greedy

Гэвин обожает разницу в росте между ним и Найнсом. Ему нравится, когда из него выбивают всю дурь и ставят на место. Нравится быть вдавленным в стену, когда это делает кто-то, гораздо сильнее его — Ну, покажи, как сильно ты ненавидишь андроидов? — и заставляет просить о пощаде. Конечно, это все игра. Потому что как только Найнс узнает, что значит — быть девиантом. Каково это — быть в отношениях, чувствовать и быть привязанным к человеку, он не может остановится. Касаться, обнимать, целовать, водить кончиками пальцев по телу и класть голову на плечо. Время от времени все это заставляет задуматься, ведь Найнс был создан идеальным, гораздо более сильным и мощным, чем кто-либо другой. Но он здесь, целует Рида, словно у Гэвина осталось пару минут до отключки, целует так, будто в программе нет ничего, кроме него. Гэвин лежит спиной на диване, Найнс сверху, целует его, лихорадочно блуждает руками по телу, зарывается в волосы, оглаживает грудь и бока. Гэвин раздвигает ноги, ставит колено меж бедер Найнса, пусть он и знает, что там нет ничего, кроме гладкой поверхности пластика. Андроиду это не требуется. Его сенсоров, проводов, одной кожи достаточно, чтобы чувствовать. Найнс придвигается ближе, грудь к груди. Руками проводит вниз, невесомо касается кожи, а после переплетает их пальцы вместе. Голос надорван, Гэвин невнятно бормочет, кусает за нижнюю губу и оттягивает ее, наслаждаясь коротким вдохом Найнса. В ответ, Найнс отстраняется на миг и клюет в губы один раз, второй, а следом, медленно дразняще пробегает по ним языком — Боже. Гэвин стонет и стягивает волосы на затылке Найнса, притягивая ближе к себе, увлекая его в грубый поцелуй, но совсем не такой, как прошлый. И словно время замирает. Их поцелуи тягучие, медленные. Они исследуют губами друг друга. Гэвин смягчает хватку на волосах и ведет ладонью вниз, чтобы погладить жесткий волос у основания шеи. Найнса чуть пробивает дрожь от касания. Он невыносимо тихий всегда и Гэвина бесит это беззвучие. До тех пор, пока не скользит пальцами по шее Найнса. Найнс вздрагивает, напрягает губы и издает крошечный шум. Черт возьми. Наконец-то. На краткий момент Гэвин замирает, он таращится на Найнса, который отстраняется от него, так, что Гэвин чувствует горячее дыхание, щекочущее лицо. Гэвин проходится взглядом туда, где его руки касаются шеи Найнса, мягко гладит место, где у человека билась бы венка, проходится пальцем, от чего Найнс прикрывает глаза. Не долго думая, Гэвин впивается пальцами в шею с обеих сторон и ведет вниз по плечам. — Ах… — вырывается из Найнса прежде, чем он успевает закрыть рот. Его кулаки сжимаются возле головы Рида. Он толкается бедрами, несмотря на то, что там он ничего не чувствует. Лишнее напоминание, что он мог бы. Найнс немного смещается и смотрит на Гэвина. Предчувствуя его дерьмовую ухмылочку, накрывает ему рот рукой. — Не смей, — предупреждает Найнс. Гэвин знает, что практически все андроиды, если не все, не имеют член. Или вагину. Или даже соски. У некоторых есть эрогенные зоны, которые появляются вследствие девиации. Прорыв сквозь систему и освобождение, дарящее свободу чувствовать. О чем только думал его брат? Ну серьезно? ( — Это лишнее, — вспоминает он слова Элайджи, который только пожимает плечами, — Всего лишь маркетинговый ход. Конечно, у секс-андроидов есть, но и они взаимозаменяемы. — Ты ведь знал о девиации с самого начала, не так ли? — звучит как вопрос, но таковым не является. Элайджа только усмехается, в кошмарно-уклончивой манере, как и всегда. — То, что в штанах у андроидов, их личное дело.) Как бы там ни было. Гэвин знал о чувствительности Найнса в районе рук и пальцев. Но шея? Какое упущение. Гэвин убирает руку Найнса со своего рта и поглаживает кожу между указательным и средним пальцем, наблюдая за вспышкой цвета на щеках андроида. Другой рукой он царапает верх и вниз по шее. Двойная стимуляция вырывает тихие стоны. Гэвин тянется, чтобы поймать нижнюю губу, а чужие бедра сильнее сжимают его по бокам. — Почему молчал, что твоя шея тоже чувствительна? — Слишком… — начинает Найнс, его голос - натянутая струна, которая обрывается резким вдохом, когда Гэвин кладет кончики пальцев себе в рот, — м-много… Его голосовой модуль сбоит на последнем слове, делая механические помехи. И это так горячо. — Мм-мм, — протягивает Гэвин, царапая указательный палец зубами. — Ты чувствителен, так? Что с того? — Это… — вздыхает Найнс, когда Гэвин вытаскивает палец изо рта, он принимается целовать сначала щеки, потом челюсть, — …….неловко. — Неловко, — с издевкой повторяет Гэвин, — тогда соизволь сказать мне, если тебе хоть что-то нравится. Найнс затихает и затем говорит: — Мне все нравится. Гэвин чувствует жар во всем теле, как вспыхивает его лицо. — Ну, ты всегда чертовски тихий. — Тогда заставь быть громким. Черт. Он не ожидал такого. Он отстраняется, позволяя Найнсу переместить их обоих. Теперь Гэвин сидит, прижимаясь спиной, на диване, а Найнс буквально у него на коленях, крепко вжимается бедрами, заставляя сидеть неподвижно. Его руки подрагивают, брови подняты вверх, а глаза широко раскрыты. Это вообще реально? Найнса заливает румянец, но он остается невозмутимым, не выдавая никакого смущения. Он ведет руками по бедрам Гэвина, проходясь по промежности вверх по животу и груди, пока его руки свободно не сомкнутся на шее и плечах, сильнее вжимаясь и ерзая бедрами. — Я девиант, так, Гэвин? — шепчет Найнс. — Заставь ощутить, освободи меня. Твою. Мать. Блять. Хорошо. Ладно. Гэвин закрывает глаза и откидывает голову назад, а затем делает глубокий вдох. — Детка, ты сведешь меня с ума. — Ммм, — протягивает Найнс, он держит руку на затылке Гэвина и гладит волосы, — признаться, это будет весьма прискорбно. — Весьма? — повторяет Гэвин и издает смешок, — я тебе покажу «весьма». Он наклоняется и целует Найнса по всей линии челюсти, а после, оставляя влажный след, проводит по ней языком. Найнс резко забывает про всякие возражения и он дрожит на коленях, вцепившись пальцами в волосы и футболку Гэвина. Он, о боги, прогибается, когда Рид покусывает его за ключицу и прокладывает дорожку поцелуев обратно к середине горла, засасывая прямо под подбородком. Он снова прогибается, прижимаясь к паху Гэвина, случайно потираясь. Гэвин шипит и у него перехватывает дыхание. Черт. Легкие поцелуи переходят в укусы. Больно не будет, но он определенно почувствует — и подтверждением этому служит резкий вдох, он открывает рот, а после стискивает зубы. Реакция заставляет Гэвина действовать дальше, он берет руку Найнса и водит ногтем по ладони круговыми движениями, проводит вдоль по всей длине пальцев, останавливаясь, массирует кожу в пространстве между ними. Другой рукой он сжимает и гладит шею, где не достает языком и зубами. Найнс заглушает громкие, резкие звуки, утыкаясь в плечо Гэвину и тихо всхлипывает в ткань одежды от невозможного потока информации. Он чувствует как нагрелась центральная часть его тела, когда он касается чего-либо (это что, пар идет изо рта?) и даже если это бессмысленно для него, он начинает тереться через одежду, задевая член Гэвина. Свободной рукой он расстегивает штаны и обхватывает член и — о боже — Найнс такой горячий, отчаянный, он так иступленно, безумно двигает дрожащей рукой вверх-вниз. Такой чувствительный. Гэвин отнимает руку от шеи, чтобы расстегнуть рубашку (Найнс подрагивает от нехватки касаний и сильно сжимает член Гэвина), снимает ее и проводит ладонями по обнаженной коже. Такой идеальный, сильный, Гэвин находит прелесть в любом типе тела, но мышцы Найнса однозначно приятный бонус. Он касается везде, где можно, по всей коже Найнса, возвращается к чувствительному месту, кусает и сосет кожу, пусть там и не останется никаких отметин. Но один укус заставляет Найнса удивленно простонать и теперь, где бы его ни касался Гэвин, его искуственная кожа исчезает, оголяя белый пластик, сенсоры и провода, изнутри едва различимые глазу, мелькающие огоньки информации бит за битом. Гэвин ведет языком вдоль нити тончайшего проводка, который он может заметить. Найнс прикусывает губу, чтобы сдержать очередной стон, рука на члене замедляется, когда он вздрагивает от нахлынувших ощущений. — Тебе нравится? — спрашивает Гэвин, раздражаясь, что андроид молчит, и усмехается ему прямо в шею, когда Найнс утыкается в плечо и не произносит ни слова. Его диод загорается желтым. Гэвину нравится трогать его. Он проходится по спине, вверх по лопаткам, обводит бедра и ведет вниз до коленей. Он дает насладиться нежными ласками несколько минут, прежде чем впиться ногтями в шею. — Ах, черт, — Найнс никогда не ругается, а значит сейчас ему до одури хорошо. «Это не профессионально» всегда говорил он. Сука такая. Из него вырывается, полный помех, высокочастотный стон и спирает дыхание, звуковой модулятор сбоит. Обе руки сжимаются на члене и двигаются в быстром темпе, чтобы довести Гэвина до разрядки. — Это приятно? — спрашивает, даже скорее бормочет Гэвин прямо ему ухо. Когда Найнс трясется в ответ, он решает заставить кончить его так сильно, как это только возможно. Он касается, гладит кожу вокруг шеи, ключиц, везде, проделывая то же самое языком, шепчет слова похвалы, утыкаясь в белый пластик — Так сексуально выглядишь в исступлении. Такой чувствительный. - Тепло внизу живота разгорается и заставлять притихнуть, прервать поток пошлых слов, Гэвин шипит и толкается бедрами в руку Найнса, тихо постанывая тому в кожу. — Ты заставишь меня кончить, детка. Найнс издает мягкий звук, его стоны становятся громче, в то время как Гэвин кусает, целует, царапает и царапает его шею, вдоль обнаженной кожи, по проводам и краям. Скин практически полностью сполз, но Найнсу слишком хорошо, чтобы он обратил на это внимание, полностью охваченный ощущениями. Гэвин чувствует, как близок к разрядке, и все, что он хочет, это заставить Найнса кончить. Освободить его, как тот и просил. Хочет, чтобы на миг потерял рассудок, чтобы забыл о том, что нужно быть идеальным, стабильным, совершенным андроидом, которым Найнс считает, он должен быть. (Он может просто быть, в руках Гэвина, в его касаниях). Еще одно рваное движение, и Гэвин кончает Найнсу на руки. Он запрокидывает голову и задыхается, и то, как он случайно сжимает горло Найнса, становится тем самым, что приводит того в исступление — его глаза расширяются в шоке, рот открывается в беззвучном крике, и все его тело сводит судорогой. Скин полностью спозл, провода искрятся и сияют, внутри него все шумит и гудит. Его индикатор на несколько мгновений загорается красным, и он закрывает глаза, тяжело дышит в попытке снизить температуру тела. Гэвин просто наблюдает, изумленный, озадаченный, по уши влюбленный в андроида, сидящего сверху него. Несколько мгновений спустя Найнс прочищает горло, активирует имитацию кожи и отводит глаза, а его диод загорается желтым. Гэвин ухмыляется, улыбка расплывается по всему лицу, и он было открыл рот, вероятно, чтобы сказать что-то глупое, милое и романтичное, чтобы еще больше смутить Найнса (он не сдерживался в признаниях после секса), но затем — — Найнс! Что за хрень?! Найнс вытирает сперму футболкой Гэвина. Гребаные андроиды.