***
Явление бессонницы Мэй было не знакомо, но Итачи ей сегодня его подарил. Дневная дремота категорически не пошла ей на пользу. Она бесполезно крутилась на широкой кровати и никак не могла найти удобное положение. Мысль, что, возможно, ей не хватает чьего-то присутствия рядом, она отпихнула от себя еще на этапе формулировки - в госпитале она отлично скоротала часы на диване в гордом одиночестве. Ужин Имаи провела в обществе старшего поколения, Микото, как ни в чем не бывало, вела монолог об их переезде в новый дом после возвращения Саске, Фугаку и Мэй помалкивали и не смотрели в сторону друг друга, Итачи же не вернулся ни к ужину, ни к полуночи Мэй вся извелась и, наконец, вышла на энгаву к саду. Она поленилась одеваться и завернулась в старый плед, который перетащила из своей квартиры. На дворе стоял конец мая, ночи уже были довольно теплыми, но недостаточно для прогулок в тонкой хлопковой пижаме. Шелковые кружевные сорочки в шкафу девушка продолжала игнорировать. Она с сожалением поняла, что вся ее обувь стояла с другой стороны дома. Идти туда было не охота, искать другую в недрах комнаты тем более. Потоптавшись на деревянном полу, она все же ступила на чернеющую в полутьме траву босыми ногами. Ощущения были не приятными, но ноги были уже запачканы, и мыть их после секундного недовольства неравноценно затратам, поэтому она двинулась дальше, волоча плед за собой. Однобокая луна то и дело скрывалась за облаками и едва освещал дорожку в глубину сада, где сладковатым ароматом цвела фиолетовая глициния. Имаи она нравилась, и девушка всегда считала, что ночью все пахнет совсем иначе - более чисто и глубоко, ей хотелось насладится этим, раз уж поспать не выходит. Она подняла голову к тяжелым ветвям, блеклый свет был не способен ослепить усталые глаза, серые облака лениво плыли по черному небу, аромат насыщенно нежный успокаивал. Лепестки красивые, плитка холодная, голова пустая. - Мэй, что ты там делаешь еще и босая!? – послышалось приглушенное от дома. «Итачи злой» Девушка закрыла глаза и с наслаждением вдохнула ночные ароматы. Мужчина оказался возле нее через пару секунд и подхватил на руки. - Мэй, почему ты не спишь? Он был теплым, пах бумагой и чернилами. Имаи потерлась щекой о ткань рубашки, над ее головой глубоко вздохнули. Как-то сразу захотелось спать. Итачи отнес ее в дом и усадил на бортик ванной, недовольно разглядывая. - Надеюсь, ты придумываешь, что будешь говорить Саске, если заболеешь к его возвращению. «Даа, Саске придется как-то сказать и надеюсь, говорить будешь ты» - Мэй, - Учиха снял рубашку, - что случилось, пока меня не было? Девушка проследила за отправившейся на полку черной тканью и перевела полусонный взгляд на Итачи. - Ничего, мне не спалось, и я решила прогуляться. - Ясно. Он присел на другой бортик ванной и опустился к ее ногам. Она молча наблюдала, как он вспенил мыло и аккуратно нанес его ей на стопы. «Наверное, он устал, но все равно выглядит лучше, чем в последние несколько дней. Великая связь творит чудеса, не доступные для понимания ущербных. А взял бы Изуми, и не пришлось бы с ней так маяться» Вода смыла грязную пену. В спальне Итачи вытряхнул ее из пледа и завернул в одеяло. - Я в душ, а ты лежи смирно. Девушка кивнула, он выключил свет, глаза начали слипаться. Мужчина вернулся через несколько минут, когда Мэй почти уснула. - Я завтра уйду рано и буду довольно сильно занят в ближайшие несколько дней, но, когда Каге уедут, возьмем выходные и съездим втроем на горячие источники, хорошо? – он обнял ее со спины, согревая своим теплом. Имаи вздохнула и погрузилась в сон, до того, как отследила свои реакцию на предложенное.***
Все обладатели мангеке имели какие-то проблемы с истинной связью – то сестра кровного врага, то связанные братья (абсолютно все), то значительная разница в возрасте, причем в обе стороны, то пара трагически погибла на глазах, то длительные поиски после разъездов переездов/пропала без вести/похоронили, а гроб пустой. При этом никакой яркой наследственности, помимо принадлежности к клану Учиха, не прослеживалось. Пользователей мангеке было мало – два-три Учиха на поколение, но их вполне хватило бы на тотальное уничтожение половины мира. Пример произошел буквально полтора года назад и был весьма впечатляющим. Среди свитков Мэй нашла список имен всех обладателей мангеке, года жизни, особенности их силы и схематичный рисунок их глаз. Она пробежалась по нему вскользь, отметив несколько слышимых ранее имен, поежилась от размаха их возможностей и с неудовольствием поняла, что нынешнее поколение в него еще внесены не были. Значит, у Итачи придется выяснять лично и желательно на словах, а не на своей шкуре. Больше всего ее взволновали способности некоторых вариаций к контролю, и она очень надеялась, что старший просто манипулятор и его глаза имеют боевую направленность. «Просто манипулятор без суперспособностей к этому – вот это повод для радости, да, Мэй? Еще и Саске – коробка с сюрпризом». Связанные братья появлялись как попало. Три поколения назад существовало аж целых две пары одновременно, а следующими были уже Итачи и Саске. И вот среди тех четверых был один весьма интересный персонаж – получив уже в зрелом возрасте несколько серьезных травм и став не пригодным к боям, он ударился в мемуары. Его звали Такуми, они с братом родились в обычной семье Учиха без каких-либо претензий на власть в клане, громких имен в ближайшей родне, и даже не имели каких-то впечатляющих успехов в своем становлении на пути шиноби, пока у его старшего брата не появилась метка с именем Такуми. И вот тогда-то жизнь заиграла новыми красками. Совет клана внезапно обратил на них пристальное внимание, тренировать их стали лучшие бойцы из Учиха, жена главы самолично устраивала смотрины для выбора невесты. И тут начались сугубо учиховские проблемы. Как оказалось, утратившие не подходили их клану совсем, только пустые, вообще не ведающие о взаимных чувствах, но связанным братьям и этого было не достаточно - в их случае было нужно провести некий особый ритуал для выявлении совместимости всех троих. Его описания Такуми не давал, но именно из-за него поиски подходящей невесты серьезно затянулись. Брат был старше него на два года и его звали Наоки, Такуми отмечал, что чем старше он становился, тем страннее на него реагировал брат и, к его ужасу, тяга самого Такуми тоже выходила за границы родственной. И, в общем-то, в клане близкокровные браки не были редкостью, но они оба были мужчинами. Нереализованная тяга выливалась в агрессию,особенно, после того, как Наоки получил мангеке. Такуми и хотел быть рядом с братом и отчаянно пытался его избегать, беря миссии, пока старший таскался на смотрины и становился все более неуравновешенным. Младший получил мангеке в день совершеннолетия вместе с меткой, он буквально сбежал из квартала, выпросив у подозрительно косящегося на него Второго дурацкую курьерскую миссию С-ранга. Он отчетливо чувствовал брата, чувствовал все время, все четче по приближению к деревне на обратном пути, чувствовал его отчаяния - Такуми знал, что брат должен был посмотреть еще нескольких девушек за время его отсутствия, и связь явно давала понять, что ничего не вышло. И тут он наткнулся на милую и скромную Юки - дочку торговца оружием. Учиха случайно спас ее от нежелательного внимания каких-то мужчин в городе в двух днях пути от деревни, через который возвращался. Он давно знал ее, она помогала своему отцу в лавке, в которой закупалось снаряжением полдеревни, но они никогда не общались на сторонние темы. Такуми посчитал своим долгом сопроводить ее до ворот, хоть это и значительно замедляло его - на беге он бы добрался до Конохи часов за шесть. Пока шли девушка в каком-то отчаянии призналась, что несколько дней назад так и не получила имя в свои восемнадцать, хоть и семья запретила ей говорить об этом кому-либо. Такуми шанса не упустил и ему, наконец, повезло - ритуал сработал. На подходе к деревне их уже ждали - брат, глава клана и еще несколько Учиха из верхушки. Юки домой больше не вернулась. Глава, дождавшись результатов ритуала со старшим, тут же послал за отцом девушки, а через несколько часов клан уже заплатил за девушку выкуп и еще приплатил, чтобы не возвращать ее в отчий дом до свадьбы. «Чертовы Учиха со всей ебанцой, даже модели поведения повторяют почти один в один с поправкой на время». Пролистав тетрадь дальше, ничего значимого она не обнаружила, кроме того, что пресловутая тяга перекинулась на девушку, хоть и ощущать отголоски эмоций и физического состояния по связи они по-прежнему могли только друг у друга. Братья всю жизнь тряслись над своей женой, и она родила им двух сыновей и дочь. К концу Такуми писал все реже, все чаще упоминал свои проблемы от старых травм, записи обрывались на моменте выпуска старшего внука из Академии. Он умер первым из тройки. Она отыскала их обоих в списке мангеке и судя по всему, его брат прожил еще шесть лет, пережила ли его Юки или нет, было не ясно. В архиве сохранились данные всего о семи парах братьев за последние пятнадцать поколений, но все остальные были очень краткими. Мадара и Изуна жили четыре колена назад, но ситуация с ними была какая-то странная, они не были женаты и не ясно, искали ли вообще кого-то, при этом Изуне на момент гибели было уже за двадцать, и у обоих было мангеке - они должны были быть уже крайне не в себе. Мэй решила не думать об этом слишком долго. «Со своими бы разобраться, чтобы все в здравом уме остались» Был вариант с побегом невесты, и для невесты он был не очень - отловили и, вроде как, жили долго и счастливо, но один существенный нюанс портил картину: младший из братьев имел мангеке с возможностью замены памяти. Мэй не сомневалась, что отчаянная девица провела всю свою оставшуюся жизнь под впечатлением от несуществующих воспоминаний. Ритуал был описан на отдельном свитке и на деле имел вид мудреной то ли техники, то ли печати, Имаи сильно сомневалась, что она смогла бы это повторить, но в этом не было нужды – участия третьей стороны не требовалось. Братья сначала проводили его по отдельности, при положительном результате выцепляя фоновое излучение чакры пустой и будто вплетая нити своей чакры по краям этого излучения. Если у второго брата сделать тоже самое не удавалось, то система просто распадалась, в случае же успеха нити чакры братьев соединялись между собой, оплетая ничего не подозревающую девушку, как паутиной. Истинная связь не имела подтвержденной однозначной научной основы, однако, существовал ряд теорий, и одна из них строилась на взаимодействии чакры между партнерами. Мол, соулмейты имели идеально совместимую чакру, и она перетекала от одного к другому при близком контакте, подпитывая обоих и даря это пресловутое чувство «любви». Учитывая, что пары порой имели абсолютно противоположные стихийные направленности, а другого метода проверки совместимости еще не придумали, теория вызывала много скепсиса, но в рамках клана Учиха, похоже, работала. Так называемая «паутина» чакру у девушки не воровала, но постепенно уходила вглубь к чакропотокам, оплетая уже их, но эффектов никаких на своего носителя не оказывала. Зато оказывала на тех, кто ее сплел. При взаимодействии с носителем после полной интеграции «паутины» они получали реакции аналогичные обычным парам. Касание к пустой было равнозначно касанию к брату, только без моральных дилемм. Мэй просканировала себя и ничего особенного не обнаружила, но посвежевший вид Итачи тонко намекал, что она оплетена их связью с головы до ног. «Как давно они это провернули?» Время перевалило за полдень, Мэй собрала бумаги в коробку. Микото, передавая документы, упомянула, что про мангеке есть еще кое-что, но свитки сейчас у Шисуи. С ее слов там в основном были описаны особенности использования техник и потенциальный вред здоровью пользователя. Про откаты звучало интересно, но конкретно сейчас не актуально, можно было и подождать несколько дней.