Позади них, дверь со скрипом открылась, и сквозь нее просунули мешок, прежде чем она снова закрылась.
Ваниморе открыл мешок и достал бурдюк с вином и водой, плоские буханки хлеба и полоски соленого сушоного мяса. Вино было хорошее, насыщенное, рубинового цвета; когда Ваниморе вернулся в это место, он принес с собой свой красный урожай Дорвиниона.
Он заставил Эльгалада есть, а затем ополоснул лицо и руки водой. Оно было чистым, но имело затхлый привкус.
— Мой лорд? ''
— Да?''
— Что с тобой будет, куда ты пойдешь?
— Я отправлюсь в Мордор.'' — Ваниморе пригладил серебристо-яркие волосы. — ''Я сопротивлялся зову Саурона, чтобы увидеть, как ты растешь, и хотел привести тебя в безопасное место. В любом случае, Его мысли были заняты другими делами.''
— Как он тебя держит?'' — прошептал Эльгалад. — Ты не злой.''
— Ох, дитя...'' — на губах Ваниморе заиграла холодная и горькая улыбка.
«Ты ничего обо мне не знаешь. Твоя жизнь для меня - мгновение времени. Я родился на землях, которые сейчас омываются волнами Белегаэра, и в месте, омраченном колдовством и ненавистью. Я никогда не был никем иным, как рабом, воином... и игрушкой. Но ты не такой, как я. Тобой движет любовь, а не ненависть. Возможно, любовь сильна, Эльгалад, но она не спасет тебя в Барад-Дуре.»
— Я не смогу помочь тебе, если ты попадешь в руки Саурона.''
— Он… он ведь накажет тебя?'' — вопрос был задан тихим, дрожащим голосом. — ''Если… если я сбегу?''
— Он не убьет меня.'' — Ваниморе прочитал бурные мысли. — ''Я слишком полезен. Но ты бы не захотел жить. Я видел, как там пытали еще одного эльфа, и было много других, о которых я никогда не знал, я не сомневаюсь. Но тот был древним войном, очень сильным, я смог его спасти. И время было благоприятное. На этот раз я не смогу так поступить. Как только Мораннон сомкнется за тобой, это будет конец. Душа твоя светлая, но она погаснет, как свеча под черным восточным ветром.''
Эльгалад посмотрел на него в мерцающем свете факела, в его глазах блестели слезы.
— Зачем ты меня воспитал, почему защитил меня… зачем, если дойдет до этого?'' — слова были прерваны.
— Не знаю...'' — Ваниморе поднялся, черные волосы ниспадали на одно плечо неухоженными завитками. — ''Я хотел любить кого-то… чистого, любящего''. Пожимание плечами. «Ты сталь для меня подарком судьбы. Но этого не может быть.»
— Мой Лорд, всю мою жизнь ты бросал ему вызов!''
Эльгалад протянул к нему руку, всей своей душой. Его притяжение было невероятно сильным; таким же сильным, как воля Саурона. И Ваниморе пришлось противостоять сейчас им обоим .
— Если я смогу сбежать, то мы оба сможем! Мы можем пойти куда-нибудь... куда угодно...!''
От страха его мягкий голос стал заикаться, причем не на какой-то конкретной гласной или согласной, а на легкой запинке в словах.
— Эльгалад, в конце концов я сойду с ума.'' — пробормотал Ванимор. — ''И я бы не знал, что я делал. Я мог бы неосознанно убить тебя сам.''
— Я пойду на такой риск! Пожалуйста... я твой,... ты для меня весь мир!''
Ваниморе перекатился на одну ногу, ударив кулаком в стену. Эльгалад вздрогнул, ожидая услышать хруст костей. Голова ворона склонилась, тонкие пальцы растопырились на камне, пальцы блестели от крови.
— У меня ничего нет.'' — его голос был спокоен. — ''Я ничто. Я принадлежу Саурону, но я не владею тобой. Но ты — это ты сам, и ты можешь жить свободным от развращения, можешь жить своей жизнью со своими родственниками здесь или за морем. Вот что я бы тебе посоветовал: отправиться на запад, в Гавани, сесть на корабль и покинуть Средиземье. Найди свою мать и отца.''
Эльгалад вышел вперед, неуверенно протянув руку.
— Ты сказал, что Валинор — это прекрасное место, куда...он...никакое зло не может прийти. Если бы ты уплыл с этих берегов, он никогда бы больше не причинил тебе вреда. Ты будешь свободен.'
— Они не примут меня в Амане, дитя. Я сделал этот выбор уже давно.''
Ваниморе повернулся, и его неповрежденная рука коснулась высококостного лица.
— Так красиво... Я хотел бы видеть тебя незапятнанным. Чтобы эти грязные руки, никогда тебя не косались, я не хотел бы, чтобы ты осквернился.''
— Ты не мог!'' — воскликнул Эльгалад. — ''Не называй себя неправильно, мой Лорд. Мой дорогой Лорд. Я твой! И да, я принадлежу тебе!''
Он решительно посмотрел в дикие фиалковые глаза, когда рука схватила его за подбородок.
— Я владею тобой? Я твой Господин?''
— Да.''
— Тогда я приказываю тебе впредь молчать.'' — сказал он. — ''У нас мало времени.''
Разумеется, Саурону был известен заранее обдуманный план его Раба; Ваниморе знал это, он давно признал, что у него нет ментальной защиты.
Таким образом, Кхамул будет знать и получать собственные приказы от Темного Лорда. Очень жаль, старый друг. Признаюсь, я в отчаянии. Вскоре дверь открылась, и Эльгалад вздрогнул при виде орков.
Их дикие глаза, казалось, скользнули по нему, и он бы отступил, если бы его господин этого не сделал. Он встал, скрестив руки на груди, выставив одно тонкое бедро в провокационном и странно соблазнительном жесте.
Орки отступили в сторону, когда вошел Назгул, черные мантии кружились позади него, и если Эльгалад почувствовал мгновенную антипатию к оркам, это существо ударило сердцем о грудь в новом ужасе.
Он подошел ближе к Ванимору. Кто протянул: ''Ну?''
— Наш хозяин приказывает тебе идти связанным.'' — произнес Кхамул.
— Почему-то это меня не удивляет, старый друг.'' — Ваниморе сложил перед собой запястья в явном подчинении, и на них защелкнулись кандалы.
Хотя орки издевались и облизывали губы при виде Эльгалада, они не обращались с ним плохо, разве что грубо подтолкнули его вперед. Ему казалось, что он идет по дороге, вымощенной отчаянием, охваченный ужасными запахами и скрипучими голосами.
Только плавные, неторопливые шаги его господина служили опорой, за которую можно было ухватиться, несмотря на охватившую его панику. Он даже не знал, куда они направляются, но Ваниморе знал; они направлялись на юг, в Рованнион, это самый быстрый путь в Мордор. В лесу было мало дичи, животные бежали от неземного ужаса Назгулов.
Поэтому орки были рады выйти на луга, где они могли охотиться. Улайри не нуждались в пище, но они давали время тем, кто должен был кормить. В первую ночь выхода из леса четырем оркам было приказано найти зайца или тетерева, в то время как остальные собирали дрова для костра. Эльгалад не мог понять их острого и грубого языка, а Ваниморе не переводил.
Они говорили о развлечениях, которые можно было бы провести с эльфом, и о его дальнейшей судьбе, но они знали, что им придется ласкать прекрасный цветок или умереть от рук Назгулов сейчас или, что еще хуже, от Саурона в Мордоре. Они оттолкнули его от огня, но никто, как заметил Эльгалад, не коснулся руки его господина, который подошел к нему и опустился рядом с ним.
Утешенный его стойким присутствием, он придвинулся ближе.
— Это будет сегодня вечером.'' — Эльгалад не вздрогнул, но слегка напрягся, сглатывая. — ''Вернись на опушку леса и иди на север. Это не будет так, как в Дол Гулдуре, но тебе все равно придется использовать все свои навыки, и это путешествие будет долгим. На окраинах восточных лесов есть поселения людей, возможно, ты сможешь получить там помощь, если она тебе понадобится. Они не любят чужаков, но не они злы сердцем.''
— Теперь послушай меня внимательно: с востока на запад через лес идет дорога. Этот путь был давным-давно проложен гномами. За ним патрулируют эльфы лесного короля Трандуила, но на юге дежурят шпионы Мордора. Используй для передвижения деревья; они твои друзья, отдыхай на их ветвях, бегай под их кронами.''
Боль пронзила горло Эльгалада и сдавила его, но его разум закричал: ''Я не хочу уходить! Когда я смогу увидеть тебя снова? Пожалуйста..! Я прошу тебя об этом, как своего господина.''
— Когда я дам сигнал, беги и не оглядываясь. Посмотри на меня, дитя. Я покажу тебе кое-что...''
Хотя позади них горел огонь, глаза Ваниморе сияли, как живые драгоценные камни, и, удерживая их, Эльгалад упал в образы в них.
***
Он видел своего Господа в местах, от которых воняло таким ужасом, что душа его вздрогнула перед ним. Он видел, как его пытали и оскорбляли. Он отчаянно сражался в темных ямах против существ, о существовании которых Эльгалад даже не подозревал: созданий темного и ужасного огня, владеющих кнутами и огненными мечами. Он видел, как его били, сжигали... и,
о, дорогой Эру... видел, как на него набрасывались огромные волки, орки...
Эльгалада вырвало бы, если бы он не находился в ледяном шоке.
Он увидел своего господина в ошейнике, прикрепленном к цепи, а тот, кто держал его, наблюдал, как он танцует, прежде чем потащить его на колени к своим ногам. Он видел, как его господин насадил себя на налитую кровью плоть и взял ее в рот... затем он воевал, облаченный в соболью броню, убивая движениями, которые были гладкой, бесчувственной балладой о насилии. И всегда, в повторяющихся спазмах, унижении, боли, использовании.
***
Эльгалад почти не осознавал, что плачет, и где-то под этим шевелилось новое для него чувство: ярость против зла, которое ранило того, кого он любил, и получало от этого удовольствие.
— Я спасу тебя от этого.'' — Голос в его голове был таким, каким он его всегда знал, богатым и ритмичным.
Он поднял глаза, смущенный тем, что человек, переживший столько всего, может выглядеть таким непокоренным. Малейший шум привлек его внимание.
Скованные руки его господина были сжаты, сухожилия его рук, выкованные веками войны, натянулись от металлических оков. С резким треском звено разорвалось, и Ваниморе, казалось, сорвался с мемта, словно черный вихрь молнии. Пять орков остались охранять пленников и стеречь огонь. Кхамул растворился во тьме, ему не нравилось пламя, но он был гдето не подалеку; Ваниморе услышал звон вынимаемого меча.
Роняя фляги с резким напитком, орки вскочили на ноги, нащупывая руками оружие. Раздались два ослепляющих двойных удара ногой и хруст костей. Ваниморе вскочил на ноги, поднял упавший клинок и презрительно отбросил приближающееся оружие в сторону, вонзив свое собственное в горло пративника. Брызги черной крови последовали за летящим, словно птица, клинком в его руке.
Один орк сумел выстрелить, и стрела проделала глубокую рану в бицепсе Ваниморе. Он ругаясь, развернулся и отрубил голову орку лучьнику. Все это произошло так быстро, что Эльгалад был в шоке, сидя на месте, а затем, почувствовав за собой ужасный, пронизывающий холод, бросился вперед.
Обжигающий лед схватил его длинные волосы. Последний оставшийся орк убежал.
Нож просвистел в воздухе и вонзился ему в шею. Вскрикнув от страха, вырываясь из нечеловеческой хватки на своих волосах, Эльгаладу показалось, что он увидел тень, пронесшуюся мимо него, затем голос заговорил позади него: ''Холод, там, в темноте, на другой стороне, не так ли, старый друг?''
Внезапно послышался запах горящей ткани.
«Огонь... что он сказал мне об Улайри и огне? Это одна из вещей, перед которой они уязвимы..?» Эльгалад побежал к огню, вытащил часть пылающей ветки и побежал назад. Двумя руками он метнул клеймо в спину Назгула.
Боль пронзила его руки и запястья, заставила его стонать, но он держался, пока не увидел горящую черную ткань, а затем назгул окунулся в нее и убежал.
Эльгалад пошатнулся, чувствуя, как его руки болят, как будто что-то сломалось в его костях.
— Мой лорд?'' — выдохнул он. Ваниморе не ответил, проверив тела и вернувшись с ключами.
— Подожди.'' — коротко сказал он и взявшись за один, повернул его. Наручники развалились.
Подняв Эльгалада за одну руку, он подвел его к рюкзакам, открыл их и взял скимитары и сбрую. Застегнув пряжку, он пристегнул пряжку Эльгалада, забрав лук, лук и колчан.
— Вина.'' — сказал он, кладя шкуру на голову Эльгалада.
— Боюсь, мало есть. Тебе придется охотиться. Кремень и трут. Теперь иди. Остальные скоро вернутся. Они чутко слышат. Иди.''
Его левая рука блестела от крови в свете костра.
— Пожалуйста… позволь мне позаботиться о твоей ране.'' — запнулся Эльгалад.
— Дитя, я знаю, как лечить подобные раны.'' — сказал Ваниморе.
— А теперь уходи. Улайри невозможно уничтожить огнем. Он вернется.''
— Нет, нет... ..пожалуйста!''
— Иди!'' — Сильные руки повернули его. — ''Уходи, Мелуион.''
Эльгалад бросился на единственного человека, которого он знал, и на всю любовь, которую он когда-либо знал.
Его руки отчаянно сцепились. Ваниморе на мгновение удержал его, затем высвободился и поднял подбородок Эльгалада.
— Иди на волю.'' — прошептал он. «Иди, мой дорогой. Уходи.».
Вдали послышались бегущие шаги и крики.
— Беги! ''
Его сердце было разбито, его разум кричал, Эльгалад бежал, и его душа побежала обратно, чтобы соединиться с душой своего господина.
Возлюбленное дитя, ты действительно не знаешь, на что я способен, что мне нужно и чего я желаю. Для нас нет ни времени, ни места, ни мира, и ты должен бежать, Эльгалад. Вдали от меня, так же, как и от Него....
