Солнечные вспышки

После единственного интересного урока Истории магии профессора Бинса у Гаррета словно появляются крылья: он без стеснения подходит к Оминису в школе, садится на уроках и даже занимает место за столом слизеринцев в Большом зале. Уизли получает удовольствие, когда видит на лице Себастьяна недовольство из-за отношений, которые образовались между его лучшим другом и племянником заместителя директора. — Уизли, какого дромарога ты снова к нам подсел, катись отсюда! — Сэллоу демонстративно угрожает палочкой, но Гаррет знает, что это всё напускное. Веснушчатая взъерошенная собака только лает, но не кусает. По крайней мере, пока. Не при свидетелях точно, но всё же лишний раз в ночное время расхаживать не стоит. — Ты же знаешь, что я гений в Зельеварении? Могу сварить и подлить тебе незаметно что-нибудь интересное, от чего неделю будешь чесаться в интересных местах или доставать комки шерсти изо рта. Оминис, зажатый между двумя противоречиями, спокойно трапезничает и изредка соприкасается с Гарретом плечом или бедром. Очевидно, абсолютно не случайно. Уизли от каждого контакта плывёт не хуже масла под солнцем и знает, что Гонт тоже, судя по его покрасневшим щекам. — Гений? Ты? Даже у Оминиса успеваемость по Зельеварению лучше, чем у тебя. — Себастьян чуть наклоняется к другу и тихо добавляет: — Без обид. Оминис, услышав это, беззвучно смеётся, прикрывая лицо ладонью. — Ну если так, то тем хуже для тебя, не думаешь? Кто знает, где я могу ошибиться… — улыбается Гаррет, пристально смотря на оппонента и указывая на него вилкой, которая уже через мгновение резко протыкает котлету на тарелке Себастьяна и оказывается во рту гриффиндорца. — Серьёзно? Тебе сколько лет, десять? — Сэллоу закатывает глаза и, ударив по столу ребром кулака, встаёт со скамьи, направляясь на выход и пряча руки в карманы брюк. — Почему он меня так терпеть не может? — спрашивает Уизли, пережёвывая еду и поглядывая на Гонта. — Дело не в тебе. Я думаю, это просто дружеская ревность. Не хочет меня с кем-то делить. С Морганом у него тоже самое, но тот, в отличии от меня, куда общительнее и ревность там немного другая. Если к присутствию других людей в моей жизни Себастьян со временем привыкнет, то в случае с Морганом… ну, я не уверен. Гаррет смотрит на Винсента, сидящего рядом с Онай. Змее среди львов явно неуютно, это видно невооружённым взглядом. Зачем тогда Морган продолжает себя изматывать и садиться за стол гриффиндорцев? Уизли подмечает, что в последнее время стал всё реже видеть друга на занятиях и надеется, что этому виной не очередное восстание гоблинов. — Мне нравится, как ты не уступаешь Себастьяну, это весьма смело. — Оминис опускает руку под стол и гладит внутреннюю сторону бедра Гаррета. — И это… заводит. Уизли переплетается пальцами с Гонтом, заставляя его остановить провокационные движения. Гаррет хочет провести время вместе вне стен школы, ведь в ней слишком много любопытных глаз и уединиться попросту негде, кроме, разве что, Выручай-комнаты, но она по какой-то необъяснимой причине открывает двери только Винсенту. — Я хочу показать тебе одно место, — говорит Оминис, туманно улыбаясь. — Где мы можем побыть одни. Гаррет вновь удивляется тому, как их мысли схожи. Очередное совпадение? — К-конечно. Где это? — Гаррет старается скрыть нахлынувшее волнение. Даже ожидание простого поцелуя заставляет всё тело тонуть в сладостном, подобно патоке, мучении, не говоря уже о чём-то большем. — Встретимся после игры в квиддич возле кабинета профессора Гекат. Оминис поглаживает ладонь Уизли, а тот закрывает глаза и старается удержать внезапно разыгравшуюся фантазию в узде. *** Гаррет приходит раньше времени и смеряет лестничный пролёт шагами в ожидании Оминиса. В руке гриффиндорец держит небольшую прямоугольную клетку, накрытую белой плотной тканью. — Здравствуй, Уизли, ты рано. Не ходил на квиддич? Гриффиндор победил. Какая досада, — вздыхает Гонт, пальцами зачёсывая волосы назад. Вероятно, он торопился, судя по сбитому дыханию и растрепавшейся причёске. — Сэллоу наверняка весь извёлся после очередного поражения. — Гаррет не скрывает радости. — Чёртов снитч, — бубнит Оминис и направляется вниз по лестнице. — Куда мы идём? Гонт молчит и резко поворачивает в пустой коридор, в конце которого стоят большие часы со странным механизмом. Гаррет видел их ранее, но никогда не придавал им значения. Наверняка, это очередная загадка Хогвартса, коих по школе разбросано немало. Оминис делает взмах палочкой, заставляя стрелки на циферблате встать в определённую позицию, далее следует звонкий щелчок, и часы превращаются в дверь, которая ведёт к металлической винтовой лестнице. Гонт спускается, освещая темноту свечением палочки, а Уизли молча следует за ним, слыша как вход позади закрывается. Едва Гаррет сходит с последней ступени, его встречает мрачное просторное помещение с одним единственным источником света: зачарованной свечой, горящей голубым пламенем на одной из стен. Пахнет тоже весьма скверно: сырой землёй, плесенью и старыми книгами. Последний аромат из этого своеобразного букета самый приятный. — Где мы? — спрашивает Уизли, проходя чуть дальше. — Пахнет как в библиотеке, если бы она была в пещере. — Конфринго! — Оминис зажигает несколько жаровен, и пространство приобретает более уютный вид. Гаррет замечает небольшой зёленый диван и парочку кресел с длинными спинками; несколько шерстяных ковров посередине и столик с множеством книг и свитков. — Мы называем это место Криптой. О ней знают лишь трое, ну, теперь четверо, но часто бываю здесь только я, поэтому можешь считать это моей Выручай-комнатой. — Оминис улыбается, присаживаясь на диван и убирая палочку в карман мантии. — Два года назад здесь всё было совсем не так. Морган принёс сюда много всего, и мне кажется, что этот диван он стащил из слизеринской гостиной. — Тут весьма… мило и… уединённо. — Гаррет пытается подобрать слова, ведь не такое место он ожидал увидеть, а что-нибудь более «обычное». Например, заброшенный класс или хранилище с интересными экземплярами. Уизли ставит клетку на стол, отодвигая ей пыльные книги, и садится рядом с Гонтом. Моментально возникает лёгкое чувство неловкости. Находиться рядом с Оминисом в полной тишине и полумраке кажется чем-то слишком интимным. Гонт поворачивается к Уизли всем телом и едва осязаемо касается его руки, а затем и галстука, поглаживая ткань в руке. Гаррет начинает ёрзать на месте и бегать глазами по слизеринцу, пытаясь понять, как далеко тот планирует зайти. — Волнуешься? — мягко шепчет Оминис, а его глаза, направленные в сторону завораживают. Сейчас в них буквально полыхает огонь, отражаемый от жаровен. — Волнуюсь, — не скрывает Гаррет, скользя ладонью по руке Гонта и забираясь под рукав мантии. — Признаться, я поначалу думал, что ты боишься прикосновений. — Я не боюсь, но мне неприятно, когда меня касаются без моего согласия. — Оминис тянется к Гаррету и тихо шепчет на ухо: — Но твои прикосновения мне приятны. И сейчас тебе не нужно спрашивать разрешения. Подобная близость среди парочек наверняка само собой разумеющееся, но она продолжала будоражить Гаррета и вырисовывать на его сердце выразительный орнамент, заставляя всё тело покрываться мелкой дрожью от очередного ритмичного заветвления. — Уизли, знаешь, ты очень милый… У тебя до меня кто-нибудь был? В этом плане. У Гаррета ничего серьёзного никогда не было, лишь несколько поцелуев с девушками в укромных уголках школы. Не сказать, что он не хотел чего-то большего, скорее, не позволяли обстоятельства, а затем и влюблённость в одного очаровательного наследника Слизерина. — Ты поверишь, если я скажу, что да? — Нет. — Оминис прикусывает мочку уха и проводит языком влажную дорожку вверх. Гаррет чувствует, как мурашки пробегают по телу, поднимая волоски. — Уизли, поцелуемся? — Горячим шёпотом. Гаррет кивает, сжимая обивку дивана по обе стороны от себя. — Ты что, кивнул? — улыбается Гонт, нежно обхватывая чужой подбородок и обводя его большим пальцем. Уизли в ответ снова кивает, боясь открыть рот. Вероятно, сейчас лучше молчать, чтобы не испортить волнующий момент, потому что кажется, что он может рассыпаться как замок из песка от обильного прилива волн. Оминис поднимается и снимает мантию, кладет её на диван и ослабляет галстук, разминая шею. Гаррет, не шевелясь, наблюдает, часто дыша носом. Появляется лёгкая паника, потому что Гонт явно берёт инициативу на себя, в то время, как Уизли играет роль молчаливой девственной статуи. Щёки Гаррета полыхают, а пульс давно ускакал за норму, отбивая удары по всему телу. Оминис ставит колено между ног Уизли и наклоняется для поцелуя, но замирает в сантиметре от чужих губ. Гаррет улавливает запах мяты и водяного жасмина и начинает беспокоиться о том, как он сам пахнет. Приятно ли? Наверное, стоило помыться перед встречей и надеть свежий комплект одежды. Всё случилось так внезапно. Кто же знал, что в школе есть настолько секретные места. Почему Морган не рассказал о «тёмной» версии Выручай-комнаты? Вот бы поставить и сюда котлы и горшки с жалящей капустой или… — Уизли, от тебя так приятно пахнет… сахарной пудрой, — говорит Гонт непривычно низким голосом. — Чт… Гаррет не успевает договорить, чувствуя губы Оминиса на своих. Снова этот сладкий вкус, будто слизеринец смазывает губы ягодным сиропом. Гонт ухмыляется и наклоняется сильнее, так, чтобы голова Уизли улеглась на изголовье дивана. Длинный, точно змеиный, язык скользит внутрь, задевая зубы, и извивается с языком Гаррета. Руки Оминиса начинают гладить его шею, ослабляя узел на галстуке и расстёгивая верхние пуговицы рубашки. Уизли тянется к клетчатой зелёной жилетке в попытке снять её, но ладони просто поднимаются вверх, зарываясь в светлые гладкие волосы. Долгий поцелуй пьянит, хоть гриффиндорец никогда и не был пьян, но почти уверен, что эти ощущения схожи. Оминис садится на бёдра Гаррета, прижимаясь к нему грудью и сгибая колени, обхватывает его лицо, потирая большим и указательным пальцами мочки уха, точно изучая. — Уизли… — Оминис облизывается, прерывая поцелуй и соприкасаясь с Гарретом лбом. — Да? — Уизли рассматривает приоткрытые пунцовые губы. — Что тебе нравится во мне?.. Гаррет какое-то время думает, поглаживая спину Оминиса и спускаясь чуть ниже, задевает кромку брюк и помаленьку вытаскивает рубашку. — Не знаю. Наверное, всё? — И даже то, что я анимаг… — О, это особенно! Подожди, это был не вопрос. Ты опять читаешь мои мысли? Как давно ты это делаешь? — Я не умею читать мысли. — Оминис удивлённо смотрит на гриффиндорца, склоняя голову набок. — С чего ты так решил? — Н-неважно. Мне показалось. — Гаррет перебирает в голове различные пошлости, всматриваясь в лицо Гонта и ожидая хоть какой-нибудь реакции, но ничего. Оминис просто улыбается, поглаживая и оттягивая пряди на затылке Уизли. — Мне нравится, как ты мило поджимаешь губы, когда смущён… Прям как сейчас. И нравится, как ты сводишь брови, когда озадачен… Прям как сейчас… Нравится, как твои губы касаются моих губ. — Оминис снова наклоняется для поцелуя, а Гаррет шепчет: — Прям как сейчас… Слышится писк. Гонт поворачивает голову в сторону источника шума. — Что это? Волны все же достигли песочный замок, унося его за собой в воду. — Это… мой подарок, — говорит Уизли, жалея о том, что момент для очередного поцелуя бесследно упущен. — Подарок? — Гонт садится на диван, позволяя Гаррету подняться. Тот быстро берёт клетку и возвращается обратно, ставя её рядом со слизеринцем. — Попробуй узнать, что внутри. Оминис прислушивается и проводит рукой по прутьям клетки. — Судя по звукам — это мелкий грызун, я прав? — Да, это мышь альбинос, девочка. Она очень чувствительна к яркому солнечному свету, так как её кожа и глаза лишены защитных пигментов. — Могу я узнать, к чему такой подарок? Не помню, чтобы я говорил о том, что хочу завести питомца. Гаррет открывает клетку и нащупывает маленький белый комочек с длинным хвостиком и красными глазами. Из грызунов, представленных в специализированном магазине, Уизли выбрал именно этого. Вероятно, на это его подтолкнули особенности вида или цвет, ведь Оминис в обличии змеи тоже белый. — Я подумал, что тебе она понравится. А если нет, то ты можешь её… ну… съесть? — Иногда я не понимаю, когда ты шутишь, а когда серьёзен. — Гонт устало потирает переносицу. — В облике змеи я ничем не питаюсь. — Затем он, звучно хмыкнув, улыбаясь, добавляет: — Хотя… есть один гриффиндорец, которого я не прочь укусить. Уизли протягивает мышь Гонту и вкладывает её в его руки. Оминис накрывает животное ладонью и аккуратно гладит. Белый комочек выскальзывает из рук и исследует бедра, а затем когтистыми лапками вцепляется в жилетку, поднимаясь выше на плечо и утыкаясь влажным носиком в шею парня. — Если ты не хочешь, то… — Нет, мне нравится, — перебивает Гонт, и уголки его тонких губ приподнимаются в нежной полуулыбке. — Эта мышь… вполне приятная. — Жаль, что грызуны живут не больше двух лет. Хотя ещё неизвестно, сколько мы проживём. Надеюсь, что долго. Хочу любоваться тобой даже в глубокой старости. — Забавно слышать, учитывая то, что когда мы выпустимся, то наши отношения, если их можно так назвать, закончатся. Они проживут даже меньше, чем эта мышь. — Оминис мягко улыбается, пряча животное обратно в клетку. — Вряд ли мы потом ещё когда-нибудь встретимся, хотя жизнь весьма непредсказуема. Гаррет резко меркнет, переводя застывший взгляд на каменную колонну. Сказанное Оминисом… это шутка? Наверняка она, но тогда почему совершенно не смешно? Пелена, заслоняющая глаза всё это время, спадает, нескладно ложась перед ногами, обнажая простой ответ… Потому что это правда. — Уизли? — Да? — Спасибо за подарок. Это было очень мило с твоей стороны. — Угу, — коротко отвечает Гаррет, перебирая пальцы. — Что с тобой? — Оминис тянется к его плечу, а Уизли резко поднимается и говорит первое, что приходит в голову: — Я тут вспомнил, что тётя… Эм, профессор Уизли просила меня зайти к ней. Гаррет бредёт на выход и наконец осознаёт, что для Оминиса он просто приятное времяпровождение. Парень, с которым можно повеселиться, а потом расстаться, когда придёт время. Гонт с самого начала планировал сделать именно так и сейчас даже не скрывает этого. Чувства Гаррета для него… Совершенно ничего не значат. *** Весь последующий день Уизли пребывает в отрешённости. Ходит на занятия, но не вслушивается в голоса преподавателей. Рисует в тетради смешные рожицы, а затем зачеркивает их до чёрного пятна на следующей странице. Гаррет понимает, что у него в запасе всего полгода, но не понимает на что. На секс без обязательств? — Здравствуй, Уизли. — Оминис садится рядом на уроке Трансфигурации. — Привет, — тихо здоровается гриффиндорец, и его только сейчас задевает то, что Гонт никогда не обращается к нему по имени. Профессор Уизли задерживается, и возникает нервирующая тишина, но Гаррет так кстати замечает смотрящего на него Винсента и посылает жестами: «Хочу в Выручайку!», получая в ответ уверенный кивок. Морган встаёт и минует аудиторию, останавливаясь у самого выхода и бросая на друга взгляд, говорящий: «Ну, ты идёшь?». Гаррет раньше никогда не сбегал с уроков своей тёти, но сегодня так захотелось немного побыть безрассудным слизеринцем. По дороге Морган улыбается и что-то едва слышно напевает. — Что вчера случилось, что ты такой довольный? — спрашивает Уизли. — Акт любви! — восклицает Винсент, задирая вверх указательный палец, словно сейчас пронзит небеса. — Что? Не хочу знать, забудь, я ничего не спрашивал! — Машет руками Гаррет. — Какой ты скромняга, Гаррет. Так с виду и не скажешь. — Морган толкает его плечом, заставляя пошатнуться. — Но не волнуйся, я не собираюсь вдаваться в подробности. Они слишком пикантные. Мне даже самому неловко об этом вспоминать. — Мерлин… Придя в Выручай-комнату, Уизли сразу проходит в своё любимое место — оранжерею и останавливается возле одного из котлов, подзывая к себе Моргана. — Неужели… У тебя получилось? — Винсент оглядывает кристально-чистую жидкость в котле. — Сыворотка правды! — Ты сомневался в моих способностях? К Рождеству она будет готова, но ума не приложу, зачем тебе так много. Ты как будто дознавателем решил стать. Уверен, что хочешь её использовать? Морган ненадолго задумывается, а затем даёт простой ответ: — Да! — Дело твоё… Ты не против, если я задержусь тут ненадолго? Хочу поваляться в виварии. — Можем поваляться вместе, если хочешь… Гаррет кивает, и друзья проходят в виварий с каменным ущельем, расположенном на втором этаже. Приятный прохладный солёный ветер, приправленный капельками влаги, мгновенно облизывает кожу. Нюхлер, заметив пришедших, встаёт на задние лапы и водит длинным носом, а Винсент быстро подбегает к нему и поднимает на руки, кружась вокруг своей оси и прижимая к груди опешившее от внезапного внимания животное. — Привет, Кристаллик, соскучился? Ты немного набрал в себе, да, малыш? Поппи тебя явно закормила. — Морган похлопывает нюхлера по пузику, а тот извивается, пытаясь сбежать. — Ну, конечно, как такого очаровашку не закормить? Смотри, что у меня есть. — Винсент достаёт из кармана жемчужный браслет и подаёт Кристаллику, тот перебирает украшение когтистыми лапами, восторженно разглядывая, а затем прячет в карман на животе. Винсент ещё какое-то время бегает от одного питомца к другому, поглаживая и расчёсывая их щёткой с помощью магии. Со стороны это выглядит весьма занятно и расслабляюще. Гаррет садится на песок неподалёку и наблюдает за другом, увлечённым своим личным зверинцем. — Лови пушишку. Его зовут Сахарок, — говорит Винсент, подходя к Гаррету и протягивая ему рыжий меховой шар с выразительными оливковыми глазами. — Никого не напоминает? — Напоминает Пруэтта, — лукавит Уизли и обхватывает Сахарка, приглаживая его мягкую шесть и удобно располагая на руках. — Не помню, чтобы у него были зелёные глаза. — Морган смеётся, скидывая мантию и закатывая рукава на рубашке. Садится рядом, снимая обувь и стягивая носки. Зарывается голыми ступнями в песок и довольно морщит нос, облокачиваясь на ладони. — Этот пушишка новенький, я освободил его из браконьерской клетки примерно месяц назад, а имя ему дал Оминис. Кстати, о нём… У вас что-то случилось? Я так хотел вчетвером посидеть на завтраке, а ты внезапно вернулся ко львам. Гаррет сомневается, стоит ли рассказывать. Всматривается в Винсента, который почтительно выжидает, не нарушая молчание. Трясёт головой, пытаясь поправить волосы, упорно лезущие в глаза от сильного ветра, и перебирает пальцами ног песок. — Я не давлю на тебя, Гаррет. Если не хочешь, то не говори. — Оминис… планирует в конце учебного года расстаться со мной. А я само собой хочу прожить с ним всю жизнь. — Гаррет напряжённо улыбается. — Ты скажешь, что я наивный. Спорить не буду. Наверное, нельзя винить Оминиса в том, что я сам неправильно понял наши с ним отношения без обязательств и навыдумывал невесть чего. Когда Гаррет заканчивает короткую речь, Морган долго смотрит на море, уходящее за горизонт и на волны, бьющиеся о скалы. Друг многозначительно вздыхает, вызывая у Уизли множество вопросов. Всё-таки Винсент знаком с Гонтом намного дольше и знает его лучше. — Я знал, что примерно так и будет, — говорит Морган расстроенным голосом. — Но надеялся, что ошибаюсь. Оминис тесно связан семейными узами, которые больше похожи на колючую проволоку. Если бы ты был девушкой, то ваши отношения вполне бы имели право на жизнь, ведь ты из чистокровной семьи, но ты парень, а это всё усложняет или, точнее, делает невозможным. — Знал?.. — Да. К сожалению. Гаррет смотрит на пушишку в руках. Сахарок редко моргает, пристально всматриваясь в ответ, а затем резко выпускает длинный язык, попадая Уизли в переносицу. Тот падает на спину и вытирает влажное место рукавом мантии. Морган рядом отцепляет от друга лохматого пакостника и относит к другим пушишкам. Вернувшись, он подаёт руку Гаррету, чтобы тот поднялся. — Мерлинова борода, я думал, что умру! — смеётся Уизли, хватаясь за руку Винсента. Тот тут же тянет Гаррета вверх, но не встречает инициативы с его стороны. Друзья так несколько секунд обмениваются вопросительными взглядами. А затем Уизли тянет Моргана на себя, заставляя его от неожиданности потерять равновесие и упасть. Слизеринец едва успевает поставить руку на песок рядом с головой гриффиндорца, чтобы не встретиться лбами, но светлая длинная чёлка всё равно достаёт до лица Гаррета. Странная сцена как ни посмотри. Уизли сам не понимает, зачем это сделал, просто захотелось. Не уходить. — Знаешь, если присмотреться, то вы с Себастьяном очень похожи! — озаряется Винсент. — Не боишься, что я переключусь с Оминиса на тебя? — посмеивается Гаррет, рассматривая лицо друга перед собой: его маленький шрам на раскидистой брови, изумрудные глаза, обрамлённые длинными ресницами, ровный нос и родинку чуть выше пухлых приоткрытых губ. Сейчас первый раз, когда внешность Винсента кажется Уизли… привлекательной. — Мне очень лестно. — Морган улыбается, обнажая ряд ровных зубов. — Но вряд ли такое возможно. — Я серьёзно, Винсент. Вы с Оминисом тоже внешне похожи. Устроим с Сэллоу очередную дуэль, но этот раз за твоё сердце. — И мы оба знаем, кто выйдет победителем. Уизли обхватывает затылок Винсента, чуть притягивая ближе к себе. С лица Моргана резко сходит улыбка, сменяясь встревоженностью. — Гаррет?.. Уизли убирает руку и отворачивает голову. — Извини. Не знаю, что на меня нашло. Морган ложится рядом на спину и накрывает глаза предплечьем. — Если бы Себастьян увидел это, то применил бы весь комплект Непростительных разом. Если бы знал, конечно? Уизли молчит и чувствует прилив стыда за свои необдуманные действия. Флиртовать с лучшим другом не самая хорошая идея, ведь чревато этой дружбы лишиться. — А ты… никогда не боялся своих предпочтений? — спрашивает Гаррет. — Конечно боялся. Как ты думаешь, почему я два года скрывал свою симпатию к Себастьяну? — Целых два года? Вот этого я не знал. Получается, с самого твоего поступления в Хогвартс. — Два года я не был уверен в себе и в том, что он меня примет. Не хватало смелости зайти дальше шутливого флирта. Но я начал понимать, что время идёт, мы скоро выпустимся, и наши пути с Себастьяном разойдутся и, возможно, слишком сильно. А это куда страшнее, чем признаться в чувствах — не признаться в них вовсе. — Понимаю о чём ты. — Я даже недавно приглашал Натти на свидание, представляешь? Теперь думаю, как сказать ей о том, что просто в очередной раз хотел от себя убежать. — Думаю, что она поймёт. — Или трансфигурирует меня в овцу. Одно из двух. — Кстати, что скажем моей тётушке по поводу прогула? — Что мы посетили внеклассный урок по уходу за магическими существами! *** Гаррет приглашает Оминиса во двор часовой башни на разговор. Хотелось выйти на свежий воздух, чтобы зимний холод остудил кипящую от мыслей голову, которые так и не дали уснуть всю ночь. Гонт стоит напротив и обдаёт руки тёплым дыханием, потирая ладони друг от друга. Идёт сильный снег, и снежинки хлопьями ложатся на светлую макушку, помаленьку образуя маленькую кучку, которую хочется смахнуть, но Уизли не может это сделать. У него нет на это права. — Ты хочешь обсудить то, что я сказал тебе тогда в Крипте. Я же не дурак и прекрасно понимаю причину твоего изменившегося поведения. Но, поверь мне, я думал, что наше расставание после экзаменов — очевидно, поэтому не поднимал эту тему. — Почему очевидно? — Потому что мы оба мужчины. Почему же ещё? Я не могу пригласить тебя в свой дом, жениться и завести семью. — А это обязательные пункты, которые должны пройти все влюблённые? Оминис сводит брови и удивлённо смотрит в сторону Гаррета, как будто тот сказал полнейшую глупость. — Я говорил тебе, что я влюблён? Мне просто было интересно с тобой. И даже немного жаль, что всё так быстро закончилось. Немного жаль. — Да, жаль. Что я вообще подошёл к тебе тогда на мосту. — Гаррету ещё много всего хочется добавить, но он не решается, потому что чувствует, как начинает дрожать голос, а в горле появляется царапающий ком. Нельзя позволять себе слабость, а тем более показывать её Гонту. Чувства оказываются невзаимными, кто бы мог подумать. Всё так просто и ясно, как белый день: не все отношения имеют право на продолжение и счастливый финал в конце. — Тогда, я полагаю, что это всё? — уточняет Гонт, и его голос звучит отчуждённо. — Да. Оминис уходит. Уизли какое-то время стоит на месте, собирая снег на открытую ладонь. Пока пальцы не перестают чувствовать холод. А затем идёт в здание школы, успокаивая себя тем, что не случилось ничего такого, чего бы он уже не проигрывал у себя в голове. Влюблённость с каждым новым шагом растворяется, как туман на рассвете.