Грозовые тучи

В день сватовства Варвару искупали, одели в красивое платье, голову украсили прямоугольным кокошником отделанным серебром коей в моду ввела Царица Мария. В сопровождении матери и двух сенных девок Варвара пошла в главные палаты, где принимали гостей. Пытаясь унять дрожь в руках, княжна сжала руки в кулаки. Зайдя в помещение, где собрались сваты, она увидела отца, который разговаривал с мужчиной в летах, слегка седым, с красивыми глазами. Было видно, что муж сей в юношестве был хорош собой, но спустя годы потерял былую прелесть. Спиной к ней стоял стройный, но жилистый человек с копной вьющихся черных волос. В свете свечей волосы у него блестели словно шелк, а длина их была ниже, чем положено добропорядочному мужчине. Не успела Варвара упустить эту мысль как он развернулся и посмотрел прямо на нее. Княжна сразу поняла кто перед ней. Она глядела не сводя глаз и была поражена. Все что она надумала о Фёдоре Басманове, не отражало реального человека. Лицо его было поразительным. Белую кожу, гладкую и ровную, оттеняли черные как смоль брови и волосы. Но главное, что выделяло его из других, виденных украдкой Варварой, мужчин, были его поразительные глаза. Крупные обрамленные, как драгоценные камни, густыми черными ресницами. Такие раз увидишь и больше не забудешь, а цвета были будто небо в грозу. С губ его, выразительных и капризных, не сходила презрительная ухмылка. Неспеша, с надменной наглостью, он рассматривал Варвару. Под его взглядом княжне стало неудобно словно её опалил адов огонь. Варвара смогла вырваться из оцепенения только когда услышала голос матери, обращавшийся к гостям. - Добро пожаловать, сваты дорогие! Ох и жених приехал! Пойдемте, гости долгожданные, к столу, располагайтесь, яствами угощайтесь! – с напускной веселостью проговорила ее мать. После ее слов все люди отправились в другую часть комнаты и уселись за стол полный праздничной снеди. Опомнившись Варвара поспешила занять место напротив Фёдора. Принявшись за еду, она осторожно начала наблюдать за женихом. Все его движения сквозили откровенной развязностью. Надменное выражение лица ничуть не изменилось, а только слегка окрасилось скукой. Только сейчас Варвара поняла, что еще, помимо глаз, шокировало и поразило ее в Фёдоре. Он был совершенно лишен какой-либо растительности на лице. Привыкшая видеть вокруг себя мужчин физиономии, которых были скрыты за густой бородой и усами, Федор ей казался чем-то диковинным сравни дрессированному попугаю, которого она как-то в детстве видела на ярмарке. В левом ухе жениха красовалась длинная серебряная серьга, украшенная жемчугом. Весь он был диковинным и ярким. Переключив внимание на разговор за столом, она поняла, что отец занимался обсуждением условий свадьбы с мужчиной который обладал красивыми глазами. Теперь она разглядела небольшое сходство Алексея Басманова с Федором. Старший Басманов был бледной копией сына. Его прошлая красота была, по всей видимости, менее яркой и изумительной, чем у сына, да и мастью он был русой, а не вороной. Тут ее вырвал из размышлений сладкий голос, пронизанный ядовитой насмешкой. - Что же вы, Варвара Васильевна, все молчите? Не изволите поговорить с женихом и сватами? От чего же? Противны мы вам? Не успела Варвара собраться с ответом как вместо нее вмешалась мать. - Она у нас, Фёдор Алексеевич, скромная да тихая. Стесняется она. Вы уж не серчайте на нее. Варвара на это выдавила застенчивую улыбку и посмотрела на жениха. В глазах его промелькнула злоба и еще какое-то чувство, которое княжна не успела разглядеть. — Это не хорошо – подумала про себя Варя. Откашлявшись, она мило улыбнулась и спросила невпопад. - А что же вам, Фёдор Алексеевич, нравится делать, помимо убийства людей на ярмарках? В палате повисла мертвая тишина. Разговоры всех присутствующих за столом смолкли. Варвара готова была провалиться сквозь землю от своих, так не вовремя выскользнувших, слов. - Ох, какая же я дура! Тебе надо было наблюдать да осторожно спрашивать, а ты высказала, что первое в голову пришло. Ой, дура! Этак не ты его за нос водить будешь, а он тебя – подумала про себя Варвара. Тут тишину разрезал звонкий и бесстыдный смех. - Вы уж простите, Фёдор Алексеевич, она непривычная к новым людям. Волнуется вот и говорит невпопад. Варвара заёрзала на месте и выдавила тихое - Простите за смущение, Фёдор Алексеевич, я и вправду разволновалась. Я хотела спросить, что вам нравится делать для души? Возможно свитки читать или…. - Людей убивать на ярмарках – благодушно добавил Федор. Внутри княжны кипел жгучий стыд и злость на заносчивого и язвительного жениха от чего она густо покраснела. - Отец, удружил мне царь! Соглашайся на все! По нраву мне невеста! – с безрассудной удалью заявил Фёдор и откинулся на спинку стула. После всей неловкости, которую она сама на себя обрушила Варвара сидела тихо и под опущенных ресниц наблюдала за Фёдором. Тот иногда посматривал на нее и ухмылялся. Как только гости ушли мать и отец отчитали Варвару со всей строгостью за отсутствие деликатности и воспитания. Отец даже пригрозил высечь ее розгами если она будет и дальше позорить их семью. Варвара с каменным лицом снесла все оскорбления, извинилась и попросилась удалиться к себе. Тут княжна и дала волю всему скопившемуся за вечер стыду, тревоге и ярости. Она бросилась в кровать и зарыдала в подушку, а после того, как выплакала все слезы начала бить в беззвучной ярости свою перину. Она и сама не понимала кого она представляла, что «колотит» себя или Фёдора. Успокоившись, она встала с кровати и начала ходить по палате обдумывая все, что ей удалось узнать за вечер. Итак, Фёдор этот Басманов был ярким, наглым и снисходительным индюком, который не выдерживал груза своего превосходства и буквально лопался от самодовольства. Совершенно точно он был содомитом и развратником. Еще он был остр на язык и совсем непрост. Обычно Варвара умела хорошо прочитать человека, но в Фёдоре она не смогла уловить суть его личности, а такого на ее памяти не было. Она всегда могла с первой встречи понять кто перед ней стоит и что этому человеку от нее надо, но Фёдор Басманов как будто прятал маску за маской. И это так сильно ее испугало, что она не смогла сомкнуть глаз всю ночь.