправиться на север и восток в Мордор. Умбар не был неприятным местом. Нен-Умбар, этот великий залив, был наполнен кораблями, до отказа набитыми экзотическими специями, рабами и животными из джунглей и равнин юга. Благодаря своему расположению и мягким дождям с моря вокруг него выросли плодоносные виноградники и виллы, выложенные земляно-красной плиткой для знати и торговых принцев. Это всегда космополитичное место, здесь можно было встретить лица многих рас: высоких и белокурых из Нуменора, золотокожих и темноглазых соплеменников, а также мужчин и женщин, черных, как безлунная ночь, из Дальнего Харада. Ванимор задержался на несколько дней за лошадьми и провизией, а затем направился на север по торговой дороге, которая поднималась через покрытые виноградными лозами холмы. Он не был уверен, что заставило его остановиться; возможно, внезапный крик птиц, когда огромная кружащаяся стая чаек устремилась вглубь страны, фырканье и топот его коня, который отпрянул и поднялся на дыбы. Рефлекторно он бросился на землю. Раздался шум, который, казалось, пронзил каждое сухожилие и вызвал боль в костях. Он не знал, что морское дно между Нуменором и Аманом было разорвано на части, что воды хлынули в расплавленную скалу внизу, что великий остров охватил землетрясения и титанические волны. Только узкий залив Нен-Умбара спас его от полного разрушения, но с запада завывал могучий ветер, волны хлынули, как горы движущейся воды, к побережью, и небо стало черным, когда поднялся дым разрушения. Ваниморе был сбит с ног ударом ветра и брошен во тьму проливного дождя. Он почувствовал, как сломались ребра, и его ударили летящими обломками, из-за которых пошла кровь. Беспомощный перед этой силой, он мог нестись только до тех пор, пока не наткнулся на что-то, что остановило его продвижение. Он лежал наполовину утопленным, когда землетрясения сотрясали землю, а штормы разрывали небо. В течение многих дней земля лежала под покровом, и люди бежали из Умбара дальше вглубь страны. Ваниморе не мог знать, что произошло, но, поскольку волны пришли с запада, не требовалось большого ума, чтобы догадаться, что Нуменора больше нет. Но был ли Саурон уничтожен? Некоторое время он чувствовал слабые завитки надежды, но это присутствие в его сознании, хотя и неподвижное, не исчезло. Саурон был айном, и поэтому его дух никогда не мог быть полностью побежден. На вторую ночь ему было видение зеленой вьющейся волны, поднимающейся по склонам Менельтармы, и красивой женщины, отчаянно пытавшейся достичь вершины. На одно мгновение в ее глазах увидел полнейший ужас, а затем покой. И воды побороли ее и унесли ее... И хотя выжившие в Акаллабет Падшем могли спустя годы взглянуть на Запад с тоской и желанием своих душ, Ваниморе, который видел его во времена его разложения, не оплакивал его кончину. Он сохранит в памяти ее раннюю славу и лицо королевы Тар-Мириэль, которая, как он надеялся, обрела свободу. Навсегда.