embarrassment

       — давай попробуем… ну, знаешь… заняться любовью?  чан в ответ на поступившее предложение моргает несколько раз, переваривая слова своего лучшего друга (в чьем статусе, честно говоря, сомневался, ведь за плечами обоих было достаточно передружеского опыта) и брови сводит к переносице, всем своим видом показывая, что пытается понять — ему послышалось или нет. сам же минхо ушами краснеет, голову опуская — видимо, до него доходит, как эта фраза прозвучала, — делает глубокий вдох и выдох и аккуратно поднимает взгляд, чтобы проследить за реакцией чана, в голове которого все еще раскручивались шестеренки. — попробуем… что?  — ну… — голос дрожит от нахлынувшей неуверенности и чувства стыда за свою глупую просьбу, — л-любовью… я читал в романе, что  этим занимаются с кем-то, кто, ну… дорог? кем-то, кому доверяют и кого безгранично любят… и ещё пишут, что эта б-близость ощущается иначе… и я хотел… — и ты хочешь, чтобы этим “кем-то” стал я? чан складывает руки на груди, отчего ткань форменной рубашки слегка натягивается под натиском мышц, которые прятались за ней. теперь минхо старается лишний раз взгляд не поднимать, он примерно представляет, как сейчас выглядит лицо напротив: чан точно хмурится, возможно даже сердится на него, а в глазах читаются вопросы, на которые младший пока отвечать не готов. — только если ты согласен? — минхо почти шепчет свой ответ, физически ощущая, как все в этой комнате на него давит, начиная от стен и заканчивая пронзительным взглядом чана, который таким серьезным, кажется, никогда не был. — ты же учил меня целоваться, хен? — поцелуи и… настолько интимная близость – разные вещи, минхо. — голос у чана серьезный, что даже интересно, насколько он воспринял слова минхо всерьез, — сам-то не струсишь? помнится, когда я показывал тебе, как целоваться, ты чуть мне зубы не выбил. — я тогда перенервничал! — минхо возражает, напоминая, что он тогда ужасно волновался – всё-таки это был его первый поцелуй, и щеки слегка надувает от возмущения, — и извинился… — я помню, но если ты перенервничаешь во время секса – может пострадать твоя или чужая задница, чему я произойти не позволю, конечно.  — я понимаю… я правда уверен в этом, клянусь!  чан усмехается в ответ, шагает вперед, сокращая между ними расстояние, пальцами подбородок минхо цепляет, отчего тот замирает, забывая как дышать, и наклоняется ближе, чтобы разглядеть мелкую дрожь в испуганных глазах напротив. ладонь же ложится на талию, ощутимо стискивает её, а после медленно опускается ниже, к бедру… минхо не выдерживает, ощущая дрожь каждой клеточкой своего тела, сбрасывает с себя чужие руки и тараторит сбивчиво: — п-подожди, хен, не так же быстро…  чан ожидал подобной реакции, поэтому отступает на шаг, пожимая плечами, будто между ними сейчас ничего и не произошло: — тогда приходи, когда будешь готов.                                    минхо топчется у входа в чужую комнату и все никак не может решиться и постучать костяшками пальцев о деревянную поверхность. это его идея, в которой чан решил принять участие, к тому же у него есть теория в виде нескольких страниц романа которые он перечитывал перед тем, как выйти из комнаты. так чего он боится? наверное, неизвестности, которая поджидала минхо за дверью. в лице чана, естественно, потому что он и представить не мог, какая реакция будет у старшего спустя несколько дней после его предложения заняться… любовью.  минхо, как в последний раз, набирает в лёгкие побольше воздуха и наконец-то тихонько стучит несколько раз, в ответ получая чаново: “входи, не заперто”. он проходит внутрь, закрывая за собой дверь плотно, и взглядом находит чана, тот сейчас лежал на своей постели и что-то увлеченно, как казалось минхо, читал. — я готов… — минхо пальцами сжимает форменный пиджак, впивается короткими ногтями в плотную ткань: скрывает лёгкое волнение, по крайней мере очень сильно старается, — ты же сказал прийти, вот я и… здесь. — уверен? — чан откладывает книгу и садится в постели, — и насколько мой мальчик подготовился? чан улыбается, растягивая мягкие губы-бантики в хитрой дуге, а у минхо уши краснеют моментально от слов старшего, особенно от этого глупого обращения, и выдают его волнение с потрохами.  — я… я читал немного, и… т-там — он заминается, спотыкается о собственные смущающие до жути мысли, — там я тоже… — как мило. — голос у чана сладкий, дразнящий, ну или минхо так кажется, он кладет голову на ладони, которые локтями проминают крепкие бедра, обтянутые тканью брюк, — и что же и много ли ты читал?  минхо жалостливо смотрит на своего друга, в котором явно видит что-то большее, в очередной раз пытаясь осмыслить, почему он всё-таки решился на это, тем более с ним. любого другого минхо бы давно послал или обругал, но с чаном он ощущал себя иначе, словно тот своей аурой давил его собственную, заставляя чувствовать себя… слабее? мягче? спокойнее? да много как.  — ладно, ладно, — он отмахивается, подмечает как плечи минхо чуть расслабляются, а после хлопает несколько раз по своим бедрам, — иди сюда, если не передумал, конечно. и минхо идет, останавливается на одну четверть от собственного шага перед чужими коленями и своими большими блестящими глазами хлопает — пытается понять, что же ему делать. не полезет же он к нему на колени, или всё-таки… чан помогает ему решить этот нелегкий вопрос, мягко берется за чужую ладонь и тянет минхо на себя, заставляя оседлать бедра, пока свободная ладонь касается талии и слабо стискивает её, отрезая последний путь к отступлению. минхо в свою очередь руки перед собой выставляет, чтобы пока оставить хоть какую-то дистанцию, упираясь ладонями в чужую грудь, а старший этим пользуется и ближе к себе его притягивает, медленно сминая чужие бедра.  — итак, с чего же там все начиналось, в твоём романе?  минхо чувствует лёгкую дрожь от чужих прикосновений к собственному телу, губы поджимает и с ответом медлит. не скажет же он, что помнит все, о чем читал, так ко всему этому ещё и визуализировал и что в его фантазиях все это делал не безликий мужчина, а сам чан… — я честно не помню, — нагло врёт, но что поделаешь, не будет же он слишком много болтать, — но вроде там все начиналось с поцелуя.  — может тогда уберешь руки и положишь их мне на плечи, чтобы было удобнее? — минхо слушается, на удивление, и руки перекладывает на чужие плечи, заставляя чана улыбнутся, — получается ты ещё ни разу не занимался сексом?  минхо опускает взгляд и всем своим видом даёт понять, что чан у него первый и, наверное, последний, потому что сердце сегодня точно остановится от чужих сильных рук, которые постоянно что-то мяли, будто нарочно.  — нет… — выходит слишком тихо и задушенно, отчего минхо и сам себя пугается, прочищает горло, откашливаясь, и повторяет, — нет, ты… ты у меня первый… — это льстит, — чан улыбается, а внутри что-то приятно скручивается от осознания чужой невинности, — тогда я постараюсь, чтобы ты запомнил этот раз, как один из своих лучших. надеюсь ты не забыл, чему я учил тебя во время поцелуев? бан цепляет чужой подбородок, заставляя поднять голову и заглянуть в глаза напротив. он первым подается вперед, пока минхо медлит и пытается сообразить, что вообще сейчас происходит и на что он подписался, и мягко накрывает чужие губы своими.  минхо на самом деле не был монашкой, по крайней мере не настолько, чтобы не знать что такое дрочка и как его тело реагирует на прикосновения, особенно внутренняя сторона бедер… но когда рядом появляется человек, все ощущается совсем по-другому. минхо ещё не привык к тому, что чан его вот так, в открытую, касается, постоянно сминает мышцы бедер, заставляя дрожать от каждого своего прикосновения, а теперь ещё и целует совсем по-другому, совсем не так как в первый раз… чан половинки губ поочерёдно кусает, не сильно, конечно, чтобы не спугнуть минхо, который осторожно начинает отвечать, сминая чужие мягкие в ответ. у одного ладони покоятся на чужих плечах и только иногда сжимают упругие мышцы под белой тканью футболки — возможно, чан сегодня после занятий планировал сходить в спортзал, но минхо немного изменил его планы, — а у второго медленно, вдоль талии, поднимаются к лопаткам и ближе к себе притягивают, заставляют в пояснице прогнутся и заерзать на чужих коленях.  старший на секунду отстраняется, оставляет на чужих губах короткий поцелуй и чужое лицо рассматривает: минхо наконец-то расслабился в его руках, шумно дышал и губы облизывал, отчего те блестели и манили ещё сильнее. чан оставляет несколько поцелуев в уголке губ, на что минхо головой вертит в попытке наощупь поймать чужие губы своими, чтобы снова поцеловать. это чана забавит, он снова мягко обхватывает пальцами чужой подбородок, заставляя минхо слегка приоткрыть глаза и посмотреть на него из-под опущенных ресниц недовольно, и давит на него большим пальцем. минхо не сопротивляется, рот приоткрывает, позволяя пропустить в него язык, а после жмурится, головой мотает и на плечи давит, чтобы отстранится: чан ласкал его нёбо.  — щекотно? — чан тихо смеётся, отстраняясь, и встречается с нахмурившимся взглядом минхо. а минхо челюсти стискивает и языком усердно пытаясь отогнать это щекочущее чувство на верхнем нёбе.  — если будешь пугаться каждого нового ощущения, я не смогу доставить тебе удовольствие, слышишь? — голос чана становится тише, он привлекает внимание и заставляет на секунду замереть, пока большие пальцы рук с нажимом выводили круги на чужих боках, — просто расслабься, ты же мне веришь?  а минхо верит, только ничего с собой поделать не может. он мягко обводит чужие плечи и, повторяя за чаном, выводит на них несколько кругов большими пальцами — набирается смелости и не только, — а после сам неаккуратно тянется вперед, чудом не врезаясь в чужие зубы своими. чан только мысленно умиляется чужому поведению и тихо мычит в губы напротив: минхо в отместку тоже решил “пощекотать” его нёбо.  поцелуй выходит долгим, они прерываются несколько раз, чтобы обменяться короткими, а после оставить несколько в уголках губ, на щеках и шее. чан отстраняется первым, шепчет совсем тихо похвалу, заставляя минхо чувствовать себя странно: внутри, где-то в самом низу, что-то сжималось, словно внутренности перевязывались, и приятно тянуло — узел затягивался сильнее. — предлагаю следующим пунктом поискать места, в которых тебе тоже щекотно. — голос у чана стал чуть ниже, и говорил он тише, чем до этого, — ты тоже можешь поискать мои, не буду же я совершать открытия в одиночку?  минхо кивает слишком активно, дышит чуть сбито и взгляд потемневший от предвкушения за чёлкой прячет, а после шепчет в ответ:  — мне… раздеться?  — не волнуйся, я помогу. минхо губы поджимает, кивает согласно и пытается понять, можно ли уже стянуть с чана эту глупую футболку, которая заметно смялась в плечах от чужих ладоней. он осторожно касается самого края ткани и тянет его вверх, чтобы снять. чан помогает ему, поднимая руки, а после забирает футболку из чужих ладоней, откидывая её в сторону стула неподалёку, и чувствует чужие ладони на своей коже, отчего мышцы невольно сокращаются. минхо же в свою очередь пристально разглядывает чужое тело, которое, конечно, видел несколько раз, но не настолько близко, и аккуратно прикасается к нему, ведет ладонями вверх, чувствуя рельеф мышц под ними и то, как они сокращаются, напрягаясь. тело чана было идеальным, как казалось минхо, каждый изгиб, каждая родинка — все так хотелось потрогать, пощупать, поцеловать… руки скользят вдоль живота и возвращаются обратно, стесняются подняться выше. чан позволяет исследовать свое тело, опирается на руки за своей спиной, грудную клетку раскрывая, и тихо напоминает:  — принцесса, я не музейный экспонат, ты можешь не только смотреть и гладить. — его пальцы оплетают чужое запястье и тянут выше, туда, куда минхо боялся подняться – к грудной клетке, прижимая её к груди, — сожми вот здесь.  из чужой груди вырывается дрожащий выдох, когда минхо послушно сжимает мышцы груди, засматриваясь на то, как они мягко проминаются под давлением его пальцев, а после большим пальцем задевает ореол соска. чан в ответ лишь шепчет: “да, вот так” — отчетливо дает понять, что ему нравится, когда ладонь минхо уже смелее повторяет манипуляции, а свободной все также мягко гладит напрягшийся от ласки живот.  минхо смещает фокус своего внимания на родинки, которые, кажется, даже успел посчитать, потому что их было немного. он поддается вперед, накрывая губами одну из них, чуть ниже ключицы, а следом целует и вторую и третью, на груди. чан выдыхает, расслабляется от чужих поцелуев и мягко зарывается в чужие волосы на затылке, перемещая свой вес на другую. минхо вздрагивает — ему снова щекотно, но теперь от мимолетного прикосновений к затылку, — и отстраняется, заглядывая в чужие глаза. чан в ответ снова легко улыбался.  — моя очередь? — он чудом дотягивается до чужого лба, чтобы оставить короткий поцелуй, а после аккуратно поднимается, возвращая их в первоначальное положение, — ты не нашёл место, в котором мне щекотно.  ощущение, словно чан делает из этого игру, в которой они должны поочередно ласкать друг друга, чтобы найти все эрогенные зоны.  — так нечестно, — шепчет минхо, возвращая руки на чужой живот, — ты уже нашёл моё, а я еще нет.  — загривок? — чан голову вниз наклоняет, смотрит с легким удивлением и, выпутываясь из мягкой копны волос, снова зарывается в нее, наблюдая за тем, как чужое тело напрягается, но уже не дрожит, как во время того же поцелуя, — тебе приятно?  кивок. минхо чувствует как от затылка по спине и не только бегут мурашки. это так странно, но приятно. он уже почти привык к этому чувству.  а чан мягко массирует его затылок, наблюдает за мелкой дрожью, которая мурашками покрывает чужую кожу, и мягко улыбается: — нечестным мне кажется только наличие одежды на твоём теле. руки тянутся к краям расстегнутого фирменного пиджака, который минхо часто носил во время учёбы, и стягивают его с плеч, оставляя держатся на одних лишь предплечьях, согнутых в локтях. минхо вдруг вспоминает, что чан ни разу не видел его таким, и отчего-то смущается, но чужие руки не останавливает. пальцы цепляют пуговицы белой, словно накрахмаленной рубахи, расстегивая их аккуратно, не спеша, до самого конца.  теперь и чан мог наконец-то насладится чужим телом, внимательно разглядывая чужой плоский и мягкий животик, на котором чуть выше пупка отчетливо виднелся небольшой шрам-рубец. чан сразу тянется к нему узловатыми пальцами, обводит его контур аккуратно. а минхо считает нужным тихо пояснить, откуда он:  — после операции.. в детстве удалили грыжу.  чан мычит понимающе, продолжает мягко гладить большим пальцем, откладывая мысль обязательно поцеловать его позже, и поддается вперед, оставляя несколько поцелуев на шее минхо и цепляя губами родинку у самой челюсти. младший за плечи чана хватается — чего боится, и сам не понимает, то ли упасть, то ли сознание потерять в моменте, — и голову в сторону откидывает, чтобы чану было удобнее оставлять поцелуи на каждом миллиметре его кожи. губы сами приоткрываются, выпуская из груди судорожные вздохи, глаза жмурятся, а руки путаются в чановых волосах, пока тело гнется навстречу его губам.  руки чана крепко придерживают чужую талию и ощутимо сминают ее периодически, а губы опускаются ниже, к грудной клетке. минхо неожиданно всхлипывает, рот ладонями успевая закрыть, когда чан ради собственного интереса обхватывает губами одну из бусин его сосков и перекатывает на языке. интересно получается: то ли сам минхо очень чувствителен, то ли чан слишком хорошо ищет. — ч..ча-а-ах…ч-чан, — минхо теряется в ощущениях, пытается прекратить эту сладкую пытку, от которой тело дрожит заметно и хочется бедра свести, и мягко давит на чужие плечи, пока чан с особым усердием вылизывал каждый сантиметр чужой груди.  мужчина отстраняется, ладонями накрывает грудные мышцы и сминает их так же, как это делал минхо, отчего младший снова всхлипывает, проглатывая непристойные звуки, которые хотели слетать с его губ.  — все хорошо? — чан снова позволяет себе рассматривать минхо, глаза которого мило жмурились, а грудь, которую он продолжал мять ладонями, вздымалась медленно, от глубокого, тяжелого дыхания. — н..нет! то есть.. — хочешь остановится?  он активно мотает головой из стороны в сторону, а после, поджимая губы, тише добавляет: — я просто никак не привыкну… — я знаю, — чан руки от тела минхо убирает, мягко пересаживая его со своих колен на постель, а после поднимается, — оставь одежду на стуле, чтобы мы её не испачкали, подыши, и мы продолжим, хорошо?  чан направляется к двери, чтобы дважды провернуть ключ в замочной скважине и оставить его болтаться в ней, и возвращается к минхо. он останавливается, наблюдая за смущенным минхо, который пытается расправится с ремнем на брюках, и всё-таки подходит ближе, опускаясь перед ним на колени, чтобы взять все в свои руки и расстегнуть ремень. минхо лишь кивает благодарно, стягивает мешающую вещь к лодыжкам и отправляет её к остальным вещам, пока руки чана накрывают чужие мясистые бедра. что-что, а бедра у минхо были великолепными.  чан даже себе не признался бы в том, что хотел… нет, безумно желал, чтобы минхо задушил его ими… — ты готов? — минхо кивает, но чан чувствует, что мышцы его все еще напряжены, — минхо, расслабься, что мне сделать, чтобы ты расслабился? — он мягко гладит чужие бедра в ожидании ответа.  и минхо отвечает, совсем тихо, будто их мог услышать кто-то ещё:  — хен…  обними меня, пожалуйста..  может это звучит глупо, но минхо сейчас это не волнует, ему необходимо успокоить сердцебиение, прижимаясь к телу чана и вдыхая его запах, а чан и не против. он также избавляется от собственных брюк, оставляя их на полу, забирается на постель и, удобнее устраиваясь, широко расставляет руки, приглашая минхо в свои объятия. младший жмется ближе, чувствует собственной кожей чужую, горячую, чувствует широкие ладони на спине, которые размеренно ведут то вверх, то вниз — гладят, и носом утыкается куда-то в изгиб шеи. чан обнимает крепче, мягко целует чужие плечи и иногда раскачивает их медленно из стороны в сторону, словно баюкает.                       — минхо? чан шепчет, продолжает гладить чужое тело, которое мирно покоилось в его объятиях и прижималось ближе. дыхание минхо выровнялось, глаза были закрыты, а ресницы мило подрагивали иногда. — извини, — минхо ворочается в кольце рук и поднимает взгляд, сталкиваясь с теплым, чуть обеспокоенным, — мне кажется, я очень зажался, потому что в книге… все было совсем по-другому… — голос становится тише, а губы поджимаются, — и я испугался, прости. — все хорошо, — чан снова мягко улыбается и оставляет поцелуй чуть выше лба, — я боялся, что сделал что-то, что тебя напугало. секс не может идти строго по определенным правилам или написанному сценарию, это уже больше похоже на порно-ролики. поступай так, как тебе хочется, делай то, что тебе нравится, и разговаривай со мной, чтобы я знал, где перегибаю… длинный монолог прерывают мягкие губы.  минхо целует первым, накрывая своими губами чужие, сминает их, руками зарываясь в кудри на затылке, отчего чан плечами ведёт и отвечает без напора, позволяет младшему вести. минхо отстраняется, чтобы чмокнуть пухлые губы напоследок, и шепчет в ответ:  — я понял, хен, давай… попробуем еще раз?  — ты уверен? взгляд у чана серьезный. а минхо осекается в своих желаниях, пронизываемый тонкой иглой сомнения, и отвечает неуверенно: — ну... будет неправильно закончить все вот так, мы же... — мне важен твой комфорт, минхо-я, я не смогу сделать тебе приятно, если ты будешь меня боятся... мы можем остановится, в этом не будет ничего неправильного. руки минхо выпутываются из мягких кудрей, он снова прячется в объятия старшего, прижимаясь к его груди: — я не боюсь, просто... — тогда попробуем, когда ты точно будешь готов? все будет в порядке, я подожду. — теплые ладони снова гладят спину, успокаивают. глупая просьба в итоге вылилась в их первый подобный разговор и, наверное, в первые серьёзные мысли об этих отношениях. — хорошо, хен, если в этом нет ничего такого... просто… дай мне ещё немного времени.