Это есть

      Первым из кабинета директора выходит Сукуна. Чуть более расслабленный, чем заходил, если к нему вообще можно применить понятие "расслабленный". Юджи тут же подскакивает и неуверенно смотрит на брата. - Выдыхай, мелкий, - звучит даже добродушно, - Всё решили.       Итадори начинает потихоньку мерцать и расслабляет плечи. Смотрит на Сукуну со смесью вины и благодарности.       Следом появляется Годжо, даже не запыхавшийся и совсем не растрепанный, как обычно это бывает после посещения директорского "ковра", и сходу сгребает Фушигуро с дивана. Тот лишь морщится, но вырваться из цепких полуобъятий не пытается. Сатору открывает рот, но Мегуми его опережает: - Дома поговорим, - отрезает бескомпромиссно.       Сатору закрывает рот с характерным стуком зубов друг об друга и неопределенно хмыкает. Оборачивается назад, не выпуская Фушигуро из рук. - Было крайне приятно познакомиться, Рёмен-сан, - Мегуми не видит, но чувствует буквально каждой клеточкой как Сатору растягивает губы в зловещей улыбке, - Надеюсь на скорую встречу.       Что-то есть в его тоне не читаемое, такое тягучее и липкое, что Фушигуро передёргивает плечами. - И я надеюсь, - тянет в ответ Сукуна на манер Годжо.       Они нестройным шагом выходят из школы, жмурясь на закатное солнце, скомкано прощаются и Сатору открывает перед Мегуми дверь своей новой машины - на этот раз красной, пока тот провожает взглядом две розовые макушки. Уже сидя в салоне Фушигуро поворачивается к Годжо и впивается в него внимательным взглядом. - И что это было? - Не понимаю о чем ты, ребёнок, - нараспев отвечает Сатору, заводя свой навороченный Феррари, и весь сосредотачивается на дороге.       Мегуми отмечает странный блеск в голубых радужках и слишком натянутую маску сосредоточенности на лице напротив. Но больше вопросов не задаёт, блуждая взглядом по улицам за окном.       Получается, у Юджи есть только старший брат. Почему-то хочется больше узнать про семью Итадори, но Фушигуро точно не будет спрашивать - знает, насколько могут быть болезненными такие вопросы. На собственном опыте знает.       У самого Мегуми есть только Сатору и, как оказалось, больше ему никто не нужен - ни родня, ни друзья. Ему не бывает одиноко, он не нуждается ни в ком, кроме своего громкого родителя, которого бесконечно любит той самой светлой и чистой, которая не поддается никакой логике. Они абсолютно разные, но уживаются вместе просто идеально, дополняя друг друга, как кусочки совпавшего пазла.       Но Юджи другой. Юджи общительный, компанейский - за один единственный день в школе он перезнакомился со всем классом и с половиной обменялся номерами. Он похож на того, кто проводит вечера в кругу галдящих друзей, кто таскается по кино и вечеринкам, и, однозначно, ненавидит тишину, постоянно заполняя её бессмысленной, по мнению Мегуми, болтовней. Чем-то напоминает Сатору, да. Но это не весь Итадори Юджи. Тяжёлые удары, плавные перекаты, угроза в словах и глазах - это тоже он.       Уже дома, усаживаясь за кухонный стол, Мегуми вперивает тяжёлый взгляд в спину своего родителя, хлопочущего у плиты. - Ты прожжешь во мне дыру, ребенок, - не отрываясь от сковороды бормочет Сатору. - Было бы неплохо, - беззлобно усмехается Фушигуро, - Так и что мне грозит за драку, в которой я даже не участвовал? Годжо выключает конфорку и медленно разворачивается. Глаза, не скрытые линзами очков, хитро щурятся. - Подробный доклад о безопасности общественного порядка в тандеме с твоим новым другом, - Сатору радостно хлопает в ладоши. Мегуми морщится: - И всё? - И всё, - кивает Годжо, - Оказывается Рёмен-сан довольно неплох в ..., - длинные пальцы перебирают воздух, - дипломатии. Фушигуро уверен, что там должно быть другое слово. Сукуна определенно неплох в угрозах и обещаниях скорой смерти.       Они неторопливо ужинают, перекидываясь ленивыми остротами, после чего Сатору уходит на диван с ноутбуком, оставляя Мегуми в тишине с немытой посудой. Он зависает у раковины, подставив руки под теплую воду и прокручивает события прошедшего дня в голове.       Мысли снова возвращаются к новому однокласснику. Значит, Тигр западной школы. Итадори Юджи. С тёплыми глазами и тяжёлыми кулаками. С искренней открытой улыбкой и желанием всех защитить. Как там сказал этот, как его, Арата? - " Всё так же защищаешь всех подряд". Фушигуро, конечно, в защите не нуждался, но то, как Юджи прикрыл его своей спиной от гоповатых хулиганов не вызвало раздражения. Скорее уж подкупало своей искренностью - Итадори явно действовал на инстинктах. Потому что сам Мегуми имел довольно пугающую репутацию и список избитых хулиганов на небольшую тетрадь. Листов так на много. И Юджи точно был в курсе его "побед". - Ребенок, иди сюда! Мегуми вздыхает, закрывает воду, понимая, что посуду он вымыл на автомате, и неспешным шагом входит в гостиную. - "...Рёмен Сукуна, директор охранного агентства "Акурс", предотвратил ограбление ювелирного магазина, в одиночку скрутив троих грабителей и передав их полиции", - зачитывает Сатору с монитора. Фушигуро прислоняется к косяку, складывает руки на груди и поднимает бровь: - Ты его гуглишь? Годжо морщит нос и растягивает губы в улыбку: - Конечно, я его гуглю. - Это странно даже для тебя, - Мегуми падает к родителю на диван и заглядывает в монитор. На фото Сукуна со скучающим взглядом получает грамоту от местной полиции. Сатору нажимает на вкладку "картинки" и тычет пальцем в изображение. - Это их родители, они погибли в автокатастрофе десять лет назад. А это дед, он растил их, пока сам не скончался в начале года.       Мегуми смотрит на фото счастливой семьи, на насупленного Сукуну лет пятнадцати и счастливого мелкого Юджи, доверчиво прижимающегося к его ноге. - Ты бы заканчивал, - Фушигуро потягивается до хруста в позвоночнике и встаёт с дивана, - Я спать. - Да-да, - бормочет Сатору в монитор, - Спокойной ночи, - и продолжает скроллить фото.       Вот Сукуна пожимает руку мэру - на губах вымученная улыбка, в глазах вселенская печаль. Красив, сволочь, даже с кислой мордой. Вот Сукуна большими ножницами режет красную ленту на открытии "Акурс" - глаза искрятся гордостью, а улыбка похожа на настоящую. Ему удивительно идет темно-синий костюм и галстук удавка на строгой белой рубашке. Довольно странно, что Сатору до сих пор ничего о нём не слышал - если верить фото, то общих знакомых у них каждый второй.       Годжо повезло родиться в одной из самых уважаемых и обеспеченных семей Японии. Он получил строгое консервативное воспитание, самое лучшее образование и невесту, с которой был обручен ещё не научившись самостоятельно ходить на горшок. Для него была расписана вся жизнь по минутам и подготовлено место министра чего-то важного.       Но характером Сатору пошел совсем не в своих чопорных родителей. И даже не в родителей родителей. С такой эгоцентричностью и таким самолюбием в их огромном клане не было никого ни до, ни после.       И никакое давление и угрозы не смогли направить Годжо на тот путь, который выбрали за него. Как только "молодому хозяину" исполнилось восемнадцать, он сделал ручкой своим родственникам и отправился на поиски себя. Оказалось,что Сатору имеет поистине безграничную харизму и ту самую коммерческую жилку, что сделало его одним из самых известных и уважаемых арт-диллеров, способных подать и продать любой кусок кирпича, выдав его за произведение искусства. И если для старомодных родственников он был безолаберным, безбашенным, безответственным и другие всякие "без", то в кругах творцов и художников его боготворили и восхваляли на всех известных языках. В течение года Годжо открыл три арт-галереи, ресторан и небольшой музей современного искусства. Семье пришлось смириться, что единственный наследник не оправдал их ожиданий, и сделать вид, что так изначально и было задумано. Тем более место министра культуры Японии с обширными связями клана можно было освободить в любой момент.       Единственное, чего продолжали от него требовать - это дети. Но и здесь Сатору сделал финт ушами и усыновил брошенного сироту, Фушигуро Мегуми, чей безразличный взрослый взгляд на детском худом лице поразил Годжо в самое сердце во время посещения детского дома. Он поднял все свои связи и в самые короткие сроки стал счастливым молодым отцом шестилетнего лохматого мальчишки.