Это конец.
- Вот видите, всё норма— Жираф, виновник торжества, что стоял ближе всех к Гене, едва успел сказать хоть что-то, прежде чем его тело навсегда застыло во льду. Это был спусковой крючок, прежде чем сдерживающаяся до этого паника вновь вышла наружу, и толпа зашевелилась. Крики, шипение и слёзы, все пытались что-то сделать, однако их последние секунды жизни были навсегда прерваны морозной волной, и перед тем, как лапы бури успели накрыть Альфёдова с головой, он наконец вспомнил своё..последнее желание? Он быстро обернулся, и в последний момент заметил родное, любимое серое лицо, чьи глаза было невозможно разглядеть через очки, однако так хотелось... ...хотелось увидеть эти глаза в последний раз.. Сколько он так лежал? Сколько раз с ужасом пытался представить картину за собой, сколько раз он пытался представить, что с ним..? Альфёдов был удивлён, очнувшись через какое-то время, однако он смог вспомнить, что существо, рождённое холодом, не способно быть им же и убито. Он не может умереть от холода, однако так хотелось, лишь бы не быть единственным выжившим. Он лежал так много времени, очень много времени, так, что его уже стало засыпать снегом, и наконец он решил подняться, садясь на промёрзлую землю. Впервые он чувствовал "то самое чувство", когда тело тебя не слушается. Вроде всё хорошо, но всё болит и гудит, он не устал, но пальцы просто не двигаются. Он должен чувствовать себя лучше некуда, и он и чувствовал, вернее, чувствовало его тело, в то время как он сам чувствовал..что он чувствовал?ничего
Он поднял глаза и кое-как заметил в снегопаде стоящую в темноте замёрзшую фигуру, которую он одновременно и проклинал, и хотел спасти всей душой, лишь бы с ним был кто-то ещё. Повернув же голову назад его окатил ужас.. Не смотря на всю плачевность ситуации, Альфёдов смог даже слегка улыбнуться. Все его друзья даже перед смертью оставались собой: Пугод, смирившись со своей участью "хуёвого героя" просто лежал на спине, сложив руки на груди, Ники успела обнять свою "дочь", коей называла Кэтрин, что сделала тоже самое; Хайди и Секби даже сейчас успели, кажется, начать драку, учитывая что второй удерживал первого от попытки сделать что-то с ведром. Он и не заметил, как проходя мимо Зака, что в спешке выливал перед собой неизвестно откуда взявшееся ведро лавы, что замёрзла быстрее, чем он сам, он внезапно наткнулся на кого-то, отчего он сразу же ужаснулся, боясь что мог что-то повредить. Он на рефлексе прижал руки к статуи, едва обняв её, однако слегка отстранившись в сторону и подняв глаза он с ужасом понял, что нашёл того, кого и искал. Того, чьи объятья были болезненными из-за их тепла и силы, но так приятны из-за него самого, того, чья комната всегда была в беспорядке, того, чьи волосы скорее напоминали гнездо пьяной птицы, нежели живого существа. Чей хвост всегда радостно вилял, стоило появится рядом снеговику, чьи грозные тёмные руки всегда были приятны, чья одежда непонятно почему пахла дымом и пеплом, чьё тело раньше было горячим, словно расколённым углём. Чьи глаза всегда наполнялись добром, стоило Альфёдову взглянуть в них. Однако сейчас, смотря в эти грустные глаза, с который текли замёрзшие слёзы, в них не появлялось то тепло, что раньше. Теперь в них была лишь грусть. Навеки. Больно, грустно, обидно. Единственный приятный источник тепла навсегда застыл во льду, со слезами на глазах. Альфёдов прижался к нему, обнимая крепко, с нежностью, будто суровый и прочный слой льда, что он физически не мог бы разбить голыми руками, мог передать умершему телу всю любовь и преданность, что он не смог рассказать раньше. Раньше они были лишь друзьями, лишь хорошими друзьями, про которых все шутили, что они женатая пара, которой только ребёнка не хватало, и каждый раз мимолётно шутили что "женатики ругаются", когда они вдвоём затеивали очередной спор. Альфёдова веселили те моменты, даже как-то не смущали его, они с чёртом постоянно им подыгрывали, хотя на деле оба боялись даже слово сказать друг другу на эту тему, если только это не было шуткой или просто несерьёзной мимолётной фразой. Сейчас же он был готов отдать всё что угодно, лишь бы эти шутки были реальностью, лишь бы вернуться в прошлое и просто заявить, что он устал ходить вокруг да около, и просто предложить наконец этому непутёвому Джасту встречаться, прежде чем тот опять заявит что "я всё ещё обижен на тебя за твой ремонт" и, обернувшись, уйдёт, весело повиливая хвостом мол "ну нет, я не обижен, но ты извинись ещё разок и тогда вот и поговорим". А может..может и вовсе стоило вернуться..совсем в прошлое, когда они только познакомились, но просто не пытаться сближаться с ним, вернутся тогдас когда они не спорили как "женатая пара" из-за пустяков, лишь бы похихикать потом, уйдя в другую комнату. Вернутся в прошлое, когда всё было хорошо. Когда Джаст был жив. -..Я же люблю тебя, придурок, - Глаза неприятно защипало. Плакать снеговик мог, однако это было неприятно, так же, как и когда он слегка подтаивает в особенно жаркие дни, ведь по сути это так и было. Однако сейчас это усугублялось безумным морозом вокруг, который подпитывал и восстанавливал тело снеговика, что сейчас не мог бы растаять вообще никак. Так что лицо снеговика оставалось сухим и холодным, в то время как он сам, медленно но верно, начинал трястись всё сильнее и сильнее, и с минуты на минуту его тело уже полностью бы охватила истерика. Из-за этого ему пришлось лишь зажмуриться, прижимаясь лбом к чужой груди, бормоча чужое, родное, и всё ещё такое тёплое имя, на которое уже никто не отзовётся.. Метель за пределами дома уже ревела и шумела, а родной дом, в котором порой было даже душно, сейчас промёрз до основания, так что оставаться здесь было невозможно. Было обидно, что родное место, которое он уже ласково называл "домом", что пережило множество споров и милых бесед, спорный ремонт, выселение одного черта и даже убийства, сейчас приходилось оставить навсегда, из-за того, что там было просто невозможно жить. Джаст, если бы жил он здесь один, переехал бы жить прямо в генератор сразу бы, как его построили, ибо он просто ненавидел холод, ведь он хоть и дорожил своими прошлыми местами жительства, однако он вполне легко мог бы оставить их, если знал, что переселение было более разумным решением, однако это место было сложнее всего отпустить и забыть, не смотря на то, что это была всего лишь землянка возле болота. Но для него это была не простая землянка. Здесь он жил не один, а с другом, которому Джаст так и не успел признаться в любви прежде чем они были вынуждены покинуть их родное место. Джаст прекрасно понимал, что возможно он видит эти стены в последний день, последний раз видит этот ужасный ремонт, в последний раз улыбается со своего беспорядка, который всё равно появился в какой-то момент, и единственное, что облегчало его уход, это то, что они уйдут от туда вместе. - Джуууст, ты долго там? - С улицы раздаётся любимый звонкий, и при этом безэмоциональный голос, что мгновенно прерываться более громким, но уже наполненным раздражением криком. - Давай выходи, бабайка болотная, а то ты эту зиму будешь здесь зимовать. - Альцест был куда менее терпелив, нежели Альфёдов, который больше волновался за ушедшего Камаза, нежели за бурю, что с минуты на минуту могла бы зарыть их в снегу с головой. - Да погодите вы секунду, это срочно, - Он нервно чиркал чёрной, едва пишущей ручкой по найденному где-то листку, на обратной стороне которого был какой-то чертёж, возможно даже важный, однако времени искать что-то другое просто не было, да и то, что быстро, но при этом более или менее разборчиво писал Джаст, было и будет куда важнее, чем какой-то чертёж, который и вовсе окажется бесполезным через пару-тройку деньков. Наконец он описывает последние строчки, и в самом низу оставляет подпись "Твой домовёнок-программист", и со вздохом кладёт листочек на стол. Он быстро читает написанный текст и грустно улыбается, а на глазах вновь наворачиваются слёзы, которые в какой-то момент стали появляться всё больше и больше, хотя раньше их не было и в помине. - Всё, я иду! - Кричит чёрт, скрывая дрожь в голосе и выкидывая куда-то в сторону ручку. Он слышит плохо различимое бормотание за дверью своего дома, и, прежде чем выйти к своим спутникам, он снова бросает взгляд на листок, а точнее на одну единственную фразу, и улыбается, будто уже зная реакцию на его подарок. "Извини, что ты узнаёшь об этом так поздно, но круто уже то, что ты это узнал" "Я люблю тебя" ".~ °(Т – Т)° ~.