Тайна маяка Хеллисёй

      11 октября, понедельник       Остров Федье       16:35       Он злился.       Страшно злился и досадовал. Этого не должно было произойти ни при каких обстоятельствах. Он, столь тщательно скрывавший внешность, вдруг позволил неуклюжей девице легким движением руки нарушить всю конспирацию. Вот и помогай после этого людям! Он сам вызвался поехать с ней на маяк, потому что, во-первых, переживал за лодку, которая им с Мейсом была позарез нужна, а во-вторых, за девицу, вполне способную угробить и себя, и лодку. И это непременно бы произошло, отправься она одна.       В результате лодка-то осталась цела, но девица увидела то, чего не следовало.       Журналистка из Осло, ударившаяся в историю и археологию, интересующаяся наскальными рисунками… А ведь любопытство и упрямство — их профессиональные качества. Теперь стоит только уповать на то, что она не кинется дальше разнюхивать.       К счастью, пока они возвращались на Федье, она молчала. То ли пребывала в глубоком шоке, то ли пыталась переварить и осмыслить то, что узнала. В любом случае, это было лучше назойливых вопросов, на которые он не хотел отвечать. Да и вряд ли у него нашлись бы внятные объяснения, которые бы ее устроили.       Если бы она увидела только его лицо! Но были еще и наскальные рисунки! Достаточно четкие и понятные, чтобы соотнести одно с другим.       — Это… Ты… Там? — спросила она, едва они отплыли от маячного острова.       — Рисунку явно лет больше, чем мне. Поэтому нет, не я, — ответил он сухо.       Она замолчала, прикусив нижнюю губу. Он украдкой наблюдал за тем, как она, о чем-то задумавшись, принялась одной рукой теребить край своего шарфа, а другой смахивать с лица выбившиеся светлые пряди.       Причалив к берегу, он помог ей выйти из лодки. Коротко поблагодарив, она ушла.       Конечно, ей захочется все узнать, — он был в этом более чем уверен! Поэтому, пока они оба на острове, ему следует как можно тщательнее избегать любых возможных встреч с ней.       Он принял такое решение, пока шел от пристани до дома, где его ждал Мейс. Придется ему все рассказать. И, признаться, это было непросто. Реакция напарника оказалась вполне ожидаема.       — Что значит «сбила рукой повязку»? — тщательно выговаривая каждое слово, произнес Мейс, пристально глядя на Троттла, едва тот закончил свою историю. — Ты сейчас серьезно?       Вскочив со стула, Мейс нервно прошелся по комнате, затем вновь вернулся к столу и сел.       — Да, я позволил этому случиться, — не скрывая раздражения, ответил Троттл.       — Позволил? Что еще ты ей позволил? — бушевал его напарник. — Ни одна плутаркийская тварь за годы войны не смогла ни разу лишить тебя амуниции, а тут просто какая-то девчонка неловко сдергивает повязку! Ты хотя бы понимаешь, чем все это может для нас обернуться?       — Да, Мейс, прекрасно понимаю, — ответил Троттл, не скрывая досады. — Дело — дрянь! Конечно, мне стоило быть внимательнее. Надеюсь, что она выполнит мою просьбу не болтать.       — Ага, как же! Журналистка, говоришь? И рисунки на камнях видела? Это же… Это же…       — Сенсация? — подсказал Троттл.       — Именно! — Мейс щелкнул пальцами. — К ней в руки попала такая вкусная информация. Ты думаешь, она будет сидеть молча и держать данное тебе слово? Да плевать ей. Она, наверное, уже свою статью строчит, а завтра завалится к тебе брать интервью. Готовься! А потом и наручники. Только не в постели. Понимаешь, о чем я?       Троттл коротко кивнул. Он еще никогда в жизни не чувствовал себя так паршиво. Неприятно попадать впросак, а еще хуже, когда отчитывают за оплошность, поэтому всеми силами он старался их не допускать. Но сегодня он конкретно облажался, и Мейс был абсолютно прав.       Впрочем, что случилось — то случилось. Теперь его задача — придумать, как не позволить одной проблеме породить множество новых.       — У нас мало времени, — сказал Троттл. — Нужно попасть на остров, выяснить, там ли Винни, и убираться отсюда как можно скорее, пока эта журналистка не натворила дел.       — Есть идеи, умник? — спросил Мейс уже более спокойно. — Может, еще раз попробовать подплыть с другой стороны?       — Нет. Это опасно. Там тоже, скорее всего, охрана. Мы даже не знаем, где пристань.       — Что же тогда?       — Я тут подумал… — Троттл сделал многозначительную паузу в своей обычной манере, когда собирался поделиться свежей идеей. — Кто поставляет на остров продукты? Как осуществляется доставка? Вряд ли у них там натуральное хозяйство.       — Натуральное хозяйство? — с сомнением в голосе переспросил Мейс.       — Да. Возможно, они что-то производят сами, но полагаю, что и в магазине они тоже закупаются. Надо выяснить, в каком.       — И что дальше? Мы отправимся к ним с сумками жратвы? — усмехнулся Мейс.       — Почему нет? Верно мыслишь! — Троттл кивнул. — Надо будет — отправимся. Но сначала придется разузнать, кто и куда привозит им заказы.       — Круто! Курьерами мы еще не работали, — не без иронии заметил Мейс.       — Этим и займемся завтра после работы. А сейчас давай спать.       Мейс, как обычно, заснул довольно быстро. К Троттлу сон не шел, что не удивительно. Он сильно переживал из-за случившегося. Если журналистка решит как-то обнародовать эту информацию или, что еще хуже, подключит полицию… Ну мало ли? Подозрительный тип в повязке обитает на острове. Кто таков? Откуда?       Тогда им грозят очень серьезные неприятности. Разумеется, разного рода риски, связанные с их жизнью на острове среди людей, были изначально, но они планировали все сделать быстро и исчезнуть отсюда навсегда до тех пор, пока возможная опасность не стала реальной.       Подобные планы они с Модо строили каждый раз, попадая в новую локацию и начиная исследовать ее, но далеко не всегда им удавалось спокойно, без лишней шумихи ее покинуть. Несмотря на то, что они изо всех сил старались лишний раз не попадаться на глаза, их необычная внешность становилась зачастую предметом повышенного интереса. Как, например, однажды в Индии за ними устроили настоящую охоту, поскольку прознавшая про них дочь одного из богачей захотела заполучить их в свой зверинец, а подпольные работорговцы на Кубе мечтали выгодно сбыть их в Европу как крепких и выносливых работяг.       Так что лучше проявлять осторожность.              ***       12 октября, вторник       Остров Федье       17:35              В эти дни море бушевало, поэтому Гутфрит решил заняться работой на берегу и не выходить на судне. Дел на рыбном складе накопилось немало, но зато рабочий день заканчивался на час раньше.       — Всем нам нужен отдых, парни! — так он это объяснил, пребывая явно в хорошем настроении. — Завтра устроим выходной. Пока шторм не поутихнет, в море нельзя.       Им это было на руку, и, хотя трудиться на складе куда тяжелее, чем на катере, возможность посвятить лишний час собственным планам очень воодушевляла.       После нескольких утомительных часов перетаскивания неподъемных ящиков со свежей рыбой ломило руки и спины, однако в конце смены Троттл все же предложил пройтись по местным магазинам и попытаться выяснить, кто является поставщиком продуктов в общину. Они долго ломали голову, как это можно узнать. С их занятостью на работе вариант наблюдения за теми, кто входит и выходит из супермаркета, совершенно не подходил. Поэтому решено было попытать счастья и просто спросить у той словоохотливой продавщицы. А вдруг повезет?       Эва, казалось, совершенно не удивилась странному вопросу своих постоянных покупателей в повязках на лицах. Видать, ей было настолько все равно, с кем и о чем говорить, что она делала это при любой возможности. Или же у нее был еще и личный интерес. Троттл видел, какие взгляды она бросает на Мейса, вальяжно облокотившегося о прилавок.       — Раньше им продукты возили из магазина Петера, — ответил Эва, — но потом они стали заказывать у меня. Здесь всегда все свежее! А там, — она кивнула в сторону, где, по всей вероятности, располагалась торговая точка, принадлежащая тому самому Петеру, — жалкая лавчонка, которая скоро вынуждена будет закрыться, не выдержав конкуренции!       — А как часто ездит курьер? — осторожно спросил Троттл, дождавшись, пока женщина закончит свою тираду.       — Обычно три раза в неделю от них, — снова кивок, но теперь уже в сторону острова, — приезжает человек, забирает уже подготовленные сумки с провизией и сразу уезжает обратно. Иногда один из сотрудников магазина отвозит им продукты. Я, честно говоря, так и не поняла этой схемы! — она пожала плечами. — Мне-то какая разница? Главное, что покупают регулярно и всегда много. Сколько их там на этом острове? Надо же всех прокормить!       — На лодке приезжают? — решил уточнить Мейс, видимо, чтобы продолжить диалог.       — А на чем же еще! — хмыкнула женщина. — На обычной весельной лодке.       — А если шторм? — негромко спросил Мейс, чуть подаваясь вперед.       — Да тут плыть-то… — она улыбнулась в ответ. — Но если как сегодня, то он, скорее всего, не приедет. Если ночью буря стихнет, тогда он явится с утра.       Прогнозы на следующий день сулили перемену погоды, и как раз завтра был обещанный Гутфритом выходной. Значит, можно использовать это время, чтобы проследить за курьером. Если, конечно, все действительно обстоит так, как сказала Эва, и некий посланник с острова прибудет за провизией.       Поблагодарив Эву и взяв из холодильника возле кассы упаковку мясных шариков и пару банок колы, они отправились домой — мимо магазинчика Петера, при этом осторожно оглядываясь по сторонам, — мало ли где притаилась любопытная журналистка с диктофоном наготове.       Дома они обсудили с Мейсом все, что удалось узнать. Тот, казалось, был доволен полученной информацией и предложил идти к открытию магазина и дожидаться визита курьера с острова. Впрочем, похоже, молодая симпатичная хозяйка магазина взбудоражила Мейса не меньше, чем выданные ею полезные сведенья.       — Не стоит нам вместе там появляться, — произнес Троттл, накладывая себе в тарелку порцию фрикаделек. — Слишком заметно и подозрительно.       — Ну, тогда я подожду его у выхода из магазина, чтобы убедиться, что это точно он, а ты стой на берегу. Посмотришь, куда он отправится.       На том и порешили.       ***              13 октября, среда       Остров Федье       10:15       К утру море заметно поутихло, но все еще выглядело хмурым. Однако на волнах стали появляться редкие суденышки, которые шли мимо Федье к материку или же изредка причаливали в гавани острова.       Троттл ощутимо замерз на пронизывающем ветру, прогуливаясь вдоль берега и высматривая весельные лодки, следующие от острова, где располагалась община. Время шло, но никто не появлялся, и он уже начал терять надежду на то, что им удастся увидеть сегодня хоть кого-нибудь. А завтра снова на работу… Если не использовать эту возможность, то придется ждать следующую неизвестно как долго. Но, к сожалению, от них мало что зависело.       В сотый или тысячный раз посмотрев на море и не увидев там никого, движущегося к острову, Троттл перевел взгляд на маяк, одиноко стоящий на своем маленьком островке.       «Да-а… Досталось же тебе вчера!» — подумал Троттл, вспоминая ночной шторм и представляя, как гонимые шквальным ветром холодные волны бились о стены башни.       Если бы маяк по-прежнему горел, идущим по морю судам было бы куда спокойнее в непогоду. Даже не столько как навигационный ориентир, но как надежный морской страж, хранитель множества тайн, маяк и его свет вселяли уверенность и спокойствие всем видящим его.       Внезапно Троттл поймал себя на странной мысли, что продолжает смотреть на маяк, словно приклеенный. Красно-белая башня полностью завладела его вниманием и словно не желала отпускать, будто пыталась ему что-то сказать. Но что? Что же в нем такого, в этом вполне обычном куске бетона?       Он, будто нехотя, отвернулся, вновь посмотрел на море и к своему удивлению увидел лодку, которая неспешно двигалась к острову. В ней находился человек, усиленно налегавший на весла, пытаясь совладать со все еще неспокойными волнами.       — Мейс, кажется, я его вижу, — негромко проговорил Троттл в микрофон, спрятанный в воротник куртки.       Через мгновение в крошечном динамике в ухе раздался голос Мейса:       — Отлично! Жду его у магазина. Признаться, я уже порядком продрог. И если бы не Эва…       Троттл не ответил, продолжая наблюдать за гребцом. Через некоторое время лодка причалила к пирсу, и человек, надежно привязав канат, выбрался на мостик. Его лица Троттл не рассмотрел. Впрочем, он и не был до конца уверен, что это именно тот, кто им нужен.       — Мейс, он в серой брезентовой куртке и резиновых сапогах. Направляется к центру острова. Возможно, в магазин.       Через несколько минут последовал ответ:       — Он внутри.       И вскоре после этого:       — Вышел с тремя пакетами. Возвращается на берег.       Троттл напрягся. Допустим, курьера они вычислили. Это был действительно он. Приехал ли он в свое обычное время, или же его пришлось сместить из-за шторма, было пока не известно, но выяснить это казалось несложным. А вот как узнать, где находится та самая пристань на острове с общиной, куда приходят и отчаливают лодки?       И тут его посетила отчаянная идея. Действовать нужно быстро, чтобы не упустить возможность проследить за курьером, и единственный способ это сделать — отправиться за ним вплавь. Дождавшись, пока человек загрузит свои котомки в лодку, отчалит и отойдет на достаточное расстояние, Троттл сбросил куртку, предварительно спрятав в нагрудный карман очки, свитер, затем обувь, штаны и, оставшись в трусах, поспешно вошел в обжигающе ледяную воду. Миновав мелководье, он нырнул под воду и поплыл вслед за лодкой. Преодолев некоторое расстояние, покуда хватало дыхания, он вынырнул, осмотрелся и, убедившись, что двигается в верном направлении, вновь скрылся в море.       Стояло пасмурное утро, и даже на небольшой глубине было довольно темно. Он плыл практически на ощупь, не обращая внимания на огонь в легких и пронизывающий до костей холод октябрьской морской воды. Преодолевая подводное течение и огибая торчащие камни, он старался не сбиться с курса, не потерять из виду лодку, иначе вся его затея не даст ровно ничего, кроме новых проблем.       Он снова осторожно поднялся на поверхность воды, сделал вдох, отыскал взглядом гребца, — еще вдох.       Суденышко приближалось к острову, и Троттл уже видел небольшую пристань, возле которой качались на волнах еще пара весельных лодок и катерок. Дальше плыть было опасно, и он, зацепившись за уступ скалы, продолжил наблюдать за тем, как человек причалил к берегу, как навстречу ему вышел еще один, помог взять пакеты, опасливо оглянулся по сторонам и что-то спросил у прибывшего. После чего они вместе отправились прочь от берега.       Слов Троттл не разобрал, но пока увиденного было достаточно. Главное, пристань найдена! И он осторожно отправился в обратный путь к острову Федье.       На берегу возле причала, где он оставил свои вещи, появились какие-то люди. Не желая, чтобы его заметили в таком виде, он притаился в воде под деревянным помостом, дожидаясь, пока нежелательные свидетели уйдут. И лишь после этого покинул свое укрытие.       Только очутившись на суше, он почувствовал, насколько замерз во время своего марш-броска до островка и обратно. Тело бил озноб, стучали зубы, и он собрал все остатки своих сил, изрядно потраченных под водой, чтобы немного унять дрожь. Сунув ноги в ботинки и набросив куртку, он быстрым шагом отправился домой.       Там его ждал неприятный сюрприз.       — Ноккен тебя возьми! — воскликнул Мейс, едва Троттл перешагнул порог их хижины. — Где ты был?! Я искал тебя по всему берегу, звонил. Уж было начал думать, что тебя грохнули или увезли на лодке в одном из пластиковых пакетов на суп. И почему ты в таком виде?       — Что-то случилось? — Троттл понимал, что дело тут не только в беспокойстве о судьбе напарника.       — Гутфрит попросил помочь. Позвонил мне и вызвал нас сегодня на склад… Эй, ты что, купался?       — На работу? — переспросил Троттл и принялся поспешно стаскивать с себя мокрую одежду. — Мне нужно переодеться.       — Ты не ответил на вопрос насчет купания, — напомнил Мейс.       — По дороге расскажу, — отмахнулся Троттл.       Разумеется, выходить на работу в обещанный выходной день в планы совершенно не вписывалось, но Мейс пояснил, что дело срочное, и Гутфрит обещал двойной оклад. Вопрос, конечно, был не в деньгах — их оставалось в избытке при их аскетичном образе жизни. А вот сама мысль о том, что до позднего вечера придется снова возиться с рыбой, вызывала уныние. После такого заплыва было бы неплохо выпить чего-нибудь горячего и немного отдохнуть, но, видимо, не в этот раз. Однако они не могли отказать Гутфриту. Кто знает, о чем им еще придется его попросить?       По дороге к рыбному складу Троттл поведал о том, что ему удалось увидеть. Мейс, внимательно выслушав, задумался.       — А я ведь предлагал тебе вплавь, но ты заявил, что это плохая идея, — наконец, изрек он.       — Теперь я вижу, что она оказалась единственно подходящей. Мы узнали, куда причаливают лодки.       — Предлагаешь сплавать туда еще раз? — с сомнением в голосе спросил Мейс.       — Нужно это обдумать, — ответил Троттл.       На самом деле он неважно себя чувствовал. И дело было не только в дичайшей усталости после долгого плавания в море. Когда к ней добавились ломота во всем теле и головная боль, Троттл понял, что заболел. Это бесило и вызывало недоумение одновременно, поскольку последний раз он страдал от простуды несколько лет назад, и это ощущалось совсем по-другому, нежели сейчас. Да к тому же причиной недомогания стало банальное переохлаждение. Сколько раз в жизни ему доводилось проводить долгое время в холодной воде — и ничего! С каких это пор он стал таким нежным?       К концу рабочей смены его знобило. Колотило так, что зуб на зуб не попадал, и даже активная физическая работа не помогала согреться.       «Кажется, у меня жар! Только не хватало разболеться!» — злился Троттл, украдкой поглядывая на часы и мечтая как можно скорее отправиться домой, чтобы остаток вечера и ночь посвятить нехитрым способам лечения.       Впрочем, горячий чай и те средства, что нашлись в его походной аптечке — оказались все же не достаточно эффективными, и утром он проснулся после неспокойного сна еще в худшем состоянии, чем был накануне.       Мейс видел, что напарнику, мягко говоря, нехорошо, но на предложение остаться дома и немного отлежаться, Троттл лишь отмахнулся.       — Идем, а то опоздаем! — сказал он хрипло, натягивая куртку.       Пожав плечами, Мейс отправился следом.       Внезапная болезнь очень осложняла и без того шаткие планы.              ***       14 октября, четверг       Остров Федье       17:35       Работать на мокром и холодном ветру, нещадно пронизывающим, проникающим под одежду, и при этом испытывая адскую мигрень и ломоту во всем теле, было чертовски тяжело. Он вновь и вновь вспоминал, как последний раз болел, понимая, что симптомы тогда проявились несколько иные. Да, он испытывал слабость, повышалась температура, раскалывалась голова, но боли в суставах он не помнил. Руки, всегда крепкие и надежные, никогда не подводившие его, сейчас отказывались слушаться и норовили или выпустить обратно за борт сеть с рыбой, или уронить уже собранный улов. Глаза, и без того не отличавшиеся остротой, щипало не то от слез, не то от поднявшейся температуры, не то от повышенного давления, в результате чего он видел плохо даже в очках. Эти новые проблемы вызывали особое беспокойство, ибо лишиться зрения для него казалось сродни смерти.       Жизнь во тьме — это не жизнь.       Першение в горле усиливалось и к концу дня перешло в стойкую, раздирающую боль, при которой невозможно не только глотать, но даже дышать.       Казалось, он не помнил, как закончилась рабочая смена, как он сошел на берег с катера и поплелся домой.       — Я зайду в магазин, — крикнул ему в след Мейс, но у Троттла не было сил даже кивнуть в ответ.       Натянув пониже капюшон куртки, он брел по берегу, думая о горячем чае и о том, как бы поскорее принять горизонтальное положение. Будучи настолько погруженным в собственное болезненное состояние, он не сразу заметил и сообразил, кто пытается с ним заговорить.       — Прости… У тебя найдется пара минут? — высокий женский голос, показавшийся смутно знакомым, вырвал его из собственных мыслей. — Эй… Ты меня слышишь?       Вероятно, он не слышал, и чтобы привлечь его внимание, ей пришлось дотронуться до него.       Он остановился и взглянул на ту, что так некстати возникла на его пути.       Да, это снова была она, та самая журналистка. Стояла и смотрела на него своими большими голубыми глазами, в которых читалось столько любопытства, что хватило бы на целую редколлегию. Было наивно полагать, что она теперь вот так просто оставит его в покое.       — Нет, — резко ответил он. — У меня нет ни времени, ни желания с тобой общаться.       Казалось, девушка опешила от такой прямоты, но ему было абсолютно все равно. Чем быстрее она уберется восвояси, тем лучше.       — Ну ладно… — разочарованно протянула она, продолжая смотреть на него. — Может быть, не сегодня, а в другой день мы могли бы поболтать.       Он с трудом подыскивал слова, чтобы ответить этой навязчивой журналистке помягче, но в голову лезли одни грубости и ругательства.       — Извини, я пойду, — в итоге коротко ответил он и закашлялся.       «Этого только не хватало!» — мысленно разозлился он, пытаясь унять приступ, свидетелем которого стала эта дамочка.       Не говоря больше ни слова, он обошел ее и продолжил свой путь к дому. Пускай думает, что хочет! Ему сейчас абсолютно не до нее. Если и завтра будет так же тяжело, придется остаться дома. Если банальная простуда скосит его, можно сразу расписаться в заваленной миссии по спасению Винни.       А вот, наконец, и хижина! Оглянувшись на всякий случай, дабы убедиться, что девица не вздумала его преследовать, он вошел внутрь.       В доме было промозгло и сыро. Надо бы затопить печь, чтобы немного прогреть холодный влажный воздух, но вместо этого он включил чайник и, сбросив верхнюю одежду и обувь, упал на кровать.       Щелчок оповестил о том, что вода вскипела. Простонав, Троттл сел.       И в этот момент раздался стук в дверь.       «Я никого не жду и открывать не собираюсь», — подумал он.       Однако стук прозвучал снова, уже более настойчиво.       — Троттл, открой, пожалуйста! — голос этой настырной журналистки. — У меня для тебя кое-что есть.       «Мне ничего не нужно!» — с раздражением подумал он, однако поплелся открывать, забыв про повязку и остывающий чайник.       На пороге стояла она, держа в руках небольшой пакет, который, увидев Троттла, тут же ему протянула, смущенно улыбнувшись.       — Вот, это тебе. Возьми.       Он был без маски, а стало быть, у нее появился очередной шанс на него посмотреть, что она и делала, даже не пытаясь скрыть заинтересованность. Он почувствовал себя крайне некомфортно под этим пристальным взглядом, однако чуть приоткрыл дверь, давая возможность незваной гостье войти внутрь, ибо считал, что общаться через порог, по меньшей мере, невежливо, хотя сейчас ему было не до этикета. Впрочем, дамочка что-то там принесла, и надо отдать ей должное.       В пакете оказалась банка меда. Заглянув в сверток, Троттл недоуменно посмотрел на девушку.       — Я заметила, что тебе нездоровится, поэтому решила купить тебе мёд, — пояснила она. — Правда, не уверена, ешь ли ты такое… Ну… Мало ли… Вдруг, тебе нельзя. Он аллергичен…       Девушка запнулась и снова смутилась. Замолчав, она посмотрела на него, вероятно, ожидая какой-то реакции.       — Спасибо, — хрипло ответил он. — Думаю, что это будет кстати. Но не стоило беспокоиться.       — Пустяки. Надеюсь, это поможет тебе выздороветь.       Троттл кивнул.       — Как ты узнала, где я живу? Ты следила за мной?       — Вот еще! — воскликнула она возмущенно. — Спросила у Гутфрита Хансена. Ты же на него работаешь. Он и показал.       — Ясно.        Произнеся это вслух, он про себя с раздражением подумал, что девица явно что-то замышляет, иначе с какой стати ей выяснять, где он живет, приносить ему мед и проявлять сочувствие? Очевидно, это было неспроста.       Возникла пауза. Вероятно, девушка ожидала еще каких-то слов или действий с его стороны, он же надеялся лишь на то, что по завершении их краткой беседы она, наконец-то, уйдет.       Но любопытная девица вместо этого заозиралась по сторонам, рассматривая их скромное жилище.       — Ты живешь здесь не один? — спросила она, кивнув на висевшие в прихожей вещи Мейса, явно большие по размеру, чем его собственные.       — Да, с напарником, — ответил он и тут же пожалел о сказанном: это явно было лишним.       — А он… Он тоже такой?.. — она неопределенным жестом возле лица намекнула на его необычную внешность.       — Прости, но я думаю, тебе лучше уйти, — проговорил Троттл, игнорируя ее вопрос. — Я не здоров и могу быть заразным.       — Ну, хорошо. Извини. Мне действительно пора, — девушка развернулась, открыла дверь и вышла.       Троттл облегченно вздохнул и уже направился было к чайнику, чтобы, наконец, сделать себе чай, как вдруг с улицы до него донеслись громкие голоса.       «Что здесь сегодня происходит?!» — выглянув в окно, он заметил компанию не совсем трезвых подростков, которые направлялись к берегу. Встретив на пути Кайру, они попытались заговорить с ней, отпуская при этом сальные шуточки. Она им резко ответила, но это лишь сильнее их раззадорило.       Недолго думая, Троттл натянул на лицо повязку, быстро оделся и выбежал на улицу, мысленно злясь на то, что, видимо, сегодня ему не удастся заняться лечением.       Тем временем подростки пошли своей дорогой, более не пытаясь приставать к журналистке, а она продолжила свой путь.       — Эй, постой… — окликнул он девушку, которая еще не успела далеко уйти.       Она остановилась и удивленно посмотрела на него.       — Я провожу тебя, а то мало ли что, — быстро проговорил он, отвечая на ее немой вопрос.       — Здесь недалеко, я сама дойду, — попыталась было возразить она. — Тебе лучше остаться дома и выпить чая с медом.       — Я непременно сделаю это по возвращении, — заверил он ее, плотнее кутаясь в куртку. — Считай, что это ответная благодарность за гостинец.       — Скорее, очередная попытка обеспечить мою безопасность, — она хмыкнула.       — Может быть и так, — пожал плечами он.       Голоса пьяной молодежи остались далеко позади. Вероятно, они отправились к берегу. Не стоит шутить ночью с морем, это может плохо закончиться, подумал Троттл. Впрочем, какое ему дело до кучки незнакомых парней?       — Здесь мило, на острове, но скучно. Нет работы, нет перспектив, вот они и шатаются без дела, тратя карманные деньги на спиртное, — подала голос Кайра, первой нарушив затянувшееся тягостное молчание. — Была бы возможность — давно бы свалили на материк.       — Может, и уедут, — ответил Троттл.       Они неторопливо миновали окружавшие побережье скалы и вышли на улицу поселка, освещенную желтым светом фонарей. В этот вечерний час здесь было довольно тихо. Все жители острова, вероятно, сейчас сидели по своим теплым домам, смотрели телевизор, попивая чай с плюшками и не думая о колючем морском ветре, о зябкой сумеречной мгле, притаившейся там, куда не доставал уличный свет, о тяжелых тучах, затянувших темное небо и скрывших мерцающие звезды.       — Давно вы на острове? — спросила девушка.       Троттл не был настроен на светские беседы. Доставить ее домой и спокойно вернуться к себе — вот все, о чем он мечтал в данный момент. К тому же, любые вопросы с ее стороны воспринимались им как ее попытка что-то вынюхать. Это было не очень-то приятно.       — Около месяца, — ответил он.       — Надолго здесь?       — Не знаю.       Казалось, его односложные ответы ее не смущали, и она продолжала:       — Нравится тебе работать рыбаком? Мне кажется, это довольно тяжелый труд.       — Это единственное, чем здесь можно заработать на жизнь, поэтому выбора у нас не было, — ответил Троттл и внезапно разразился приступом кашля.       Горло невыносимо болело, поэтому ему совершенно не хотелось разговаривать.       — Возьми. Это поможет, — она извлекла из кармана горсть конфет и вложила в его ладонь. — С эвкалиптом. Вот такая штука! — она подняла вверх большой палец.       Прикосновение женской руки к его руке внезапно пробудило в нем воспоминание, которое он тщательно пытался изгнать из своей памяти, и ему это почти удалось. Но вот она дотронулась до его пальцев, просто чтобы положить конфеты, а в сознании мгновенно возникло круглое лицо в обрамлении темных волос, с раскосыми карими глазами и пухлым ртом.       Арису, японская девушка из деревни, где они с Модо провели несколько долгих недель, пытаясь отыскать Винни. Первая и единственная землянка, с которой он смог сблизиться настолько, что вынужденное и неизбежное расставание оказалось тяжелым и болезненным для них обоих.       Поэтому он зарекся от подобных историй.       — Спасибо, — неуверенно развернув фантик, Троттл приподнял повязку и отправил в рот леденец.       По мере таяния конфета приносила облегчение воспаленному горлу и сдерживала кашель. Сам того не желая, Троттл испытал чувство благодарности к девушке за проявленную заботу, однако природная осторожность не позволяла ему вот так сразу проникнуться к ней доверием. Леденцы и мед — это замечательно, но, разумеется, не бескорыстно. Он не сомневался, что совсем скоро она попросит что-то взамен. И этим «чем-то» была информация.       С кем только им не доводилось встречаться во время пребывания на Земле. Разные люди, с добрыми и злыми намерениями, но любопытная журналистка попалась им впервые.       Тем временем Кайра замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась возле небольшого аккуратного домика, выкрашенного в желтый цвет.       — Пришли, — сообщила она. — Спасибо, что проводил. Выздоравливай!       — Постараюсь, — он кивнул и развернулся, чтобы уйти.       — Спокойной ночи… — крикнула она ему вслед.              ***        8 октября, пятница       Община во имя Тюра       10:35              Накинув свой белый балахон, Винни быстро миновал те несколько метров, что отделяли его жилище от дома Верховного жреца Норвальда. Пересекая двор, он заметил возле амбара невысокую девушку, которая внимательно наблюдала за ним с легкой улыбкой. Приподняв ладонь, он жестом поприветствовал ее и последовал дальше.       Мона. Признаться, ее имя он запомнил не сразу. Для него это было не столь существенно. Это же просто девушка.       Просто девушка, которая хотела быть ближе к богу.       В прямом смысле.       Кажется, сегодня вечером она обещала снова зайти после ужина.       Но сейчас важно совсем другое.       Подойдя к массивной деревянной двери, он три раза постучал тяжелым железным кольцом, служившим ручкой, после чего вошел.       Норвальд, невысокий, коренастый, совершенно лысый и уже довольно немолодой человек, встретил его в прихожей и жестом пригласил в комнату, сплошь заваленную какими-то книгами и журналами, служившую рабочим кабинетом.       Винни скинул плащ, бросив его на спинку стула, после чего сел перед жрецом в ожидании.       — Я бы на твоем месте не был столь небрежен с одеянием, — заметил Норвальд, кивнув на плащ. — Очень скоро оно станет не просто защитой от посторонних глаз.       — Прости, жрец, — Винни чуть склонил голову.       Норвальд несколько секунд пристально смотрел на него, после чего сделал несколько шагов по комнате, сильно припадая на одну ногу. Вытащив откуда-то с полки толстый фолиант, он смахнул с него пыль, затем открыл примерно посередине и положил на стол перед Винни.       На страницах красовались искусно выполненные гравюры, иллюстрировавшие происходящее в тот самый день, который случается раз в девять лет.       Винни внимательно рассмотрел изображения, чувствуя при этом, как часто застучало сердце и сбилось дыхание.       — Ты нервничаешь, мой мальчик? — Норвальд положил руку на крепкое, широкое плечо Винни.       — Нет. Но переживаю, — признался тот.       — Из-за чего? Ты не уверен?       — Да, не уверен, что достойно справлюсь и выполню свое предназначение, — он глубоко вздохнул.       — Твои предки тысячелетиями восходили на жертвенный алтарь и склоняли головы перед Верховными жрецами общины! Мы поклонялись им и продолжаем поклоняться. Каждые девять лет один из вас обменивает бренную земную жизнь на вечное существование там! — он вознес указательный палец вверх. — Сейчас ты стоишь на пороге нового этапа, нового солнечного цикла. Ты справишься! Ты должен! С тобой будет Тео.       — А это кто? — Винни ткнул пальцем в рисунок, на котором подле алтаря была изображена обнаженная женщина с длинными светлыми волосами.       — Это тисия. Она будет первой. Ее кровь смоет все ваши земные грехи и окропит светлый путь.       Винни снова посмотрел на женщину, изображенную с выражением глубокой муки на красивом лице, и вдруг подумал о Моне. Стоит ли спрашивать у Норвальда, кому выпадет честь быть тисией в этот раз?       Нет, пожалуй, этого он знать заранее не хотел.       — Осталось несколько дней, мой мальчик. Живи, ликуй, наслаждайся каждым мгновением. Ешь, пей, ни в чем не отказывай себе, — жрец пристально посмотрел на Винни. — Не жаль тебе будет в один миг от всего отказаться? В одно мгновение покончить с этим?       — Нет, жрец. Я хочу этого.       — Твоя уверенность похвальна! — жрец протянул ему руку. — А теперь иди.       Юноша уже дожидался Винни возле дома жреца.       — Ну что? — прошептал он.       — Потом, — отмахнулся Винни.       Тео скрылся за дверью, а Винни решил пройтись до берега. После душной комнаты жреца ему захотелось немного проветриться.       Моны возле амбара уже не было, и Винни поймал себя на мысли, что желает ее видеть.       Дойдя до берега, он забрался на одну из скал, — свое любимое место, откуда можно хорошо наблюдать за морем, оставаясь при этом незаметным для чужих глаз. Он посмотрел сперва на маяк, затем перевел взгляд туда, где швартовались рыбацкие шхуны.       Внезапно его охватило странное ощущение такой силы, что он даже вскочил на ноги, продолжая смотреть на лодки. Кровь запульсировала в висках, стало трудно дышать, а потом вдруг внутри разлилось приятное тепло. И это тепло было таким знакомым…       Таким пугающе знакомым.       Но давно и старательно забытым.       Этого не может быть! За девять лет он ни разу не испытывал этого чувства. Последний раз оно было тогда… Когда он сидел на песчаном холме, ожидая прихода друзей, и ощущал их приближение.       «Мне показалось. Этого просто не может быть. Я взволнован после разговора с Норвальдом. Нет-нет… Я не хочу! Мне слишком хорошо здесь, чтобы что-то менять…», — говорил он себе.       Отрицание сменилось панической атакой.       Стиснув зубы и сжав кулаки, — так он обычно справлялся с охватившим его страхом, — Винни несколько раз глубоко вздохнул.       Чувство отступило, и, немного успокоившись, он снова сел, закрыв ладонями глаза, которые щипало — не то от соленого морского ветра, не то от слез, не желая признаваться самому себе в том, что…       Кто-то там был, на том берегу. Кто-то, кто тоже ощущал его, кто взывал к нему.       Кто-то очень знакомый.