Безразличие — вот идеал одержимого.

Каждый раз одно и тоже. Шум праздника. Она ищет глазами знакомое лицо, хотя знает, что никогда не увидит его среди всех этих людей. Она медленно пьет красное сухое вино. Оно такое же, как и её жизнь. Ни малейшего намёка на сладость. Такое же кислое и резкое. Она смотрит в бокал и уже не задумываясь, соглашается танцевать с каждым. Громкая музыка, разговоры, танцы, украшения. всё, что раньше приносило удовольствие, сейчас не вызывает никаких эмоций. Домой она возвращается поздно. Долго стоит перед зеркалом и видит. и кажется, больше не может смотреть на своё жалкое отражение. Все эти прически, духи, броские платья. Для кого? Щелчок пальцами и она уже стоит в обычной одежде для сна, с распущенные волосами. Сил не было даже что бы переодеться самой. Дойдя до ванной комнаты, она выворачивает холодный кран. Вода обжигает ледяным огнем. Прям как она. Руки перестают чувствовать. они настолько замёрзли под потоками воды, что даже пошевелить ими невозможно. Опомнившись, она сражу же выворачивает противоположный кран. Теперь уже горячая воды обжигает кожу. Секунда две, три и она с тихим воскликом убирает руки. С каких пор это привычка каждый вечер пытать свои руки вошла в неотъемлемую часть её жизни. Уже лежа на большой двухспальной кровати, она не может закрыть глаза. Если она это сделает, образ зеленоглазого блондина престанет перед ней. Он будет как всегда холодно смотреть и лишь изредка закатывать глаза. Её любовь к этому человеку уже переросла в манию. и она это знает. Знает, но не хочет признавать это. Знает, что они лишь друзья и не больше. но никогда не смириться с этим. Промучившись с полчаса, она встает и выпивает снотворное. Пьёт больше, чем обычно, ведь привычная доза не помогает. Засыпает так же медленно, но уже не мучается. Утром опять встаёт разбитая. Смотрит в зеркала и отворачивается. Выглядит, мягко говоря, паршиво. Пару эферов, удушающие сладкие духи и обязательно украшения. И вуаля. Перед зеркалом та же наглая, самодовольная стерва госпожа Мортинова. Только вот она уже больше года внутри сломлена. Сегодня приём у Огнева. Она немного опоздала, но приторно улыбнувшись, присела и пошли будние разговоры. Младшая девчонка выпалила, что не хочет в Рубиновый Шпиль и лучше уж быть у "ремесленников". Многие девочки её возраста просто мечтают хот одним глазком посмотреть на этот замок, а эта рыжая отказывается. Честно говоря, она и сама уже устала от этого замка. Он уже приносит покоя или спокойствия. Она не считает его своим домом. Разве что место, чтобы переночевать и не более. Размышляя об этом, взгляд упал на его глаза. Малахитовые или фисташковые? Это сейчас не важно. Эти прекрасные глаза никогда не будут принадлежать ей. Мысли зашли слишком далеко, и она с силой потёрла свои виски. Теперь уже его взгляд упал, но только не голубые глаза, а на изящные руки. На её рука остались небольшие ожоги. Она совсем забыла об этом. Обычно на ней были надеты перчатки, что скрывали эти "раны" но сегодня их не было. Завтрак прошёл быстро. Она уже собиралась встать, но ей не дали этого сделать. Он положил свою руку ей на запястье и грубо повернул тыльной стороной к себе. — Что это такое, Елена? — Ничего. — Елена смотрела на него совершенно спокойно. — Тебя это не касается, Нортон. И он отпустил руку. На самом деле ей не хотелось так говорить. Она хочет все высказать, хочет накричать, выплеснуть эмоции. Но она отвечает грубо и холодно. Потом будет проклинать себя за это все оставшиеся время. Она встала и направилась к выходу. Ей хотелось, чтобы он остановил её, пусть и накричал, но не отпускал вот так просто. Ей хотелось, что бы он проявил хоть что нибудь кроме своего напускного безразличия. Рука уже лежит на ручке двери. Елена краем глаза смотрит на Нортона, а тот все ещё допивает свой утренний кофе. Ему просто плевать. Она открывает дверь и слышит тихий голос. — Не смей так больше делать. Тебе это не идёт. Нортон чуть повернул голову, даже не смотря на неё. Елена кивнула, будто сама себе и так же тихо ответила. — Да...Да. Хорошо, я учту.