***
Томура неспешно ковыляет к назначенному месту — травма ноги давала о себе знавать, но на нём раны всегда заживали как на собаке. Да и гулять полезно, вроде как, рекомендации врача он пропустил мимо ушей. Апокриф тем временем уже ждал на лавочке, чертя что-то на земле длинной палкой, однако стоило ему только заметить фигуру босса, замысловатый рисунок быстро стирается ногой. — Здравствуйте, командир, — холодный бесстрастный голос парня был сродни его причуде, — можем начинать? — Можно на «ты», Гётен, называй меня просто Шигараки. И капюшон свой сними, я хочу видеть твоё лицо во время разговора. Ледяной немного помялся, но просьбу выполнил. Теперь вместо зловеще светящихся радужек на Томуру смотрел грустного вида юноша. Злодей старался не пялиться явно, чтобы не смущать собеседника, только мельком глазел на смазливое личико. И этот маленький паренек уничтожил армию Твайсов одной атакой? Первое, что пришло в голову попросить у лейтенанта, это экскурсию по городу и базе, наверняка тот знает местность как свои пять пальцев, да и подозрений такая просьба не вызовет. Там уже дальше можно было подумать, как разговорить Апокрифа, но чем дольше они ходили от пункта к пункту, тем ниже падала уверенность в успешности поставленного квеста. Да, Гётен безукоризненно показывал каждый важный участок территории и пытался объяснить дополнительную информацию о зданиях, но это всё касалось работы. Ни одного лишнего слова, ни одного примечания про какие-нибудь кафешки или места, которые бы нравились именного Апокрифу. Да уж, сплошная формальность… а может он слишком сильно ненавидел Шигараки. — Расскажи о себе что-нибудь. Внезапный вопрос командира ПФО сбил ледяного с толку. Он повернулся вопросительно, словно требовал пояснений, что конкретно собеседник имел в виду. Но Томура молчал, как ни в чем не бывало, и говорить ничего не собирался, ему был интересен чужой ход мысли. — Мне…рассказать про свою суперспособность? — Нет, я итак наслышан о ней. Какой ты человек, Гётен? Что тебе нравится, чем занимаешься в свободное время, почему вообще пришел в АРИС? — Я не понимаю, ты пытаешься подружиться? Мне нечего о себе рассказать, кроме своих боевых способностей. — Просто ответь на вопрос как можешь. Томура подошел ближе, пристально вглядываясь в светлые глаза напротив. Не смотря на невинность данных слов, тон злодея был резким и требовательным. Гётен на месте застыл, не показав ни намёка на эмоцию, правда вокруг него словно бы понизилась температура. Занервничал всё-таки? Наконец ледяной оживает, сдаётся с покорным выражением лица и начинает свою историю. — Ещё давно, лет пятнадцать назад, кажется, меня выкупил Ре-Дестро у клана Химура, поэтому я с малых лет пребывал в АРИС, оттачивая свои навыки. Если бы не господин Ре-Дестро, я бы не был таким сильным… Лёд немного тронулся и беловолосый со слабой улыбкой на лице, словно прокручивая свои воспоминания в голове, начал рассказывать о детстве. Томура внимательно слушал союзника, пусть и чужой радости не разделял. Отчего-то внизу живота неприятно щекотало подступавшее омерзение, руки чесались разрушить до основания этот гнилой городок. Рикия…ты напрочь лишил детства человека, вырастив из него суперсолдата без собственных целей и желаний. Но самое неприятное, что Гётен не осознавал этого и воспринимал такое отношение как должное. Хотелось развернуться и уйти. — Шигараки, а…как прошло твоё детство? Красные глаза распахнулись шире. Томура с улыбкой нервной шею почесал. С одной стороны, посвящать в подробности своей жизни злодей своего подчинённого не собирался, но с другой…обрубить Гетена в инициативе с его стороны было бы глупо. — Скажем так, наша биография похожа. — Правда? — в чужих глазах разгорался интерес. — Да… Меня также подобрал и вырастил Мастер. Я что-то типа его преемника, а может как Сареф из Dark Messiah, только вот без особого права выбора. Апокриф захлопал ресницами непонимающе. Да уж…отсылка на культовую игру прошла мимо, впрочем, что от этой ледышки и ожидалось. Томура рукой махнул, мол, забей. Диалог дальше продолжался сам собой. Оказалось, что лейтенант неплохо рисовал и как раз перед встречей чертил какого-то дракончика, а ещё много раньше читал тайком от тренеров много фентези литературы, оттуда и пошла любовь к мифическим существам. Шигараки поделился своими компьютерными играми и пообещал дать погонять запасную приставку на какое-то время. Смех между двоими злодеями слышался в разговоре всё чаще и идиллию не прерывали даже частые косые взгляды от вечно снующих по своим делам жителей. — Ты правда любишь шоколадное мороженое с мятой? — Да. А что? — Оно же для вкусовых извращенцев. Союзники шли в малолюдный парк на отшибе спального района. Экскурсия закончилась, но оба ещё хотели поболтать друг с другом. Шигараки совершенно нечасто с кем-то знакомится, кроме Лиги рядом с ним никого не было, Апокриф словно был ещё нелюдимее, пусть и в его распоряжении находилось гораздо больше человек. Скорее всего, маленькому Гётену запрещали общаться и играть со сверстниками, а сейчас ему самому не хочется с кем-то разговаривать. Томура не знал точно, но мог судить по себе. Методы Рикии и Мастера в воспитании были похожи, что наводило на некоторые мрачные параллели. — Шигараки, а чего ты хотел бы добиться, будучи главой Паранормального фронта освобождения? — Лейтинант явно смутился, задавая напрямую вопрос. — Какие у тебя цели. — Хороший вопрос… Злодей устремил взгляд вдаль. Снова его заставляют задуматься над будущим, над планами, которых и в помине никогда не было. Апокриф терпеливо ждал чужих слов, но недоумение в глазах светлых росло. Он, наверное, привык, что у каждого злобного вышестоящего дяди точно есть ответ и он его обязательно отчеканит от зубов, как политик предвыборную речь. Шея снова зудила, а мороженое встало поперек горла. Как же ему все надоело. — Нужно вызволить Мастера из тюрьмы, после нанести удар всему геройскому сообществу, а после уж пусть он и правит образовавшимся хаосом. Это если кратко. — А что насчёт Паранормального фронта освобождения? И что будешь делать ты? — Понятия не имею, может распущу. — Распу… ЧТО? Апокриф подскочил, зубы оскалив. Злобный взгляд прожигал начальника немигающе, Шигараки же в ответ только бровь приподнял. Он конечно ожидал подобной реакции, но не настолько бурной. — Все люди в этой организации отдали тебе свои жизни и верят в тебя, и ты хочешь просто всё распустить! Да ты недостоин быть лидером и даже просто стоять сейчас там, где стоял Ре-Дестро, — надменный холодный тон бьёт точно в прогнившее сердце, — он действительно был прав насчёт тебя. — Прав насчёт меня. Хм…в чём же он был прав? — В том что ты недостойный слабак и. Ледяной не успел договорить, прежде чем моментально оказался прижатым к ближайшему дереву за горло. Томура колено подбил под чужие бёдра, чтобы тот не сползал и смотрел прямо в разъярённые алые глаза. Послышался хриплый смех, после которого смолкли певчие птицы в округе. Зловещую тишину разрезал хрип придушенного Апокрифа, но чужая ладонь только всё сильнее сжимала тонкую шею. Из бледной руки выпал рожок с недоеденным мороженым. — Скажи мне, раз уж я слабак, недостойный находиться на своем месте, почему твой ненаглядный Ре-Дестро так позорно слил катку каким-то пришедшим немощным бомжам? Он ведь сам мне бросил вызов и если бы не его высокомерие, ты бы так и продолжил своё существование жалкой шестерки в любимой АРИС. Перчатка Томуры защищала от распада, но менее страшной ситуацию это не делало. Злодей с явным садистическим удовольствием наблюдал за скопившимися в глазах слезами. Интересно, это от злобы, обиды или беспомощности? А может и всё сразу. Ухмылка на потрескавшихся губах стала еще шире, когда в спине почувствовался холод от ледяных снарядов. Даже в таком положении Апокриф оказывал сопротивление, да ещё и боссу, против которого в его положении мало кто бы попёр. Не трус. Однако злодей не обращает внимания на угрозу и только к чужому уху склоняется. — По твоей идеологии прав тот, у кого причуда сильнее? Ты нарываешься, мне ведь труда не составит раскрошить тебе глотку прямо сейчас. Или просто сделать с тобой что угодно…но я не буду, как минимум на этот раз. Шигараки ставит аккуратно Гётена на землю и придерживает за руку, пока тот откашливается, еле держась на ногах. На скрытом за волосами лице мелькал алый румянец… как-то странно. А ведь хотелось тихо-мирно поговорить с союзником, да выяснить полезную инфу, провалилась миссия. Когда лейтенант перестал судорожно дышать, Томура решил продолжить свою мысль. — Почему каждому мудачью так хочется скрыть свои мотивы заумной идеологией, неужели нельзя признать свои желания честно? Я разрушу этот мир, больше мне ничего ни от кого не нужно. — Некоторые правда хотят сделать мир лучше. В чужом голосе уже не слышалось злости, только негодование и страх. Глава понял, что перегнул палку, что-то щёлкнуло в голове от разочарованного крика союзника. — Мне плевать на них. А тебе я не запрещаю делать то, что ты хочешь, — голос стал на порядок мягче, — желания союзников — мои желания. — Я хочу, чтобы организация осталась. — Хорошо, останется. Можешь хоть сам возглавить. — Я не лидер. — Знаешь, я тоже, — беловолосый руки развел с улыбкой, — но в целом справляюсь. Ты был бы ничем не хуже меня уж точно. Кажется ледяной над чем-то серьезно задумался, настолько, что было слышно, как крутятся шестеренки в его голове. Этот растерянный вид неожиданно умилял, настолько, что злодей подошел к нему по приятно хрустящим сосулькам и по голове осторожно погладил. Айс-юзер только отвернулся смущённо. Чтобы ем уже не трепать нервы лишний раз, Томура быстро прекратил и отошел на безопасное расстояние. зашагал в сторону главного здания. — Извини за это. — Всё в порядке, мне не стоило так говорить. — Забей, имеешь право возмущаться. Уж лучше так, чем вечная лесть… Я принесу приставку тебе завтра и ещё спрошу кое о чем, идёт? Дождавшись кивка, Шигараки зашагал в сторону главного здания, окончательно покидая лейтинанта. Пора вернуться обратно за работу. С новым постом прибавилось непонятной бумажной волокиты, которая почему-то без него не могла решиться. Бесполезная трата вермени, может, стоило уничтожить все эти документы?***
Уже под вечер глубокий в кабинет заходит Тодороки, правда уже стучась. На стол падает флешка, а горелый с самым довольным лицом завалился на свое любимое место. — Вот тут вся информация по истории АРИС, досье участников и даже какой-то архив, в общем, бла-бла-бла, всё очень секретно. — Спасибо, это именно то, что я хотел. И как ты выудил Скептика тебе всё доверить? — Пригрозился поплавить всю его драгоценную технику, — от наглой широкой лыбы кажется начала кровоточить щека, — впрочем ты бы на моем месте справился бы ещё быстрее. Сам-то ходил разговаривать с кем-то? — Да, с Гётеном. — Ха-а, тот жив хоть остался? — Да, кстати, — беоловолосый вынул из кармана штанов несколько штук медицинских скоб и положил их перед Даби, — он хотел тебе передать то что ты уронил на поле боя, но застеснялся. — Ой как мило, так бы и расплакался, — Тодороки вытер наигранно слезу, — жаль не могу. А называть дефективным уродом он меня почему-то не стесняется. Так что там по информации. — Ну, я узнал про него много нового и думаю, произвел неплохое впечатление. — Что-то я блять не понял, это либо он настолько бесполезен, либо ты с ним просто на свидание сходил? — Больше подходит второй вариант, думаю. Наступила неловкая тишина. Лиговцы переглянулись только. Через пару секунд Даби выдохнул тяжело и сложил пальцы треугольником. — Я хочу уволиться. — Извини, из нашей организации выходят только вперёд ногами. Тодороки вскоре ушёл, а Шигараки уже перекачивал файлы себе на компьютер. Начал осмотр с досье вышестоящих лиц АРИС. Даже про погибшую Любопытную что-то осталось. Жаль было терять союзника с такой полезной причудой, чего только стоил вариант заминировать всех клонов Твайса и пустить их в открытый бой с героями. Эта смерть была на совести Ре-Дестро, как и судьба Апокрифа. Если бы его не выкупили, мог ли тот жить счастливой полноценной жизнью? Хотя нет, скорее бы всего закончил печально, как и он сам без вмешательства Мастера. Они похожи больше, чем кажется на первый взгляд. Наверное, при другом стечении обстоятельств они могли бы стать друзьями, а может даже и героями. Глупые мысли поднимались куда-то высоко, отвлекая от работы, ближе к полной белой луне. Такой же белой, одинокой и не имеющей собственного света.