Часть 2
28 марта 2024 г. в 00:50
Утро наступило слишком быстро. Не то чтобы время вообще хоть раз было милосердным к Ниасе. Вначале оно текло слишком медленно, как кисель в школьной столовой или жвачка, прилепившаяся к юбке (да, это избитые метафоры, но в конце-концов вы и не мировую литературу читаете здесь).
Младшие классы всегда хотелось перескочить, в старших — вернуться обратно.
Иногда Ниасе представляла, что все эти ностальгические фильмы про путешествия во времени произойдут с ней, особенно в моменты получения выговора от преподавателя математики. Ниасе думала, что вот-вот-вот проснется завтра и не нужно будет думать о выпускном, о том, как сдать экзамены на пять, когда едва ли знаешь на три, о поступлении — неизвестно куда. Она подолгу вертелась, вспоминая в деталях разочарованное лицо мамы, увидевшей табель оценок по точным наукам. Не то чтобы Ниасе не старалась.
(Она не старалась. И от этого было еще горче)
Взбивала подушку, раскрывалась, снова укрывалась. Молилась Богу и Вселенной, чтобы завтра не настало. Или настало, но ей было не пятнадцать, а десять.
Утро все равно наступало. И надо было начинать с того момента, на котором остановилась.
Потолок все также белел слишком высоко.
Чья-то смуглая рука мягко стучала по плечу.
Ниасе вздрогнула и резко села в кровати, ощутив краткий миг головокружения и темноты под глазами.
Пространство прогружалось постепенно. Было в этом что-то неотвратимо печальное. Надо было продолжить работу. Улыбаться. Менять памперсы, сливать мочу и слушать жалобы на здоровье. Не самое худшее. Стоит только встать и недосып, недовольство и усталость исчезнут, потому что каким бы Ниасе ни была человеком, она любила людей.
И любила помогать тем, кто в помощи нуждался.
(Ниасе никогда скромностью не страдала).
— Вставай скорее, — скомандовала Лейла и, наконец, прекратила массажировать плечо. — Опоздаем.
Вот так Ниасе поняла, что мечты сбываются и сбываются не всегда вовремя.
В конце-концов даже в Алфее приходилось вставать раньше одиннадцати утра. Это было грустно.
Помимо прочего… Да, в целом, это было единственным минусом.
Хотя это тоже было вариативно и зависело от того, в какой сезон Ниасе посчастливилось попасть.
С другой стороны, жизнь в России была своего рода испытанием на жизнеспособность. Выживать приходилось в минус сорок зимой, в плюс сорок летом, в грязевых болотах весной и осенью; а оплата ЖКХ, когда оператор смотрит на тебя мутными глазами и говорит заоблачную цифру, потому что считать не умеет (как и Ниасе)? Потом еще все эти бумажки подшивать в папку, а папку нести в соцзащиту, чтобы получить плюс сто рублев к выплатам на ребенка.
В общем, возможно это не Ниасе заперли со злодеями, а злодеев с Ниасе.
Она обрушилась обратно в кровать и накрылась одеялом с головой.
— Скажи, что у меня болит голова.
— В пятый раз за пять дней? — спросила Лейла. — Это не сработает.
Откуда взялись пять дней, если она здесь была всего один — Ниасе взволновало всего на секунду (Ниасе вообще была любопытным человеком).
— Вставай, — продолжала настаивать Лейла.
Голова и правда не болела, впервые за одиннадцать лет существования бок о бок. Можно и на занятия сходить, — мелькнула мысль. — Все равно скучно целый день лежать.
Что ни говори, каким бы ты бунтарем ни был в своих фантазиях, в жизни привитое родителями чувство ответственности побеждает в восьми случаях из десяти.