Оверлорд

      С каждой грёбанной минутой Энджел поражается лишь сильнее. Сначало представление, потом чужой кабинет, в котором Хаск без малейшей капли стеснения развязывает бабочку, кладёт ее на рабочий стол и ложится на кушетку, расправив одно крыло и разложив его на кофейного цвета ковре с длинным ворсом. – Рози, я же просил тебя не приводить никого в мой ресторан, да ещё и на подобные вечера, – кот закатывает глаза, фыркает и его веки без малейшей помощи сползают ниже.       Сейчас, почему-то именно сейчас, Энджел видит всю эту усталость, которую он считал тёмным мехом под глазами, но это оказались мешки недосыпа. Два заведения, наверное, тяжело. – Ну, как я могла не привести Энджела? Это было бы не справедливо. Я, Зестиал и Кармилла слышали твою восхитительную игру на саксофоне, а Энджел недостоин? – Рози ставит руки на бока и куксится, как-то по-детски на ее носу собираются складки. Через секунду она махнула рукой, сняла шляпу, повесила ее на ту же спинку кресла, где уже висел пиджак, и прилипает спиной к мягкой обивке, расслабляясь. – Не знал, что ты настолько талантливый. Ахуенный бармен, превосходный музыкант. Может танцевать, рисовать и петь умеешь? – Энджел усмехается, подходит к противоположному креслу, присаживается и утопает, понимая почему Рози так быстро сменила свой гнев на милость. Паук не уверен, что может использовать мат в присутствии этих двоих. – Танцевать и петь да, рисовать не сильно умею, – Хаск слегка пожимает плечами и его глаза практически полностью закрываются. Крыло, в качестве одеяла, падает на собственного хозяина. – Хаск хорош во всём, но бездарен в готовке! – вдруг произносит Оверлорд каннибалов и заливается смехом. Кот тихо ухмыляется, не собираясь спорить со своей подругой. – Энджел, представляешь, Хаск не смог разобраться в духовке, при этом способен запомнить огромное множество карточных комбинаций и аккордов на разных музыкальных инструментах. – Просто у этой плиты было дохуя режимов, – сонно и тихо бурчит Хаск, с ухмылкой на физиономии.       Энджел, пока появилась возможность, разглядывает уставшее и сонное лицо, на котором отразилась многовековая усталость. Оверлорд азартных игр выглядит всегда презентабельно и ухоженно. Сейчас кажется, более живым? Наверное, да, паук выберёт именно это слово. – Мой вердикт, Хаск, ты не предназначен, для готовки, – Рози склоняется в сторону, ставил локоть на подлокотник и подпирает голову рукой. Ее веки тоже ползут вниз. – Потому что у меня лапки, – не членораздельно произносит Хаск, полностью проваливаясь в сон.       Энджел удивляется подобному ответу и невольно расплывается в ухмылке. Могущественный Оверлорд утверждает, что у него лапки. Подобное заявление даже не оспоришь. – Рози. Можно вопрос? – Даст поворачивает голову в сторону знакомой и та сонно кивает головой. Она тоже вот-вот уснёт, хотя только семь вечера. – То, что пишут в интернете про Хаска... Это правда? То, что он могущественный, убил целую толпу соперников за пару дней и всё прочее. – Да, но то, что пишут в интернете лишь малая часть истории Хаска. Ему требуется целая вечность, чтобы привыкнуть к человеку и открыть душу, – Рози расплывается в улыбке, ухмыляется и поправляет упавший локон волос. – Поверь, я была удивлена, когда по новостям показали этого котяру. Всё пестрило заголовками: «Из не откуда взявшийся грешник стремительными темпами уничтожает соперников». И это было правдой. Стояло видеть лица Оверлордов, которые понимали, что Хаск добился своего статуса и могущества в считанную неделю, хотя другие тратили годы или даже десятилетия.       Энджел кивает, внимательно вслушиваясь в слова каннибала. Он не испытывает страх за свои конечности, лишь неподдельный интерес. – Хаск раскрыл тебе свою душу? Какой он на самом деле? – Даст придвигается немного ближе к краю кресла, склоняется и ставит пару рук на колени. – Да, хотя наверное подойдёт слово, приоткрыл. Он до сих пор не всё рассказывает, но я знаю, что в прошлой жизни Хаск прошёл войну. Представляешь, война на Земле. К тому же Хаскер выжил, сохранив здравый разум… Он сам признаётся, что сумашествие, в котором он участвовал сломает кого угодно. Хаску пришлось склеивать себя по кускам. Уверена, что какие-то осколки его души и личности погребены на Земле, – Рози тихо смеется, прикрывает глаза немного сильнее и расплывается в грустной ухмылке. Рядом безмятежно спит кот, не тревожась о том, что с ним что-то случится. Она улыбается и переводит взгляд на Энджела. – На самом деле? Хаск, один из немногих грешников, которые не скрываются за маской. Он открыт и прямолинеен. Думаешь, что котяра специально ходит в выглаженном костюме с ухоженной шерстью, при учёте того, что он впахивает? Да, бывают дни, когда Хаск ленив, но...       Рози сжимает губы уточкой и думает какие именно слова стоит подобрать, а Энджел утопает в количестве новой информации.       Военал на Земле? Даже не смотря на то, что в аду постоянно идёт война, данная мысль ужасает. Война на Земле хуже и страшнее. Когда ты смертный, то теряешь ногу и остаёшься колекой, в аду она отрастёт, вернётся в норму и, возможно, будет лучше прежней. – Хаска можно сравнить с погодой. На Земле. Именно. Он непостоянный. Утром тёплое солнце, а к вечеру торнадо и наоборот. Котяра крайне редко проявляет открытый гнев. Замечал, как у него глаз или крылья дёргаются? Это он злится или раздражается, – Рози неожиданно продолжает и тыкает пальцем в воздух. – Хаск скажет то, что хочет в лицо. Он особенно ненавидит людей, которые открыто лицемерят и притворяются. Чтобы завоевать сердце этого котика и пролезть в душу нужно быть собой. Если не повезло, значит, не стоит пытаться. Не выйдет… Хаск любит дорогущий алкоголь и сигары, но рассказывал, что в армии они всей ротой ели холодную тушёнку и спали под открытым небом в окопе.       Энджела смутила то, как Рози перепрыгивает с одной темы на другую и, казалось бы, не важная информация греет душу. Он хочет услышать эти армейские рассказы от Хаска. Даст даже не замечает как расплывается в нежной улыбке. – Энджел, я вижу, что ты пытаешься достичь расположения Хаска к себе. Будь настоящим и этот котёнок замурчит в твоих руках. Смотрит, я правду говорю, – каннибал поднимается на ноги, практически бесшумно подходит к коту, наклоняется и почёсывает ногтями за ушком с кисточкой на конце. Хаск во снё дёргает ухом, переваливается на живот, расправляет крылья и ластится о чужую руку. Раздаётся тихое и хриплое мурчание. – Уверена, что Хаск потом меня убьёт за то, что я раскрыла его секрет, но он умеет мурчать. Иногда очень громко.       Энджел находится в необъяснимом восторге, поражаясь, что один только кот может издавать такие мелодичные и манящие звуки. Теперь понятно, почему у Хаска прекрасно с музыкой. Он и есть музыка.       Даст тянется, чтобы прикоснуться, но отдёргивает себя, понимая, что не достоин. Паук хихикает со слов Рози, тихо шипит и прикладывает указательный палец к пухлым губам, обещая, что не расскажет о раскрытом секрете. – Хаск – странный отброс этого общества, выброшенный на таких же условиях, как и другие грешники. Он молодец и заслужил пару часов сна, перед ночной сменой, – Рози возвращается на своё место, зевает, прикрывая рот ладонью и растекается в кресле. – Ночной сменой? Хаск днём ебашит в ресторане, а ночью в казино? Он псих, – Энджел морщится. Он ненавидит работать. Ему нужно отвлекаться, веселиться, расслабляться, заниматься самим собой в конце концов. – Именно, псих, любящий свою работу, – веки каннибала-Оверлорда опускаются и она стремительно засыпает.       Паук удивляется, что даже у него появилось невыносимо-сильное желание вздремнуть. Он откидывается на спинку кресла и расслабляет плечи.       Кроваво-красные перья лежат на тёмном коврике. Энджел прикладывает руку к потойному карману в пиджаке. Небольшая частичка, всего лишь маленькое перо, но греет душу. Кабинет пропитан ароматом богатства: дорогие сигареты, не менее дорогой одеколон и элитный алкоголь.       Атмосфера сводит с ума. Воздух заполняет лёгкие и становится легче. Дасту кажется, что он под кайфом, находясь в комнате, наполненной мраком, лишь светильник на столе излучает тусклый, но приятно-тёплый свет.       В сонной голове паука появляется мысль, а следом формируется цель. Он, Энджел, мать его, Даст, Оверлорд порноиндустрии, завоюет душу Хаска и сможет узнать того ближе. В груди появляется ненормально-навязчивое желание прикоснуться к тёмному меху. Энджел думал, очень много думал, настолько, что мозг перестал формировать мысли и проводился в небытие.       Лёгкий алый свет наполняет комнату, с большими окнами. Паук жмурит неоткрывшиеся глаза, но ему приходится поднять веки. Это рассвет? Энджел дёргается, ровно садится, слегка паникует, смотрит сначало на спящую Рози, а потом на кушетку, которая уже была пуста. Ни единого намёка на ранее присутствие Хаска, разве, что пиджак под размашистой шляпой на спинке кресла.       Даст откидывается назад и замечает на своих коленях отвратительный шерстяной плед, сотканный из разных кусков ткани. Практически идентичный лежал на коленях каннибала-Оверлорда.       Комната практиски пуста, стоит тишина, на этаж ниже не доносится ни звука. Энджел достаёт телефон, накрывает себя пледом и проверяет сколько времени.       Почти шесть утра. Блять.       Казино вот-вот закроется, а Даст ускачет на свои территории, принимаясь за прежний распорядок дня.       Порнозвезда хлопает глазами, не понимая, произошедшее было правдой или только сном. Он оглядывается и понимает, что происходящее реально. Паук сидит на мягком кресле, которое медленно пожирает его плоть, на нём отвратительного вида плед, но такой мягкий и тёплый. В голове та же навязчивая мысль, завоевать Хаска.       Тихо скрипнула дверь, сильный топок жёлтого света ворвался в комнату. Энджел чувствует, как выгорает его сетчатка глаза. Он смаргивает слёзы, осматривает коридор и в голове всплывает только одно слово.       Пиздец.       Кажется, что этот коридор ад для грешников, которые потерялись и умерли здесь. Потом они были съедены каннибалами.       Даст резко выдыхает, берёт себя в руки и идёт по коридору, ища нужный выход к лестнице. Это будет долгое брождение по кругу.