***
Лесничий Хагрид встречал первокурсников на вокзале в Хогсмиде, подзывая словами: —Первый курс! Все сюда! Его голос громкий и тяжелый, из-за чего его, возможно, было слышно даже за несколько километров. Сам он высокий и массивный. У него большая темная борода и длинные волосы, которые напоминали мочалку. На нем было несколько слоев одежды похожих на старые тряпки или мешки. Своим видом лесничий мог пугать прохожих, а одиннадцатилетних детей в особенности. Однако пугались лишь немногие: большинство же без страха подходило по парочкам или компаниям к нему, пока он высматривал всех и держал большой фонарь. К нему подходили старосты, говоря сколько еще учеников осталось. Почти последними выбежали из поезда Джеймс, Сириус, Оливия, Ремус и Питер. Последний плелся вообще позади. Они все вместе смеялись, а когда услышали голос Хагрида слегка опешили. —Ничего себе верзила… — не сумев сдержаться, сказал Поттер с приоткрытым ртом. —Раздавит и не заметит, — хохотнул Сириус, толкая локтем Джеймса в живот. —А как по мне, просто большой пушистик, — усмехнулась единственная девчушка в компании. —Девчонки, — одновременно и как-то иронично заявили Блэк и Поттер, смотря друг на друга и тут же заливаясь смехом. —Тьфу на вас. С этими словами Оливия пошла к толпе первокурсников. Было столько детей, что можно было бы потеряться. Малышка думала: «Это ж сколько народу будет со мной учиться!» Она захотела пробиться в начало скопления учеников, и поэтому стала лавировать между будущих товарищей по учёбе, забыв про новообретенных друзей и Ремуса. Они тем временем первые секунды продолжали стоять, где были, но потом младший Люпин первый пошел за Оливией. За ним же в паре отправились Джеймс и Сириус, пуская какие-то шуточки и смеясь с них. Питер бежал последний, подтягивая свою мантию, которая была ему не по размеру и висела на нем. Наконец-то все учащиеся собрались возле Хагрида и он заговорил: —Так, первокурсники пойдемте за мной. Он махнул своей громадной ладонью, чуть не сбив пару ребят в первых рядах, и развернулся. Лесничий повел за собой табун школьников прямо к причалу, откуда открывался прекрасный ночной вид на замок на скале. Там уже их ждали небольшие лодочки, человек, наверное, на 4–5. Спереди на них были закреплены фонари, а по бокам лежали весла. Однако была и большая лодочка, которая должна перевозить Хагрида и еще пару человек. Он стал распределять всех по шлюпкам вместе со старостами. Те также садились с первокурсниками, чтобы проследить за ними. Когда все расселись, лодочки сами поплыли, и им даже не нужны были весла, что, как оказалось, находились там больше для красоты, нежели чем для передвижения. Оливия попала в одну шлюпку с лесничим и еще одной девочкой. Тем временем ее друзья сидели в одной лодке со старостой Слизерина. Тот имел длинные блондинистые волосы, переливающиеся серебром и платиной. Глаза его отдавали также серебристым оттенком, кожа была бледна, а лицо вытянуто, словно овал. У него преобладали острые черты. А выражение его лица говорило о высокомерии и напыщенности. Сириус и Джеймс не удержались от того, чтобы поддразнить его, а первый так вообще даже узнал старосту. —Эй, индюк манерный, не ты ли с моей кузиной что-то мутишь? — сказал Блэк, когда уселся в лодку, — как там тебя, Малфой, кажется. —Люциус. И обращайся ко мне как к старосте, а не как к своему дружку. Я тебя старше, шкет, имей хоть каплю уважения, — возмутился Малфой, смотря на Сириуса пренебрежительно, в то время как лодочка уже начала отходить от причала. —Думаешь ты такой важный, раз староста? — подал голос Джеймс, сморщившись от некой неприязни к Люциусу, — вы, слизеринцы, такие тщеславные. Все выглядите будто являетесь королями мира. Кучка самонадеянных петухов. —Держи язык за зубами, малец, а то однажды лишишься его, — сквозь зубы прошипел староста. —Это угроза? —Предупреждение. —А звучит, как угроза, — возразил Сириус, смотря с усмешкой. Он наклонился к Джеймсу и что-то прошептал. —Может просто спокойно доберемся до замка? Давайте без этого всего, а то потом влетит всем, — вздыхая, пробормотал Ремус, но он уже понял, что его голос совести никто особо слушать не будет, если у товарищей есть свои планы. Тут вдруг Поттер и Блэк начали раскачиваться в стороны, тем самым раскачивая и лодочку. Ремус вцепился в бортик, стараясь не вывалиться. Питер сжался весь и сполз ближе ко дну лодки. Староста же завопил: —Что вы творите?! Джеймс лишь рассмеялся и стал качаться сильнее, а Сириус перевешивался через борт, касаясь воды. Шлюпка стала отставать от остальных, замедляя ход из-за шалости двух друзей. Ее шатало всё сильнее и сильнее. Малфой пытался остановить «негодяев», но у него не вышло, ведь буквально через пару мгновений лодку перевернуло, и все находящиеся в ней упали в воду. Люциус закричал, пытаясь привлечь внимание других, пока виновники этого балагана хохотали и плескались. Питер верещал от страха и, барахтаясь, греб к перевернутой шлюпке. Ремус же, когда всплыл, добрался до Джеймса и Сириуса, начав громко возмущаться: —Вы совсем с дуба рухнули?! Вы что натворили, два идиота. —Да ладно тебе, Рем, весело же! — воскликнул Поттер и плеснул в лицо недовольного мальчика водой, на что тот лишь больше нахмурился. —Нас всё равно доставят в замок, не волнуйся, — заулыбался Сириус, — ну чуть-чуть намокли, с кем не бывает?***
Как и сказал Блэк, в итоге их спасли и довезли до замка. Там их, конечно же, отчитали, а Малфой нажаловался, что они его оскорбляли и даже ударили, что он уже придумал. Однако всё обошлось парой замечаний и словами: «Еще раз что-нибудь натворите, у директора будете оправдываться.» Из-за этого происшествия мальчики задержались на почти полчаса, ведь им еще нужно было обсохнуть. Они еле успели добежать до дверей в Большой Зал, и при этом еще умудрились потеряться, но их выручил Хагрид. Когда они оказались у входа, толпа первокурсников еще стояла там, тем не менее женщина в строгом костюме, являвшаяся учителем трансфигурации, Минервой МакГонагалл, явно уже заканчивала вступительную речь. —Я буду вызывать каждого из вас по одному, а он будет садиться на табурет. Распределительная шляпа, которую я одену на голову ученика, решит, — женщина бросила хмурной взгляд на пришедших мальчиков. Сириус и Джеймс тут же начали перешептываться, а Ремус стал искать Оливию, пока Питер стоял возле первых двух. Учитель продолжила, — на какой факультет вы отправитесь. —А если я не захочу быть на факультете, куда меня эта шляпа распределит? — выкрикнул сзади Сириус, сложив руки с обеих сторон ото рта в самодельный рупор, тем самым обращая на себя внимание почти всех. —Это уже не в моей компетенции, мистер Блэк. МакГонагалл выглядела не в самом лучшем расположении духа, но лицо ее внушало некоторое доверие. Ее темные волосы были убраны в тугой пучок. Яркие глаза, как у кошки, смотрели на всех и сразу. Прямой нос слегка вздернут, из-за чего создавалось впечатление величественности и авторитета, а узкие брови, расположенные высоко, открывали ее взгляд, делая его еще яснее. —А откуда Вам известна моя фамилия? — Сириус приподнял подбородок, глядя в глаза женщины. —Я уже наслышана о ваших похождениях с мистером Поттером. Посмотрим, что вы еще устроите. —Год будет длинным, мэм, еще успеем много всего «устроить», — ответил уже Джеймс, улыбаясь, и тут же дал пять приятелю. —Какие же они два дурака, — где-то в стороне тихо сказала Оливия, усмехаясь. Она стояла, скрестив руки на груди, и так же, как все наблюдала за этим представлением. —Не могу не согласиться, — послышался голос Ремуса справа от Оливии. —О, Ремчик, — обрадовалась девочка, повернув голову в его сторону, — я уж думала, они тебя съели или еще чего похуже. —Я в какой-то момент подумал, что они так и сделают. Они такие неугомонные. —Ага, но есть в этом свой прикол. Мне даже нравится. Жаль, наверное, что меня с вами не было, — надула щеки девочка, — А че вообще произошло, а то нам так и не рассказали. —Да эти два болвана лодку перевернули. Нас потом отчитывали. Оливия расхохоталась, из-за чего уже на нее покосилось несколько человек, и она тут же прикрыла рот ладошкой, стараясь смеяться не так громко. —Точно два дурака, ха-ха. —Входим друг за другом, не толпимся. На одном месте долго не задерживайтесь и не отставайте, — снова раздался звонкий голос женщины, и она открыла двери в Большой зал, заходя в него со свитком в руках. Перед детьми открылось огромное помещение с четырьмя длинными, вытянутыми деревянными столами, за которыми уже сидели другие студенты, одетые в форму своих факультетов. В другом конце зала располагался на пьедестале учительский стол, а перед ним табурет со шляпой. Потолок невероятен: на нем были некие чары, создававшие иллюзию, что вместо него сверху находилось небо. А кроме того, высоко над столами парили свечи, придающие помещению теплое освещение. На стенах виднелись флаги каждого из четырех факультетов над их столами: Рейвенкло, Хаффлпафф, Гриффиндор и Слизерин. Также были заметны разноцветные витражи от пола до потолка. Студенты перешептывались и смотрели на идущих мимо них первокурсников к распределяющей шляпе во главе с учителем. Подойдя к табурету, МакГонагалл остановилась, посмотрев на директора, а затем, развернувшись, объявила: —Прошу всех первокурсников встать в шеренгу. Дети стали метаться, пытаясь встать поближе к пьедесталу и надеясь, что будут первыми, кого вызовут. Сформировавшись в некую очередь, ученики ожидали, что произойдет дальше. Учитель обратилась к шляпе, а после к студентам: —Сейчас Распределяющая шляпа исполнит ежегодную песню, и мы начнем церемонию. После этих слов послышался голос, запевший и исходящий от шляпы. У нее был небольшой рот и впадины напоминающие глаза. Вся она помята и явно уже стара, даже голос ее хрипловат, как у старого человека, но он доносился абсолютно до всех в Большом Зале:В замке Хогвартс сияют факультета четыре, Как стороны магического мира. Хаффлпафф — доброта и верность в сердце моём, Ревенкло — мудрость и сила в каждом слове твоём. Гриффиндор с отвагой и честью шагает, Слизерин сверкает коварством, что в сердце пылает. Четыре факультета, каждый особен и ярок, Каждый из них судьбы подарок. Хогвартс — наш дом, где магия и дружба царят, Где уроки и приключения нас ждут на пути. Четыре факультета, как четыре стихии, Создают вместе мир, где сбываются мечты.
Закончив свою песню, распределяющая шляпа замолкла, и все ей зааплодировали, включая учителей. После минуты аплодисментов учитель вновь заговорила: —Итак, начнем, — она развернула сверток, который доходил аж до пола, и зачитала, — Дайона Остер. Тут же выбежала к табурету девочка с круглым лицом и темно-каштановыми волосами. Она чуть было не села на саму шляпу, но опомнилась и дождалась, когда учитель поднимет ее над головой девочки. Буквально через секунду после соприкосновения шляпы с головой Дайоны волшебный предмет громко заявил: «Хаффлпафф!» Девочке зааплодировали за столом с черно-желтой формой, и она побежала к нему. —Ремус Люпин. —Удачи, — тихо окликнула друга Оливия, когда тот уже направился к шляпе. Шляпа, попав на голову Ремуса, который выглядел слегка растерянным, заговорила: «Я вижу ум и пытливость, однако есть и отвага, и преданность, — несколько секунд молчания, — Гриффиндор!» За столом факультета смелых и честных захлопали новому учащемуся у них, а младший Люпин почти весь бледный выдохнул и направился к столу. Дальше одним за другим вызывали учеников и как по кругу слышалось: имя студента, выбор шляпы, аплодисменты. Так потихоньку очередь из первокурсников сокращалась. Друзья Оливии по очереди выходили тоже: Джеймса шляпа с первой же секунды, даже не касаясь его головы, отправила на Гриффиндор, чему мальчик был несказанно рад; Питера волшебный предмет держал около минуты в своих «оковах», в итоге прокричав тоже «Гриффиндор!» на удивление и Питера, и его приятелей; с Сириусом шляпа размышляла дольше, выбирая между Слизерином и Гриффиндором, но ее выбор пал на последний факультет, что повергло в шок почти всех, ведь он стал первым Блэком не на Слизерине. —Северус Снейп, — тот самый бледный мальчик из поезда вышел на пьедестал. Распределяющая шляпа недолго думала: она отправила его на факультет амбиций и хитрости. За ним прозвучало имя его подруги, — Лили Эванс. Девочка аккуратно села на табурет и почувствовала, как на ее голову приземлилась шляпа. Почти сразу же прозвучал вердикт волшебного предмета: «ГРИФФИНДОР!» Для Лили это было неожиданностью. Она встала со своего места и медленно пошла к столу под аплодисменты. Она бросила слегка расстроенный взгляд на Северуса за столом, который находился в другом углу. Он же даже не взглянул на нее, уставившись вниз, но когда овации стихли, то он посмотрел туда, где она должна была быть, и увидел, как она общается с Поттером. Он еще больше невзлюбил этого «прохвоста». —Поздравляю! Эванс же? — Радостно сказал Джеймс, протягивая Лили руку. —Можно просто Лили, — отметила девочка, пожав ему руку, — а ты… Прости, имя подзабыла. —Джеймс. Джеймс Поттер. В следующее мгновение объявили имя Оливии. Она сделала глубокий вдох, покосившись на друзей за столом Гриффиндора. Она была почти на сто процентов уверена, что попадёт к ним. Однако некое волнение присутствовало, но она пошла уверенным шагом прямо. Она плюхнулась на табурет и закрыла глаза. Вдруг Оливия услышала голос шляпы: «Хм, вижу амбиции и хитрость, а еще смелость…» —А можно на Гриффиндор к друзьям? — тихо прошептала малышка, поглядывая наверх. «Пытливость и честность… Тоже присутствуют… Пусть будет Гриффиндор!» Девочка тут же просияла и подпрыгнула с места, побежав за стол своего нового факультета. Она тут же налетела на Ремуса и обняла его, чуть не повалив на пол. —Эй, полегче, ты меня задушишь, — пытался вырваться из лап подруги младший Люпин. —Я говорила, что мы на один факультет попадем! — радостно воскликнула Оливия, садясь уже нормально за скамейку. —Ты надеялась, а не была уверена. —Какая разница, зануда? —Ну что, мы всей командой, получается, собрались на одном факультете, — подал голос Джеймс, — это просто очешуительно. —Как? — переспросила Оливия. —Очешуительно. —Это он матом не хочет выражаться, а то мама наругает, — разъяснил Сириус. —Эй! — Поттер пнул Сириуса под столом, на что тот лишь хохотнул. Раздался звон вилки об бокал, привлекающий внимание к себе. Он раздавался со стороны учительского стола. В центре стоял директор. Он был одет в бордовую мантию в пол. На его крючковатом носу расположились очки в форме полумесяца. На голове была небольшая шапочка, напоминающая берет с кисточкой. Под ней спускались вниз длинные седые волосы серебристого оттенка, который уходил в ярко пепельный цвет, придавая волосам переливы. Такой же у него была и борода, доходившая до живота, где перевязывалась небольшим шнурочком с бубенцами. —Благодарю, Минерва, — начал директор. Его голос словно создан для важных речей: спокойный, но достаточно громок и авторитетен. — Ну что ж, Хогвартс вновь приветствует в своих стенах новых учеников. Им и старым знакомым от себя и лица преподавателей хочу пожелать удачи в учебном году, — он провел бокалом в воздухе, держа его в руке, а затем поднял вверх, — не буду томить всех, приступим же к трапезе! Он поставил кубок на стол и хлопнул ладонями. В ту же секунду на всех столах из ниоткуда появилась еда, поражая первокурсников, которые вылупились на нее, пока остальные уже принялись разбирать блюда. Их было великое множество, начиная от простого хлеба или огурцов и заканчивая целой индейкой и курицей. На столах имелись и десерты: сладости, пироги, пудинги, желе. Всё, что душа юного волшебника или волшебницы захочет. Ужин прошел на славу: компания друзей осталась довольна и сыта. Они общались всё время, пока ели. Когда уже все наелись, директор объявил, что первокурсников старосты проводят до их гостиных и объяснят, где что находится. Гриффиндорцы направились из Большого зала к парадной лестнице. Оттуда они попали в башню, в которой было множество других лестниц, что почти каждые пять минут перемещались. На стенах висели портреты и картины. Люди на них разговаривали, переходили из одной картины в друг; махали, проходящим мимо них, ученикам. Оливия дивилась всему, что могла увидеть, а потому иногда тормозила, и кому-то из ребят приходилось ее подталкивать. Староста их факультета рассказывал о замке и о том, как попасть в Башню Гриффиндора, пока все шли за ним. Возле одного из портретов староста остановился. Это был портрет пышных форм женщины, которая носила платье в пол с открытыми плечами. Ее черные волосы были закручены во множество хвостиков. Низковатым для женщины голосом она сказала: «Пароль.» —Уникорн капилус, — ответил староста, и портрет Полной Дамы отворился, открывая проход в гостиную Гриффиндора. Она была выполнена в золотых и красных тонах. Имела круглую форму, а у одной из стен располагался большой камин, над которым висела картина. На полу расстилались ковры. Везде стояли кресла. Возле камина же стоял немалых размеров диван с подушечками. Где-то в стороне находилось несколько деревянных столов для учебы. Вокруг также ходили студенты старших курсов: кто-то сидел на креслах и читал, кто-то общался и смеялся, а кто-то сидел за учебниками за столом. Староста встал посреди нее, спрятав руки за спину. —Спальни девочек расположены с правой стороны, а спальни мальчиков с левой. Пароль лучше запомнить, если не запомните, то утром на стене будет висеть объявление с паролем и вы сможете переписать его. Никому из учащихся других факультетов пароль не рассказывать. Он будет меняться после Рождества. Я или Роуз, вторая староста, сообщим его вам. Через час отбой. Все ваши вещи доставлены в спальни. Найти свою спальню не трудно: на ней будут ваше имя и фамилия. На этом, пожалуй, всё. Если возникнут вопросы, не стесняйтесь обращать не только к старостам, но и к другим ученикам. Приятного времяпрепровождения. Староста отправился по своим делам, оставив первокурсников одних.***
Компания друзей сидела на диване возле камина и разговаривала. Они рассказывали разные истории из жизни, активно дополняя их шутками и после них смеясь. Оливия прыгала по комнате, поведуя друзьям о том, как в детстве она отправилась с родителями в лес на пикник и ее чуть не съел волк. Ремус поеживался иногда от ее истории, пока Джеймс и Сириус задавали ей вопросы и что-то вставляли посреди ее речи, а Питер заворожено всех слушал. —И вот он как на меня БАБАХ! — Оливия запрыгнула на диван между Ремусом и Джеймсом, выставив руки вперёд будто когти, и схватила ими подушку. — Я думала, что всё, моей сказочке конец, но тут приходит папа и спасает меня. У него тогда шампур был. Он им заколол волка. Люпин младший слегка сглотнул, когда его подруга начала бить подушку, показывая удары шампуром. Конечно, она немного всё преувеличила, даже не немного, а очень, но ее друзьям это было знать не обязательно. —У тебя отец какой-то палкой отбился от волка? А чего он не использовал заклинания? — Спросил Сириус. —Так у меня папа маггл. Я разве не говорила? —Маггл? Так ты гряз… То есть магглорожденная? —Нет. Полукровка, как Ремчик, — Оливия кивнула в его сторону, — мама у меня волшебница. —И как тебе живется? — будто бы взволновано или удивленно поинтересовался Блэк. —В смысле как? Нормально. Как всем, думаю. Ты, вон, как живешь? —Плохо. — Однозначно ответит Сириус, замолчав после этого. Повисла неловкая тишина. Первым ее нарушить решился Джеймс: —Это, я подумал тут, что нашей банде нужно название, чтобы все знали, кто мы. —Может «Пираты» или что-то подобное? — тихо высказался Питер. —Какие пираты, Питер? — заявил Сириус, — тогда уж и грабителями назваться можно. —А если Мародеры? — предложил Ремус, — те же грабители, просто название покрасивее. —Да ты гений, Рем, — похлопал его по плечу Поттер, — мне нравится. Кто за? Сириус и Питер подняли руки, а Оливия посмотрела на них с лукавой ухмылкой. —А девочек в ряды Мародеров принимаете? —Конечно, — поспешно ответил младший Люпин. —Ну, не знаю, — протянул Блэк. —Мы подумаем, — хитро улыбнулся Джеймс. —Ну тогда вы думайте, а я пошла свои новые хоромы разведывать, — с этими словами Оливия ушла в сторону спален девочек.***
Оливия зашла в спальню со своим именем на двери, на которой также были написаны имена еще четырех девочек: «Лили Эванс», «Мэри МакДональд», «Марлин МакКиннон» и «Артемия МакМиллан». Оказавшись внутри, малышку встречало приятное убранство: в кругообразной комнате расположилось 5 одинаковых кроватей с балдахинами до пола, которые по цветовой гамме соответствовали факультету; перед каждой из них стоял личный сундук для вещей, а сбоку — тумбочка; на полу, как и в гостиной, лежали ковры; также были большие окна с просторными подоконниками. Несмотря на красоту комнаты, в ней немного сквозило, из-за чего помещение отдавало прохладой. Но главным первым впечатлением от комнаты стали соседки Оливии. Как только та зашла, то услышала ругань: —Ты взяла мою расческу без спроса! — кричала и размахивала девочка с платиново-золотыми волосами, что завивались на концах. У нее было немного пухлое лицо, но сама она казалась стройной. Она вылупилась своими почти черными глазами с большими ресницами на свою соседку. Та же обладала прямыми русо-блондинистыми волосами, которые спадали ей на лицо, но она сдувала их, хмурясь и держа руки скрещенными. Ее массивные брови почти падали на морского оттенка глаза, что иногда переливались темным цветом. Круглое лицо слегка надулось, и она ответила: —Не истери. Подумаешь, взяла расческу. Делов-то. Я ж ее не сломала, а просто расчесала волосы. —А могла сломать! Это моя вещь. Ты не имеешь права ее трогать без моего разрешения! —Ты очумелая вообще. Оливия, посмотрев на эту сцену, перевела свой взор на другой кровати, чтобы понять, где ее, и заметила на одной из них Лили. Она тут же подсела к ней, подмяв одну из ног под себя. —Приветик, Эванс. —Я же, вроде, говорила, что можно просто Лили. Или это я только Джеймсу сказала… —Мне так удобнее, — непринужденно дала ответ Оливия, а потом кивнула в сторону сорившихся, — а это не знаешь кто? —Ну, ту, у которой расческу отобрали, зовут Артемия, но она попросила называть ее Мия. —А вторая? —Наверное, Марлин МакКиннон, — неуверенно сказала Лили, а затем добавила, увидев, как Оливия приподняла брови, — ну, тут некоторое время назад была другая девочка. Она представилась как Мэри, а эта только минут десять назад сюда зашла. —А куда Мэри делась? —Вроде, в туалет пошла. —А, ну, ладно, пасибки, Лили, — Оливия подмигнула ей и, встав, пошла к кровати, на которой лежали ее чемоданы. —Обращайся, — улыбнулась Эванс и принялась читать книжку. Ссора тем временем всё еще не кончалась. В комнату уже успела вернуться Мэри, обладавшая смуглой кожей, темными глазами, очень кудрявыми копнами волос и мягкими чертами лица, создававшие приятное впечатление, а Мия всё продолжала обвинять Марлин. В какой-то момент Оливия уже не выдержала и прикрикнула: —А ну обе перестаньте! Ты, — малышка указала на Мию, — я подарю тебе расческу, только прекрати орать. А ты, — она указала на Марлин, — зачем вообще чужое взяла? —Ну, я свою найти не могла, — ответила МакКиннон, пожав плечами. —Что ж вы такие, — Оливия взялась пальцами за переносицу, сморщив лицо, — такие… —Непутевые, — закончила за нее Мэри с улыбкой. —Ниче не знаю. Она первая верещать начала, — Марлин тоже улыбнулась. —Сама-а-а, — протянула МакМиллан, пригрозив той пальцем. Марлин подняла руки в жесте «сдаюсь» и рассмеялась с поведения соседки. Мия, видимо, уже поуспокоилась, но всё же надула губы и с обиженным видом забралась на свою кровать, закрывшись ото всех балдахином. Остальные девочки слегка хихикнули. После этого они стали разбредаться по кроватям тоже: кто с книжкой сел, кто просто прилечь, а кто с гитарой. —Ты играешь, Марлин? — приподняв брови, спросила Мэри. —Ага, еще в 6 лет начала. Хочешь что-нибудь намузицирую? —Давай. МакКиннон провела пальцами по струнам, а затем стала настраивать гитару. Покончив с этим, она начала наигрывать успокаивающую и приятную мелодию, под которую Оливия тут же уснула, а Лили и Мэри медленно заморгали. Через несколько минут и Лили провалилась в сон с книгой в руках. —Какая приятная мелодия… Научи потом, пожалуйста, — сонным голосом с полузакрытыми глазами сказала Мэри, улыбаясь. Она лежала на животе, подперев руками голову, и постепенно закрывала глаза на всё более и более продолжительные периоды, пока ее голова не свалилась на кровать, а она тихонько засопела. —Конечно, — тихо ответила Марлин, улыбнувшись, и отложила гитару с мыслью: «Опять сработало. Ура, тишина». Марлин прилегла на подушки и погрузилась в свои размышления, уставшая, как и все первокурсники, от насыщенного дня. Вскоре и она уснула.