Секрет и признание

      Кёджуро еще не начал волноваться по-настоящему, но подозревал, что что-то идет не так. На прошлой неделе Тенген отказался от их обычной встречи, потом долго отмазывался от совместного похода на горячий источник и в итоге опаздывал уже на полчаса. Все это можно было списать на банальную занятость, но Кёджуро неведомым образом ощущал, что все не просто так.       Вода в онсэне приятно плескалась на уровне груди, шум маленького водопада ласкал утомленный городом слух, а заказанный саке согревал усталое тело изнутри. Кёджуро разнежено привалился к каменной стенке, все меньше желая гадать, что прячется в душе Тенгена. Над головой покачивались ветки ив, сквозь которые мозаикой проглядывал душный сгущающийся вечер.       — Ну скоро он там? — послышался голос Гию.       Кёджуро открыл глаза. Он понятия не имел, скоро ли там Тенген, и ему было откровенно лень вытирать руки и тянуться за смартфоном, чтобы проверить переписку. И вообще, раз Тенген договорился на совместный отдых, значит рано или поздно явится. Нечего за него волноваться.       — Не знаю, наверное уже моется.       Гию неопределенно пожал плечами. Без стеснения липнущий к нему Танджиро выводил на груди замысловатые узоры. Гию в ответ поглаживал темные волосы, путал в них пальцы и плавно вытягивал пряди.       Кёджуро слегка приврал в своей безразличной интонации. Глубоко внутри он опасался, что с Тенгеном могло что-то случиться, или что он все-таки нашел причину не приходить. Они знакомы несколько лет, еще со времен института, и только три месяца назад стали любовниками. Достаточно ли этого, чтобы всерьез переживать друг за друга?       Кёджуро потянулся за пиалой саке, и Гию повторил его жест. Танджиро проследил за рукой и, когда Гию почти поднес пиалу к губам, потянулся к ней. Гию посмотрел в темно-алые глаза и поднес пиалу к его губам. Танджиро ополоснул рот выпивкой и шумно проглотил. Гию отставил пиалу, притянул его к себе и жадно поцеловал.       Они совсем не стеснялись, гладили друг друга и перемежали поцелуи легкими стонами, того и гляди, займутся сексом, не выходя из онсэна. Кёджуро вздохнул, поняв, что слабовольно начинает заводиться. Ему бы так: оказаться в сильных руках и целоваться до головокружения.       Синхронно с открываемой дверью раздался плеск воды. Танджиро рефлекторно отпрянул от Гию и оглянулся.       — Добрейший вечерочек, — громко поздоровался Тенген, — простите за задержку, я уже ныряю.       Кёджуро сразу отметил небольшую странность — полотенце Тенгена завязано не на талии, а на бедрах. Он подошел к источнику и неторопливо сел на бортик, спуская ноги в воду:       — Черт, до чего хорошо…       — Узуй-сан, — Танджиро кивнул в знак приветствия, — как ваша стажировка?       Тенген окинул его и Гию взглядом и начал рассказывать, как проходят дни в художественной школе, где он обучает детские группы. Кёджуро заинтересованно слушал, но изнутри подтачивало легкое негодование от того, что Тенген сел не к нему, а где-то в стороне. Все это в купе с недавними событиями складывалось в подозрительную картину: а не хочет ли Тенген отдалиться или вообще прекратить отношения?       Кёджуро постарался не выдать того, как больно поразила эта страшная догадка. Надо любой ценой выцепить момент и поговорить. Если Тенген хочет расстаться, пусть хотя бы сделает это лично, а не по переписке или вовсе молча, как некоторые трусы.       — …я конечно это не сразу понял, — усмехнулся тем временем Тенген в ответ на какой-то вопрос Гию, — от детей много требовать не получается. Да и не нужно. Они и так загружены учебой по самые гланды, пусть рисование станет для них способом сбросить напряжение.       — Отличная мысль, — поддержал Танджиро. — Не хотите пойти учителем искусства в мой институт? Я бы походил к вам на курс… Ай! Гию, за что?       Танджиро потер под водой бедро, куда его ревностно ущипнул Гию, и невинно захлопал глазами.       — Я тебе сам устрою расслабление, — сказал тот и собственнически обнял парня за плечи.       Тенген примирительно поднял руки и наконец бросил достаточно долгий взгляд на Кёджуро. Конечно, он уловил в янтарных глазах немой вопрос, но отвечать на него явно не собирался.       Кёджуро ощутил новый приступ негодования. Может позвать Тенгена в снятую на них комнату рёкана и поставить вопрос ребром? Подумав, он решил не выдавать своих чувств и тоже сыграть в безразличие. Делая вид, что дальнейший рассказ Тенгена его не интересует, Кёджуро вышел на глубину и неторопливо поплыл на другой конец онсэна.       Гию с сомнением посмотрел ему вслед и обернулся к Тенгену:       — Что между вами происходит?       — Все нормально, — пожал плечами Тенген.       — Ты даже не заговорил с ним.       — Гию, все блестяще. Просто он… Наверное сам надумал чего-то.       Танджиро снова прижался к груди Гию, словно опасаясь, что его ждет судьба Кёджуро.       — Может, вам стоит поговорить, — неуверенно предложил он.       — Поговорим, просто позже. Видишь, он уплыл, — Тенген постарался свести все к шутке, но ни Танджиро, ни Гию не улыбнулись.       Когда Кёджуро вернулся, они говорили о работе и делились насущными проблемами. Тенген так и не вошел в воду, а просто болтал ногами, что казалось странным, как и его полотенце. Танджиро что-то рассказывал о своей подработке в приюте для животных, а Гию ненавязчиво поглаживал его ноги под водой. Не желая смотреть, как кому-то достается вся ласка и внимание, Кёджуро вышел из онсэна, завернулся в полотенце, взял бутылку саке и ушел в свой номер.       — Тебе не кажется, что твое равнодушие его задевает? — многозначительно спросил Гию.       Тенген неловко потер шею. Конечно он все видел, просто был не готов объясняться, да и вообще не особенно любил это делать.       — Узуй-сан, поговорите с ним, — благодушно улыбнулся Танджиро, вызвав у Тенгена приступ отторжения. Еще не хватало мальчишке его поучать и раздавать советы.       Тенген со вздохом встал, поправил полотенце и ушел вслед за Кёджуро.       Номер рёкана был обставлен без изысков, но со вкусом. Простой шкаф для одежды, несколько полок, деревянный котацу с парой дзабутонов. У противоположной стены лежал рассчитанный на двоих футон, рядом с которым стоял небольшой шкафчик. Кёджуро стоял около сёдзи на балкон, видимо разглядывая другие онсэны и внутренний двор.       Тенген негромко кашлянул, извещая о своем приходе.       — Кёджуро, все в порядке?       Тот обернулся, покачивая в руках бутылку, и ответил долгим взглядом.       — Я хотел спросить у тебя то же самое. Что происходит? Почему ты меня игнорируешь? Я не прошу объяснять, почему ты не приехал в субботу, но сегодня можно было хоть раз со мной заговорить, — на одном дыхании выдал Кёджуро.       — Ты как ревнивая жена, — попытался отшутиться Тенген, но лишь подлил масла в огонь.       — Я? А ты как ходящий налево муж. Если хочешь все прекратить, то так и скажи, незачем играть на моих чувствах.       — Кёджуро, я не хочу все прекращать, — Тенген сдался и виновато опустил взгляд, — просто я не хотел кое в чем тебе признаваться. Пока что.       — Что-то случилось? У тебя проблемы? — гнев сменился беспокойством, Кёджуро опустил сложенные на груди руки.       — Нет, как бы тебе сказать…       Тенген все мялся, не решаясь признаться. Взгляд неловко обвел потолок, а пальцы сминали края полотенца. Всем своим видом он напоминал нашкодившего ребенка. Кёджуро терпеливо ждал, все больше опасаясь того, что может услышать. Наконец решившись, Тенген поддел полотенце за край и сдернул с себя.       Кёджуро вытаращил глаза: на гладком лобке у него была крупная татуировка. Замысловатый узор отдаленно напоминал сердце с крыльями и раскинулся почти от одного бедра до другого.       — Это что, татуировка? — севшим голосом спросил он. — Ты, недоделанный якудза!       — Я давно хотел ее сделать, эскиз был просто блестящий!       — Ты поэтому?..       — Да, — Тенген снова неловко потупился, — думал, тебе не понравится.       Кёджуро поставил бутылку на пол и медленно подошел, оглядывая татуировку и гадая, нравится ему или нет. С одной стороны тело принадлежит Тенгену, и он волен делать с ним что угодно, а с другой татуировки — это весьма дурной тон. В целом узор и правда был красивым, а само его наличие отражало независимость и своенравность Тенгена, которые так любил Кёджуро.       — В следующий раз не прячь от меня такие вещи, — сказал он. — Ты же можешь мне доверять.       — Хорошо, — с облегчением усмехнулся Тенген. Кёджуро подошел достаточно близко, чтобы погладить его по влажным волосам и по лицу, а потом притянуть к себе еще ближе. — Я буду всем с тобой делиться…       Они потянулись вперед одновременно и слились в поцелуе, таком нежном и целомудренном, будто не было тех бурных ночей и дерзких постельных экспериментов. Кёджуро обхватил шею Тенгена руками, притягивая его еще ближе, потянулся к уху и бесцеремонно укусил за край.       Тенген погладил его по спине, одним длинным движением опустил руки на ягодицы и сжал их. Кёджуро в ответ слегка прогнулся в пояснице и толкнул его назад, к широкому футону. Тенген понял намек, сделал несколько шагов и медленно опустился на мягкую поверхность, укладывая Кёджуро сверху.       Они целовались снова, радуясь тому, что больше нет никаких преград или секретов, есть только они и просящиеся наружу чувства. Кёджуро спустился ниже и поцеловал шею, подрагивающую от участившегося пульса и дыхания. Облегчение от того, что нет никакого расставания или неприязни окрыляли душу, хотелось зацеловать Тенгена целиком, не пропустить ни единого сантиметра кожи. Кёджуро любовно выцеловывал напрягшиеся соски, обводил их языком и легонько прикусывал. В золотистых локонах путались любимые ладони, в особенно приятные моменты нажимая на голову.       Тенген издал легкий смешок, когда язык пощекотал живот, а потом изумленно ахнул. Кёджуро поцеловал его аккурат по центру татуировки, где оставался чистый участок кожи. Бросив на поднявшего голову Тенгена быстрый взгляд, он начал водить языком по изгибающимся линиям, повторяя узор татуировки. Это казалось запретнее любого самого пошлого желания и самой грязной просьбы.       Тенген уронил голову на футон, но тут же поднял обратно, желая видеть все своими глазами. Это возбуждало сильнее любого минета или дрочки. В том, как Кёджуро водит языком по телу, было гораздо больше чувств, чем просто похоть и голод до чужого тела. Тенген понял, что он действительно принял эту татуировку и желал продолжения, несмотря ни на что.       Кёджуро, покончив с узором, облизнул губы и собирался было продолжить свою ласку ниже, но Тенген погладил его пальцами по лицу, отвлекая. Он торопливо сел и поцеловал желанные губы. Кёджуро улыбался в поцелуй и позволял чужому языку играть у себя во рту.       — Я хочу тебя, — прошептал Тенген.       — Я закрою балкон.       Кёджуро встал и подошел к сёдзи с краю, чтобы никто с улицы не увидел его голого и со стояком. Тенген выдвинул одно из отделений маленького шкафчика, но там лежали только тюбики зубной пасты и пара одноразовых щеток. Во втором нашлось то, что он искал — упаковка презервативов и бутылек смазки. Здесь действительно умели заботиться о гостях.       Из-за закрытого балкона в комнате воцарился приятный полумрак. Кёджуро вернулся на футон и посмотрел на предложенные предметы.       — Как ты хочешь сегодня? — спросил Тенген, срывая пленку с квадратной коробочки.       — Так, чтобы нам обоим понравилось, — Кёджуро забрал смазку и толкнул его в грудь.       Тенген со смехом вытянулся на футоне. Как будто может быть иначе. Они умели считывать желания друг друга, угадывали просьбы во взглядах и действиях и уже выучили некоторые привычки.       — Ты сейчас как произведение искусства, — прошептал Кёджуро, — ни одна скульптура или картина с тобой не сравнится.       Тенген блаженно прикрыл глаза. Прохладная от смазки ладонь погладила его член и несильно сжала у основания. Другой рукой Кёджуро медленно отвел его бедро в сторону и наощупь погладил между ягодиц.       — Ты не мог ее согреть? — с притворным недовольством сказал Тенген.       — Не ворчи мне тут.       Кёджуро, внимательно следя за реакцией, медленно ввел внутрь один палец. Тенген прикусил губу, откидываясь на подушку. Эти ощущения для него не в новинку, но каждый раз приходится преодолевать кратковременную легкую боль. Он знал, что Кёджуро, если не попросить, не станет издеваться над чужим телом, будет ласковым и аккуратным.       Так и сейчас, чувствуя, что Тенген привык к ощущениям, он добавил второй палец и начал медленно водить рукой по его члену. Слаженная стимуляция отозвалась первым тихим стоном. Для Кёджуро он прозвучал самой прекрасной музыкой, хотелось слышать это снова и снова.       Тенген сжал руками подушку по обе стороны от головы и невольно двинулся навстречу ласкающим его рукам. Еще немного и будет слишком. Он едва чувствует третий палец, когда поднимает голову и видит лицо Кёджуро. Видит, как тот часто дышит через приоткрытый от возбуждения рот, смотрит то на свои руки, то в винные глаза.       Кёджуро с трудом сдерживал порывы скорее начать. Собственный член болезненно ныл, требуя внимания и разрядки, капли предэякулята падали на футон, образуя маленькое влажное пятно. Только когда Тенген снова запрокинул голову, просяще вскидывая бедра, он решил, что прошло достаточно времени.       — Да можешь ты уже блестяще трахнуть меня или нет? — прошипел Тенген.       — Подожди, — нарочито непонимающе ответил Кёджуро, — но я ведь этим и занимаюсь, разве нет?       — Ты все понял!       — М-м, не совсем…       — Возьми свой член и засунь куда надо, — Тенген приподнялся на локтях, без всякого стыда глядя в янтарные глаза.       — Куда надо? — Кёджуро захлопал глазами. — Ты решил порадовать меня минетом?       — В мою задницу, блестящий идиот!       Кёджуро засмеялся, вынимая скользкие пальцы. Тенген схватил свое полотенце, сиротливо лежащее на полу, и раздраженно бросил ему в лицо. Кёджуро вытер руки и потянулся за упаковкой презервативов, вынул шуршащий квадратик и надорвал с краю.       — Как ты меня бесишь иногда… — беззлобно процедил Тенген, глядя, как он надевает резинку и размазывает по члену побольше смазки.       Кёджуро поперхнулся словами, едва не выпустив наружу фразу «но ты же все равно меня любишь». В чем, в чем, а в любви он точно не мог быть уверен. Между ними дружба, страсть, секс по обоюдному согласию, но не любовь. И пусть он волновался за Тенгена, каждый день писал "доброе утро" и скидывал смешные картинки, старался читать сообщения сразу — все это банальная привязанность. В крайнем случае, привычка или симпатия.       — Эй, ну я пошутил, — виновато сказал Тенген и погладил Кёджуро по щеке кончиками пальцев. — Я и сам себя тоже бешу время от времени.       Кёджуро понял, что несвоевременно ушел в свои мысли и даже немного растерял возбуждение. Быстро придя в себя, он подхватил правое бедро Тенгена, прижал к своей груди и аккуратно надавил головкой на скользкий пульсирующий проход.       Тенген откинулся на футон и развернулся на левый бок. Преодолевая первичный дискомфорт, он слегка прикусил себя за большой палец. Ощущения стремительно сконцентрировались внизу живота, превращаясь в тягучий узел и обещая скорый оргазм. Не желая спустить так быстро, он постарался подумать о чем-нибудь отстраненном, но ничего не вышло.       Кёджуро погладил узор на животе, слегка царапая кожу. Его движения стали размашисто резкими, а дыхание угрожало сорваться. Он выпустил бедро и звонко шлепнул Тенгена по ягодицам.       — Эй!.. — возмущенно выкрикнул тот, но Кёджуро оборвал его на полуслове, двинув бедрами особенно резко.       — Не возмущайся, — с лукавой улыбкой сказал он, — ты ведь это любишь.       Тенген что-то прошипел в ответ и прикрыл лицо за сгибом локтя. Кёджуро наклонился к нему, прижимая бедро к его груди, и бережно убрал руку.       — Не прячь лицо, ты сейчас очень красивый…       Кёджуро не соврал: взъерошенный, краснеющий и вполголоса стонущий Тенген заводил до легкий судорог в ногах. От одного его вида разум мгновенно помутился, хотелось иметь его все быстрее и жестче, и так Кёджуро и поступил.       — Громче, Тенген, ну же!..       Тенген почти сорвался. Мучительное ожесточение выворачивало все возбуждение наизнанку. Он переполнялся голодной похотью и в попытке дойти до разрядки потянулся к члену рукой, но Кёджуро опередил его. Хватило всего несколько быстрых движений. Тенген с громким стоном вцепился в футон. Мышцы судорожно сжались, доводя Кёджуро следом.       Он вжался бедрами в чужое тело, кончая и ощущая потребность выразить свои чувства чем-то гораздо большим, чем просто запрокинутой головой, влажной кожей и срывающимся с губ полюбившимся именем.       Позже, лежа на вздымающейся от успокоенного дыхания груди, Кёджуро нерешительно кусал губы. Он, как и Тенген, прятал кое-что и не мог найти смелости, чтобы явить это на свет. Слишком по-подростковому, слишком самонадеянно все звучало в мыслях.       — Ну и что с тобой? — вдруг нарушил тишину Тенген. — Выкладывай уже.       Ну конечно, от него ничего не спрячешь. Кёджуро весь сжался, гадая, чем себя выдал. Может, сердце слишком громко стучало? Дыхание сбилось? В любом случае он уже пойман с поличным.       — Ну, я хотел… Я давно хотел сказать одну вещь… Тенген, может быть… нам стать больше, чем просто любовниками…       Кёджуро покраснел до самых ключиц, испепеляясь в стыде этого признания. Тенген вдруг добродушно рассмеялся и потрепал золотистые волосы.       — Вот тебе раз! Ну, знаешь, Кёджуро, — он вдруг понизил голос до полушепота, — я и сам хотел тебе этого предложить, просто не решался… Думал, тебе хватает того, что есть. А потом эта татуировка… Ну ты понимаешь.       Кёджуро несдержанно улыбнулся, а потом вовсе рассмеялся, утыкаясь ему в грудь. Тенген засмеялся вместе с ним, обнимая и целуя лохматую макушку. Некоторое время они лежали, поглощенные тишиной признаний, а потом Кёджуро тихо сказал:       — Если ты не будешь против, я бы хотел татуировку, как у тебя…