Все было очень странно и утомляюще.
“С одной стороны я не хочу продавать свою душу”, - подумал он, представив перспективы Вала, который наверняка будет рад этому. Обзавестись новой игрушкой в лице великого радио-демона? Это точно обрадует его, по коже даже пробежался холодок. “С другой же стороны мне может помешать Вокс. Не думаю что он будет рад тому, что его друг попадет под крыло бывшего, который является конченным отморозком”, - подумал Ал, прогоняя все возможные варианты. Нет смысла думать над неизбежным. “Готов ли я для него это сделать?” “Да” , - прозвучал незамедлительный ответ, который сопровождался теплым отголоском их связи, заставляя снова уйти в размышления. Как бы Аластор не пытался скрыться, мысли не покидали его разгоряченное в беспокойстве сознание. “А что если соврать? Вокс не узнает о сделке, я перекину контракт на себя... Но как же он? Куда ему потом идти? Что делать?”, - все больше и больше погружался в мысли радиоведущий, уже чуть ли не воя от вихря в голове, который казался невыносимым. “Нет, это не выход - врать близкому демону, оставляя его ни с чем и в ожидании меня… это подло. Я не могу так поступить” Вынырнув из мыслей, радио - демон поднялся с кровати и отправился на кухню, к Воксу, которого он и без того заставил слишком долго ждать. От беспокойного взгляда все внутри словно перевернулось, сделало сальто и с грохотом упало оземь. На секунду стало отвратительно больно, но он бы не был собой, если бы не пережил это с достоинством. - Аластор? Что случилось? Почему ты резко ушел из дома, ничего не сказав и не оставив даже записки?, - обеспокоено спросил Вокс. - Я тебя знаю, если назревает серьезный разговор, то это либо конец света или кто-то опять начал критиковать твой джаз, - пытаясь сгладить обстановку, отшутился теледемон. Серьезный взгляд оленя слишком сильно напрягал его, интуиция внутри кричала, что здесь что-то не так, но он молчал, не слушая внутренние позывы. - Дорогой мой, у меня есть способ снять твою метку, - сразу перешел к делу демон - но есть нюансы, которые я хочу обговорить с тобой, - Аластор проговорил это достаточно тихо, стараясь скрыть едва слышимую дрожь в собственном голосе. Сейчас, когда он уже начал, отступать некуда. Глаза Вокса расширились, а сердце тревожно застучало, отбивая громкий ритм в груди, настолько, что наверняка было слышно, если подойти ближе. “ Ее можно снять... После стольких лет мучений и разбитого сердца контракт можно разрушить”, - от этих мыслей, пролетевших в его голове, словно пуля, пронзившая насквозь, телеведущий опустился на пол, попутно прижимая руку ко рту от одной лишь новости. Он не верил в это, думал, что его судьба предопределена и свою жизнь он разрушил в миг получения метки. Но, оказывается, нет. У него есть шанс. Есть шанс быть счастливым, исправить прошлые ошибки.Ее можно снять.
Увидев состояния друга, Аластор быстро приблизился к нему, нервно обнимая, мягко, почти невесомо. Он знал, что следующие новости разрушат его радость, заставив задуматься над тем, есть ли другой вариант. Наверняка бывший оверлорд будет в смятении, возможно даже в ярости, но это придется пережить. Вокс, наконец-то немного успокоившись от данной новости, с надеждой взглянул на демона, сидящего рядом. Того, кто старался найти решение, пустил в дом, в свою жизнь после предательства, после всей той боли, что он принес ему, и покорил его сердце. В этом демоне были все решения проблем и восстановление после них, в нем крылось всё то, что нельзя было передать словами. В нем был весь его мир. Тот мир, который теледемон, когда-то, по своей же глупости и отринул. - Аластор, ты... ты нашел решение? Как? Я сделаю всё, Ал, ты даже не представляешь что сейчас сделал для меня..., - телеведущий обнял друга, положив голову на его плечо - Спасибо... , - полушепотом произнес он, голос едва заметно дрогнул. - Стой, не надо делать таких поспешных выводов, дорогой, давай сначала всё обговорим. Это будет нелегкий диалог, - произнеся это, демон поднялся с пола, попутно утягивая за собой друга и усаживая его за стол. Быстро сделав кофе, он всучил кружку в чуть подрагивающую руку. Будет лучше, если тому будет, чем себя занять во время объяснения. - Так, смотри… есть одно заклинание, оно освобождает демона от сделки и даёт преимущество не получить откат за разрушение контракта. Так же имеется всё, что требуется для заклинания, и ты наконец-то сумеешь получить свободу, - немного выдержав паузу, просто чтобы собрать мысли в логическую цепочку, он продолжил - Есть одно «но», контракт не уходит, а перескакивает на другую душу, попутно не позволяя ей снять его через время из-за свойств заклинания, и также усиляет власть над тем, кто перенес контракт. Предвидя твои вопросы, демон должен быть одной или выше силы с тем, кто заключил контракт, так же должно быть добровольное согласие и магический отпечаток. “Зачем?” – спросишь ты. Он отвечает за то, почему демон жертвует своей душой ради кого-то другого. Перед магией, особенно Вуду, надо отвечать за свои поступки, не зря она считается одной из самых сложных и верных, полностью удовлетворяя просьбы душ. - Погоди, но... стоп, - теледемон замирает на мгновение, в его голове прокручиваются все слова снова и снова, как быстрые скачки на лошадях, прежде чем он сумел полностью осознать сказанное - … ты предлагаешь себя в качестве демона, что согласиться на добровольную отдачу души? Да еще и ты знаешь кому!, - Вокс был не то что взбешен, он был в растерянности. Это казалось глупым. Нереальным. Да просто немыслимым! Как Аластор вообще может предлагать нечто подобное?! - Да, я предлагаю тебе освободить себя от мук прошлого.., - совершенно спокойно отвечает радиоведущий, отводит взгляд куда-то в сторону, не в силах сейчас смотреть на друга. - Но какой ценой!, - резко заводится бывший оверлорд, почти что подскакивает со стула, разводя руки в стороны. Еще чуть-чуть, и он начнет кричать. - Это совсем не важно, ты будешь счастлив! Вокс, подумай, перед тобой новая возможность взойти, как росток в пепле после войны. У тебя есть шанс начать новую жизнь, открыть компанию, найти того, кого бы ты любил и стать тем, кем ты хотел. Ты приобретешь всё! Разве этого недостаточно, чтобы согласиться на условия? , - дыхание сбивается, в горле неприятно тянет отвратительным комом от количества эмоций, которые обычно сидят слишком глубоко внутри оленя. - Но и теряю весь свой мир!, - Вокс не сдержался, он подскочил из-за стола, выкрикивая эти слова, тяжело дыша, экран начал немного искрить. Аластор отшатнулся, не веря своим ушам, не понимая, почему ему говорят столь значимые слова, те слова, которые он так давно хотел услышать, хоть от кого-нибудь. Нет. Ни от кого-то, а именно от Вокса. Это было важно. - Как ты еще не понял, Ал, ты и есть моё всё и я бы не позволил тебе страдать по моей вине.., - теледемон видел, что радиоведущий был в растерянности, а потому немного поумерил свой пыл, но, видимо, ненадолго. - Но это не будет твоя вина! Я полностью отвечаю за то, что делаю. Почему ты не можешь просто воспользоваться шансом? , - последний вопрос был таким отчаянным, кажется, что голос скоро разобьется на осколки от той боли, что сидит внутри, сломается, как хрустальная ваза. - Ты идиот! Дурак..! Я не смогу без тебя! Я не смогу жить, зная, что ты отдал всё для меня... Просто в один момент я лишусь твоей улыбки, что так раздражала меня, но стала неотъемлемой частью тебя, лишусь твоего красивого голоса, что похож на радио 20х годов, лишусь демона, что поддерживал меня в те моменты, когда самому ему было больно, даже после худших событий. Ты! Именно ты оставался со мной, пел, обнимал и просто находился рядом! Ты мое прошлое, настоящее и будущее, я не смогу выжить без тебя... Аластор, я... , - хотелось, так безумно хотелось договорить предложение, вывалить то, что теплилось в душе так долго, не умерло даже после всего, через что пришлось пройти. Каким же придурком Вокс был, отдав всего себя в лапы мотылька, когда рядом был... Он. - Вокс, я не могу оставить на тебе метку, это же просто уничтожит тебя со временем! А если Валентино придёт, а если он пошлет кого-то, с кем я буду бессилен?! Я не могу жить, зная, что ты в опасности!, - теперь уже и Аластор перешел на откровенные крики, душу будто рвали тысячи собак, раздирали до крови, принося огромную боль, убивающую изнутри. - Но я с тобой! Пусть так, пусть не будет мира в моей душе и когда-то я снова попаду в этот ад, или меня уничтожат ангелы с копьями, но до того момента... Останься со мной, ладно? Если ты потеряешь все, думаю, я не переживу этого. Просто будь рядом когда все произойдет и до того момента... Умоляю , - голос Вокса дрожит, еще немного, и он сломается, расплачется от охватившего его чувства… отчаяния. Никак иначе не описать. - ... Извини. Быстро встав и призывая свои тени, Аластор оттолкнул теледемона, магией, прижав его к стене. На глазах радиоведущего блеснули слезы, и мы не узнаем, были ли это слезы отчаяния или презрения к себе... Он только что разрушает мир друга, насильно создавая тот, что будет лучше. После признания демона в том, что он является его всем, он предаёт его, заставляя, наверно, ненавидеть. Радио-демон боится поднять глаза, боится увидеть всю ту боль, такую же как и тогда, перед уходом Вокса к мотыльку. Он боится увидеть ненависть того, к кому привязался и за кого не жалко отдать жизнь и свободу. Было не жалко отдать абсолютно все, ведь сейчас было абсолютно плевать на самого себя. Тени быстро отдали список Алу, который приступил к ритуалу... - Нет, пожалуйста, не делай этого! Ты погубишь нас обоих!, - кричал телеведущий, а по его щекам уже текли дорожки слез, он был не в силах сдержать их, не сейчас, не тогда, когда весь твой мир ломается с треском, с громким хрустом - Ты не можешь так поступить, только не со мной! Отчаянный крик демона просочился в разум Ала, заставляя его упасть на колени, но продолжать читать приговор себе. Больно. Как же отвратительно гадко на душе, хотелось разорвать себя в клочья, но демон не прерывался, продолжал читать нацарапанный текст. А заклинание в это время начало действовать, полностью окутав комнату зеленым дымом, заставляя демонов испытывать слабость... Вдруг бок Вокса закололо. - Нет..., - прошептал телеведущий, не в силах больше кричать, задыхаясь от слез, эмоций, чувств, что кружились внутри, словно звери в клетке. Метка начала гореть, причиняя муки его хозяину, заставляя Аластора еще больше сосредоточиться над заклинанием, слыша при этом крик любимого демона. Голос разносил по телу ужасные импульсы, голова раскалывалась, точно вот-вот разорвется на части. Боль. Боль преследовала Вокса повсюду, в каждой клеточке тела, частичке души, абсолютно каждый миллиметр. В этот момент он старался держать крик при себе, видя мучения ведущего, читающего себе проклятие. Он понимал, что все уже неизбежно и то, что в эту самую секунду, из-за упрямости демона, теряет весь свой мир, теряет все... Теряет Аластора. В один миг теледемон понял, что больше не ощущает давящего чувства в теле, не ощущает контроля. Не ощущает метки. Ее нет. На ее месте появилось то чувство, что он не испытывал давно, чувство свободы, то, чего он жаждал и в какой-то момент потерял, отдав душу по любви. Подняв глаза, он нашел ими свернувшегося калачиком Аластора, который приходил в сознание и уже корчился от боли...Вокс посмотрел, за что держится демон. Бок... то самое место, где у него находилось проклятие, то самое место, которое напоминало о его глубочайшей тупости, ошибке, поглотившей всю его душу, о его неразделенной любви, о крахе его свободы... Всё это было отдано его любви... Аластор принял на себя всю его ношу, заставляя жить дальше и не оглядываться даже на него. А ведь теледемон любил этого засранца, по-настоящему любил. Так сильно, что казалось, словно это нереально, невозможно, просто сюрреалистично. Он тот, кто не побоялся сложностей, дал крышу над головой, безопасность, заботу, безграничную любовь, лишая при этом самого себя всего... “А когда-то я предпочел другого, предав его” , - и с этой мыслью Вокс понял то, что его так же любят. Осознание ударило, как гром среди ясного неба, оглушило его столь сильно, что стало трудно сделать даже один вдох. Кто бы захотел отдавать себя в рабство, добровольно, не имея при себе безграничную преданность к демону, не жаждя его успокоить, обнять, когда плохо, и помочь при любой ситуации? Аластор захотел. Захотел так слепо и безгранично, что уничтожил себя изнутри, отобрав то, чем дорожил так же, как и теледемоном – своей свободой. “Дурак...” , - подумал ведущий, заплакав еще сильнее. Сил держать себя больше не было, не после того, что только что произошло. Почувствовав, что магия Аластора исчезла, Вокс подбежал к нему. Руки дрожали, голова гудела, но в душе, его душе, было свободно, она не прикована, не в путах прошлого, она свободна... И сейчас тот, кто подарил этот бесценный дар, лежит у его ног, ощущая то, чего бы теледемон не пожелал бы никому. Опустившись на колени, он положил голову радио-демона на них, гладя и шепча ему на ухо то, что сейчас занимало все его мысли, то, что неистово ударяло по сердцу. - Дурак, дурак, зачем... почему ты так сделал? Почему сейчас ты перенял всю ту боль, что была когда-то в моей душе.. Почему из раза в раз ты отдаешь мне целый мир, получая при этом лишь боль и страдания потом? Аластор, ответь, почему? , - он не мог говорить четко, то и дело всхлипывая, подлагивая, экран периодически рябил, на нем всплывали ошибки и помехи. - Потому что я люблю тебя, Идиот..., - прозвучал ответ полушепотом, после чего Вокс ощутил тяжесть на своих коленях.Радио-демон отключился от переутомления и потрясения.
В комнате лежали двое: Один только что поставил всю свою жизнь на кон судьбы, перетянув всю боль на себя. Думаю, это было уже предопределено, их дороги пересеклись, а души слились. Но теперь одна из них была во власти обстоятельств, разорвана в клочья, проживая плоды бесконечной любви хозяина, кто отдал ее взамен свободы и счастья того, за кого бы свернул горы и пошел в рай прямиком из ада, того, кого поддерживал многие годы, вытаскивая прямиком из пепла и заставляя расправить крылья. Другой же присутствующий в помещении был тот, ради кого всё это свершилось. Он плакал от безысходности, не зная, будет ли у этой истории счастливый конец, ведь после этого события их души, искалеченные обстоятельствами, наверное, не смогут встретиться и даже переплестись. Не смогут ощутить то счастье, то тепло и любовь, которой так желали оба. Не смогут ничего. По-крайней мере, так думал один из них, тот, кто дрожащими руками придерживал сильное, но в то же время столь хрупкое тело в своих руках. Но он не знал будущего, лишь тихо сидел над телом дорогого ему человека, уткнувшись головой ему в шею и моля бога о пощаде, попутно обвиняя его за потерянный мир...