ПАРОЧКУ СУХО ТОСКЛИВЫХ ДНЕЙ ТОМУ НАЗАД:
Чужеземье. Какие ассоциации и чувства возникают у вас при этом слове? Может, манящая неизвестность, подпитываемая серыми негостеприимными стенами? Может, холодное равнодушное избегание при единственном только его шуршании, наподобие засохшей листве, все больше и больше встречаемой на безграничных просторах Саванны? А может, так называемое «гостеприимство» здешних жителей, которые и жалкой косточки поделить не могут, ослепнув от голода и отчаяния? Думайте, что хотите, но все эти неутешающие характеристики только подчеркивали бесплодность данного края во всех смыслах. Полно любоваться согреваемой солнечным теплом Скалой Прайда, закусывая восхитительным мясом зебры и запивая водой из чистейших источников! Поглядите лучше туда, куда не падает благословение Великих Королей Прошлого, где доживают свои жалкие годы жизни еще вчерашние слуги того, чье имя не принято называть без веской причины. И не только они…***
Пятнистый хищник, шипя и поскуливая от едкой боли в области груди, где уже долгое время нашел себе приют пластырь из большого, не засохшего еще листа, пытался найти успокоение у здешнего водопада. Вода грузными массами беспощадно выплескивалась с высокого утеса, после чего умиротворенно текла прочь по руслу реки. С каждым днем становилось все суше и суше. Леопард только неделю назад отдыхал около зеленого цветущего дерева, полного жизни, а сейчас оно стало желтеть и покрываться мертвыми листьями, которые вскоре и вовсе покидали отчий дом, отправляясь в неопределенное путешествие. Макуча, продолжая невольно шипеть, посмотрел вдаль — там стала виднеться чья-то знакомая фигура, сквозь пот тащившая некрупную тушу антилопы. Леопард тут же разглядел в ней свою возлюбленную, благодаря той, несмотря на труд, лёгкой походке, и мигом помчался на помощь. Разделив с Золой тяготы охотничьего дела, пятнистый сумел дотащить обед до логова. Ох, не хотелось, чтоб молодая самка леопарда брала всю тяжёлую работу на себя. Она хоть и хороша в добыче пропитания, но, все же, так же хрупка, как и большинство особей прекрасного пола. Макуче и в голову ни разу не приходило так эгоистично и по-хамски обращаться с ней. Ведь она — единственное, что есть у пятнистого. Ему невозможно было представить, что бы было, если б Зола не встретила его тогда, тем дождливым вечерком. Неужели внутренние терзания бы продолжались дни и ночи напролет, как ни в чем ни бывало? Или ещё что похуже? Странный вопрос, от которого шли мурашки по коже, словно от студёной воды. Леопарду было не по себе от таких мыслей. Боясь потерять ее — его единственный лучик в этой непроглядной тьме, заполненной всяким смрадом, Макуча чувствовал пустоту. Черную, прожорливую и никого не щадящую. Лапы начинали дрожать, шерсть вставала дыбом, становилось труднее дышать, мир, наконец, терял свои краски и отталкивал своей чуждой серостью, заставляя пятнистого безвыходно глазеть из стороны в сторону, пытаясь найти хоть единственный уголок, чтобы спрятаться от всех невзгод, ежедневно, ежеминутно преследующих беднягу. — С тобой все хорошо, милый, — ласковый голосок Золы был услышан Макучей, отчего тот вновь вернулся из изнанки собственного разума обратно на Землю. — А? Да, да, все хорошо, не надо за меня беспокоиться, — впопыхах протараторил леопард. — Опять что-то случилось? У тебя лоб мокрый, — пятнистая аккуратным движением лапы ощупала голову парня, — и холодный! Точно все в порядке? — Все отлично, дорогая, просто… — Макуча взял паузу, и, чтобы вновь не волновать Золу насчёт кошмаров, солгал, — боюсь, что рана не заживёт, как полагается. Вот как мне с ней на охоту ходить? Все на меня косо смотреть будут, если не посмеиваться… Ненавижу, когда ты тут все тяжести на себя берешь. Помочь тебе хочу. — Ох, не переживай ты так милый, — молодая самка облегчённо опустила лапу на правую щеку, нежно ее поглаживая, — как-нибудь справлюсь сама. А сейчас давай покушаем. Ты, похоже, проголодался. Макуча охотно согласился на данное предложение. Спустя полчаса чувство голода было невозмутимо уничтожено. Зола отошла в сторону, чтобы умыть лапы, а молодой леопард, облизываясь, стал глядеть по сторонам. Вдруг взгляд упал на что-то темное, неизвестное. Это серые стены Чужеземья высились посреди солнечных полей да лугов, отпугивая травоядных своей тревожной атмосферой. Бесплодный край, непонятно, по какой причине, стал звать Макучу, привлекать в свои равнодушные лабиринты, кишащие змеями, скорпионами и остальными животными, беспощадно отвергнутыми Прайдом. Тут же все мысли неведомо столпились, словно звери на торжественной церемонии вручения обязанностей монарха, вокруг серо-скучного пейзажа. Левый глаз странным образом заболел на некоторое время, и могучие лапы леопарда практически сами засеменили в сторону Чужеземья. Как ни странно, Макуче все эти симптомы не показались признаком чего-то неладного, он лишь, как ни в чем не бывало, попрощался с Золой: — Пока, отдохни чуток, а я прогуляюсь немножко, хорошо? Пятнистая самка устало ответила «да», мигом улеглась на большой булыжник, заботливо подогреваемый солнцем, и вздремнула. «С ней ничего не случится, я на пару минуток», — леопард облегчённо твердил про себя и быстрее подбегал к мрачным стенам. Они были все ближе, и ближе, и ближе… Пока всей своей высотой и тяжестью не повергли пятнистого в недоумение. Левый глаз стал болеть сильнее, но Макуча не стал обращать внимание на мелочи и целеустремлённо шагнул внутрь, в лабиринты. Бесцельно бродя по коридорам, он озадаченно поглядывал по сторонам, надеясь найти хоть что-нибудь, притягивающее взгляд. Наконец, спустя полчаса Макуча обнаружил маленькую мышку. Она довольно быстро и осторожно обнюхивала обстановку, ища хоть жалкое пропитание. Ее телодвижения так мозолили глаза, так мешали леопарду сконцентрироваться, что он не сдержался и беспощадно схватил зверька за тоненький хвостик. Подняв на уровень головы, пятнистый разглядел бедняжку, и его рука стала подталкивать ее ко рту. Несмотря на сытость, Макуча был не против ещё раз перекусить, либо это странные мысли окружили, запутали леопарда в голове. Тем не менее, это никак не насторожило того, и он почти поднес мышку к губам, стал уже слизывать пыль с ее ушей, как вдруг извне раздался грубый мужской голос: — Эй! Кто такой заявился?! Это наши территории, проваливай живо!!! Макуча обернулся, выпустив невинного зверька на волю — перед ним стояли три серые фигуры, с совершенно недобрым видом глазевшие на пятнистого хищника. Гиены. Леопард почти забыл, что находится в Чужеземье, в чужом краю, где мало кто ему будет рад должным образом. — О! Мышка!!! — двое, стоявших по краям шеренги, мигом помчались за крохотным зверьком, словно малые детёныши. Только успел пятнистый от них увернуться. — Аргх! Балбесы! — сквозь зубы, нервно проворчал оставшийся и, так же закатив глаза, медленным шагом пошел за товарищами. — Хех, идиоты, — усмехнулся Макуча, зашагав вслед за самцом гиены, чтобы поглядеть на дальнейшие выходки тех двоих. Видимо, Главарь этой банды ещё какое-то время с усталым видом бурчал про себя ругань и, придя вновь к своему рутинному характеру, стал с отвращением вытаскивать других гиен из некого отверстия, сильно похожего на кроличью нору. Выполнив, наконец, всю грязную работу, самец насильно вынудил собратьев смотреть на него виноватым взглядом и стал отчитывать за все неподобающие поступки: — Вы, балбесы эдакие!!! С толку меня сбиваете! Уже который час тушу раздобыть не можем! Зачем я вас вообще на охоту взял?! Ннэ и Тано прекрасно бы справились, в отличие от вас, недоумков!!! Черт!.. Похоже, гиены собирались достать себе обед, что, как оказалось, доставило намного больше забот, которые главному и в самых ужасных кошмарах не снились. А надо было всего лишь раздобыть какую-то тушу, даже тощую можно — на голодный желудок бы пошла с удовольствием. — Эмм… Извините, мистер? — Макуча не стал терпеть все разнообразие унижений недовольного самца в адрес двух, не блистающих умом, других гиен и обратился с весьма интересным предложением, — Вам помочь? — Нам?! Ха! — усмехнувшись, сероглазый язвительно фыркнул, — да чем ты нам поможешь, сопляк?! «Сопляк?! Да как он сме… Так, спокойствие, Макуча, только спокойствие», — леопард, несмотря на оскорбление, остался мягким и продолжил диалог: — Я — леопард, один из искуснейших охотников на свете! Разве возможность, которая по чистой случайности предстала перед вами, так часта? Я в состоянии помочь вам, не выпрашивая взамен! Так что хватайте удачу за хвост… Глава банды оскалил зубы и недоверчивым взглядом стал сверлить леопарда. — Ну или продолжайте мучиться с теми идиотами, раз вы так слепы и не можете извлечь выгоды из каждой пылинки. Прощайте. Макуча с невозмутимым видом обернулся спиной к гиенам и важно зашагал прочь от них. Никогда леопард ещё не чувствовал себя так надменно и высокомерно. Никогда ещё не разговаривал так ехидно, что становилось противно от чуть ли не писклявых звуков. Никогда ещё данные словесные перепалки так не доставляли ему драгоценное удовольствие… — Стой! — знакомый голос позади остановил пятнистого, — эээ… Кем бы ты ни был, я согласен! Лучше с тобой, чем с Чизи и Чунгу нянчиться. Самец гиены поспешно подбежал к леопарду и протянул лапу: — Джанджа. Мое имя — Джанджа… Тебя-то как звать? — Макуча, — тихо ответил тот, устремив свой взор вдаль и принял лапопожатие.