Это есть

      Таксистом оказывается молодой парень, отчаянно краснеющий при встрече с глазами Сатору в зеркало заднего вида. На вид ему не больше двадцати и Годжо нагло стреляет глазищами в зеркальную поверхность, облизываясь в предвкушении встречи с Сукуной. Да, он немного пьян. Или много. Но какая разница? Он возбуждён и блядские огоньки, пляшущие в его небесного цвета глазах заставляют таксиста сжимать руль до побелевших костяшек.       Сатору не привык посвящать много времени самоанализу. Да, он может карикатурно рыдать, заламывая руки, несколько часов подряд, но на самом деле, глубоко внутри его не особо волнует вся эта эмоциональная лабуда. Мимолётные желания - вот то, что требует внимания и немедленного удовлетворения. И пусть Сукуна действительно расцарапал ногтями его самолюбие в тот день, сейчас то Сатору в курсе чего ждать и никаких лишних надежд и ожиданий в себе не маринует. Секс - вот что ему нужно. А разговоры и восхищения можно отложить на потом.       Такси подъезжает к нужному адресу и Годжо посылает мальчику за рулём воздушный поцелуй на прощание, вырывая у того вздох разочарования. Прости, малец, но тебе ещё рано прикасаться к настоящей идеальности! Сатору неуклюже выбирается из машины, отряхивая несуществующую грязь с брюк. Его утонченный серебристый костюм уже довольно помят, но сейчас это кажется неважным. Стеклянные двери бесшумно разъезжаются в стороны, впуская Годжо в холл презентабельной многоэтажки. - Добрый вечер, господин, - приветствует его пожилой консьерж, - Господин Рёмен ожидает, четвертый этаж, лифт направо. Сатору глупо хихикает, отвешивая консьержу поклон, и спешит к лифту.       На нужном этаже царит полумрак и он довольно закатывает уставшие глаза - черные очки остались в галерее и Годжо приходилось время от времени щуриться и смаргивать слезы от ярких огней ночного города в окне такси. Дверь с табличкой "415" находится в самом конце длинного коридора и Сатору, не медля, барабанит по ней костяшками.       Когда в дверном проёме возникает Сукуна во рту мгновенно пересыхает. На нем одни лишь джинсы и тату, разбросанные по рельефному телу, притягивают взгляд голубых глаз магнитом. - У тебя какие-то претензии к футболкам и рубашкам? - с лёгкой хрипотцой спрашивает Сатору, облизывая губы. - У нас с ними взаимная неприязнь, - скалится Рёмен, отступая вглубь коридора. Годжо зачарованно движется за ним, не отрывая взгляда от накачанного тела. Сукуна будто вылеплен из яркой глины неизвестным скульптором, который вложил в свою работу всю доступную ему сексуальность. От него можно разводить костры и устраивать лесные пожары. - Бесишь, - шипит Сатору сквозь зубы, сбрасывая пиджак куда-то на пол за собой. Длинные пальцы мелко подрагивают от нетерпения и желания вцепиться в эти литые мышцы, оставить на них свои отпечатки и тонкие царапины от острых ногтей. - Наши чувства взаимны, - ухмыляется Рёмен, сверкая красными углями глаз. Годжо в один шаг сокращает разделяющее их расстояние и буквально вгрызается в приоткрытые губы Сукуны. Тот усмехается в поцелуй и замирает, позволяя Сатору шарить по всему телу руками и исследовать горячий рот. Их поцелуй похож на попытку Годжо запихнуть свой язык в чужое горло как можно глубже, пересчитав все зубы, и заявить о своем превосходстве. - Кто-то решил отыгрывать доминанта? - глаза Сукуны опасно сужаются, когда он отрывает Сатору от себя, сгребая в кулак белые волосы. Тот лишь разочарованно стонет и царапает загорелые плечи. - Будь хорошим мальчиком, Годжо, - Сукуна тянет волосы сильнее, заставляя Сатору поморщиться и попятиться, - Не выёбывайся. Пьяный мозг пытается доораться до своего хозяина, донести до него, какую же херню он творит, но Годжо плевать. Сейчас ему нужно только одно - чтобы Сукуна уже заткнулся и они перешли к основному блюду этого вечера. Ради этого он готов засунуть свою гордость поглубже, но что-то внутри все равно протестует против такого обращения. - Ну так отмирай, красавица, и давай уже займёмся делом, - голубые глаза злобно впиваются в красные напротив, - Я не на чай заехал. - О, какие мы нетерпеливые, - Рёмен довольно скалится, выпуская чужие волосы и толкает Годжо в грудь, заставляя того отступить ещё на шаг, - Душ. Сатору неверяще моргает, исподлобья разглядывая лицо напротив. - Как я понял из рассказа мелкого ты весь вечер шарахался в преисполненной толпе. Не имею желания обтирать не известный высокодуховный пот. - Какой чистоплюй, - с сарказмом выдыхает Годжо, - Спинку то хоть потрешь? И, не дожидаясь ответа, разворачивается в поисках двери в ванную комнату, шаря руками по стене.       Сукуна вздыхает, протягивает руку, проезжаясь пальцами по бедру Сатору и распахивает перед ним искомую дверь. Щелкает выключатель и Годжо подслеповато морщится, смаргивая набегающие слезы. Рёмен заталкивает его в просторное помещение, выложенное темным кафелем, и, не церемонясь, принимается стаскивать одежду с замершего Сатору. Когда последний оказывается полностью раздет Сукуна стягивает с себя джинсы и толкает Годжо в душевую кабину, шагая следом. Теплые струи резко бьют по макушке - вода затекает в рот и уши, и Сатору недовольно отфыркивается. - Я, знаешь ли, не мешок картошки, - бурчит обиженно, - Можно быть поаккуратнее? - На нежности потянуло? - смеётся куда-то в шею Рёмен, - Не думаю, что оно тебе нужно. Сатору откидывает голову назад, укладывая затылок на чужое плечо: - Сомневаюсь, что ты можешь быть нежным, - тянет он задумчиво. - Могу. Но теперь тебе это не понравится. Краем сознания Сатору цепляется за непонятное в данном контексте "теперь", но решает не придавать ему значения. - А ты попробуй.       Сукуна обхватывает Годжо поперек груди и тянет ближе к себе, вжимаясь бедрами. Ну прям любимая поза, ей-богу! Свободная рука скользит по прессу, едва задевая, пересчитывая кубики и играясь с редкими волосками под пупком. Сатору расслабляется и позволяет себе потеряться в нежных касаниях. Чужие мягкие губы играют с ушной раковиной, Сукуна чуть прихватывает мочку зубами, но тут же отпускает. Рука перемещается выше и шершавые пальцы по очереди проходятся по чувствительным соскам, вырывая из Годжо тихий протяжный стон. Он тает от этих ощущений, все больше наваливаясь спиной на Рёмена. Но где-то глубоко внутри начинает зарождаться странное чувство. Всё происходящее кажется каким-то неправильным, ненастоящим, слишком уж интимным - так касаются тех, к кому испытывают чувства. Прикосновения смуглых пальцев к белой коже чересчур осторожны, даже деликатны - Сатору плавится под ними как снег под ярким солнцем. Но в них нет чувств. Это какая-то очень умелая имитация, от которой ненароком сходишь с ума, но обмануться до конца всё равно не получается. Ведь он знает человека по имени Сукуна Рёмен и уверен, что между ними нет даже намека на симпатию, лишь тягучая черная страсть и срывающий болты жадный голод. И с каждым аккуратным поглаживанием, с каждым осторожным прикосновением губ этот фарс раздражает только больше. Сатору перехватывает запястье Сукуны и обречённо выдыхает: - Этот спектакль не по мне. - Я предупреждал, - скалится Рёмен и толкает Годжо в стену, заламывая его руку и раздвигая коленом длинные ноги. Другой рукой не глядя хватает какой-то гель и щедро льет на белую спину. Сатору замирает, боясь вывыхнуть плечо и неразборчиво мычит, отзываясь на грубые укусы у основания шеи, вскрикивая, когда Сукуна резко проталкивает в него сразу два скользких пальца. Слезы смешиваются с водой и голубые глаза закрываются сами собой. Годжо накрывает волнами удовольствия, накатывающими от неосторожных движений внутри. Он трётся щекой о гладкий кафель, даже не замечая этого и хрипло дышит сквозь стиснутые зубы. Вот так правильно.       Грубые пальцы обхватывают его член и сжимают у основания до искр из глаз, и тут же ладонь почти мягко скользит вверх. От контраста движений у Сатору перехватывает дыхание и он натурально захлёбывается влажным воздухом, пока Рёмен дрочит ему размашисто и не в такт, перемешивая боль и удовольствие. Когда Сукуна его отпускает, чтобы надеть непонятно откуда взявшийся в его руке презерватив, Сатору смотрит на него поплывшим, но серьезным взглядом из-под мокрой серебряной челки: - Ты животное. - Однозначно, - усмехается Рёмен, давя ладонью ему на поясницу, - А теперь заткнись и наслаждайся тем, за чем пришел.