***
Все же знают, что нет ничего лучше, чем просыпаться около полудня в свой выходной день и безусловно отдохнувшим. Все же знают? Ну почти… Сынмин щурится от яркого света и прикрывает ладонью глаза. Это помогает лишь отчасти и мужчина вынужден перекатиться на другой бок. Нога затекла, её пронзают тысячи мелких иголок. Всё это не кажется таким ужасным, как пустыня во рту и ураган головной боли. Он заводит руку за спину, в поисках стакана с водой, который всегда ставит на прикроватную тумбочку. За столько лет данная мелочь вошла в привычку, ведь именно благодаря ей можно проваляться после пьянки в кровати лишние полчаса. Разумеется, пока не подожмёт мочевой пузырь. Как например сейчас. Сынмин садится, спускает ноги на прохладный паркет. Обнажённые плечи обдаёт свежим воздухом и по коже бегут мурашки. Странно, он всегда спит в пижаме. Он трёт глаза кончиками пальцев, нехотя размыкая их. Отражение в зеркале шкафа подозрительно знакомое, вот только не его. — Какого… — …хуя, — выдыхает Хёнджин. Зубная щётка падает из рук, ударяясь о керамическую поверхность раковины. Паста пачкает голубым белоснежно-белый предмет интерьера. Теперь, кажется, в голове выстраивается ровная башня из событий сегодняшнего утра. Проснулся он от скрипучего матраса. Нового, между прочим, и тем ни менее скрипучего. Вместо ванной зашёл в какую-то кладовку, но списал всё на выпитый накануне алкоголь. Хван не употреблял ничего крепче кефира со времён института. Скажете счастливое время, отрываться надо каждую свободную минуту. Хрен там. Хёнджин касается чужих и одновременно любимых губ, проводит по ним пальцем. — Да быть этого, блять, не может. Запускает руку в волосы. Мягкие. Они струятся сквозь пальцы, Хван наслаждается каждой секундой. Из-под ночной рубашки виднеется контур острых ключиц. Если это сон, то до безумия приятный. — Ауч, — он щипает себя за бедро, ну так, чтобы удостовериться. Нет, это не сон. Хёнджин бежит обратно в спальню, путаять в ногах. Начинает оглядывать всё вокруг в поисках телефона. Куда Сынмин мог его деть? На тумбочке пусто, под подушкой тоже. — Вспоминай, Хёнджин, — подбадривает сам себя мужчина. Краем уха улавливает тихую вибрацию, идёт на звук и находит желаемое в складках одеяла. На экране высвечивается его собственный номер. Он шумно сглатывает и дрожащими пальцами тянет за зелёный кружочек. — Алло. — Хван Хёнджин! — орёт его же голос в динамик телефона. — Сынмин, это ты? — неуверенно спрашивает в ответ. — Конечно, — секундное замешательство сменяется прежней злостью. — Скажи на милость, что, блять, произошло? — Я могу задать тот же вопрос. — Джинни, — звучит язвительно, совсем как раньше, — не шути со мной. — Думаешь это я? Как по-твоему я это сделал? В разговоре объявляется минута молчания нервам Хёнджина и непрерывноработающим извилинам Сынмина. — Ладно, ты прав, — соглашается Ким, — это невозможно, ненормально и неестественно. Как, блять? Как?! — Он начинает нарезать круги по чужой спальне, ему здесь всё не нравится. Серый цвет вперемешку с холодным металликом, большие незашторенные окна. — Где у тебя кухня? — грубо отрезает мужчина. — Как выйдешь из спальни налево, — Хёнджин слышит громкий щелчок дверного замка. — Только будь… — Сука! — …осторожен, там платформа у барной стойки, — шёпотом закачивает Хван. — Решил убить меня? — Сынмин, — Хёнджин до боли прикусывает губу, хочет ответить на такое заявление, но не решается. Единственное, на что его хватает это... — Зелёный чай на верхней полке слева. — Спасибо, без тебя разберусь, — продолжает огрызаться Ким. Проходит пара минут тишины. Сынмин по ту сторону заваривает любимый напиток, а Хёнджин слушает давно забытые звуки и ворчания. Он стоит с глупой улыбкой на лице, с закрытыми глазами, представляя что сейчас рядом. Ему хочется разрядить обстановку хоть чем-то. — Не знал что у меня такой ужасный голос. — Что правда, то правда, — соглашается Сынмин. Горячий напиток остудил эмоции. Ким присаживается на высокий стул, краем глаза осматривает кухню и гостиную. Ему это не интересно, но надо же себя чем-то занять. — Зато у меня несравненный, одно удовольствие слушать. — Ты невыносим. — Слушай, это конечно всё очень занимательно, но, — Ким заминается, подбирая более удачные слова, — как проблему решать будем? — Наверно надо встретиться и обсудить, — неуверенно предлагает Хван. — Угу, в том же кафе через час. — Так скоро… — Господи, Хёнджин, сейчас не до твоих вредных привычек. Не обязательно наводить марафет, чего я там не видел. — Кстати об этом, — Хван, окрылённый мыслью такой желанной встречи, начинает расстегивать пуговицы на рубашке. — Минни, ты стал в зал ходить? — он касается пальцами рельефного торса. — А ну руки от моего тела убрал, — давит сквозь стиснутые зубы Ким. — Вообще-то, фактически оно сейчас моё. — Любое поползновение южнее экватора и я сбрасываю вызов. — Чего я там не видел, Сынмин? — повторяет Хёнджин. — Тем более мне не составит труда тебе позвонить. Может ты удивишься, но я знаю свой номер телефона. — Тогда я сейчас заблокирую свой, — голос опускается до максимума. — Руки, Джинни. Убери. Свои. Руки. — Сдаюсь, — Хёнджин не решает ослушаться, желание продолжать общение куда важнее. — Хороший мальчик, — отпускает похвалу Сынмин в адрес Хвана. Знал бы он как эти два слова подействовали на собеседника. — Кстати, я даже рад, что сейчас далеко от своей квартиры. — Почему? — Хёнджин, занятый поисками одежды, замирает. — Сейчас, подожди, буквально пара минут и сам узнаешь. — Минни, ты меня пугаешь, — в районе желудка неприятно скручивает, а вчерашняя выпивка ищет путь обратно. Руки пробирает мелкая дрожь и отдаётся где-то в коленях. — Ким Сынмин! — высокий женский голос отлетает от стен гостиной. — Боже, что это? — на выдохе говорит Хёнджин. Он явно плоховато соображает в стрессовой ситуации. — Моя жена, — с явной улыбкой отвечает мужчина. — Блин, Минни, что мне делать? — Хван оказывается возле двери в спальню и прижимается к ней спиной. — Честно, понятия не имею, — он допивает остатки чая, смакуя вкус. — Но только попробуй опоздать в кафе. Жду тебя там через сорок минут, малыш. Целую. Звонок сбрасывается. Хёнджин неверяще смотрит на экран телефона и пытается сделать обратный вызов. Безрезультатно. — Ну ты и… — сжимает бесполезный кусок пластика в руке, пытаясь подобрать самый точный эпитет, — Сынмин. Годы прошли, а характер Кима не поменялся ни на грамм. В его крови концентрация язвительности больше чем гемоглобина. Хёнджин в этом ни капельки не сомневался. Хван прижимает телефон к груди, его сердце отбивает бешеный ритм. За дверью слышно стук каблуков, те приближаются как-то слишком угрожающе. — Адвокат приедет завтра, будь так любезен быть дома, — голос Рюджин сочится недовольством. — Как скажешь, — пищит Хёнджин не своим голосом, — любимая, — добавляет напоследок. — Ты в порядке? — странно говорить через дверь, но так Хван не видит, как у Рюджин глаза до невозможности расширились. — Мне идти нужно, еда в холодильнике. Стук каблуков удаляется по всей видимости к выходу из квартиры и, когда в ней наконец не слышно посторонних звуков, Хван позволяет себе выдохнуть и собраться с мыслями. Он осторожно щёлкает замком и приоткрывает дверь. Выглядывает в гостиную и, когда правда не замечает ничего кроме интерьера, подобранного со вкусом, выходит из своего укрытия. Позволяет себе в коридоре залипнуть на отражение Сынмина в зеркале. Коснуться кончиками пальцев мягких губ и ощутить едва заметную щетину. В шкафу целая вереница строгих костюмов и Хёнджин с трудом находит повседневные вещи, по типу обычной мешковатой толстовки и свободные джинсы, в которых всегда любил видеть Кима раньше. Это конечно немного странно смотрелось с кожаными ботинками, но всё лучше, чем вчерашний вид Сынмина в кафе. До него и дотронуться, по правде говоря, страшно было, пусть Хёнджин и не отказал себе в этом. В кафе он успевает в назначенное время. Но Ким уже сидит на месте и его лицо, вернее лицо Хёнджина, сковано раздражением. — Я не опоздал, — опускаясь напротив, оправдывается мужчина. — Вижу. — Тогда что не так? — Хван тянется к графину с водой, который всегда услужливо стоит на столе. Сынмин, что даже не удивительно, заказал кофе только для себя одного. — Начнём с того, что ты на меня нацепил, — мужчина складывает руки на груди. — У меня престижная работа, высокая должность и я не могу позволить себе ошиваться на улице в таком виде. — И с каких пор ты стал таким занудой? Нормально же вроде по телефону говорили, — последнее Хёнджин произносит на грани слышимости. К его собственному удивлению, он прекрасно знает, как общаться с Ким — заноза в заднице — Сынмином. А вот с таким строгим и собранным, совершенно нет. Кажется, что мужчина постоянно ждёт подвоха или ошибку. Это напрягает. — И вообще, не об этом сейчас думать надо. У нас проблема посерьёзнее. — Ты прав, прости. Рюджин сказала когда адвокат приедет? — Сынмин принимает более расслабленную позу, руки греет о кружку с кофе. — Завтра, — отвечает мужчина и сразу же понимает, Ким вновь не в то русло шагнул. — Блин, я вообще-то говорил о том, что мы поменялись телами. Может об этом подумаем? — Ох, прости, Джинни, но меня сейчас ничто так не волнует, как долгожданная свобода. Потерпи внутри меня ещё чуть-чуть и подпиши документы на развод, — как бы двусмысленно это ни звучало, говорит Сынмин. – У нас как раз есть время потренироваться. — Что? — Тебе придётся завтра подделать мою подпись и выглядеть она должна правдоподобно, — Сынмин слегка наклоняет голову в бок. — А давай попробуем просто вернуться в свои тела и не придётся никакие подписи фальсифицировать. Это будет ненастоящий развод, — теперь очередь Хёнджина сложить руки на груди, понимая собственное превосходство и неоспоримость аргументов. — Я в душе не… понимаю, — сквозь стиснутые зубы говорит Сынмин, — как это произошло. Мне нравится это не больше, чем тебе. Но с этим, мы вряд ли разберёмся так скоро, а вот с разводом. Хван прищуривается и смотрит на своё собственное выражение лица, на котором проскальзывает тень отчаяния. — Ладно, — выдыхает Ким, он опускает голову, после поднимает глаза и смотрит в свои же напротив. Удивительно, но это ничуть не кажется странным. — Во-первых, ты поставишь подпись моей рукой и никакого преступления в этом не будет. Во-вторых, пожалуйста, Хёнджин, я тебя очень прошу, — практически умоляет Сынмин. Мужчина остаётся непреклонен. Он размеренными глотками опустошает стакан с водой и бровью не ведёт на просьбу старого знакомого. — Боже мой, хорошо, — закатывает глаза Ким, обдумывает последующие слова и честно жалеет о них заранее. — Чего ты хочешь, Джинни? Губы мужчины расплываются в улыбке и он слегка кивает. — Одно желание, Сынмин. Всего лишь одно желание, — нараспев тянет Хван и шумно отпивает воду из стакана. — Идёт, — хмыкает Ким себе под нос, — моя свобода того стоит.***
Хёнджин на самом то деле думал, что всё это больше походило на приятный сон, чем реальность. Он рядом с Сынмином, хоть и при весьма специфических обстоятельствах. Скорее даже фантастических, находящихся за гранью возможного. Вот только если учесть, что они идут в хёнджинову новую квартиру, по пути покупают кучу вредных закусок, любимых ещё со школьных лет. А потом разваливаются на диване с одним блокнотом на двоих, все навязчивые мысли становятся не такими уж и существенными. Хёнджин помнит, как Сынмин накрывал его руку, плавно направляя и помогая натренировать свою подпись. Фантомные прикосновения пускают по коже мурашки. Окончательно в реальности происходящего мужчина убеждается следующим утром, когда просыпается второй день подряд в чужой постели. Помнит, как около полуночи тихо пробирался в комнату Сынмина, страшась разбудить жену. Очевидно, это и правда не сон. Раздаётся стук в дверь. — Ким Сынмин, долго спать будешь? Ребекка приедет через двадцать минут, — громкости голоса Рюджин достаточно для того, чтобы заменить собой будильник. Вредная привычка Хвана спать до потери пульса, только что вызвала гнев сынминовой жёнушки. Кто такая Ребекка мужчина разумеется не знает, но сложить два плюс два не так уж сложно. Ждали они сегодня лишь адвоката. Трель звонка раздаётся раньше названного времени. Хёнджин слышит, как супруга скомканно извиняется за его задержку и просит подождать. Хван вытаскивает своё тело из кровати. Не тратит время, чтобы переодеться, а вот взять ручку и пару раз наскоро повторить приобретённый навык — ещё как. — Прошу прощения, — на ходу говорит Хёнджин, приглаживая расстрёпанные волосы Сынмина. — Неужели дождались, — язвит Рюджин. А Хван, впервые за всё время, наконец-то разглядывает счастливицу. Короткое каре, волосы осветлены до пепельного блонда. Черты лица действительно красивые. У Сынмина всегда был отменный вкус. — Чего завис? Ставь подпись, — девушка нетерпеливо пододвигает бумаги ближе. Адвокат сидит за столом выжидающе, ей по сути сказать в совершенно стандартной ситуации нечего. Её интересуют лишь подписанные документы. Хёнджин щёлкает ручкой, а в голове щёлкает лампочка, загораясь ярким светом. Если Ким когда-то остановил внимание на Рюджин, а потом и вовсе сделал ей предложение, то возможно он торопится сейчас с решением о расторжении брака. У них может всё наладиться, нет нерешаемых проблем, лишь бы было желание. Наверно стоит сейчас вернуться в спальню, взять телефон, набрать свой номер и поговорить с Сынмином. Ещё раз спросить, не передумал ли он о таком важном решении. — Ребекка, готовься, меня будут судить за убийство. Женщина прикрывает ладонью рот и тихо смеётся. — Сынмин, если хочешь прожить ещё хоть минуту, то подписывай чёртовы бумаги! Хёнджин вздрагивает, лёгким движением длинных пальцев ставит идеальную подпись. — Готово. — Замечательно. Рюджин расплывается в искренней улыбке, из маленькой сумочки достаёт ключи, по всей видимости от квартиры и кладёт их на стол. — Пойдём, Бекки, у тебя здесь больше работы нет. А тебе, Сынмин, — девушка разворачивается и говорит из прихожей, — желаю не загнуться в твоём любимом офисе. Честное слово, заведи себе хобби или зверька какого. Рюджин машет на прощание. Берёт чемодан, последние из её вещей, что ещё оставались в квартире, остальные она перевезла ещё пару недель назад. Когда Хёнджин остаётся один, то первым делом всё-таки звонит Сынмину. — Дело сделано, — Хван держит телефон плечом, а сам осваивается на чужой кухне, выстраивая программу на кофемашине. — Не могу поверить, что ты оставил бедную девушку на улице и забрал квартиру. — Я тебя умоляю, — усмехается Ким. — Ей отошёл наш загородный дом, но я даже рад, что не буду больше лицезреть тошнотворные зелёные шторы. — И ты не расстроен? — Хёнджин прикусывает губу, боясь услышать ответ. — Он конечно дорогим был… — Я не про дом, Сынмин. — Джинни, я ни о чём в своей жизни не жалею, — серьёзный тон одновременно и радует и огорчает. — Тогда это нужно отметить. — Ну уж нет, — в голосе Кима нотки недоверия. — Я с тобой пить не буду. — Я не заставляю тебя напиваться, это раз. А два, просто отпразднуем твою свободу и обсудим решение другой более важной проблемы, — Хёнджин отступать не намерен и использует из арсенала своих аргументов тот, на который Сынмину будет нечего сказать. — Ты обещал мне желание. В трубке слышно протяжный стон, но мужчина знает, этот звук означает согласие. Адрес клуба Хёнджин присылает минут за тридцать до назначенного времени. По большей части из-за того, что хочется отомстить Сынмину за неожиданную встречу в кафе. Мужчина в очередной раз пытается подобрать образ, более менее стоящий для подобного заведения. Удивительно, но на самой нижней полке затесались кожаные брюки. «Миленько» — думает Хван, натягивая на себя непослушную ткань. Сынмин ждёт у входа, как и договаривались. Они вместе заходят в заведение, где были не один раз. Ощущение, что тут ничего за столько лет не изменилось. Всё те же неоновые огни и кожаные сиденья вокруг круглых столов. Хочется закрыть глаза и хотя бы на мгновение перенестись в прошлое. Девушка в чёрном форменном костюме приносит заказ, сделанный Сынмином, пока Хван витал в иллюзиях. Мужчина разливает виски по стаканам со льдом. Пододвигает один из них Хёнджину. Они сидят близко, так что плечи время от времени соприкасаются. — За мою свободу, — Ким поднимает алкоголь в воздух. — За новое начало, — вторит ему Хван. Мужчины выпивают всё до дна, слегка морщась. Закуски притупляют горькое послевкусие. Кажется основная задача, отметить освобождение Сынмина, выполнена и вновь нечего сказать друг другу. На танцполе десятки уже пьяных людей, в унисон танцующих под громкую музыку. — Можешь допивать, — Сынмин ставит ближе к Хёнджину практически полную бутылку, а сам наливает себе красное полусладкое. — Знаешь, — мужчина вертит в руках крепкий алкоголь. — Я ведь не пил больше с нашего последнего разговора и до нашей встречи. Ким смотрит с неприкрытым недоверием, а после громко смеётся. — Не проверю, чтобы ты и отказался от выпивки. — Минни, — Хёнджин прикусывает губу. — Перестань, — обрывает мужчина. Он отпивает вино из горлышка, стирает капли напитка с губ рукавом кремовой рубашки. — Ты буквально пропил наши отношения. — Неправда, — шепчет Хван, руки трясутся и он повторяет за своей старой любовью. Горло обжигает, но это меньшее из зол. — Прости, я не расслышал. — Я не пропивал наши отношения, — Хёнджин стискивает зубы, скулы сводит от переизбытка эмоций. Он окунается с головой в прошлое, когда их первая любовь не справилась с расстоянием и непониманием. Сынмин перевёлся в его школу в десятом классе. Симпатия сама собой свела парней друг с другом и признания во взаимных чувствах были очевидны. Они вместе пошли на выпускной как пара. Их фото в школьном альбоме у Хёнджина до сих пор самое любимое. А потом поступление в университет. Хван уехал на другой континент, а Сынмин остался в Америке. Первое время они поддерживали общение, созванивались по мере возможности, учитывая разницу часовых поясов. А потом… Посвящение первокурсников. Тусовки с новыми знакомыми Хёнджина и недостаток внимания. Сынмин не выдержал первым. Со своим характером ему сложно было мириться практически с отсутствием в его жизни любимого человека. Именно он пять лет назад предложил расстаться на время. И это время перевалило за пять лет. Ким встретил Рюджин, не совсем успешно, но пытался построить отношения, а Хёнджин завязал с тусовками и поглощением огромного количества алкоголя, который Сынмин, к слову, никогда не любил. — Скажи ещё, что ты в монашки подался, — язвит мужчина. — У меня не было отношений, — огрызается Хёнджин. — Ты сказал, что мы берём паузу, а не расстаёмся. — Я думал, что за все эти годы ты понял… — Понял что, Сынмин?! — голос Хвана срывается на крик, но это совершенно не заметно на фоне громкой музыки. — Ты вернулся в Сиэтл из-за меня? — Слишком много чести. За обоюдными колкостями скрываются истинные чувства. — Я вернулся потому, что это мой дом. И здесь мне спокойно. Поверь, я и не думал встретить тебя в этом грёбаном кафе, — Хёнджин делает два больших глотка виски. — И сегодня я просто хотел провести хорошо время. — Вспомнить прошлое? — шёпотом спрашивает Сынмин. У него сердце несколько ударов пропускает от чужого признания. — Возможно, — так же тихо отвечает мужчина. — Это было лучше время. Мы любили, радовались и ни о чём не переживали. — Переживали, Хёнджин. О том, как справимся с отношениями на расстоянии. — И мы не смогли. — Не смогли, — повторяет Сынмин. — Ты всегда был более собранным, а я… — Полный хаос, который приносил в мою жизнь гармонию. Хван с силой прикрывает глаза, перекрывая путь подступающим слезам. Хочется много сказать, но слов нет, а эмоции вырываются непрерывным потоком. Хёнджин шмыгает носом, опустошает бутылку практически до самого дна. — Что-то мы засиделись, — Сынмин откидывается на спинку стула, смотрит немного поплывшим взглядом, но не таким, чтобы не отдавать отчёта о дальнейших поступках. — Потанцуем? У Хёнджина слова застревают, он смотрит на Кима его же удивлёнными глазами. И мужчина ничего лучше не придумывает, кроме того, как встать и внаглую протянуть Хвана за собой на площадку танцпола. Он опускает ладонь на свою-чужую талию, начиная кружить их медленно в ритме быстрой мелодии. Хёнджин впивается пальцами в плечи Сынмина, слишком нереально. Может всё-таки сон? — Ты хотел этого? — шепчет Ким, обдавая горячим дыханием. — Нет, — сдавленно отвечает мужчина. Ему приходится собраться с мыслями, прежде чем продолжить. — Я мечтал, когда-то встретиться с тобой снова. Сынмин отстраняется, смотрит в глаза напротив и накрывает чужие губы своими. Хёнджин выдыхает в поцелуй от неожиданности, позволяя языку Кима переслестись с его собственным. Секундное наваждение пропадает. Хван выпутывется из объятий и бросает нелепое: «Мне нужно отойти». Сынмин остаётся один среди беспорчдочно танцующей толпы, наблюдая, как Хван скрывается в тёмном коридоре. Ноги сами по себе идут в том же самом направлении. Он открывает дверь в туалет и сразу слышит прерывистое дыхание. — Джинни, — зовёт совсем тихо. — Уйди, пожалуйста, — просит Хёнджин, опираясь руками на керамическую раковину. — А если я не хочу? — Сынмин вскидывает одну бровь, смотря на свое отражение в зеркале. — Мы так и не решили, что будем делать с тем, что поменялись телами, — Хван пытается из последних сил отсрочить неизбежное. — Да к чёрту всё это, Хёнджин. Сынмин сокращает между ними оставшееся расстояние, впивается настойчивым поцелуем в чужие губы. Подхватывает расслабленного мужчину на руки и усаживает на злосчастную раковину. Сам устраивается между разведённых ног. Пальцы ловко расстёгивают пуговицы собственной рубашки, позволяя наконец-то насладиться желанной близостью.***
Сынмин просыпается с чудовищной головной болью. Ему хочется убить всех и каждого, кто был повинен в этой нечеловеческой пытке. Радует, что он наконец-то в своей любимой постели. Каким образом он здесь оказался думать не хочется. Телефон оживает противной вибрацией. — Чего тебе? — Минни, — щебечет Хёнджин. — Мы кажется как-то решили нашу проблемку. — Угу, — сонно отзывается мужчина. — Какого хера?! — ругается Сынмин. Он буквально не может встать с кровати, перед глазами всё плывёт, а к горлу подступает приступ тошноты. — Сколько ты вчера выпил? — шипит Ким, пытаясь сфокусировать взгляд на рабочем столе, где кажется сейчас три ноутбука вместо одного. — Всё, что ты заказал, — голос Хёнджина граничит с шёпотом. — Ох, милый, — звучит даже ласково. — Жду тебя у себя с таблетками от похмелья и нашей любимой пиццей.