Улетай из клетки, птичка

Проходит две недели. Намджун так и продолжает торчать в квартире с девушкой. От компьютерных игр они добрались до настольных. Еду им приносит особый человек. Раз в несколько дней приезжает младшая, якобы на маникюр по записи. − Хей! Ты сжульничала! Я видел, как ты спрятала карту! − возмущается Намджун, наблюдая за игрой. − Вот и покажи, где карта, − складывает она руки на груди. Делает вид, что не причём. − Докажи, что она у меня. − Ты предлагаешь мне начать обыск? − он возмущается, хотя из-за маски почти не заметно. Мужчина встаёт с места, обходит стол и нависает над девушкой, сканируя взглядом. Он тыкает пальцем в области груди. − Тут... Карта тут, − произносит он, не касаясь ее. − Чего как маленький? Грудь это называется. «Тут», − кривляет она его. – «Там» ничего нет. Это я тебе точно говорю. Она опускает руки, чтобы увидел, что между грудью ничего не находится. Ким шумно выдыхает, а после нагло засовывает руку промеж ее грудей, ниже, подбирая карту под низом. Вытаскивает и крутит в руке. − Всё ещё будешь препираться? − Ужасно наглый, − хмыкает она и поправляет футболку. − Все, хорошо. Ты выиграл. Доволен? − Сложно было просто признать поражение? Я играю в карты с семи лет. Меня здесь не обыграть. Так что... Пожалуй, с тебя штраф.... − Хорошо. Опять готовить стейк в пять утра? − складывает она карты в стопку и тасует просто так. − Можешь отделаться поцелуем, − произносит он. Столько времени жить под одной крышей и не думать о подобном − просто надо быть дураком. Девушка-то настоящая красотка! Наби незамедлительно отъезжает на деревянном стуле назад и встает из-за стола. Она подходит к Намджуну и опускает его маску. Смотрит недолго в его глаза, на губы, а после целует его мягко и чмокает в конце шрам. − Не носи маску. Тебе без нее хорошо. Она видела его без нее всего два раза от силы. Пыталась не смущать его, постоянно смотрела в окно, когда они ели или пили чай. Он стягивает маску за один край, второй снимает с лица, а после притягивает девушку за талию и целует чуть напористее, чем это сделала она. − Все-все! − смеется она, отстраняясь от него, и держит за щеки, заглядывая в глаза. − Теперь спать. Брюнетка отходит от него, облизывая машинально губы, и задвигает стул на место, а после выходит из гостиной. Заходит к себе в комнату и усаживается на стул с колесиками, покручиваясь из стороны в сторону, думая о чем-то своем. *** Сэджон тихо стучит в кабинет Сокджина, а после, приоткрыв дверь, заглядывает внутрь. Час был поздний, а он так и не шёл отдыхать, она решила проведать. − Снова засиживаешься? − Когда такое было в последний раз, а? − поднимает он брови. − Я каждую ночь с тобой. Что-то случилось? − перекладывает он бумаги с одной папки в другую, а какие-то и вовсе комкает и бросает в урну. − Просто... Пришла проведать... Подумала, вдруг тебе одному тут грустно или опять злишься. Девушка подходит к столу, закрыв дверь, и садится у ног мужа, положив подбородок ему на ногу. − Подожду тебя тут... − Дорогая, − смотрит он вниз, откладывая бумаги. − Что случилось? Спрашиваю в последний раз. Сокджин снимает очки и гладит девушку по голове, а после чмокает легонько в макушку, не переставая смотреть на нее. − Просто... Не могу уснуть без тебя... Так привыкла, что ты такой тёплый меня греешь, что не могу одна. Комкала одеяло раз за разом, но это все равно не то. − Разберусь с этим завтра, − он складывает бумаги в ровную стопку и встает со стула, а после берет на руки Сэджон, как ребенка, и укладывает ее головой на свое плечо. Ради девушки бросит эти отчеты, перепечатки и папки. Встанет раньше, не сломается. Он заходит в их спальню, укладывает девушку и ложится вместе с ней. Душ он принял часа три назад. Сидел в спальных штанах, думал, закончит все сегодня, но судьба распорядилась иначе. Она подползает к нему впритык, утыкается моськой в грудь, обнимает за пояс и закрывает глаза. Понадобилось пара минут, чтобы девушка провалилась в сон. А делала усердно вид, что спать совсем не хочется. Или ей с тираном под боком слаще спится? Утром блондинки в кровати не было. Она встала пораньше, спустилась на кухню, стащила круассаны, заварила себе чай и мужу кофе, как он любит, а после сложила все на поднос и поднялась в спальню. Поставив поднос ровно на центр тумбы, Сэджон нырнула под одеяло, устроившись у мужа в области паха, и приспустила штаны. Проходится языком по столу, а после берет его в ротик, принимаясь гонять головку языком. И с чего такая любвеобильная? Сокджин во сне дернулся, но хорошо, что коленом девушку не ударил. Он довольно промычал и скинул с себя одеяло. Хочется смотреть. Мужчина немного сонный слегка ерзает к изголовью, чтобы усесться. − Сэджон... − брюнет закрыл глаза. Его хриплый утренний голос, наверняка, девушку возбуждал. − Сядешь на меня? Девушка отвлекается от занятия, садится в постели, невинно хлопая глазками. − Я просто хотела разбудить тебя, пока не остыл кофе... Водит пальчиками по столу, рассматривает его. − Да уж нет... Если начала то закончи, − мужчина касается органа пальцами и водит по стволу ими. − Может мне позавтракать чем-то другим, м? Он смотрит на нее сонными, но явно яркими от возбуждения глазами. Она склоняется над ним снова, беря в ротик, но теперь интенсивнее двигает головой. Ей хочется довести дело до конца, потому что он сказал, что так нужно. Выполнять, что скажут, у девушки в крови. Воспитали, ничего не скажешь. Сокджин стонет, а после дёргает девушку за руку, призывая остановиться. − Живо на лицо. Оставить тебя без утреннего удовлетворения не в моей компетенции. Давай-давай. Тем более я хотел это сделать, но кто-то отнекивался. Бежать некуда. − Тебе стоило выбрать это наказанием тогда... − бормочет девушка, но всё-таки приподнимается. Снимает с себя белье и придвигается к области его плеч. Перекинув ножку, Сэджон садится ему на грудь. − Хоть убей, не могу! Ким рычит, но скорее от предвкушения, нажимает ей ладонью на поясницу и усаживает на лицо. Времени не теряет и начинает ласкать ее языком. За все время она первой удостаивается такой чести. Мужчина держит ее за бедра, гладит их. − Кончишь мне на язык. И это не подлежит обсуждению. Ким двигается языком в лоно, чуть грубовато, будто он ее трахает членом. Губы причмокивает клитор, иногда его щекочет кончиком языка, больше дразня, чем делая как нужно. Девушка упирается руками за изголовье, запрокидывает голову от наслаждения и сладенько стонет, чуть елозя на его руках. − Ах... Джин! − не знает, куда себя деть от нахлынувших ощущений, хочется уже получить разрядку, что так оттягивается моментом. Сокджину хочется ее и пальцами довести до конца, и языком, и, наконец, членом. Но как он это все сделает и уместит в нее сейчас такую невероятную? − Двигайся... Мне так больше нравится... − звучит снизу глухо и строго, но в то же время отлично от приказного тона. Джин сам ее двигает на себе, работает кончиком языка, теребя маленькую горошинку, которую в порыве страсти начал посасывать и прикусывать, рыча, как животное. Кажется, у них что-то есть от дикого отца. Девушка вскрикивает, утыкается лбом об изголовье, машинально сводит ножки. А внизу живота уже все стянуло. Дышит она учащенно, скулит, но продолжает чуть елозить, пока не вскрикнет в последний раз, машинально опустившись ему на грудь. Обхватывает его щеки, скользит тазом ниже, чтобы склониться к лицу, оставляя за собой влажную дорожку, и целует его губы. Сокджин довольно, как насытившийся кот, ее целует, будто бы облизывается таким образом. Он опирается на ладони и усаживается теперь ровно и сажает девушку на бедра, поглаживая руками ее ножки. − Хороший завтрак... Почаще бы так есть что-то сладкое... − Боюсь, теперь кофе совсем остыл... − произносит девушка чуть опечаленно. А ведь она так хотела все по его любимым правилам. Правда, девушка стала замечать, что Ким иногда и сам стал забывать класть вещи на свои места. − Ты больше не носишь перчатки... − произносит она. Заметила, как тот стал надевать их только на выход. − Только заметила? − гладит ее. − На это не обращай внимания. У каждого свои причуды. Мужчина проводит рукой у нее между ножек, собирая то, что не слизал, и облизывает пальцы, причмокивая и рассматривая их. − Джин! Не смущай меня! − хнычет, то ли смеётся девушка, прижимаясь только ближе к нему. − У тебя стоит... Не нужно снять напряжение? − Присаживайся. Это место специально для тебя, − он смотрит ей в глаза, приспуская штаны. − Все, что хочешь, можешь с ним делать. Но только не откусывать. У нас ещё планы. Снова смеётся на его слова, а после опускается ниже, устраивается на грудь, обхватив ствол рукой. − Ты пока кофе выпей... − произносит она ему и берет орган в ротик. От ощущений горячих пальцев он ломано вздохнул, как мальчишка, которому подарили то, о чем он давно мечтал. − Каким образом я буду пить кофе? Иногда ты меня поражаешь... Ему бы ещё чуть-чуть ее помучить на себе и кончил бы в штаны, но скатилась же, не дала ему насытиться. Она хмыкает и берет глубже, растирая слюни с естественной смазкой по столу. Втягивает щечки, хмурится, старается взять до основания, но чуть ли не давится им. Приходится начинать с малого, но она все равно научится. Толчок, второй, глубокий, толчок, второй, снова глубокий и так по кругу, пока не получается сделать толчок и два глубоких подряд. У него внизу живота просто непонятно, что творится. У него даже ноги немеют от ее действий, и скоро он достигнет пика. Нет, она невероятна тем, что приручила его. Сделала его под себя. − Доведи... Рукой. Не пачкайся. Она промычала что-то недовольное, а после только усердно продолжила свои старания. Чем это она запачкается? Его заморала так это точно, разве ему нельзя? Она скулит, приятно от того, что ему приятно, берет три глубоких точка, один короткий, чтобы вдохнуть Сокджин выстреливает спермой в нее и протяжно стонет, сжимая пальцами простынь возле себя. − Сэджон... − устало произносит он ее имя. − Ты великолепна... Блондинка вытирает губы тыльной стороной ладони, предварительно сглотнув содержимое, оставшееся во рту. − Вот и позавтракали... Придётся сварить тебе другой кофе... Не пить же его холодным. − Твой кофе хорош даже холодным. К черту правила, − он целует ее коротко и тянется к чашке с черным напитком. Пара глотков и чашечка пуста. − Вечером можем куда-нибудь сходить.