Справедливо.
20 апреля 2024 г. в 17:36
На центральном кладбище Бикини Боттом все было, как и всегда — тихо, мрачно и спокойно. Лишь холодный ветерок почти бесшумно тревожил короткую и почему-то желтоватую мягкую траву.
Между могил медленно блуждал длинный зелёный призрачный силуэт когда-то еще живого пиратика. Парил он здесь с таким счастливым лицом, будто оказался в компании бывших школьных приятелей, с которыми когда-то устраивал вписки и убегал вместе с ними с физкультуры или трудов.
Пусть никто и не может поздороваться с Летучим Голландцем в ответ, а все же кладбище — одно из его самых любимых мест в этом глупом городе, пожалуй, сразу же после моря (можно же Гуу Лагуну назвать морем?), всегда вызывающую у него неописуемо приятную ностальгию, напоминающую ему о временах, когда он пиратил, в морском, разумеется, смысле. Да, он уже привык, что под водой тоже есть свои подводные моря и океаны, как бы глупо это не звучало, и пропитался к ним любовью.
А долетев до огромного и явно очень древнего позолоченного склепа, который неплохо так выделялся на фоне других, призрак вообще просиял от восторга. Можно было бы подумать, что он просто радуется тому, что этот чел сдох, если бы в его взгляде не читалось самое что ни на есть уважение, которое на лицах пиратов вообще крайне редко увидишь.
Однако… Выражение улыбки с его лица как штормом морским сдуло, едва он услышал какие-то посторонние звуки, доносящиеся прямиком из склепа:
— Ай бля…~ Негодник головоногий, живо перестань кусаться! — простонал низкий голос, вызывающе довольный, но со слабой ноткой строгого протеста, — ААААРГХ!!! Плохой кальмарчик, плохой, плохой! Ммм, да, д-да~
— Но папочка, я не виноват, что твоя пухлая шейка так и манит ее покусать~ — настойчиво прогнусавил второй голос, очень бесстыдный и игривый, не менее вызывающий.
Голландец замер с максимально недоуменной харей, думая, а не ослышался ли он сейчас, не нашептал ли это ветер — а то мало ли, что тут услышишь, да еще и будучи призраком. А не показалось ли ему в принципе, вдруг это всего лишь голоса в голове, непонятно каким хуем там оказавшиеся? Тогда почему в его голове вдруг послышались голоса каких-то пидоров?!
Но нет. Эти звуки доносились прямиком из склепа. Доказательством этому была еще недолгая тихая ругань по типу «блядские водоросли Каспийского моря» и такие же тихие, но чрезвычайно уверенные стоны, какие-то пошлые смешки и шепот.
Созревал вполне себе логичный вопрос — что за хуета? Что, блять, за извращенцы оскверняют кладбище?!
Выражение лица пирата вмиг переменилось, став из глупого и недоуменного бешеным нахуй — настолько, что вместо головы у него вырос чайник, из которого шел пар. Он тут еженочно наслаждается тишиной и едва не медитирует, а эти двое!..
Дальше не было слов, одни лишь эмоции — злость и знатный ахуй. Решив поскорей остановить это безобразие, Голландец влетел внутрь склепа, уже подготавливая свои тощие кулаки для надавания смачных пиздюлей двум незваным гостям.
— Я не понял, что за блять?! — яростно рявкнул он, а его глаза аж побелели, как у Элджея.
Двое коллег устроились у стенки склепа не в самой вызывающей, но и не в самой приличной позе — Юджин сидел, облокотившись на стену спиной, а Сквидвард разместился у него на коленях и как вампир кусал его в шею. Кажись, оба были настолько поглощены процессом, что даже не сразу заметили чужого присутствия, несмотря на то, что тот орал как резанный. На удивление, оба еще были одеты, хотя, конечно же, оно и к лучшему, как же гомофобному Голландцу повезло, что он не увидел двух раздетых мужиков!..
Итак, как же они тут оказались? Все очень просто. Сначала у них было что-то вроде свидания, а точнее — небольшой прогулки по парку. После вполне себе милых, особенно для такого развратного фанфика, романтических посиделок под луной на нещадно холодных лавочках оба направились было к кому-нибудь из них домой, чтобы там по законам жанра заняться своим любимым романтическим делом, но… Проходя как раз мимо кладбища, Тентикалс твердо осознал, что его задница вот-вот отвалится от холода, если они прямо сейчас не зайдут хоть в какое-то теплое помещение.
Конечно, Крабс готов ради своего любимого подчиненного на все, поэтому он эпично взял Сквидварда в клешни и перекинул его через сетку-рабицу, чуть не сломав ему копчик, и не менее эпично перелез туда сам, пребольно ударившись своей крабьей жопой. А потом после пары минут поисков они нашли наконец этот самый склеп, закрытый, но моментально взломанный кое-чьим длинным носом, не пропускающий холодный ветер своими достаточно толстыми стенами.
Ну, дальше все понятно — согревшийся и взбодрившийся кальмар, будучи всё ещё изрядно заведенным, решил не терять времени и отблагодарить своего крабика-папика за заботу. Правда, он предлагал все же пойти домой, ибо ему было немного стрёмно при мысли о сексе на кладбище, но Крабсу уже не хотелось никуда идти, ведь кассир успел слишком его раздразнить парочкой поцелуев и поглаживаний.
Он все же смог уговорить его поебаться прямо здесь, и хоть Сквидварду было всё ещё стремновато, но как отказать мистеру Крабсу? Тем более, после такого джентльменского проявления заботы.
Бля, охуительная история. Наконец поняв, что они тут не одни, оба испуганно взвизгнули в унисон, как целующиеся в раздевалке подростки, которых поймали на горячем. Голландец был так зол, что приобрел красный цвет.
— Ты тоже это видишь, Джуни? — не отводя глаз от призрака, спросил кальмар, прижимаясь к груди начальника.
— Еще как вижу, Сквиди… — подтвердил Крабс, неловко потирая свою шею, которая все еще будто бы горела от недавних жарких поцелуев и укусов, пялясь туда же, куда и подчиненный.
— А я говорил тебе, что ебаться на кладбище — плохая идея! — уже раздраженно напомнил Сквидвард, слезая с чужих колен, дав начальнику небольшой подзатыльник, на что тот пробормотал невнятное и глупое «ой».
— Так значит, на кладбище он не хочет, в душе не хочет, в подсобке не хочет… — принялся перечислять Юджин, чей взгляд тоже стал весьма недовольным. Создалось ощущение, что им обоим резко стало наплевать на то, что перед ними стоит, ну, в смысле, левитирует, настоящий и явно очень злой призрак, от которого можно ожидать хуй пойми что, — в шкафу не хочет, на пляже не хочет, на кровати элементарно не хочет… Даже, бля, в стиральной машине застрять ради меня не хочет!
— Не на кровати, а под кроватью! И не под нашей, а под кроватью твоей дочери, долбоёб! Причем, когда она там как раз лежала! — перебил Сквидвард, скрещивая щупальца на груди, передергиваясь с неприятных воспоминаний, — охуенная у тебя, блять, сексуальная фантазия!
— Ну подумаешь, она же спала, а у нее сон очень крепкий! Скажи мне, где ты, нахуй, хочешь?! — почти перебил в ответ Крабс, агрессивно стуча своими ножками о каменную поверхность, таким образом не особо скромно выражая свое недовольство.
Большей наглости Голландец и представить не мог. Он может уже смирился с тем, что эти пидоры задумали заняться сексом на кладбище, но… Он не ожидал того, что они, будто бы и забыв о его присутствии, прямо при нем начнут обсуждать свою гомое… Сексуальную жизнь!
— Блять, заткнитесь, извращенцы! — рявкнул он, с неприязнью на них поглядывая. Заметив на лицах обоих резкий возобновившийся испуг, он решил больше не тратить время и продолжил свой гневный монолог: — как вы посмели осквернять кладбище?!
Он уставился на них в ожидании ответа, ему хотелось бы надеяться, что такие слова хоть немного надавят им на совесть. Если от нее еще что-то осталось.
— Н-но… мы ничего не оскверняли, мы просто целовались, — немного робко признался Сквидвард и пихнул своим локтем Крабса, делая ему намек, чтобы подтвердил его слова. Они еще не знали, что Летучий Голландец нечаянно подслушал, как они тут прелюдили. А то, что он только что услышал то, что не должен был, оба словно и не заметили.
— Вот именно, — согласился краб, оттягивая ткань своей рубашки, которая уже успела провоняться его волнением.
— Думаете, я вас не слышал и не понял, чем вы собираетесь заняться?! — такая наглая ложь лишь больше рассердила бешеного пиратика, — и что я опять же не услышал, как вы только что обсуждали свою гомоеблю?! ВЫ ОСКВЕРНЯЛИ КЛАДБИЩЕ! Да еще и… склеп моей любимой матушки!!! — после этих слов он едва не заплакал.
— Передай твоей матушке, что ее склеп очень удобный и просторный! — радостно попросил Крабс, трясь спиной о жесткую стену, будто бы та чесалась, — даже для меня, ар-ар-ар.
— Да, и теплый! — добавил Тентикалс, который вряд ли бы согласился сюда зайти, если бы так не замёрз, — это тоже ей передай.
Услышав, как эти двое еще и, судя по всему, шутят про его мать, особенно учитывая то, что такие шутки уже давно не актуальны, Голландец впал лишь в бОльшую ярость! От него продолжал идти пар, будто бы он только что вышел из бани, и Сквидвард с Юджином так с этого охуели, что вновь дружно замолчали.
— Ну все, вы напросились, морские пидоры, сейчас, сука, заколдую! Жаль, что я посрался с Нептуном и Он временно лишил меня возможности убивать, но будьте уверены — вам все равно несдобровать!
После этих слов пират начал делать какие-то свои цыганские фокусы; его глаза опять побелели, он вытянулся до неба и начал как-то странно двигать пальцами на обеих руках, и в этот самый момент из его ладоней вылетели два огромных бело-красных луча, так эпично, как в каком-то аниме, угодивших прямиком в двух развратников.
Выглядело со стороны это так, будто их ебашит током, хотя на деле они чувствовали лишь сильнейшее головокружение и даже слышали какие-то помехи, а также приятный, но странный холодок в разных местах: Крабс — в груди, а Сквидвард — между ног. Спустя чуть меньше минуты оба пришли наконец в себя, однако их головы продолжали кружиться.
Кальмар обессиленно упал, как после тяжелого рабочего дня, а краб согнулся у стены, оперевшись на нее клешнями, чувствуя, что сейчас блеванет от такой адской «карусели».
— Что ты с нами с-сделал? — пытаясь сфокусировать глаза на призраке, поинтересовался кассир, держась за свою огромную, но, к сожалению, как можно понять, не особо умную голову.
Летучий Голландец наконец начал принимать свой первоначальный цвет, а так же перестал быть белоглазым Элджеем. На его бородатой физиономии заместо злого выражения возникла довольная лыба, он явно был горд собой. Остается только понять, что именно он только что вытворил, не просто же хотел выебнуться эпичными спецэффектами…
— Я не перенесу гомоебли вроде вашей на кладбище, да еще и в склепе мамы! — сообщил он, грозя им кулаками, — так что… поздравляю вас обоих! Теперь да, у тебя есть пизда, — сообщил он с улыбкой головоногому, — а у тебя — женские молочные дойки, — обратился призрак к ракообразному, — так ваша ебля будет более-менее гетеросексуальная!
Он хотел было продолжить свою ликующую злодейскую речь, но, к сожалению, не успел, ибо оба наконец пришли в себя, тем более, после таких-то слов.
— ЧТО-ЧТО-ЧТО-ЧТО-ЧТО-ЧТО-ЧТО-ЧТ… — заверещал кассир, тараща глаза, отчаянно надеясь, что это просто его какой-то наркоманский сон.
Он перевел взгляд ниже, без какого-либо стеснения раздвинул свои нижние щупальца и запустил туда одно из верхних. Так и есть — маленькая лысая киска. И, надо сказать, уже немного мокренькая.
— Я ТЕПЕРЬ ТРАНСВЕСТИТ, ТРАНСКРИПЦИЯ, ТРАНКВИЛИЗАТОР ИЛИ КАК ИХ ТАМ! — взвыл отчаянно Сквидвард, крепко прижимая бедра друг к другу, от нереального шока пока что даже не замечая, что он по-прежнему возбужден после их прелюдии.
— Что-что-что-что-что-что-что-что-чт… — как в бреду, начал бормотать Крабс, все еще не в силах отойти от головокружения и тошноты, кладя клешни на свои сиськи. Они стали чуть больше и мягче, чем изначально, и на сей раз в них чувствовался какой-то очень неприятный зуд… — ОЙ БЛЯТЬ, КАЖИСЬ ЭТО ПРАВДА! ТАР-ТАРСКИЙ СОУС, КРАБОВЫЕ ПАЛОЧКИ, СВЯТОЙ, СУКА, НЕПТУН, А-А-А-А-А!
Радуясь, что недоброжелатели наконец получили по заслугам, да еще и поняли, что это все не наебалово, что они действительно немного поменяли строение своего тела, призрак радостно и по-злодейски захохотал и наконец торжественно закончил:
— Я прощаю вам это на первый раз, так что пока что у вас еще есть шанс все вернуть!
Тентикалс забормотал опять «Что-что-что-что-что», а Юджин яростно прошипел, как ни в чем не бывало: «Денег не заплачу!»
— Чтобы у него исчезла вагина, ты должен ему отлизать и выебать его туда, — натянуто улыбнулся довольный собой пират, смотря на краба, который, несмотря на шок, в глубине души явно немного завелся с таких слов, ибо все еще был хорни, как 10-летняя фикрайтерша, — а чтобы к нему вернулись обычные сиськи, ты должен… выпить из них все молочко до капли! — торжественно сообщил Голландец уже кассиру, он хоть и против таких извращений, а все же был безумно рад своей мести, — приятного пиздолизания и вкусного молочка!
— ЧЕГО?! Это кто еще извращенец теперь! — взвизгнул кальмар, ерзая на одном месте, ощущая очень непривычное чувство между ног, — да я на тебя натравлю охотника на привидений!!!
Он пробовал наконец приподняться, однако головокружение словно бы вновь дало о себе знать. Он ебнулся прямо на своего начальника, который вмиг прекратил страдать от тошноты, с характерным звуком испачкав несчастную стену несчастного склепа несчастной матери несчастного призрака.
Голландец чуть не сдох второй раз, уж слишком он охуел с такого неожиданного поворота событий и с такого некультурного поведения. Сквидвард кое-как подполз к Юджину и крепко его обнял, не только чтобы утешить, но и потому, что ему стало как-то ссыкотно не на шутку, а тот лишь слабо положил голову ему на плечо, обнимая в ответ, не менее испуганно таращась на яростного Голландца. Призрак же вновь стал красным от злости, нависнув над прижавшимися друг к дружке коллегам, как грозовая туча.
— А НУ, СЪЕБАЛИСЬ ОТСЮДА ОБА! — рявкнул он, больше не находя слов от злости, чувствуя, что еще чуть-чуть — и он взорвется нахуй.
После этих слов он, не понимая, почему не додумался до этого с самого начала, схватил обоих и вынес из склепа (благо, они не стали запираться после того, как зашли сюда), а потом наколдовал на своем бесформенном призрачном низе огромный пендель и парой пинков отправил их за пределы кладбища. Пусть там решают все свои проблемы, а его с матерью оставят наконец в покое!
— Развелось тут… — тихо и злобно пробормотал пират себе под нос, скрещивая руки на груди, наколдовывая какое-то безымянное средство для мытья пола, ведро с водой, тряпку и швабру.