Музыка космоса

Утром они позавтракали, Антон поцеловал Арсения в колючую щетинистую щеку, и ушел домой. Арсений не спорил, им пока еще нужно было много личного пространства, к тому же у Антона явно были свои дела. Просто без Антона внезапно стало так одиноко и скучно. Арсений спустился в мастерскую, хаотично хватаясь за недоделанные, полусобранные вещицы, но не находя в себе вдохновения засесть за что-то по-настоящему. Он рассеянно крутанул винт своего старенького маленького кукурузника, стоящего в самом углу, задел ногой банку с гвоздями и уселся за рабочий стол. Со стола на него с немым уколом смотрела заброшенная «музыка космоса». Арсений ощутил укол вины, взял прибор в руку и покрутил, прикидывая, есть ли смысл снова перебирать его. Со стороны входа кто-то постучался и, не дожидаясь ответа, зашел. — Что-то чайничек не греет, — сказал взъерошенный Серега, поднимая над головой нечто обугленное и оплавленное, отдаленно своей формой напоминая ведро, из которого торчал шнур. Арсений с каменным лицом взял протянутый почивший чайник и поднял одну бровь. — Сможешь починить? — С надеждой спросил Серега. — Конечно. — Преувеличенно бодро ответил Арсений и не глядя кинул чайник себе за спину, где, как он знал, лежала куча с не разобранными и ненужными поломанными запчастями. Серега возмущенно ойкнул, но Арсений уверенно вышел из мастерской и вернулся с обычным железным чайником, в носик которого был встроен свисток. Чайник был круглым и пузатым, в середине и по длине носика были нарисованы белые узорчатые цветочки, крышечка была с наполовину отломанной ручкой. Арсений торжественно вручил Сереге чайник. Серега поморщился. — Совсем ничего нельзя сделать? Арсений покачал головой. — Между прочим ты очень гармонируешь с этим орнаментом, — пошутил он. — Как ты вообще умудрился такое с ним сотворить? — Журавль зашел в гости. Мы играли в дурака. Он выиграл, я начал колоду тасовать, ему сказал — поставь чайник. А у него же дома такой же. — Серега потряс своим новым пузатым приобретением, — вот он его на плиту-то и поставил по привычке, спешил, боялся, что я на раздаче смухлюю. — Он тебя хорошо знает, — кивнул Арсений. Серега оскорбленно приложил руку груди, чуть не выронив чайник, но спорить не стал. — Ладно, — вздохнул Арсений. — Я тебе новый попозже соберу. Серега повеселел и расслабился. Он с интересом заозирался по сторонам, разглядывая различные недоделанные штучки. Взгляд остановился на на столе и единственном лежащем там предмете. — Это же Антоновское радио? То, которое для связи с космосом, — узнал он, — и как идет? Уже доделал? Арсений снова вздохнул, беря в руки свой главный провал и показывая Сереге. — Никак, — расстроено ответил он, махнув рукой, — у меня нет нужной батарейки. И я не знаю, где именно слушать, чтобы что-то услышать. Серега сочувственно поморщился. — Ну ладно, не расстраивайся, придумаешь что-нибудь. — приободрил он. — А пошли ко мне? Журавль молодых овощей притащил, я тебе жаркое сделаю. В горшочке. Пошли, давай. Арсений не стал скрывать, что заинтересован. — Ладно, я только тут все закрою, — сказал он. Серега кивнул и вышел, крепко прижимая к себе чайник. Были основания полагать, что уже через неделю он не захочет с ним расставаться, у Сереги была привычка привязываться к вещам. Арсений задумчиво посмотрел на вещь у себя в руке и на кучу в углу с барахлом, где нашел последнее пристанище Серегин чайник. Так и не решившись его выкинуть, он убрал космическое радио себе в ящик стола, закрыл мастерскую и поспешил догнать Серегу. Домой сытый и довольный Арсений вернулся только вечером. Стоило ему только принять душ и устроится в кровати с вечерним чтением, как в дверь постучали. Арсений удивленно положил на колени раскрытую книгу и прислушался. Стук повторился. Недоумевая, кто это может быть и волнуясь, не случилось ли что-то, Арсений открыл дверь. Снаружи стоял Антон. Не дожидаясь приглашения, он как мышка скользнув внутрь и заперся изнутри. Волнение Арсения начало расти. Антон был какой-то не такой. Он суетился, отводил глаза и был очень красный. — Что-то случилось? — спросил Арсений, пытаясь поймать его взгляд. — Я прочитал ту главу, — прошептал Антон сухими губами, — семнадцатую. Арсения окатило пониманием, но тревога не ушла, напротив, теперь он сам заволновался. Но, по крайней мере, физически с Антоном все было в порядке. Арсений взял его за руку и все же заставил посмотреть на себя. — Если ты не хочешь, — твердо сказал он, — если тебе такое неприятно, мы не будем ничего такого делать. Глаза Антона расширились, он стал выглядеть очень испуганным и схватил Арсения за локоть двумя руками. — Наоборот! — горячо и громко сказал он, — я очень хочу попробовать, как можно скорее! Я даже утра не смог дождаться! Арсений растерялся и теперь сам испуганно вылупился на Антона, не находя слов. Антон за руку потащил Арсения в спальню, с силой толкнул на кровать и неуверенно остановился, теребя подол футболки. — Или ты не хочешь? — Неуверенно спросил он, снова глядя в пол. — Я хочу, — только и успел сказать Арсений. Антон мгновенно лег сверху, горячо целуя его и запуская ладони под футболку. — Я подготовился, — оторвавшись от его губ застенчиво сказал Антон и сел, стягивая футболку. У Арсения из-за контрастов его поведения плавился мозг. Он мало что понимал, но решил импровизировать. Быстро раздевшись, он помог Антону стянуть штаны и носки и они легли на бок, продолжая целоваться. Антон обнял его руками за спину и подставил под поцелуи длинную шею. В спальне горел свет, так что Арсений в мельчайших деталях разглядел и стрелки повлажневших ресниц, и каждую щетинку, пробивающуюся на подбородке, и маленькую, горячо любимую Арсением родинку на кончике носа. Темные маленькие соски Антона возбужденно топорщились, от пупка вниз отходила густая полоска волос, сливаясь с нежными кудряшками на лобке. Длинные худые ноги Антона были покрыты мелкой мягкой порослью, пятки на ногах были круглыми и розовыми. Арсений потрогал и поцеловал каждый участок Антона, попадающийся ему на пути и снова вернулся к влажной солено-сладкой шее. Антон под ним раздвинул ноги и взял Арсения за член. — Давай уже, — хрипло попросил он. Арсений пальцами потрогал скользкий мягкий вход, и немного вставил их внутрь, раздвигая. Антон крупно вздрогнул и согнул ноги в коленях. Приставив следом член, Арсений толкнулся внутрь и тут же подался назад. Дырка под давлением легко раскрылась и мягко сомкнулась, отпуская член. Арсений снова надавил, в этот раз с усилием и застонал от ощущений. Антон стиснул его коленями, когда Арсений задвигался, и заметался под ним. Кровать поскрипывала от толчков, Антон снова покраснел всем телом и громко сопел, вздрагивая, Арсений стонал, срываясь на хрип. С Арсения капал пот, одна капля зависла на кончике носа, другая попала Антону на ключицу и скользнула вбок, не задерживаясь. Антон тоже весь вспотел, волосы прилипли к лицу и он не находил в себе силы их смахнуть. Губы снова опухли и покраснели. Арсений наклонился его поцеловать, Антон с готовностью широко раскрыл рот, но не ответил на поцелуй. Тогда Арсений, балдея от податливости Антона, запустил ему в рот свой язык, полностью заполняя им пространство внутри. Антон расслабился, позволяя ему делать с собой все, что Арсению вздумается, он был уже на грани и ему было все равно, Арсений заполнял его полностью во всех смыслах. На подушку по щеке потекла их смешанная слюна. Арсений ускорился и закряхтел, резче двигая бедрами, и погладил член Антона, который тек так, что уже перемазал им обоим животы. Антон словно очнулся от транса, он скрюченными пальцами вцепился Арсению в плечи, выгнулся и кончил. Арсений почти ослеп от удовольствия, он толкнулся еще пару раз, вышел из Антона, содрогнулся и упал на кровать, выключаясь. Он не знал, сколько лежал так, слушая только шум крови в голове, но первым звуком, который он услышал, был всхлип. Антон плакал. Сердце Арсения разбилось, он испуганно подскочил, думая, что сделал Антону больно. Он засуетился и принялся баюкать лицо Антона в ладонях, большими пальцам стирая слезы. — Что такое? Больно? — Арсений чувствовал, что сам сейчас расплачется. — Нет, — прорыдал Антон, — Арс, мне так понравилось! Мне сейчас так хорошо, что я ничего не контролирую. Он снова всхлипнул и попросил жалобно, словно ребенок, гнусавя из-за заложенного носа: — Поцелуй меня? Арсений тут же принялся покрывать мелкими поцелуями его мокрое лицо, напоследок припав к губам, словно это была вода, а он умирал от жажды в пустыне. Антон успокоился и крепко его обнял. — Мне правда очень понравилось. Я не знаю, как раньше без этого жил. — Заверил он. Глаза его слипались, он изо всех сил боролся со сном. — Я люблю тебя. — Ответил Арсений. Антон улыбнулся, открыл рот, словно собирался что-то ответить, и уснул. *** Перед сном Арсений обтер себя и Антона теплым мокрым полотенцем, накрыл их простыней и уснул, довольный, предвкушая завтрашний день и как он проведет его с Антоном. Утро, однако, не было таким радужным, как ожидалось. Сначала все было идеально. Они проснулись, умылись Антон заявил, что он очень хорошо делает омлет и взял на себя приготовление завтрака. Он не зря хвастался, омлет и вправду удался, но потом, когда они вооружились вилками, налили себе по чашке утреннего чая с лимоном и расселись, Антон сказал: — Сейчас с Журавлем на рыбалку пойду, может, Димку с собой захватим. А ты чем займешься? Арсений не донес кусок омлета до рта и отложил вилку. — Ты сейчас опять уйдешь? — Да, а что? Я тебе зачем-то нужен? — Невинно спросил Антон, с аппетитом жуя свою порцию яиц. У Арсения же аппетит пропал. Он понимал, что только вчера убедил сам себя, что им с Антоном нужно свое пространство и это нормально, что Антон проводит много времени, занимаясь своими делами. И вообще, Антона все любили, у него было много друзей, которые тоже хотели его внимания, Арсений это понимал, он был рад за Антона всем сердцем. Но уж хотя бы один целый день они могут провести вдвоем? К тому же, вчера был такой особенный вечер, неужели Антон не чувствует того же? — Я думал, мы сегодня весь день проведем вдвоем. — Высказал последнюю мысль вслух Арсений и начал крошить несчастный омлет на мелкие кусочки. — Ну так пошли с нами. — Радостно предложил Антон. — Я правда не люблю рыбачить, надо в тишине прям долго сидеть, мне скучно становится. Разговаривать вообще нельзя, Журавль знаешь, как жутко шикает? Но зато потом Димка ухи наварит — закачаешься. — Я не люблю рыбу, — злобно сказал Арсений. Он понимал, что его обида мелочна и вообще, они ни о чем на сегодня не договаривалась, он сам себе навоображал счастливый совместный день, но почему-то не мог взять себя в руки. — А точно, я забыл. — Похоже, Антон уловил настроение Арсения и тоже начинал хмуриться, между бровей залегла маленькая озадаченная морщинка. — Ну завтра с тобой давай к Олесе сходим, я ей обещал помочь занавески повесить. А потом она мне гороскоп на неделю расскажет. И тебе, если попросишь. -Нет. Нон. Нихт! Как тебе еще сказать? Не хочу я к Олесе! Не хочу я никакой гороскоп! Я хочу побыть только с тобой! — Взорвался Арсений. Ему было стыдно, он не собирался ни кричать, ни обижаться, но глупые претензии словно выскакивали из его рта сами по себе. — А что ты кричишь? — Антон тоже завелся и повысил голос, — я сейчас с тобой! Я каждый день с тобой вижусь, что тебе еще надо? — Мне надо, чтобы ты хоть раз отказал хоть одному из своих друзей помочь в какой-то ерунде или пойти куда-то, где тебе даже не нравится, и провел весь день со мной! А то ты всем все наобещаешь и сбегаешь постоянно куда-то, словно тебе со мной в тягость! Арсений пожалел о своих словах в ту же секунду, как закрыл рот. — Феноменально. — Холодно сказал Антон и резко встал. — Они, вообще-то и твои друзья тоже, напыщенный ты пингвин! И не тебе мне указывать, кому мне и что обещать! И прямо сейчас мне действительно с тобой в тягость! Антон выбежал из дома, чересчур драматично хлопнув входной дверью. Снаружи послышался скрип опускающейся платформы. Звук был такой, словно механизм укоризненно и неразборчиво упрекал Арсения, сетуя и за свои не смазанные шарниры и за расстроенного Антона. Арсений с глухим стуком стукнулся лбом об стол, так что подпрыгнули вилки в тарелках с их несъеденным завтраком. Весь день Арсений провел с тяжелым чувством вины, бестолково расхаживая по дому и придумывая слова извинений. Вечером Антон так и не пришел, несмотря на робкую надежду Арсения на то, что он остынет и захочет снова поговорить. Арсений подумал было самому к нему идти, но малодушно испугался, что Антон не хочет его пока видеть. Всю ночь он ворочался с боку на бок, называя себя трусом. Не пришел Антон и на следующий день. Стало очевидно, что первый шаг к примирению нужно делать Арсению, но он все никак не мог найти в себе смелости и нужных слов. «Это такая ерундовая ссора, — убеждал себя Арсений, ступая на тропинку, которая вела к домику Антона — просто пойди и извинись.» «А если он очень сильно обиделся и скажет, что между нами все кончено?» — тревожился он и поворачивал назад к своему дому, решая, что еще не готов. Взвинченный и расстроенный Арсений решил, что нужно попытаться прощупать почву. Он зашел в мастерскую и взял маленькую рацию. Вторую такую же он подарил Антону для экстренной связи, но они провели всю первую же ночь, переговариваясь, и мешая друг другу спать, из-за чего оба не могли встать с кровати весь следующий день, чтобы увидеться вживую. Так что было решено убрать их подальше от соблазна, чтобы иметь возможность нормально высыпаться. Арсений зажал пальцем боковую кнопку, прислушиваясь к шороху частот и робко спросил: — Антон, ты тут? Он подождал немного, но ответа не последовало. — Ты все еще злишься? — Предпринял Арсений еще одну попытку. Из динамика лился лишь белый шум. Антон так и не вышел на связь, хотя Арсений точно знал, что рация была где-то у него в доме. Значит, либо Антон его игнорировал, либо снова куда-то ушел. Тогда Арсений ощутил, что затухшая было искра обиды вспыхнула с новой силой. Он с грохотом выдвинул ящик стола, чтобы закинуть в него рацию с глаз долой. Но ящик был уже занят. Внутри лежало космическое радио Антона. Арсений в порыве злости схватил его и выкинул в стоящую рядом корзину для бумаг. Тут же с ног до головы его омыло виной. Он кинулся было к корзине, чтобы начать ковыряться в мусоре и достать изобретение обратно, но сзади кто-то прокашлялся. Дима стоял, скрестив на груди руки и облокотившись на дверной проем. — Арсюх, я вообще-то пришел ругаться. — Хмуро сказал он, и внимательно осмотрел Арсения с ног до головы, подмечая и заметно увеличивающиеся мешки под глазами и небрежный внешний вид и унылое выражение лица, — но, вижу ругать смысла нет, ты и сам видишь, что накосячил. — В чем накосячил? — Из чистого упрямства попытался увильнуть Арсений, отводя взгляд. — Перестань. Я же вижу, что ты и сам расстроен, что Антона обидел. — Дима прекратил подпирать плечом косяк, подошел и встряхнул Арсения за плечи, — возьми себя в руки. Иди помирись с ним. А то он второй день из дома не выходит, хандрит. Мне пришлось Олесе идти занавески вешать. А она мне зачем-то какую-то нательную карту рассказала, я не понял ничего. Давайте мужики, вы же не маленькие, в самом деле, я вообще в ваши дела лезть не должен. — Но все же лезешь. — Язвительно сказал Арсений и стряхнул Димины руки с плеч. — Когда дело касается Антона, — строго сказал Дима, — в стороне я остаться не могу. Уж ты-то должен понимать. Я не буду указывать тебе что делать, но надеюсь, что ты все исправишь. Арсений вздохнул, понимая, что он прав, и встретился с Димой взглядом. — Это все равно не твое дело, — настойчиво сказал Арсений, но Дима все равно ощутимо расслабился, словно услышал то, что хотел. — Все верно, Арсюх, это твое дело, — весело сказал он, сильно хлопнув Арсения по плечу.- Не подведи. Он ушел, оставив Арсения в еще большем смятении, чем он был. Арсений все же достал из мусорки несчастное радио и бережно поставил на стол.