***
Алоин вдохнул морозный воздух и чихнул. Стояла прекрасная солнечная погода. Солнце, правда, не грело совсем - так, давало достаточно света, чтобы были видны заснеженные просторы, макушки деревьев и торчащие тут и там верхушки построек. Он недоверчиво огляделся - ни души вокруг. И нет, он не ожидал увидеть кого-то из выживших - Буря была милосердна лишь к "зимним" гибридам, которых было сложно встретить на обычных серверах из-за некоторой нужды в особой температуре и других мелочей, которые гораздо легче себе устроить самому и в одиночку. По крайней мере, нигде, где он был, Алоин таких не встречал. Последним кого он помнит, возможно, был Альфедов - очаровательный снеговик, если не придираться к рациону -, но они так давно не виделись... Вокруг все еще было ни души... Даже щебета птичек не было. Вообще ничего - завывания ветра вдалеке, какое-то непонятное тарахтение от вышки, тоже где-то сравнительно далеко. И больше ни-че-го. В некотором смысле это даже пугало. (неужели, вместе с исчезновением Бури, пропала и очарованность ею?) Гибрид поправил лямку тяжелого походного рюкзака, скинул с головы теплый капюшон, подбитый мехом, и решил, что можно в целом и прогуляться до той странно гудящей вышки вдалеке. Он в любом случае сейчас уже никуда не торопился - его нигде не ждали (и от этого было странно пусто? действительно ли его никто не ждал?.. даже...), он не торопился домой, у него не было неотложных дел. У него был растянувшийся отпуск, бескрайняя вселенная для путешествий, пока однажды он не сорвется случайно в Пустоту и не исчезнет в ней. (интересно, тут где-нибудь неподалеку есть клюква? наверное, даже если и да, то она похоронена под несколькими метрами снежного покрова. жаль...) Дорога до спавна (это же спавн, верно?) оказалась не такой долгой, как он думал. Но вот странность - чем ближе он подходил, тем ниже спускался. От снега были очищены постройки, даже начинала виднеться дорога. Как будто кто-то очистил здесь все. И Алоин, охваченный любопытством, двигался дальше, с тревогой узнавая постройки. Вернее нет, не так - не сами постройки, а их детали, то, как они создавались. Кем создавались. Что-то, разумеется, было в новинку. Но он так много узнавал. Могло ли его случайно занести на "сервер друзей", откуда он когда-то ушел?.. А потом Алоин остановился. Дальше идти, если честно, было страшно. В конце концов, такой судьбы нельзя пожелать никому - о все же вот оно, блоках в пятидесяти от него. Статуи, покрытые прозрачным синеватым льдом, блестели на солнце. Они изображали Игроков в различных позах - от трагичных до вполне себе забавных. Алоин был уверен, что это были не просто статуи Игроков. К сожалению, это совершенно точно были сами Игроки, покрывшиеся льдом настолько быстро, что даже не успели это понять. Он шел мимо них, узнавая знакомых - там стояла Ники, а в стороне Деб, ох, это... антропоморфное яблоко?... - и боясь признаться себе, кого увидеть было страшнее всего. Обогнул замершего в усталой позе Зака, перешагнул через Пугода, сжимающего что-то в руках. Неосторожно встретился взглядом с испуганным Альцестом. А потом он увидел его. Он так хотел, чтобы это предчувствие, зародившиеся когда он еще не разглядел всех, было обманчивым. Чтобы среди пострадавших, бывших ему друзьями, не было его. Но Диамкей стоял чуть в стороне от Модди (который пытался спастись лавой, мгновенно замёрзшей вместе с ним), в ярких красных очках, уставший и как будто даже не удивленный. Он не пытался спастись - но как будто развернулся, чтобы призвать к этому других, лишь слегка закрываясь рукой. Алоин подошел ближе, снял теплую перчатку с руки и аккуратно провел по щеке, покрытой плотным льдом. Холодная. Чего он ожидал? Цветные очки отражали свет и скрывали глаза, и, если честно, Алоин даже не знал, хотел бы он в них взглянуть еще раз. Прошло слишком много времени с того момента, когда они виделись в последний раз. Ждал ли его Диамкей все это время? Или решил, что его предали этим молчаливым уходом? Думать об этом было неприятно. В этот момент огромная черная вышка, оказавшаяся, судя по всему, чем-то вроде большого обогревателя, выплюнула в воздух клуб черного дыма и частицы огня, а после Алоин снова услышал то тарахтение. Лампа наверху загорелась, но буквально на несколько секунд - после она несколько раз мигнула и снова погасла. Алоин озадачено махнул хвостами, оглядывая огромное строение - а после подошел немного ближе. И воздух как будто немного потеплел. И с каждым шагом становился только теплее - пока он не смог коснуться черного металла, еле теплого, но не покрытого сплошным льдом. Невероятно. Неужели именно из-за этого Буря исчезла? Алоин обернулся на скованных льдом друзей (в том числе на Жирафа, стоящего ближе всего к этому генератору - неужели опять из-за него все?). Если заставить этот механизм снова работать как надо... Это может быть решением проблемы.***
Работа над тем, чтобы генератор Гена (у него даже было имя, невероятно) заработал в полную свою былую мощь, была долгой и кропотливой, с заменой многих деталей и целых участков цепей. У них не было гениального Зака, который творил с редстоуном вещи, как будто даже неподвластные простому игроку, у них были только они двое - слишком долго путешествующий в одиночестве Алоин и Альфедов, находящийся в эмоциональном упадке последние пару недель. В тот день, когда Буря закончилась и песец дошел до их спавна, снеговик был готов заснуть. Как зимний гибрид, которых Буря оберегала, он не смог замерзнуть так, как все его друзья, в том числе и как его чертов сосед (или сосед-черт - в зависимости от ситуации это были взаимозаменяемые термины, судя по всему). И ему, никогда Геной не интересовавшемуся, пришлось пытаться разобраться со сложной машиной самому, между делом расчищая прилегающую территорию. Так заново было отрыто все, что скрывалось под толстым слоем снега - и на спавне, к счастью, мало построек подверглись разрушению. Разбираясь с Геной, он все больше и больше отчаивался - он не принимал участие в постройке и не знал толком что к чему, и сейчас тогдашнее неприятие того, что кто-то настолько не любит снег, даже несколько раздражало. Он боялся трогать оледеневших друзей. Боялся, что от любого неверного движения они разобьются. Он боялся, что также разобьется и Джаст, навеки плачущий во льду. Но потом появился Алоин - что уже можно было считать чудом, учитывая сколько его не было. А после совместной работы над Геной даже иногда мелькал Неадаптор - администраторская мораль (или что-то около?) не позволяла ему самолично решать чужие проблемы, вмешиваясь в дела смертных Игроков (хотя раньше он спокойно насылал на них всякое разное... хм) и разгребая последствия встречи с Бурей. Но он также был их другом, поэтому периодически мелькал тут и там, оставляя возможные подсказки, следя за их работой. Вечерами они разжигали костер, сидя рядом друг с другом - Альфедов рассказывал об их выживании, о новеньких, а Алоин с удовольствием слушал - самому рассказывать было особо нечего. Иногда рядом садился Неадаптор, как всегда молчаливый. Спустя неделю, наполненную красной пылью, бесконечными повторными поломками и переплавкой и добычей угля для подпитки, генератор смог-таки заработать бесперебойно - большая лампа бесперебойно горела ярким желтым светом, а сам механизм сыто гудел. Алоин и Альфедов же уже были горды собой - за неделю разобраться со сложным многоуровневым механизмом до этого казалось задачей непосильной. Совсем скоро с их друзей сошел лед, а с ближайшей территории - остатки снега, превратившись в ручьи, из-за чего река вышла из берегов. Осталось дело за малым - разбудить оттаявших друзей. (или не совсем за малым - ни у кого из них не было достаточной медицинской квалификации для этого)***
Диамкей проснулся на кровати в своей пещере - уж что-что, а свои родные потолки он узнал бы везде. Правда, приходить в себя было удивительно тяжело - голова словно мокрой ватой набита, а тело ощущалось размороженным куском мяса, непослушным и неприятным. Он с трудом пошевелил рукой, а после протер лицо, собираясь с мыслями. Он не думал, что останется жив после той заварушки с Бурей. И он все еще помнил, как генератор вышел из строя (спасибо Жирафу, как обычно, вот кто тут самая большая руина). После этих раздумий возник один простой вопрос - почему он еще жив? Почему все еще осознает себя? Если бы это было окончание их своеобразного сезона и по итогу их-таки вытащил бы Неадаптор, то он проснулся бы от звука множества голосов - шилдовцы не умели быть тихими. Но никакого гомона не было - только тихие переговоры шепотом где-то в стороне. Здесь царил полумрак, освещаемый только слабым свечением ягод, свисающих сверху, и редких светильников. Вампир приподнялся на локтях, осматривая обстановку - за столько времени обитания в пещерах никакой мрак видеть ему не мешал. Здесь в ряд стояли кровати, на которых лежали некоторые из его друзей - он точно узнал Арлабуса и Альцеста как минимум. У стены напротив стояли объемные контейнеры из стекла, подключенные трубами к резервуарам с лавой (вариант обогрева?). Как минимум два из них были заполнены водой, и в них были погружены Кэп и Хайди, чуть дальше стоял контейнер, заполненный чем-то мутным - Диамкей клыками мог поклясться, что там отходил от резкой смены температуры их Грязевой Император. Подход к "лечению" был, конечно, своеобразным, но не лишенным логики в некотором смысле. На ноги встать получилось не с первого раза - голова все еще была непростительно тяжелой, горизонт "заваливался", и периодически резко темнело. Но когда он таки более менее уверенно стоял на своих двоих, смог полностью оценить "лазарет", устроенный на его базе - тут были почти все обитатели сервера, за исключением некоторых. Парочка постелей были пустыми, хоть и разобранными, с откинутым одеялом и сбитыми простынями. А у одной из кроватей сидел сам мистер Неадаптер собственной дьявольской "я-не-вмешиваюсь" персоной, и судя по снятым механическим крыльям, там лежал Зак. Их в целом оставили без элитр и любой верхней одежды - сам Диамкей стоял в теплых однотонных брюках и бордовом свитере, а снятое пальто висело на стуле рядом. Голоса, говорящие шепотом до этого, замолкли, а после из соседней комнаты вышел Душенька - уставший и замотанный в теплый шарф помимо любимого розового свитшота, но главное - живой. Он приветливо помахал ему рукой и позвал за собой, к другим очнувшимся. На импровизированной же кухне, где стояло с десяток печек в ряд и восхитительно пахло мясом и чем-то еще, таким знакомым и одновременно далеким, Душенька сел в компанию к завернутому в плед Фарадею и греющемуся об стакан с травяным чаем Кролику. Рядом, споря, сидели все Надзиратели полным составом - Жираф доказывал, что он был по итогу прав и все по итогу нормально, Модди закатывал глаза и патетично напоминал ему, что они лишились Бори и он теперь в трауре, а Пугод шипел на обоих, недовольно качая хвостом и периодически чихая. (видеть последнего без вездесущей шляпы было совсем уж необычным - необычнее чем даже пережить Бурю - ведь он очень не любил демонстрировать свое происхождение) Альфедов задумчиво читал какую-то книгу, а за другим столом Джей стоял с кем-то, попутно закидывая ингредиенты в пузырьки на варочной стойке. И это все было таким... Мирным, что ли. Уютным, домашним даже. Они пережили страшный апокалипсис, что по опасности превзошел распространение радиации от Горизонта, и теперь восстанавливались, на время забыв про "политические" конфликты. И без вечной ругани и выяснений всякого разного, собравшиеся здесь люди и не-совсем-люди были как никогда похожи на одну большую семью. Он позволил себе улыбнуться этому - он достаточно старый вампир, чтобы умиляться подобному, да-да, а после сел за стол к Альфедову, заглядывая за плечо в книгу. Книга оказалась низкокачественным романом про тяжелое бытие двух честно-честно друзей, и Диамкей хихикнул, на что его неаккуратно тыкнули локтем в бок. Снеговики из-за своей природы не умели краснеть, и вряд ли кто-то интересовался, что же там такое читал Альфедов в полутьме, но насколько же ему было скучно, что он продолжал это гиблое дело. И вообще, у Диамкея достаточно большая библиотека, он мог бы выбрать и что-то еще. А после он снова обратил внимание на Игрока рядом с Джеем. Он казался знакомым, даже очень знакомым - белые волосы, чуткие лисьи уши, два хвоста, покачивающиеся из стороны в сторону (кого-то из-за этого обвиняли в около демоническом происхождении, да?..), а еще мягкий голос, хоть и общающийся сейчас шепотом, которого он так давно не слышал. Это осознание не было каким-то "внезапным", оно не "сбивало с ног". Не было этих пафосных эпитетов из бульварных романов, которыми Диамкей, так уж и быть, временами баловался со скуки. Было простое осознание: раз Алоин здесь, значит его "отпуск" окончен. Они еще обязательно об этом поговорят. И еще обо многом другом. Просто не сейчас - он все еще слишком сильно ощущает себя размороженной курицей. Он пододвинул стул ближе к этим двоим и стал наблюдать, как Алоин вместе с Джеем нарезают ломтики золотого арбуза, чтобы после закинуть в зельеварки. И если первый слишком открыто игнорировал завуалированно подкатившего (скорее, переставившего? пересевшего? ох уж эти каламбуры) Диамкея, нервничая, то Джей был готов отойти на время, давая бывшим супругам переговорить, если надо. Или не бывшим - Алоин все еще носил кольцо на руке, и это грело отсутствие вампирской души. Сам Диамкей справедливо опасался его потерять, хоть и был осторожен с подобными вещами, поэтому свое кольцо он носил в шелковом мешочке на шее. А ведь когда-то это начиналось как дружеская шутка, надо же. Он потягивается, складывая руки за головой, и псевдо-небрежно тянет: - Ох, неужели я когда-то был настолько плохим мужем? Мне так жаль, моя дорогая жена. Где-то на фоне смешливо фыркает Пугод, а Алоин закатывает глаза и наконец отрывается от нарезания ингредиентов, поворачиваясь к нему. С ножом в руках он мог быть достаточно угрожающим, несмотря на спокойный нрав и мягкий голос, но вампир ни разу не пугается, растягивая губы в довольной улыбке. - Да? А я думал из нас двоих ты больше похож на женушку, - фыркает Алоин, дергая ухом, и несмело улыбается. - И ты все еще похож на тяночку. Диамкей тихо смеется, аккуратно дергая песца за кончик одного из хвостов. - Я последние 700 лет похож на тяночку, дорогой, - тянет он, а после ехидно добавляет. - И я готов поклясться, что я самая красивая тяночка, которую ты встречал. Эх, а ты не ценишь, какой ужас. Какая досада, ах. И Алоина после шутливой перебранки отпускает окончательно. Пока Диамкей сидит рядом и балуется с его хвостом (и периодически получает им же по носу за это, отфыркиваясь после от летящей шерсти), он заканчивает нарезку арбуза. Они ставят зелья на огонь, готовые порции раздают очнувшимся. Тогда же Алоин достает из печи клюквенный пирог, нарезает и тоже раздает по дольке, вместе со свежезаваренным чаем, и атмосфера становится совсем уж домашней. Диамкей, конечно, не кот, но мог бы заурчать. (а Пугод кот, которого бесит его неконтролируемое желание урчать, но рядом с ним Модди, который позволяет сесть поближе и спрятаться под крыло, чтобы никто этого позора не слышал) Когда почти все засидевшиеся так или иначе засыпают в самых неудобных позах (Джей недовольно качает головой на пару с Душенькой), не желая расходиться и спать вместе с еще не очнувшимися друзьями, на кухню, тяжело переваливаясь, заходят Джаст и Ники, до этого отогревающиеся с грелками, наполненными лавой - как демонам, им нужна была температура значительно выше, чем остальным. И тогда уже Альфедов тоже успокаивается, привычно мягко язвит на Джаста, но помогает обоим усесться, накрывает пледом и устраивает поздний ужин и прием зелий. (он провел так много времени с ледяной статуей, что в глазах все еще стоит этот душераздирающий образ, но пора бы его отринуть - потому что вот, он здесь, сидит напротив, растирая плечо бедной подрагивающей Ники, живой, растерянный, но живой)