***
Вечером того же дня, когда Оливия возвращалась с Регулусом с кухни, уже чуть подуспокоившись, ее подозвала профессор МакГонагалл, сказав, что директор срочно взывает девочку и ее друга. С тяжелым камнем на душе Уилсон отправилась в кабинет Дамблдора, где их с младшим Блэком ждали еще трое: Сириус, Джеймс и Кайл. На последнего она бросила один взгляд и тут же сглотнула. Он находился в сознании, что ее напрягало. Ее челюсть сжалась, как и кулаки. Она почувствовала на своём запястье ладонь Регулуса, успокоившую ее немного. Первым заговорил директор: —Добрый вечер, мисс Уилсон, мистер Блэк. Думаю, вы уже имеете полное представление по какому поводу мы здесь собрались. Мне бы хотелось услышать непосредственно от вас, мисс Уилсон, о произошедшем. Версии, услышанные мною ранее от ваших товарищей и мистера Харриса, уж слишком разнятся. —Да сколько можно повторять, профессор Дамблдор! Врет он всё. Даже не стесняется, — возмутился Джеймс, скрещивая руки на груди. —Мистер Поттер, вы вдруг стали мисс Уилсон? Дайте ей слово, пожалуйста. —Кайл… — Оливия сделала глубокий вдох, — он пригласил меня на прогулку, а потом в одном из коридоров прижал к стене и… Она резко сжала ладонь Регулуса, который лишь мог поглаживать ее кожу большим пальцем. Он хотел помочь подруге, успокоить ее. Отчасти он винил и себя за то, что не успел до того, как этот урод начал прикасаться к ней. —И сделал, что сделал. Хорошо, что мальчики успели вовремя, иначе… Я не знаю, что бы со мной было. — Она немного поправила воротник: он начал душить ее. Девочка вспомнила о следе от зубов на своей гортани и поджала губы, упомянув и об этом, — он меня укусил. —Что ж, дальше я так понимаю, что прибыли ваши друзья и помогли вам. —Да. —Они на меня напали, а она сама меня просила обо всём, — парировал Кайл, и Оливия бросила на него свирепый взгляд. —Ложь, ничего я не хотела. —Что ж тогда не сопротивлялась? Уилсон задумалась: и в правду, почему она не сопротивлялась? Шок сковал ее? Она не знала, что делать? Или что? Из мыслей ее вывел всё тот же Кайл. —Видите, она даже не отрицает. —У нее, блять, еще шок от произошедшего, утырок, — не сдержался в выражениях Сириус. —Мистер Блэк, ваши эмоции мне ясны, но прошу сдерживаться, — директор кинул на старшего Блэка спокойный взгляд и взял из маленькой пиалки на столе лимонную дольку, — а вам, мистер Харрис, я бы посоветовал готовиться собирать вещи. В ближайшие дни поднимется вопрос о вашем отчислении, и я отправлю совой письмо вашим родителям. —Его разве не сразу отчислят? — Возразила Оливия, приподняв брови в удивлении. —Я не могу отчислить студента без веской причины. Поясню свои слова, предвидя ваши возмущения, для отчисления есть две причины — опасность школе, а также нарушения дисциплины. Опасности всей школе не наблюдается. Мистер Харрис же имеет неплохую успеваемость и особых нарушений не наблюдалось. Лишь малые шалости или небольшие конфликты. Я буду настаивать на отчислении, однако его родители могут оспорить мое решение и обратиться в Министерство. —Так и будет. Вы не имеете права отстранять меня от обучения за поступок, который даже доказать не можете. Никто не знает сопротивлялась она или нет, — Кайл выглядел напряженным. —Рот закрой, — гавкнула Оливия на него. Ей так и хотелось врезать ему в рожу. —Какая смелая стала. Что ж ты до этого такой не была? Девочка не сдержалась и сделала выпад в сторону Кайла, но ее с двух сторон перехватили Сириус и Джеймс. —Отпустите меня! Я ему лицо вырву! — Внезапно портреты на стенах немного затряслись, и мальчики переглянулись. Директор положил локти на стол и сцепил пальцы в замок, уперевшись в них подбородком. Он не спешил вмешаться и с интересом следил за всем, будто был сторонним наблюдателем по ту сторону экрана телевизора. —Оливия, тише, пожалуйста, — вмешался Регулус, подходя ближе, пока Уилсон пыталась вырваться из хватки двух Мародеров. Кайл лишь ухмыльнулся немного. —Послушайте своего товарища, мисс Уилсон. Насилием вы не добьетесь справедливости. —Зато я буду довольна его роже расквашенной! Он заслужил. —Мы не в праве вершить самосуд. Если б каждый мог карать своего обидчика, то в нашем мире царил бы хаос и не было бы и речи о человечности в людях. Чем вы лучше его, когда хотите напасть на него, находящегося без оружия и в уязвимом положении? Девочка сжала челюсть до боли в зубах, с отвращением глядя на Харриса. Ее тошнило от одного его вида, а перед глазами появлялось то, как прижимал ее к стене, заставляя чувствовать себя беззащитной. Никто не должен видеть ее слабости! Она сильная и уже взрослая девочка, а это означало, что абсолютно никто не может ее обидеть. Но этот урод смог вывести ее из равновесия. Теперь он обязан поплатиться. «Ну, ничего. Если его не выпрут из школы, то я сама ему помогу уйти,» — с гневом думала она, внешне успокаиваясь. Она сделала глубокий вдох, прикрыв глаза. —Ладно. Как скажете, профессор, — Оливия стряхнула руки Сириуса и Джеймса с себя и отошла в сторону, подзывая к себе Регулуса. С ним она как-то становилась уравновешеннее, чем с другими, будто он держал ее на коротком поводке, как «злую собаку». Он положил ладонь ей на спину, отчего она вздрогнула, покосившись на его мягкую улыбку. Пока они вдвоем стояли, на них смотрели Поттер и старший Блэк, в особенности последний. Бродяга не спускал глаз со своего брата и подруги. Он всё еще не переваривал Регулуса, но его поступок и отношение к Оливии смягчили углы. —Тогда можете быть все свободны, но вас, мисс Уилсон, прошу на пару минут задержаться. Мальчики покинули кабинет директора, и девочка осталась наедине с Дамблдором. Она смотрела вслед уходящим друзьям, которые уже на выходе пускали едкие комментарии в сторону Кайла, идущего рядом. Профессор прочистил горло, привлекая внимание Оливии. —Мисс Уилсон, прошу, не совершайте опрометчивых решений. Вы молоды, вами руководят эмоции, а это опасное оружие как для вас самой, так и для окружающих. В пылу ярости и обиды вы можете потерять что-то, что вам дорого. Поэтому настоятельно рекомендую отпустить ситуацию. Всё решится само так, как должно. Я постараюсь добиться максимальной справедливости не только ради вас, но и ради доброго имени Хогвартса, ведь я подвел его. Я сказал, что здесь всем безопасно, однако не углядел, что опасность таится в самих стенах школы. Впредь мы все будем осторожны. —Профессор, а если его не накажут? То есть… Не выгонят. Можно ли тогда хотя б ему дать в рожу? —Зачем вам опускаться на уровень мистера Харриса? Великий человек — не тот, кто может всех победить физической силой, а тот, кто побеждает силой воли. Я имею в виду, что ключ к духовной силе заключается в умении отпускать, игнорировать и сохранять спокойствие. Держа свои импульсы под контролем, вы сразу становитесь могущественнее своего противника. Холод и непоколебимость пугают других во время ситуаций, которые должны вызывать хоть какие-то эмоции. —Значит мне надо научиться терпеть такое отношение ко мне? — Оливия возмутилась заявлению директора, сведя брови к переносице. —Вы не поняли меня. Спокойствие не означает терпение унижений. Вы можете словом доказать свою правоту, отстоять свою и чужую честь, оставаясь при этом спокойной. Не нужно становиться таким же злодеем, как и ваш обидчик. Будьте умнее. Покажите всем, что вас не задевает его поведение, что вы не настолько низки, как он. Тогда он почувствует себя проигравшим, ведь не может за счет вас подпитать свое эго. —Хорошо, профессор, — девочка кивнула, при этом мысленно решила, что всё равно сделает по-своему. Дамблдор отпустил ее, и она уверенным шагом направилась в Башню Гриффиндора. Там ее встретила взволнованная Мия, побежавшая тут же обнимать подругу. —Боже, Лив! Мальчики нам всё рассказали. Как ты? Мне так жаль, что с тобой такое произошло. Этого гада надо наказать! —Мальчики рассказали…? — Оливия растерялась на несколько секунд, а затем заметила болтающих Мародеров. Ее охватило желание наорать на них. Взгляд ее приобрел резкость, а губы дрогнули. Она глубоко вдохнула воздух через расширенные ноздри. Почему им обязательно надо было всем рассказать об этом позоре? Их жизнь ничему не учит? Уилсон же уже говорила им про выставление ее в виде дамы в беде. —Да. Слава богу, они пришли вовремя, иначе чтобы с тобой было. —Нормально было бы со мной всё. — Оливия огрызнулась и отпихнула от себя Артемию, удивленную поведению соседки. Она быстрым шагом добралась до Мародеров и кашлянула, — переговорим? —Ливви, — первым начал Ремус, смотря на девочку с беспокойством, — как ты? —Что вы все доебываетесь со своим «как ты»? Нормально я. Ничего не произошло. —Да ладно? А не ты ли плакала на полу час назад? — Сириус хмыкнул, выглядя как-то больно самодовольным. Да так, что хотелось влепить ему подзатыльник. —Цыц, — Оливия подставила указательный палец к его губам, из-за чего его глаза расширились, и он словно задержал дыхание, — никто из вас не будет вспоминать об этом. Я не хочу, чтобы об этом все знали. Поэтому ротики на замке держите. Она развернулась на каблуках и умчалась в сторону спален для девочек, несмотря на то, что ее подзывали и Ремус, и Мия, и Марлин, и остальные. Закрыв за собой дверь, Уилсон сползла на пол, опираясь спиной на деревянную поверхность. Она обхватила колени руками, устремив свой взор в центральную точку на ковре. Ее немного потряхивало от всего случившегося. А слезы почти нахлынули на нее, но она натянула на губы улыбку вместо того, чтобы разрыдаться, и начала заливаться смехом, закинув голову назад. Было в этом смехе что-то отчаянное, показывающее ее уязвимость перед всем миром. Она не хотела, чтобы кто-то видел ее такой. Ей нужно быть сильной. Так всегда говорил папа. Его слова крутились в ее голове. —Ты сильная девочка, Оливия, вставай, — ощущение ладоней на плечах, когда ей едва ли было 7 лет и когда она упала с велосипеда, еще оставалось с ней. —Не плачь. Слезы — удел слабых, а ты у нас сильная девочка, — как мягко каждый раз звучала эта фраза, невзирая на ее суровый посыл. —Никто не должен увидеть твоих слабостей, иначе тебя будет легко задеть, — это то, что сказал отец за день до ее первой поездки в Хогвартс. Она пообещала, что выполнит его просьбу, однако в который раз проваливается. Она никогда не умела держать обещаний что перед собой, что перед другими. Делая вдохи через нос и выдохи через рот, ей удалось прийти как-то более-менее в нормальное состояние. Оливия поднялась с пола, поправляя свою юбку. Она стала ходить по комнате, размышляя над тем, как ей сделать так, чтобы никто ее не мог тронуть. Она поняла, что недостаточно быть хорошей волшебницей, нужно еще иметь физическую подготовку, ведь без палочки она мгновенно превратилась в беспомощную. И надо быть начеку. Теперь она не станет считать другом каждого второго. Вокруг незнакомцы, почти враги, поэтому доверять можно только проверенным лицам. Тогда никто не сможет ее обидеть. С того дня Оливия начала усердно заниматься спортом: по утрам она вставала раньше, пусть и через силу, и делала упражнения, а потом шла на пробежку. В перерыве между уроками она ходила на поле для квиддича, даже если тренировок не было. На самих же занятиях она дремала. Каждую ночь ее мучали кошмары про Кайла, а потому сон у нее был дробный. Из-за этого успеваемость опять начала падать, да и внешний вид изменился. Она сильно похудела ввиду большой физической активности, и под глазами появились еле заметные синяки. Но хуже всего оказалось то, что Кайла не исключили. Вмешались его родители и как-то надавили на школу с помощью Министерства, и их сыночек остался. Так еще он был довольно популярен среди своих сокурсниц, начавших задирать Оливию за попытку опорочить имя их «кумира». Они пустили и слух о том, какая Уилсон стерва, уводящая чужих парней, и как она в свои 14 прыгает под всех. На нее косо поглядывали некоторые, а она лишь язвительно улыбалась всем перешептывающимся за ее спиной. В голове у нее зрел план мести, который заставит всех остерегаться ее за тридевять земель. Мародеры предлагали ей свою помощь, в особенности Джеймс, желавший справедливости, но она отказалась. Она обязана сделать всё сама. Ремус очень переживал за состояние своей девушки. Она постоянно выглядела уставшей и озлобленной, будто ее подменили. Он пытался всеми силами поддержать ее: приглашал на прогулки, показывал знаки внимания, говорил теплые слова. Он переступал через свою нерешительность, так как понимал, что иначе потеряет ее окончательно. И его поступки будто держали их отношения на плаву, хоть она и изменилась. Люпина подобное поражало. Это была не та девчонка, в которую он влюбился. Более саркастичная, агрессивная, не жалеющая себя. Неужели она выросла так внезапно?***
В начале апреля Оливия придумала свою вендетту и была готова к исполнению, нужно лишь дождаться подходящего момента. В один из дней, когда уже проглядывало солнце и щебетали птицы, она шла в Большой зал с Регулусом и Мией, намереваясь встретиться там с Доркас и Марлин. Зайдя в просторное помещение, Уилсон краем глаза заметила Кайла в окружении каких-то ребят, смеявшихся над его шутками. Они тоже ее увидели и сразу же зашептались. Оливия притормозила, поняв, что идеальнее момента не будет, и ее слегка одернул Реджи. —Даже не думай. Огребешь по полной. —Не учи меня, малыш Реджи. Я, между прочим, тут старшая. —Но не самая умная, — он закатил глаза, вздыхая. —Рег прав, Олли. Может не стоит ввязываться в конфликты, — жалостливо заговорила МакМиллан. —Какие вы нежные, боже. У меня уже давно накипело, и я просто покажу им их место. —Место где? — Поинтересовался Регулус, скрещивая руки, — Оливия, месть тебя до добра не доведет. —Место в мире. Слышал про такую штуку, как биология? Сильный жрет слабого и тому прочее, — Уилсон улыбнулась и направилась к столу рейвенкло, не обращая внимания на друзей. —Думаешь, она получит? — Обеспокоенно смотрела вслед подруге Мия. —Уверен. Она вечно на свою задницу приключений ищет. Подождем немного. Оливию одарили смешками, когда она дошла до компании Кайла. Он сам же вздернул брови наверх, выглядя максимально расслабленно, словно не боялся ничего. —Ну и ну, посмотрите, кто тут. Давно не виделись. Чего пришла? —Извиниться, — на секунду абсолютно все замолкли. Друзья Уилсон переглянулись с шокированным видом. Харрис расхохотался, и его компания последовала за ним. —Слушаю. —Я хотела извиниться за то, что не превратила тебя в кролика, как одного засранца со слизерина год назад, — Оливия выпалила со злостью, замахиваясь и сжимая руку в кулак. В следующее мгновение она врезала ему в нос со всей силы, не дав никому даже сообразить, что она собиралась сделать. Его голова рефлекторно откинулась назад и слегка в бок от удара. Его товарищи уставились на нее с круглыми глазами. Остальные в Большом зале также обратили свое внимание. —Ты совсем сошла с ума?! — Выкрикнула одна из девушек, окружавших его. —У него кровь! — Воскликнула другая. Кайл вернулся в изначальное положение, выглядя сбитым с толку и оконтуженным. Вниз по его носу стекала алая струйка, а сам дыхательный аппарат сместился на пару сантиметров. Зрелище было не из приятных да так, что один парень рядом прикрыл рот рукой, останавливая рвотный позыв. —Еще раз что-то выкините в мой адрес, и вас ждет не только мой кулак, но и моя волшебная палочка. — Голос Уилсон звучал достаточно громко, чтобы все услышали ее. Отовсюду посыпались шептания лишь об Оливии. Несмотря на ее указания, все сразу стали придумывать разные новые сплетни о ней, которые делали из нее грозу всего Хогвартса. Кто-то говорил, что она превратила в слизня какого-то ученика и раздавила его. Кто-то, что она самого Гринграсса, одного из главных задир со слизерина, приструнила еще в прошлом году. Кто-то, что она не побоялась подраться с Мародерами. А некоторые твердили, что она водится с отбитыми слизеринцами, как Барти Краучем младшим, Доркас Медоуз и Эваном Розье. Все эти слова отчасти были правдой, но их так драматизировали и преувеличивали, что Уилсон становилась полной оторвой и чокнутой. Так ее и прозвали в тот момент. Оливия же гордо вздернула подбородок и направилась обратно к Регулусу и Мии, которые застыли лицами, выражающими то ли восхищение, то ли смятение. Она добилась своего: наказала этого Кайла, показав ему, что она не беззащитная девочка, и унизив его перед фанатами, и продемонстрировала почти всем, что с ней шутки плохи. Теперь никто не посчитает ее слабой. На ее лице озарилась удовлетворенная и счастливая улыбка. «Значит так ощущается превосходство над кем-то?» — Промелькнуло в голове у Уилсон, когда она остановилась возле друзей. —Лив, ну ты даешь, — немного повысила голос Артемия, приложив руку к грудине, — а если б они тебя в ответ избили! —Не думаю, что такое случилось бы. Они в шоке. —И всё же ты совсем головой не думаешь, — встрял Реджи, — чего ты добилась тем, что сломала ему нос? Тебя теперь к директору поведут. И я уверен, что лишат нескольких очков. —Это того стоило. Зато никто не пикнет в мою сторону. Будут бояться огрести от меня. —Эх, — младший Блэк вздохнул, качая головой, — и что тебе это даст? Тебя же будут избегать. Дружить не захотят. —Мне хватает друзей. —Уилсон, я аплодирую тебе стоя! — Раздался смех приближающейся Доркас, начавшей хлопать в ладоши, а за ней шла и Марлин, делающая то же самое. —Так вот для чего ты подушку избивала последний месяц, — смеялась МакКиннон, — а я думала, что ты так бесишься просто. —Я оттачивала удар. Результат на лицо. —Туда этого говнюка, — продолжила Марлин, подходя к Оливии и обнимая ее за плечи, — я уж думала, ты не решишься. —А слышали, что заговорили о Ливви? Она теперь звезда похлеще ваших Мародеров. —Ой, да ладно, Кас, — отмахнулась Уилсон, бросая свой взор на Регулуса. Он выглядел недовольным ее поступком, хотя его уголки губ были слегка приподняты. Возможно, в душе он ею восхищался, но не показывал этого. —Это надо отпраздновать. — Доркас хмыкнула, потирая ладони друг об друга. —Мы с вами! — Этот голос было невозможно не узнать. Такой громкий и звонкий. Джеймс вел за собой остальных Мародеров. —Только давайте без этих ваших слизеринцев, — рядом с Поттером, как обычно, брел Сириус, спрятав руки в карманы. —А давайте без всяких лохматых может? — Усмехнулась Медоуз, скрещивая руки на груди. —Не давайте, — Бродяга немного оскалился, однако он не был угрожающим, а скорее самодовольным. Удивительно, но Доркас оказалась единственным из студентов с ненавистного Сириусом и Джеймсом факультета, с которым они могли нормально разговаривать, не начиная драк. С недавнего времени появился еще и Регулус, тем не менее его больше игнорировали, чем слушали. —Лив, — тихо подозвал к себе девочку Ремус, и она, подняв на него свой взгляд, подошла ближе. Он вместе с мальчиками сидел за столом гриффиндора, когда Оливия врезала Кайлу. Увидев это, его охватил легкий ужас. Она, конечно, давала пощечины тем же Поттеру и Блэку, но чтоб сломать кому-то нос. Куда подевалась та светлая милая и хорошая девочка, с которой он отправлялся в Хогвартс на первый курс? Она мечтала быть великой волшебницей, борющейся за справедливость, как она ему рассказывала, а теперь сама творила беспредел. Возможно, он не заметил, как она постепенно превращалась в нее — оторву, не боящуюся применить грубую силу. Где же он был, раз пропустил это? —Да, Рем? —Ты… — Люпин задумался на секунду. Оттолкнёт ли она его, если он скажет ей, что ему не нравится, как она себя ведет? Он не знал, поэтому решил соврать, — молодец… —Спасибо, — она оставила легкий поцелуй на его щеке, взяв его за руки. Такой жест возвращал ему розовые очки на глаза, превращая ее обратно в ту маленькую девочку, в которую он влюбился после первого года обучения, и он таял. —Я украду ее на минутку, Лунатик, — за спиной Оливии внезапно возник Сириус, утащивший ее к остальным, не дав Ремусу даже что-то ответить. —Эй, ты чего? — Возразила та. —Да так. Хочу похвалить. Не ожидала? — Он расплылся в улыбке, видя, как ее глаза расширились от его слов, а рот приоткрылся. Бродяга хлопнул снизу по ее челюсти, и она захлопнулась, — рот не разевай, муха залетит. Так, о чем я? Охрененно вмазала тому утырку. Меня прямо гордость охватила, как увидел. —Мистер, вы точно Блэки, которого я знаю? — Уилсон приподняла брови, хмыкнув, — может подменили? —А я серьезно говорю, — он заглянул ей в глаза, чувствуя, как его сердце вдруг забилось чаще. Он сам не понимал, почему ему так хотелось ее похвалить. И ведь он не соврал: когда Оливия столкнулась с Кайлом, Сириус смотрел на нее с восхищением. То, как она показывала свои способности, свою силу, свое превосходство над всякой швалью, заставляло его ощущать неконтролируемые жар и влечение к ней. Казалось, будто он сам был на ее месте, и это еще больше усиливало притяжение. С ним такое происходило впервые, и чувства оставались смешанные. С одной стороны, его всё это бесило, и он боялся своих же непонятных эмоций. С другой же, он словно был на седьмом небе: легкость, расслабленность и головокружение окутывали его, как от опьянения. —Я не знаю, как на это реагировать. —Да и не надо никак, Уилли. Я просто решил осведомить тебя. А теперь вали давай, — он отпихнул ее в сторону ее друзей и Мародеров. На губах сформировалась легкая ухмылка, к которой Блэк прикоснулся пальцами, смотря в пол, а затем он пересекся взглядом с явно рассерженным Люпином. Бродяга то ли завидовал ему, то ли жалел его, то ли вообще восхищался его терпением. Для него Лунатик был чем-то средним между другом и соперником, хотя он еще до конца этого не осознавал. Возможно, когда он разберется в себе, всё встанет на места.***
За свою выходку Оливия понесла наказание. Она отбывала несколько часов в кабинете у мистера Бинса, учителя истории магии, слушая его лекции, ведь в этом предмете она отставала больше всего. Кроме того, с гриффиндора сняли 15 очков, а ее родителям написали о ее поведении. Однако Уилсон не жалела. И будь у нее возможность, она бы повторила всё. Студенты с того дня особо не подходили к ней, побаиваясь ее. Девочка не жаловалась на это. Ее, наоборот, радовало, что наконец все отстали от нее. Однако уже ближе к маю случился инцидент. Оливия шла во время перерыва между уроками в сторону поля для квиддича на тренировку: через несколько недель должен состояться последний матч в этом учебном году, решающий почти всё. Гриффиндор мог занять первое место в чемпионате Хогвартса, если победит, поэтому Фрэнк гонял команду до изнеможения. Пока девочка спокойно брела по коридору к главному выходу из замка, она витала в своих мыслях и не обратила внимания на то, что ее стали преследовать. За ней шла компания девушек, выглядевших старше нее на года два. Среди них были и те, что входили в число фанаток Кайла. В какой-то момент они уже начали не просто идти за ней, а еще и выкрикивать оскорбления и догонять ее. —Эй, подожди, шалава! — Эти слова вывели Оливию из грез, и она ускорила шаг. Она бы с радостью дала сдачи, но сейчас ей нужно было бежать на тренировку, на которую лучше не опаздывать. —Ты нас слышишь? Или в конец оглохла? — Уилсон сжала челюсть, пытаясь не реагировать. Она глубоко вдыхала воздух через ноздри и затем выдыхала его также. —Отстаньте от меня уже, а, — резко развернулась она, останавливаясь. Всё же она не сдержалась. Она потянулась к поясу, чтобы достать палочку, но ее мгновенно окружила толпа девушек. —Ты должна поплатиться за всё, — высокая блондинка, которая вышла вперед, заговорила с ней, скрестив руки. —За что «за всё»? За то, что не стала терпеть издевательств? — Оливия поступила так же, как и девушка перед ней. —Ты унизила Кайла, — встряла другая. —Подумаешь, переживет. —Да как ты смеешь?! — Уилсон прилетела пощечина по лицу. Она медленно моргнула, поджав губы, чтоб не показать, что ей больно. —Вот это вы зря начали, — гриффиндорка забыла о магии и стала разбираться кулаками. Она врезала блондинке по челюсти, однако ее тут же схватили остальные. Она пыталась вырваться, хотя держали ее крепко. —Совсем чокнутая! —Бей ее, Синди! —Да! Бей! Девушки, как один, подбадривали ту светловолосую своими возгласами. Она же злобно посмотрела на Оливию. У нее быстро появился небольшой синяк на месте, куда пришлась атака. Она плюнула в Уилсон и прописывала ей один за одним удары ее по голове и лицу, в частности. Гриффиндорка долго держалась, пока перед глазами не поплыло. От каждой новой затрещины, от каждого следующего кулака ее голова откидывалась в сторону, словно тряпичная. Режущая боль разгоралась на местах попаданий. Оливия пыталась сопротивляться, но быстро сдалась от того, что голова загудела, и она перестала ощущать хоть что-то, кроме боли. Она не знала, сколько ее били, лишь осознавала куда. В какой-то момент девушкам, видимо, надоело, и они отпустили ее. Она упала на пол, кашляя и упираясь руками на землю. Девочка подняла голову наверх, наблюдая слегка расплывающимся зрением за уходящими фигурами. Ее дыхание, сбитое и тяжелое, никак не приходило в норму. Рука сама потянулась к палочке и направила ее на мутное изображение девушек, взмахнув ею. Ее губы тихо произнесли: «Инсендио!» Юбка главной из них, той блондинки, загорелась, и они начали верещать, туша огонь, который отказывался исчезать. Оливия коварно заулыбалась, наслаждаясь этим зрелищем, хоть и в полной мере разглядеть его не могла. Палочкой она рассекла воздух вновь, направив на двух нападавших на нее заклинание «Экспеллиармус», которое отбросило обеих к стене. Последние две сообразили, что произошло, и уже потянули к своим палочкам, но Уилсон опередила их, использовав и на них то же заклинание. Она выдохнула с облегчением, глядя, как лидер группы бегала и пыталась тушить себя, а другие участники отходили от ударной волны. Оливия, как можно скорее, встала с земли и побежала. Голова кружилась, ее саму несло в стороны, тошнота подступала к горлу, но она не останавливалась. Так она очутилась на улице. Прохладный весенний ветерок окатил ее лицо, и она почувствовала, как горит ее кожа. Девочка прикоснулась пальцами к каждому участку лица и поняла, насколько серьезными были травмы. Губы опухли, под глазами болело, а под носом капала кровь. На щеках ощущались маленькие ссадины и синяки. Что ж это за год такой для Оливии? Который раз она физически страдает. Придя в себя, она направилась к полю для квиддича. Ей нужно было хотя бы объясниться перед командой. Там уже все стояли в форме и с метлами, а Фрэнк ходил туда-сюда немного недовольный. Завидев Уилсон, он замер, когда же остальные вылупились с удивлением. К ней рванули Джеймс и Сириус, начав кричать на нее и спрашивая, что произошло. —Поттер, Блэк, потише. Дайте ей самой сказать, — встрял Лонгботтом, подходя ближе, — что с тобой случилось? —Я… На меня напали… — Речь Оливии звучала не совсем разборчиво из-за распухших губ, которые было больно широко открывать. —Кто? —Девочки какие-то… —Сучки! — Выпалил Джеймс и тут же получил грозный взгляд Фрэнка, — а что? —Ничего. Надо МакГонагалл рассказать, а тебя, Уилсон, в больничное крыло. —Я в порядке, — она возразила и хотела еще добавить, но ее перебил Бродяга. —У тебя вместо лица синяк и опухоль. Это ты называешь «в порядке»? —Да! Я могу тренироваться, — со жгучим дискомфортом рявкнула Оливия, повторяя так, будто хотела убедить и себя, однако говорила уже тихо и слабо, — я в порядке. —Уилсон, тебе лучше отдохнуть сейчас. Одну тренировку мы можем пропустить. Здоровье игроков важнее всего. Поттер, остаешься за главного. Покружите пару кругов и давайте в раздевалку, — Фрэнк взял девочку за плечи и повел к выходу с поля. Она думала сопротивляться, однако сил у нее почти не было, поэтому она просто побрела за ним. Вместе с Лонгботтомом она прибыла в больничное крыло. Капитан команды поведал медсестре всё, что узнал от нее, и удалился, чтобы найти декана их факультета. —Батюшки, мисс Уилсон, вы в этом году зачастили ко мне, — мадам Помфри качала головой, держа поднос с лекарствами и идя прямо к Оливии, сидящей на одной из коек. Девочка выглядела будто бы обиженной на что-то: она вся надулась, нахмурилась и сгорбилась, пока медсестра протирала ваткой с настойкой ее ранки. —Мне самой надоело сюда ходить… —Постарайтесь тогда меньше в неприятности влипать. —Они меня сами находят. Ауч! — Уилсон скривилась от щиплющего ощущения на своей верхней губе, зажмурившись. —Чш-ш-ш, сейчас потерпите немного и отек спадет, — мадам Помфри подула, чтобы уменьшить боль девочки, — я уверена, что если вы сфокусируетесь на учебе, то вас все будет обходить стороной. —Это скучно. —А вы попробуйте погрузиться. —Уже много раз пробовала. —Что же вам не скучно? —Квиддич и вечеринки. Еще заклинания… — Оливия снова зажмурилась, когда легкая рука медсестры с ватой промачивала ее ссадины на щеке. —Попробуйте поизучать заклинания разные. Существует много видов магии. Это может быть интересно, — мадам Помфри улыбнулась ей, — а пока прилягте. Вам лучше денек-два в лазарете провести. —Хорошо… И спасибо… После случившегося тех девушек нашли и наказали, а у Оливии обнаружилось сотрясение головы. Ей пришлось остаться в больничном крыле на неделю. Знакомые ей стены вновь окружали ее. Она днями смотрела, как на улице теплело, как выходило игривое солнце, как ученики гуляли и смеялись. После занятий к ней приходили ее друзья, поддерживающие ее. Ремус также навещал ее. Он просто садился рядом и, бывало, молча держал ее за руку. В один из таких приходов Люпина к ним ворвались остальные Мародеры. Джеймс радостно восклицал: —Выперли! Его выперли! —Кого? — Изумленно спросила Уилсон. —Кайла, — ответил уже Блэк, а за него тихо продолжил Питер. Видимо, они заранее готовились, что скажут это все вместе. —Профессор Дамблдор смог доказать его вину в домогательствах и сговоре с целью затравить тебя. Там еще пару проступков ему приписали… —Министерство одобрило его исключение. Даже родители не смогли откупиться, — усмехнулся Сохатый, — это повод для праздника. —Вечеринки, — подправила его Оливия. Такая новость стала для нее самой счастливой за третий мучительный год. Возможно, дальше всё наладится.***
Лили была из тех людей, которые не могли смотреть спокойно, когда кого-то обижают, особенно если этот кто-то — это ее близкий человек. Так она каждый раз вступалась за своего «горе» друга Северуса, когда он влезал в конфликты с Мародерами. Он почему-то отталкивал ее, то ли пытаясь уберечь от того, чтобы попасть под горячую руку, то ли не хотев, чтоб его защищала девчонка. Они в целом отдалились друг от друга, однако Эванс не теряла попыток восстановить их теплые отношения ради той дружбы, что была у них до Хогвартса, хотя Снейп ее, бывало, подбешивал. При этом всём, когда у них случались перемирие и так называемый штиль, они хорошо общались. Северус помогал подруге с успеваемостью, особенно с зельеварением, предметом, в котором он силен, и Лили ценила это. Она проводила с ним довольно много времени, но, казалось, что ему недостаточно. Он словно всегда требовал еще и еще своими взглядами, говорящими лучше любых слов. Подобное тяготило Лили, однако она молчала, не желая лишний раз ругаться с товарищем. Так один раз, уже после первого экзамена в мае, а именно после зельеварения, Эванс шла с Северусом, обсуждая задания, данные профессором Слизнортом. В какой-то момент за ними увязались Мародеры, посвистывая и хихикая. —Эй, Нюниус, штаны поправь, а то спадают, — выкрикивал Сириус, смеясь и преследуя их вместе с Джеймсом в то время, как Питер и Ремус шли поодаль, будто не хотя участвовать в конфликте. Лили взяла друга за предплечье и потащила прочь, шепча: —Пошли отсюда. Они не стоят твоего внимания, Северус. —Хэй, Эванс, не прячь от нас своего парня! Мы же по-дружески поболтать хотим, — гоготал Поттер, ускорив шаг. —Оставьте нас в покое! Пожалуйста! — Воскликнула Лили, развернувшись к Мародерам. Ее лицо выражало мольбу. Она уже устала от того, что ее друг и эти мальчишки друг друга шпыняют. —Лили, не лезь, — одернул ее за рукав Снейп. —Вот именно. Впервые Нюниус выдал умную мысль, — глумился Сохатый, а Бродяга расхохотался. Слизеринец не выдержал и достал свою волшебную палочку, проговорив одними губами неизвестное заклинание. Лицо Джеймса сразу же покрылось множеством мелких порезов. На секунду все замолчали, пока Поттер скривился от боли. В следующее же мгновение свою палочку вытащил и Сириус. —Что ты сделал с ним?! — Гавкнул на Северуса Блэк, делая выпад вперед и хватая того за шкирку. Он приставил палочку к его горлу, — отвечай, тварь. —Сириус! — Выпалила Лили, подходя к ним. —Не лезь, Эванс, — прикрикнул тот и на нее. —Иди помоги другу, а не занимайся местью, — Лили уверенно встала, схватив Блэка за запястье, держащее Снейпа, и направила на него свою палочку, — я прошу, не усугубляй. Сириус прорычал, злясь, но отпустил слизеринца. Он вернулся к Поттеру, которого окружили Хвост и Люпин. С Северусом они еще успеют разобраться. Эванс же помогла своему другу встать, однако он отпихнул ее. —Я бы и сам справился… —Ну, извините. Я хотела лишь помочь. — Обиженно заявила Лили, — хоть бы спасибо сказал. Она уже думала развернуться и уйти, но услышала тихое «спасибо». Ее лицо смягчилось, а гнев сменился на милость. «Какой он засранец,» — про себя говорила она, качая головой. Она увела его подальше от Мародеров, пока они не решили мстить, — «и всё же я люблю его, иначе бы давно уж перестала общаться.» Любовь для Лили являлась сильнейшим двигателем. Всех, кого она любила, она была готова защищать. За них всех она готова сражаться, даже если будет знать, что проиграет. Однако у нее не так много людей, которых она любила: семья, Северус да пара друзей. Поэтому почти вся ее любовь устремлялась на мальчика, когда они были младше или когда между ними не случалось конфликтов. Она считала себя хорошей подругой, ведь разделяла со Снейпом и горе, и радость. И несмотря на все разногласия, она всё еще оставалась с ним, хотя вокруг была куча других хороших людей. Он ценил это, как ей казалось. Однако ее отдача будто не была равносильна тому, что она получала в ответ. До Хогвартса Лили чувствовала, что Северус оберегает ее так же, как и она его, что она особенная, что он такой ее считает. Попав в школу чародейства и волшебства, оказалось, что вокруг все особенные, и этим ее уже не удивить. А защита ее друга превращалась в что-то абсурдное: он просто запрещал ей общаться почти со всеми, хотя она ему тоже рекомендовала не водиться с некоторыми. Но она ведь из благих целей действовала! С этими слизеринцами он становился холоднее и злее к ней, если еще не считать того, что они пускали в ее адрес грязные шуточки каждый раз, когда она подходила близко. Всё же Эванс продолжала приходить к Северусу в свободное время. Он был неплохим, если не считать его легкой заносчивости и едкости. Но каждый новый год эти два его качества проявлялись всё больше и больше. Она не знала, сколько еще протянет так. Возможно, что к последнему курсу она не сможет терпеть. Однако пока всё было стабильно…***
После экзаменов еще недельку оставалось доучиваться. Оливия провела это время, на всеобщее удивление, в библиотеке. Когда ее выписали из больничного крыла, она стала искать, куда себя пристроить, но идея ей пришла лишь под конец года. У нее, конечно, был квиддич, на который она убивала много времени, а также спорт. И всё же ей хотелось большего. Она хотела забыться в каком-то новом увлечении, чтоб никто ее не трогал и даже не нашел. Хотя после того, как все узнали, что она, будучи избитой, смогла противостоять группе девчонок и что будто бы из-за нее исключили Кайла, никто уже точно не приближался к ней. Боялись, что она какая-то чумная или на голову отбитая. А она только поддерживала этот образ, хихикая над всеми про себя. Лишь ее друзья и знакомые с ней до этого всего знали, что она вполне себе адекватный человек. Тем не менее она не была из тех, кто ради развлечения будет сидеть в библиотеке, поэтому многих смутило, когда Уилсон добровольно, особенно после последнего теста, отправилась за книгами. А делала она это не просто так. Мадам Помфри подсказала ей идею: начать изучать магию и заклинания более углубленно. Ее слова заинтересовали девочку, и она погрузилась в чтение, ведь, чтобы знать что-то на практике, надо сначала изучить теорию, что ей не особо нравилось, однако она смирилась. В библиотеке она обнаружила занимательную книгу о темной магии и защите от нее. Она увлекла ее так, что Оливия осилила ее буквально за пару вечеров, а в ней было порядком 500 страниц. Уилсон хотела найти что-то похожее и за помощью обратилась к библиотекарю, мадам Пинс. От нее она узнала, что бóльшая часть книг о темной магии находится, увы, в запретной секции, но есть несколько книг о борьбе с ней. Девочка сразу задумалась, как попасть в эту часть библиотеки. Ничего лучше, чем украсть у Поттера мантию-невидимку и ночью взять какую-нибудь книжку, она не нашла. Почему же она не могла просто попросить у друга? Зачем красть? Ответ прост — ее бы ждали долгие споры. Джеймс не любил темную магию и, несмотря на его жажду найти приключений на свою пятую точку или нарушить школьные правила, в частности проникнуть в запретную секцию, не согласился бы на эту авантюру. Еще бы и другим рассказал. Так в покрове ночи Оливия проникла в спальню Мародеров, когда они уже дремали, а не шатались по замку под той же самой мантией-невидимкой. Она знала место хранения волшебной вещицы и, стараясь быть максимально тихой, достала ее оттуда, надев на себя. Буквально через минуту проснулся Ремус, направившийся в туалет, поэтому девочке очень повезло. Пока он ходил туда, она успела выскользнуть из комнаты. Сердце колотилось быстрее от мысли, что она собиралась нарушить школьные правила снова. В последний раз ночью под мантией она ходила на первом курсе. После этого мальчики звали ее с собой на другие вылазки, но она отказывалась, считая это слишком дурной затеей. Однако вот она тут: шла в библиотеку, прислушиваясь к каждому звуку. Пару раз она вдалеке могла уловить голос Филча или шорох привидений, особенно громким был полтергейст Пивз. Уже возле запретной секции, которую Уилсон искала по всей библиотеке полчаса, она увидела, что та закрыта на железные ворота с гигантским замком. Немного пораскинув мозгами, она достала свою волшебную палочку, поднеся ее очень близко к цепи, и тихо произнесла: «Алохомора». Замок открылся, чуть не упав на пол, но девочка успела его перехватить, отложив в сторону. У нее словно случился инфаркт, исчезнувший в следующую же секунду. Сделав глубокий вдох, Оливия вступила в секцию. Она осмотрелась вокруг, заметив на стеллажах таблички с названиями разделов. На примерно пятом от нее книжном шкафу, достигавшем по высоте потолка, виднелся знак с надписью «темная магия». Туда она и направилась. Весь стеллаж был заставлен и слегка покрылся пылью. Где-то даже виднелась паутина. Уилсон взяла первую попавшуюся книгу, зачитывая название про себя: «Темная магия. Как пользоваться, противостоять и как создать свои заклинания,» — ее глаза расширились, а на губах непроизвольно появилась ухмылка, — «это надо взять. Она не гигантская, да и вряд ли кто заметит отсутствие.» Внезапно раздался шум. Оливия резко спрятала руку с книгой под мантию, отходя к стене и притаив дыхание. Решив, что это был сквозняк, она пошла на выход, пока кто-то не обнаружил ее. Она вернула замок на место и отправилась обратно в Башню Гриффиндора. На пути ей никто не встретился, к счастью, и она спокойно попала в гостиную. Не успев сделать и шага к лестнице, она увидела у камина Сириуса. Он сидел с кочергой и копошился ею в углях, смотря в огонь. Он выглядел очень задумчивым и своего рода грустным. Уилсон замешкалась: стоило ли узнать, что он делал, или нет? Любопытство девочки победило, но она решила перед этим спрятать книгу. Она быстро сбегала в спальню, положив под матрас новую вещицу, и спустилась также под мантией обратно. Она стала внимательно наблюдать за действиями Блэка, и услышала, как он разговаривал сам с собой, но речь его больше походила на бормотание. —Идиотские кошмары… — Он откинулся на спинку дивана, отбросив кочергу и откидывая голову назад, — сколько она мне будет еще сниться? Наказание какое-то… Дура. Оливия не понимала, что он имел в виду. Что за кошмары? Кто эта «она»? И чем это так не нравится ему? Ее мучило от желания узнать ответы. Сириус до сих пор оставался для нее закрытой книг, хотя она знала немного о его прошлом. Однако он сам казался неприступным. Если эмоции или чувства тех же Ремуса или Джеймса были почти всегда понятны, то этот скрывался за маской обаяния или гнева. Он будто, как и Уилсон, боялся того, что все посчитают его слабым, а потому не показывал ни печали, ни растерянности, ни страха. Что-то в этом такое было, что заставляло Оливию даже хотеть увидеть Блэка в уязвимом положении или в слезах. Она продолжила следить за ним, но ни к чему не пришла. Он лишь бормотал что-то несвязное и вздыхал. Единственное, что привлекло ее внимание, — это слабый румянец на его щеках. Совсем еле заметный даже на его бледной коже. Однако связать всё вместе она всё еще не могла, вследствие чего покинула его, чтобы вернуть мантию на место, пока Сириус не собрался обратно в спальню. На следующий день Уилсон, как ни в чем не бывало, если не считать синяков под глазами, встала и положила книгу в чемодан под несколько вещей. Оставалось каких-то несколько часов до отбытия обратно в Лондон. Ее соседки суетились и переговаривались насчет завтрака. Они обсуждали, кто же в этом году займет первое место по очкам. В прошлом году лидировал рейвенкло за счет победы в чемпионате по квиддичу. В этом же — слизерин, хотя девочки надеялись на гриффиндор, но уж слишком много очков снималось. В Большом зале собрались все в предвкушении: директор должен объявить победителя с минуты на минуту. Когда профессор Дамблдор вошел, ученики замолчали. —Приветствую всех. Рад видеть вас снова, пусть и кого-то в последний раз. Этот год выдался определенно занимательным, но в то же время спокойным, чему многие рады, я уверен. В связи с тем, что ничего не произошло, а я имею в виду происшествия подобные прошлогоднему, я официально объявляю, что со следующего учебного года разрешается посещать Хогсмид вновь. Однако с этого года всем учащимся совой в середине лета будет высылаться бумага, которую должен подписать опекун. Она разрешит вам посещать городок без ограничений. Это нововведение необходимо на случай, если что-то произойдет. Увы, меня обязало Министерство. Что ж, перейду к тому, что вы так ждете. Итоги соревнования факультетов: Хаффлпафф — 298 очков, — послышались разочарованные вздохи, — Гриффиндор — 387 очков. За столом львиного факультета послышались недовольные возгласы, а за столом змеиного, наоборот, радостные вопли. Два соперничающих факультета всегда веселись над проигрышем конкурента. Директор продолжил под этот шум и гам: —Рейвенкло — 389 очков, — гриффиндорцы застонали еще больше от негодования. Проиграть рейвенкло с отставанием всего в 2 очка! Что за позор! — И наконец победитель. — Профессор Дамблдор хлопнул в ладоши, и гобелены, развевающиеся под потолком, превратились в эмблемы змеиного факультета, — Слизерин — 405 очков. Активные аплодисменты и счастливые крики слышались со стороны стола победителей. Оливия таким результатам не особо расстроилась. Она понимала, что отчасти это и ее вина. Зато она могла порадоваться за Регулуса и Доркас. После речи директора настало время завтрака и собирания вещей. Через пару часов должен отправиться поезд на вокзале в Хогсмиде. Напоследок третьекурсники-гриффиндорцы собрались в общей гостиной, когда уже все были готовы. —Девочки, да и мальчики, — начала Мия, — приглашаю вас в июле к себе! Мой папуля уезжает в командировку, поэтому наш особняк будет в моем распоряжении. Он мне разрешил позвать гостей. Приезжайте! —В твой барби дом поехать? — Усмехнулась Марлин, — не, спасибо. —Фи, какая ты. —А я хотела бы, — мягко улыбнулась Лили, — если родители отпустят. —Я тоже поеду, — Оливия похлопала МакМиллан по плечу, — хочу узнать, как живут богатые. —Ты ж уже была у меня, — встрял Джеймс, а за ним и Сириус: —И у меня. —Цыц! — Уилсон рассекла воздух рукой. —Я с вами тогда, девочки, — через секунду сказала Мэри. —Вот и договорились! А вы, мальчики? Блэк и Поттер, как один, покачали головами в отрицании, когда же Ремус помялся немного, смотря на Оливию. Питер, увидев реакцию своих «лидеров» на вопрос также отказался. —Я… Может поеду… — Люпин ответил неуверенно. Уилсон тут же наклонилась к нему и поцеловала в щеку, беря за руку. Она уже за последнее время и привыкла к статусу пары с ним, хотя до весенних каникул пыталась отрицать этот факт, мысленно говоря, что их отношения больше дружба. Теперь же такие легкие «чмоки» в щеку не казались ей чем-то странным. Пусть она всё еще не ощущала каких-то бурных эмоций, но с Ремусом ей было спокойно. Она стала чувствовать от него поддержку, которую она так хотела увидеть от него так давно. Он будто осознал, что ей нужно, и взял себя в руки. —Поедешь. Я твоих родителей уговорю. —Променял друзей на девчонок, — Сириус хмыкнул, доставая сигарету. Однако он не успел сделать даже одну затяжку: у него нагло выхватили папироску. И сделала это Оливия. —Друзья не пропадут. И, кстати, курить вредно. Нельзя так, — переча своим же словам, девочка затянулась. Она долго терпела желание вдохнуть отравляющий легкие дым, ведь бросила, но вот сидит настоящий триггер и прямо у нее под носом всё время мельтешит сигаретами. От знакомого ощущения во рту стало гадко, но в то же время тело расслабилось. Она и забыла, как противно курить. Это легкое головокружение от первого вдоха, пепел на пальцах, вкус табака на языке. Не самые приятные чувства, и всё же невероятные. Вроде такая отвратная вещь, а доставляет удовольствие, которое превращает тебя в зависимого. —Эй, сигарету верни. —Не-а. Она теперь моя. — Самодовольно улыбнулась Уилсон, выдыхая дым прямо в лицо Бродяги. —Олли, ты же бросила! — Возмутилась Лили. —Не бузи, Лилс. Я, так, разок. —Только попробуй больше разочка. Я ж знаю, что у меня сигареты воровать будешь, — Блэк продолжил негодовать на потеху Джеймсу. —Конечно, буду, если продолжу. Буду тебя бесить, а ты терпи, Блэки. —Я уже три года терплю. В этот момент к ребятам подошла староста, сказав, что пора отправляться. Все встали и, продолжив болтать, отправились к каретам, которые повезут их до платформы в Хогсмиде. По дороге Оливия выхватила из толпы Доркас и Регулуса, затащив их вместе с Мией и Марлин в отдельный экипаж. —Ну что ж, товарищи, вот и наступил конец года, — заявила она, расположившись на сидении поудобнее. —Пора прощаться? — Поинтересовался Реджи. —Ты че? Я тебя еще в поезде доставать буду. —А я уж понадеялся… —Надо было давно смириться уже, Рег, что Лив так просто не отстанет от всех нас, — рассмеялась Доркас, хлопнув в ладоши, — та еще прилипала. —За такие слова я могу и по шее дать. Не слышала, что ль, что меня бешенной все зовут? —Все мы слышали, — встряла Марлин, — но раз ты сумасшедшая, то и мы такими будем. —Ой, а может тогда назовемся как-то так? — Предложила Артемия, просияв за секунду, — чокнутые! —Мы, типа, Мародеры? — Оливия вздернула одну бровь, — так мы ж, вроде, решили, что без названия будем. —А пусть все в Хогвартсе нас бояться и знают в лицо! —Мия, что-то ты больно сильно радуешься тому, чтобы прослыть ненормальной, — хмыкнул Регулус. —Соглашусь. Бредовая затея, но я в деле, — Медоуз приобняла МакМиллан за плечи. —Я в ваших штучках не участвую, — МаКиннон отказалась, и за ней то же самое сделал младший Блэк. —Я тоже пас. —Значит за мной решение? — Уилсон посмотрела сначала на отказавшихся, а потом на согласившихся. Что-то в этом было. Она уже представила, как вся школа будет называть их как-нибудь на вроде «чокнутых». — Ну, я считаю, что прикольно. —Ура! — Воскликнула Мия, — тогда срочно название нам! —Чудаки? — Начала Оливия. —Нужно что-то более элегантное. —Как насчет шутов? — Предложила уже Доркас. —Такое даже мне нравится, — приподняла уголки губ Марлин, с неприсущей ей теплотой глядя на друзей. —Может тогда и клички, как у Мародеров, придумаем? — Мию было не остановить. Она воодушевилась этой идеей, — ну, пожалуйста! —Я против, — отрезала МакКиннон, скрещивая руки на груди, — за Мародерами повторять такое себе. —А мы умнее их, — встрял Регулус, — если придумывать прозвища, то не по каким-то непонятным признакам, а по-умному. —И как, например? — Марлин бросила на него взгляд, хмурясь слегка. —Я много читаю, поэтому знаю о такой вещи у магглов, как «Комедия дель арте». В ней участвуют шуты как раз. Можем в часть персонажей этой комедии назваться. —Че за комедия? — Доркас стало любопытно узнать получше эту тему. —Это итальянский уличный спектакль. Импровизация некая. Актеры все в маски одеты и изображают определённых персонажей. Думаю, вы знакомы с Арлекином. Он оттуда. —Ух ты, а это прикольненько, — МакМиллан захлопала в ладоши, — хочу так. —Я за, — в один голос произнесли Медоуз и Уилсон, хихикнув после этого. —Тогда я вас и назову. Я всё же лучше осведомлен. Так… — Реджи немного задумался, посмотрев на Марлин, — начну с тебя. Думаю, что тебе бы подошел… Ковьелло. Он с гитарой ходит вечно и он с темпераментом. Можно под тебя поменять. —Ковьелла, тогда уж. — Хмыкнула МакКиннон, — пойдет. —Для Оливии точно Арлекин. Лентяй, озорник, дурак, хитрец. —Значит такого ты обо мне мнения, малыш Реджи? — Наигранно обиженно сказала Уилсон. —Да. Но это и делает тебя особенной и хорошей. Для Мии я бы взял, наверное, Коломбину. Вечно влюбленная, кокетливая, веселая. —Мне нравится! — Мия была в восторге от всего. —Кас подошел бы Панталоне. Старый и сварливый, — Регулус улыбнулся, получив от Медоуз грозный взгляд. —Я не сварливая и не старая. Ну, говорила пару раз, что в душе мне 55. Ну и что? —И то. Всё. Ты теперь такая. Себе же я выбираю Бригелло. Он умный. —Естественно, себе любимому лучшего, — усмехнулась Оливия. —Конечно. Он в этой комедии хотя б самый адекватный, как я среди вас. — Младший Блэк продолжал улыбаться самому себе, — тогда так и останемся? Ковьелла, Арлекин, Коломбина, Панталоне и Бригелло. Звучит благородно. —Всё равно исковеркаем, — Марлин покачала головой, — нас на день не хватит. Помяните мое слово, в сентябре мы Доркас будем панталонами называть. Или вообще трусами. —Это только ты тут такая извращенная, — МакМиллан пнула подругу по щиколотке. Карета внезапно остановилась. —Ну вот и приехали, — встала Оливия, вылезая. —Да, — Медоуз огляделась с легкой ухмылкой. Поезд уже гудел, и из его трубы выходил пар. Вокруг было много учеников, собирающихся в вагоны. Старосты кричали и подзывали всех пройти во внутрь. —Что ж, прощай, Хогвартс. Увидимся осенью, — Уилсон помахала рукой, смотря в сторону замка на скале. Машинист прокричал: «Просьба всех студентов пройти в вагоны. Хогвартс-экспресс отправляется в Лондон через 15 минут».