Оверлорд

      Кухня, особенно в заведениях общественного питания, – святое место.       Не зря на дверях очень часто можно заметить: «Вход только для персонала». Энджел – не часть заведения, но он уже второй раз нарушает правила, открывает дверь и заходит на кухню. Едой больше не пахнет. Плиты выключены, столы вымыты. – Ау, здесь кто-то есть? – Даст проходит немного дальше, осматриваясь и пытаясь зацепиться взглядом за живое существо. Не может быть такого, что на кухне работает один шеф-повар. – Сука, только не говорите, что все уже съебались.       Энджел сжимает челюсть, отворачивает голову и перед его глазами пролетает лезвие кухонного ножа, срезая крошечный колон волос. Он замирает, еле дышит и краем глаза смотрит в сторону.       Огромная груда меха возвышается на другом конце кухни. Да, шеф-повар слеп на левый глаз, но, если бы хотел, то без малейших усилий всадил кухонное оборудование в голову, не задумываясь о последствиях. Даст представил, как его тело разрывают каннибалы, работающие в этом заведении. Плечи напрягаются и спина натягивается, как струна. – Пошёл нахуй отсюда. Мы закрыты, – медведь низко рычит, скалится и злобно смотрит в сторону Энджела, который обдумывает план действий.       Надеть маску послушной сучки и разжалобить бывшего вояку? Не скрывать своих намерений, спросить в лоб и получить вилку в глаз? Притвориться, что ошибся дверью и уйти? Нет, он должен добиться желаемого. – Ты угашенный?! Съебись с моей кухни! – Шеф повар рычит и скалится. – Сам съебись! Кто их нас двоих угашенный так это ты, раз позволяешь себе подобное обращение с Оверлордом! – Энджел разворачивается, ставит руки на бока и вдыхает полной грудью, злится и не собирается отступать. Конечно, страшно, что ему одним ударом проломят череп, но этого не случится.       Не в заведении Хаска. – Срал я кто ты по званию! Шлюха и в аду шлюха! – Барри грозно и тяжело подходит к Энджелу, смотря на паршивые глаза, в которых теплится лёгкий страх, но гораздо сильнее оказалось упрямство и упорство. Он не уйдёт. – Да, я шлюха! И я не уйду, пока ты не выслушаешь мою сраную просьбу! – Даст сглатывает. Ему не привычно общаться с тем, с кем он одного роста. Это действительно странно и даже настораживающе. В памяти всплывает Валентино. Сука. Как же не вовремя. – Пять секунд, – более спокойно рычит медведь, смотря на паука и изучает его глазами, налившимися кроватью от гнева и злобы. Он не собирается устраивать дискуссии и помогать, после окончания его смены. – Научи готовить, – сразу же выдаёт Энджел. Он, конечно, умеет готовить и очень даже хорошо, по крайней мере, Черри никогда не жаловалась и с удовольствием поедала стряпню паука. Ему нравится готовить. – Точно угашенный. Поищи другого долбаёба, который будет учить такой кусок дерьма, как ты, – Барри показательно скалится, приближаясь к лицу Оверлорда. Даст чувствует несвежее медвежье дыхание, но стойко стоит на своём. Спина натянута, как струна. Шеф-повар разворачивается и идёт в подсобку. Энджел сдвигает брови к переносице, заставляя свой мозг экстренно думать. – Научи готовить для Хаска! Я видел его физиономию, когда он ел твою жрачку! Мать твою, я не прошу о многом! Я, блять, умею готовить, просто прошу подтянуть знания и умения, чтобы готовить, как ты! – Энджел слегка наклоняется вперёд и сжимает ладони в кулаки, смотря в спину, покрытую жёстким мехом.       Медведь останавливается. – Зачем тебе это? – через минуту раздумий произносит Барри, поворачивает голову в сторону, но не смотрит на паука.       В голове начинается мыслительный процесс. Почему он решил начать учиться готовить? Энджел не знает. Это было спонтанным решением, которые образовалось в его голове во время пьянки. Паук пытался достучаться до собственного сознания, чтобы сформировать ответ, пусть и на коленки. – Вы ненавидите друг друга, но Хаск доверяет тебе. Это прозвучит по-ублюдски, но я прекрасно знаю о чём говорю и чего хочу! Я хочу его впечатлить. На меня не нужно тратить дохуя времени, – Даст до последнего верит в себя, чувствует, как алое пёрышко в потайном кармане греет душу, заставляя взять себя в руки и взглянуть в глаза своей опасности. Шеф-повар молчит. – Это тупо, не отрицаю. Я хочу, чтобы он так же улыбался, когда ел, то что было приготовлено мной. Я дам всё, что захочешь! Деньги, дурь, души, шлюх. Выполню любые условия. – Что ты умеешь? – неожиданно произносит Барри и Энджел даже теряется. Так просто. Он собирается с мыслями, чтобы дать правильный ответ. – Я знаю базовую кулинарию. Да, я пиздец, как сильно не дотягиваю до твоего уровня, но я хочу хотя бы приблизиться к нему, – Даст выпрямляет спину и твёрдо стоит на месте, но в мозгу навязчиво звенит страх. Ему нельзя отступать, когда медведь практически сдался. – Уверен, что ты здесь ебашишь не потому что тебе нравится. Мы оба здесь по одной причине, которая сейчас дрыхнет этажём выше.       Барри подозрительно умолк, размышляя над прозвучавшими словами. Энджел надеется, что, после долгой паузы на раздумье, его не пошлют нахуй. Конечно, он ничего не потеряет. Будет пытаться сблизиться с Хаском другими способами. Паук прямо сейчас может подняться в чужой кабинет и включить текущую шлюху, но это не сработает. – Завтра в семь вечера. Опоздаешь, второго шанса не будет, – медведь достаёт сигару, зубами отгрызает кусок и подпаливает зажигалкой. Он уверен, что пожалеет, но к нему в первый раз приходят с подобными намерениями. Медведь уверен, что Хаск никому не нужен. Этот паук просто выёбщик, но у него есть стремление. Это должно заинтересовывать. – Об оплате поговорим потом. – Понял, завтра в семь, – Энджел наблюдает, как шеф-повар скрывается за дверью в подсобку. Он шумно выдыхает и облакачивается о стол. В душе что-то громко клокочет и одновременно покалывает. Плечи ползут вниз, а мурашки вверх.       У него получилось? Паук надеется, что его в очередной раз не наебали. Он удаляется с кухни, не решая подняться на этаж выше.       Вновь знакомое заведение маячит на фоне. Нужно каким-то образом проскочить мимо Хаска, чтобы не вызывать вопросов. Энджел дожидается назначенного времени, прячется в толке уходящих из заведения и быстро проскальзывает на кухню. Он чувствует себя специальным агентом, которого не должны поймать, а иначе его пристрелят без малейших раздумий. Даст даже не знает как будет оправдываться, если его поймают с поличным. Паук выдыхает, поправляет костюм и видит груду медвежьего меха. – Пунктуальная шлюха, – Барри рычит, скалится и злится, что Энджел появился на пороге его кухни. Это сильно злит обоих. – Энджел Даст, а не шлюха. Научись запоминать имена, сука, – Даст рычит, щурится и подходит поближе к шеф-повару, который с железным лязгом натачивает ножи. Паук надеется, что не его сегодня приготовят на ужин. – Заткнись. Ты на моей кухне и прямо сейчас ты подчинённый, – Барри откладывает огромный нож в сторону, смотрит на Энджела, тихо рычит, оголяет зубы и показывает всем своим видом ненависть. – Показывай, что умеешь.       Даст чувствует, как брови слегка ползут вверх от удивления. Показать, что умеет? Паук размышляет, прекрасно понимая, что ему бессмысленно опускаться на колени и брать медвежий член в рот. Сейчас он должен нацепить на себя образ поварихи. – Какие-либо ограничения? – Энджел прищуривается, чувствуя, как его плечи напрягаются. Ему некомфортно в компании сучего шеф-повара. – Испортишь продукты, отдам каннибалам на съедение, – медведь закатывает глаза и отшатывается в сторону, не загораживая проход к складу. Он скрещивает руки на груди и облакачивается поясницей о стол, ожидая от паука действий.       Энджел сжимает ладони в кулаки, смотрит на самодовольного медведя, который выдыхает струю дыма от сигары. Паук думает, вздыхает, снимает пиджак, чувствует, как глаз дёргается от напряжения. Ему нужно приготовить лучшее блюдо, которое он когда-либо делал.       Стук ножа о деревянную доску, звук газовой плиты, вода льющаяся из крана. Даст не помнит, чтобы хоть раз так сильно старался над едой. Появляется ощущение, что он на экзамене. Теперь паук понимает, что повар нихуя не лёгкая профессия.       На столе стоит тарелка с горячей паста фетучини с курицей и грибами в сливочном соусе. Энджел упахался, но вспомнил рецепт из прошлой жизни и приготовил сладкие воспоминание, затерявшееся в памяти. Барри, не впечатлённый блюдом, продует на вкус и по морде видно, что тот недоволен. – Дерьмо, – медведь швыряет вилку рядом с тарелкой и пожимает плечами, зажигая в груди паука огонь ярости и ненависти. Даст помнит, как мать учила его готовить. Казалось, что этот момент был утерян, после огромного множества плохих событий, но нет, он сохранился в мозгу. – Да пошёл ты нахуй! – Энджел швыряет ложку на пол, злится, разворачивается и сжимает ладони в кулаки. Ладно, паук готов убиться ради Хаска, но не согласен терпеть такое хамское отношение к себе.       Даст выходит из кухни и направляется в бар, не боясь, что его убьют за подобную наглость, хватает первую попавшуюся бутылку, откупоривает и пьёт из горла. Он шумно выдыхает и прикрывает рот рукой. Слишком крепко. Паук был уверен, что готовит хорошо, даже отлично! Но этот медведь понижает самооценку.       Теперь Энджел согласен с тем, что Барри – сучий повар. – Твой китель, – медвежья лапа протягивает белую ткань. Паук хлопает глазами, смотрит на ткань, на медведя, а следом переводит взгляд на этикетку на бутылке. Он не хило хлебнул текилы. Нет, его не могло так быстро накрыть. Даст вновь смотрит на повара, а тот впихивает китель и уходит. – Ты собираешься учиться или нет, блять?       Находясь в необъяснимом шоке, Энджел делает ещё пару больших глотков алкоголя, закрывает бутылку и ставит ее на место, надеясь, что Хаск не заметит. Он натягивает на себя китель, который был в пору, что несомненно удивляло. Нужно только расшить в груди и добавить пару рукавов. Паук шумно выдыхает и вновь заходит на кухню, оставляя все страхи и сомнения позади.       Спустя всего лишь неделю, Энджел начал понимать почему Барри работает в этом заведении, не смотря на свой отвратительный характер. Медведь сразу же установил правило: «Шлюхам не место на кухне». Оверлорд порнофильмов не был согласен с этим глупым правилом, но не было других вариантов. Пришлось засунуть свою секусуальность в жопу, отнести китель в ателье и заново учиться готовить.       Смотря на медведя, можно заметить несколько общих черт у медведя с Хаском. <Оба пьют, безвкусно шутят, грубят и матерятся, только котик намного стрессоустойчивее и пофигистичнее, чем его лохматый приятель. Энджел не разбирается в медведях, но сделал для себя вывод, что Барри точно гризли. По коже проходят мурашки от его криков. Паук даже пару затрещён получил за очень сильные косяки.       Ещё одним открытием для Энджела стало то, что на этой кухне готовят мясо грешников для каннибалов, работающих здесь. Для Даста это дикость. Готовить и жрать таких же, как он сам. Сразу в горле застревает кот.       Паука вырвало, когда увидел в холодильнике человеческие останки. Медведь долго орал, но по-отцовски усадил на стул и дал рюмку водки, чтобы многорукий оклемался.       И наорёт, и по голове погладит. – Как вы вообще с Хаском познакомились? По вам видно, что вы ненавидите друг друга, но при этом держитесь вместе, – пользуясь моментом, Энджел поднимает взгляд на медвежью физиономии. Тот фыркает и закатывает глаза. – На войне, блять… Мы сразу возненавидели друг друга, были готовы убить. В 62 на наш отряд напали, суки. Осколочная граната и три пули в бедро. Артерия пошла по пизде, крови немерено было, – Барри повернулся к пауку и указал на невидящий глаз. Паук не думал, что шрамы, полученные при жизни, останутся, после смерти. – Лежу под обломками, думаю, ну всё, пиздец, так и сдохну прямо здесь. А знаешь, что вытворил этот долбаёб, когда нашёл меня?! – Что вытворил? – подыгрывает Даст и опрокидывает вторую рюмку водки, зная, что его ответ не имеет смысла. Ему интересно. – Тащил меня семь миль до погран поста! Я сейчас вешу полтонны, а при жизни не меньше был! Я сотню раз сказал, чтобы он меня бросил, но нет! Мелкий выродок слишком упрямый для того, чтобы послушать кого-либо, – медведь рычит, закатывает глаза, хватает бутылку с водкой и пьёт из горла. – Хаск – долбаёб, который упрётся рогами и не сойдёт со своего пути, пока не достигнет желаемого результата…</i> После того случая, не скажу, что мы сблизились, но стали ненавидеть друг друга меньше… Уверен, что если бы эта ситуация произошла ещё раз, долбаёб вновь бы вытащил мою тушу.       Энджел ухмыляется и опускает взгляд. Довольно забавно, что эти двое ненавидят друг друга, но будут спасать до последнего. Это глупо. Даст будет спасать Черри, столько раз, сколько потребуется, потому что любит, как подругу, и дорожит ей.       Наверное, дорожить и ненавидеть, одновременно, это что-то необъяснимое. – Хаск сказал, что не раздумывая доверил бы тебе жизнь. Видимо, ты того же мнения, – Даст ставит рюмку на стол, поднимается на ноги, делает шумный вздох и собирается с мыслями. Он готов продолжить готовить. Барри в ответ на слова паука, фыркает и уходит к плите.       Ноги гудят, руки болят, позвоночник вот-вот рассыпется и окажется в трусах. Энджел не ожидал, что будет так сильно уставать. Началась вторая неделя его обучения. Сегодня, он пришёл к шести утра. Нахуя? Не знает, просто ему сказали прийти. Бессмысленно пытаться ослушаться медведя, который весит в десять раз больше. Даст боится, что однажды Барри сядет на него. Тогда паук точно умрёт.       Звук каблуков разносится по лестнице. Оверлорд порнофильмом открывает дверь, медленно моргает и плетётся к кухне. Он привык к вечерним урокам. С чего бы переносить их занятия готовкой на утро паук не знает. – Наконец-то, блять. За мной, – Барри видит своего «ученика», выходит в зал и направляется к лестнице. Энджел понимает происходящее все меньше, но не перечит, плетётся за грудой грубокого меха, поднимается по лестнице наверх, щурится от тёплого света и кидает взгляд на медведя.       Вдруг раздаётся грохот, заставляющий еле ощутимо вздрогнуть и напрячь плечи. Напрягся только Даст. Медведь лишь шумно вздохнул, пошёл по коридору, заглянул за угол и нагнулся. Энджел следует за ним и обнаруживает на полу пьяного в стельку Хаска. Каким образом сучий повар узнал, что котик в таком состоянии?       Бухой. В отрубе.       Барри без малейших промедлений поднимает проспиртованное тело, закидывает на плечо и дальше идёт по коридору. Даст проснулся, отрезвел, хоть не пил, и желает получить ответы на вопросы.       Они заходят в спальню, в которой ничего не изменилось, такой же бардак. Хаска бесцеремонно швыряют на кровать. Кот тихо рычит, переворачивается на живот, расправляет крылья и продолжает спать. Ещё одно доказательство того, что Барри с Хаском ненавидят друг друга, но не бросят. – Как ты узнал, что он напьётся? – не выдержав, спрашивает паук, наблюдая за медвежьей физиономией. – Раз в две недели происходит поставка алкоголя. Мудила всегда напивается в этот день, – Барри открывает ящик у кровати, достаёт сигары, одну протягивает Энджелу, вторую забирает себе и выходит из комнаты. Паук не смеет отказаться.       Они много пиздят у кота. Наверное, это им не аукнется. – Ты не должен вместе с ним бухать? Вы выглядите, как настоящие собутыльники, – Даст выходит следом за медведем и закрывает дверь. Ему интересно, что будет дальше. – Ты тоже смахиваешь на собутыльника, но ты таскаешься ко мне, вместо того, чтобы пить с обожаемым крылатым мудаком, – Барри откусывает кусок сигары, откидывает в сторону, подпаливает оголённый кончик и протягивает пауку зажигалку.       Не сразу, но Энджел взял зажигалку, подпалил сигару, сделал затяжку, почувствовал неприятный вкус и закашлялся в сторону. Слишком крепко. Эти двое мохнатый и сварливых пьянчуги наверняка уже потеряли часть рецепторов из-за крепости сигар и алкоголя.       Даст задумывается. Он в качестве собутыльника? Точно, Хаск предлагал ему выпить и паук не отказался. Это своего рода достижение?       Незнакомец, коллега, приятель, собутыльник.       Паук усмыльнулся, поняв, что поднимается по своеобразной карьерной лестнице. – Ты ведь понимаешь, что я нянчусь с тобой и рассказываю про крылатого мудака не просто так? – ошарашивает вопросом Барри, как только они переступили порог кухни.       Энджел сглатывает, сжимает ладони в кулаки и чувствует, как рёбра захлопываются в виде капкана. Он напрягает плечи и ходит на кухню.       Настало время расплаты.