(...)
В тот день он не стал трогать ребенка, но на следующий попробовал снова. У него была всего лишь неделя волонтёрской программы в арсенале и пару свободных часов между мероприятиями. Найти мальчика во второй раз стало тяжёлым испытанием. В общем зале его не было, на мероприятии тоже. Все та же работница уклончиво подсказала искать его в окружении цветов, книг и пыли. (Что бы это не значило) Первым на ум пришла библиотека. Попадание в яблочко с первого раза. Малыш сидел на полу у самого дальнего книжного шкафа. Тут не было никого, даже библиотекаря. В этот раз увидев его мальчик не спешил убегать. Проследив за тем, как мужчина садится на пол неподалеку, он вернул задумчивый взгляд к книге. — Снова привет. Ребенок не ответил, но поднял взгляд. — Меня зовут Хизаши, можешь обращаться ко мне как к Заши. — Другие дети звали его Ямадой, но с этим мальчиком стоит быть попроще. — А ты? Ребенок опустил взгляд в пол, будто бы виновато. Он сжал книжку в руках покрепче открыл рот и... Выглядел абсолютно несчастным. Книжка была уронена на колени, когда ребенок вонзился маленькими ноготками в кожу на своей шее. — О, маленький слушатель, постой! Ребенок напрягся. — Все хорошо, я не заставляю тебя... — В успокаивающем жесте он поднял ладони. — О, послушай, ты слышал о языке жестов? — Это первое, что пришло ему на ум. Казалось, ребенок оживился. А в его глазах проблеснул интерес, хват на шее ослаб. — Хочешь, я научу тебя? Руки оторвались от шеи и застыли где-то на уровни груди. Маленькие пальчики сложились в рваные, но очевидные для знающих, символы. [ Я его знаю ] — О... — Губы Хизаши расползались в улыбке. — Это восхитительно, слушатель! Щеки мальчика заалели. [ Я тоже его знаю, здорово, правда? ] Хизаши двигал руками медленно и плавно. Все в нем должно говорить о спокойствии. [ Да. Я так рад поговорить с кем-то ] [ Я тоже рад поговорить с тобой! Что ты читал? ] [ О, эм... Это ](...)
К концу дня он узнал о слушателе очень много. Его звали Изуку. Он любил героев, читать и цветочный аромат. Ему шесть лет и в приюте он почти полтора года. Попал он сюда в возрасте четырёх с половиной. Он хорошо пишет и часто это делает. Очень любит болтать, хотя окружающие не утруждают себя не то что выучить язык жестов, даже прочесть его записки. Малыш показался очень одиноким. Когда Хизаши пришлось уходить он выглядел так, будто готов заплакать, но в глазах было лишь смирение. И Хизаши не понимал с чем оно связано.(...)
Маленькому слушателю он принес альбом и мелки. Ребенок был снова найден в библиотеке все в том же углу с нескольким книжками. Изуку не смог сдержать улыбки, когда Хизаши предложил порисовать. — О, кто это? — удивлённо спросил мужчина. Для своего возраста Изуку рисовал достаточно хорошо, чтобы силуэт был узнаваем. Тем не менее, он хотел убедиться. Мальчик подумал несколько секунд, прежде чем вывел маленькие иероглифы рядом: « мой любимый герой. » Это просто очаровательно. Наверное, если очень попросить, то у него получится устроить слушателю встречу с Сотриголовой. Каким бы ворчуном Айзава не был, детей он любит. В прочем, как и Хизаши. После этого он попытался нарисовать парочку котов, но выходило лишь кривое, еле узнаваемое месиво. Рассматривая которое Изуку хихикнул. Тихо и хрипло. Его голос, не привыкший к использованию, был не готов к смеху. Но голос все же был. Значит, мальчик не полностью нем. У его молчаливости, должна быть причина.(...)
— У этого много причин, — сказала воспитатель с бараньим рожками. Теперь он знал её имя — Куихара Арэт. — Скажу лишь, что он говорил, когда попал сюда, а полностью замолчал лишь к своему шестилетию. Женщина повела плечом. — И это не помогло. Он не знает, что она имеет в виду. Куихара просто отмахнулась от его вопроса.(...)
Сегодня они встретились в саду при приюте. На удивление, он тоже был немноголюден. Иногда мимо проходили старшие воспитанники, из того корпуса, в котором Ямада не бывал. Мальчик старательно вырисовывал замысловатые бутоны на листиках нового альбома. Его маленькие бровки очаровательно хмурились, а пальчики испачкалась в цветных мелках. Ребенок слушал его бессмысленную болтовню, иногда кивал, иногда улыбался. Порой и жестикулировал в ответ. Когда Ямада замолкал, мальчик тут же оборачивался к нему с беспокойством, отражающимся в глазах. Хизаши продолжал говорить, даже когда язык уже начал уставать.(...)
Оставшиеся дни волонтёрства прошли в компании Изуку. За изобилием волонтёров никто из детей и не заметил его отсутствия большую часть мероприятий. Это было только на руку, ведь он мог уделить все это время мальчику. Они не делали ничего особенного. Просто Хизаши, как-то, привык быть рядом с мальчиком в его тайных одиноких местах, а Изуку очень быстро свыкся с этим. К концу недели Изуку начал ждать их встреч. Ничего милее счастливого взволнованного ребенка он не видел. Иногда их проверяла Куихара. Она незаметно появлялась и так же незаметно уходила. Она ни разу не прервала их и не вмешалась. Так что, должно быть, Ямада делал все правильно В последний день уходить из приюта было физически больно. — Вы можете посещать его и не как волонтёр, — у самого выхода сказала работница. Она заставила Хизаши развернутся на пятках и в два больших шага вернутся к порогу. — Как мне это сделать? — Предварительное посещение в рамках знакомства. Я помогу вам заполнить документы. Изуку вы очень понравились, ваши встречи идут ему на пользу. Ямада широко и по-дурацки улыбнулся, идя следом за женщиной.(...)
Когда они встретились в библиотеке, ребенок был расстроен. Он не рассказал почему. Ему даже не хотелось читать, он просто прятался там. Хизаши взял одну из ранее читаемых мальчиком книг и устроился рядышком. Он начал читать вслух тихим умиротворённым голосом и, в конце концов, Изуку сел с ним рядом, вслушиваясь в слова.(...)
Теперь Изуку не боялся сидеть рядом. Он все чаще подвигался к Ямаде вплотную, клал свою голову на предплечье или ложился на колени. Когда мальчик был так близко, Хизаше нужно было быть осторожным. От любого неожиданного взмаха руки, резкого поворота или поднявшегося тона голоса ребенок вздрагивал. Иногда даже подскакивал и отбегал. Хизаши всегда терпеливо ждал, пока Изуку успокоится и вернётся к нему, готовый продолжить. Это разбивало сердце.(...)
К концу лета они отправились в сад, чтобы собрать цветов. Садовник разрешил ребенку сорвать растений для гербария. Они выбирали самые красивые бутоны из всех и аккуратно складывали между страниц толстых потрёпанных книг. Изуку позволил взять себя на руки и обнять. Он наслаждался видом с высоты роста Хизаши, улыбался и хихикал. Счастливый Изуку очарователен. Хизаши хотелось видеть эту улыбку чаще.(...)
Количество посещений сократилось из-за работы, но стабильно два-три раза в неделю, он проводил с мальчиком. Изуку встречал его скромной улыбкой и объятьями, новым рисунком в альбоме или книгой в руках. Он знал Изуку четыре месяца. Два летних и два осенних. С тех пор, как Айзава уехал в другую префектуру для миссии под прикрытием, прошло пять месяцев. Хизаши ожидал, что сойдёт с ума от невозможности даже созвониться с партнёром. И он правда волновался, но крыша не съезжала лишь благодаря маленькому зелёному пятнышку. Ямаде не терпелось познакомить его с Шотой и, может быть, задуматься об усыновлении? Он не хотел, чтобы маленький слушатель пропал из его жизни. Хотелось увидеть его в своем доме, семье. Маленький, дополняющий компонент. Хизаши уже позаботился о необходимом. Оставалось лишь дождаться Айзаву и они смогут начать процесс усыновления. Ему сообщили, что миссия уже закончилась. Скоро он должен вернуться.(...)
Получить разрешение на вывоз ребенка из приюта в течении дня было слишком уж легко. Наверное, это благодаря его изъявленному желанию усыновить мальчика и ранее полученному разрешению на посещение. Он повел ребенка в зоопарк. Изуку уже достаточно доверял Хизаши, чтобы держаться с ним за руки. Они читали таблички у вольеров, любовались животными и наслаждались тёплой осенней погодой. Частенько они останавливались, малыш доставал свой любимый изрисованный донельзя альбом и изображал в нём понравившихся животных. Ямада посадил Изуку на свои плечи. Мальчик был поистине счастлив. В подарочном магазине у выхода Хизаши, признаться честно, увлёкся. Ему было плевать, что и в каком количестве покупать. На что бы мальчик не положил глаз — всё отправлялось в корзину. Мягкая игрушка, брелок для рюкзачка, новая книжка про животных... Он хотел дать Изуку повод улыбнуться. Они зашли в кафе неподалёку и заняли маленький столик в углу. С момента, как они вышли из магазина, Изуку не переставал кусать губу, опустив взгляд. Хизаши постучал по столу, чтобы привлечь его внимание. — Что случилось? [ Зачем ты всё это покупаешь мне? И уделяешь столько времени и вообще приходишь?] — Жесты давались ребёнку с трудом, но во взгляде была лишь покорность. Снова она. Ребёнок будто бы ожидал чего-то плохого. Оскорбления может, пренебрежения или чего ещё похуже. Он всегда выглядел так, будто ждал боли и уже смирился с ней. — Потому что хочу, — ответ был простым. — Мне нравится проводить с тобой время. [ Я не заслуживаю...] — Вовсе нет. Ты заслуживаешь. — Он наклонился к сидящему напротив ребёнку и заговорил тише. — Ты заслуживаешь, очень-очень многого. И не только моего внимания и игрушек, малыш. Изуку безмолвно открыл рот. Из его широко открытых глаз побежали слёзы. Он пересел на диванчик к ребёнку. Он дал ребёнку возможность спокойно выплакаться в безопасных объятьях. Изуку, в конце концов, вернётся с Ямадой домой. Он сделает всё возможное для этого.(...)
— Что ты думаешь о... усыновлении ребенка? Сотриголова подавился кофе. Ямада взволнованно постукивал пальцами по столу. Он не знает, что будет делать, если Шота откажет. — ... Ничего негативного, — Шота прокашлялся. — Есть какая-то причина, по которой ты это спрашиваешь? — Ну... — Ямада отвёл взгляд. — После твоего уезда на миссию я стал частью волонтёрской команды. Мы просто приходили в детский дом в течении недели и проводили с детьми время, устраивали мероприятия и всякое такое. И я немного... отлынивал от своих обязанностей общаясь с одним маленьким слушателем. После окончания недели я продолжил к нему приходить, а потом и выводил его на день из приюта, чтобы пойти куда-нибудь... В общем, проводил очень много времени с ним, да. — Хизаши пересел на стул рядом с партнёром. Айзава не сводил с него глаз. — Он просто такой... Милый и умный ребенок. Он будто бы всех боится и ждёт, что ему причинят боль. Он чудесный, Шо и я понятия не имею, что буду делать, если ты откажешься, ведь я уже подготовил документы и-и... — Я понял, — Шота поставил кружку и повернулся к Хизаши лицом. — Почему я должен отказать? — Потому что усыновление это ответственный шаг, а малыш, судя по всему, травмирован и ты его совсем не знаешь... — Рука мужа упала на щеку. — Тогда просто дай мне с ним познакомиться? Губы Ямады разъехались в улыбке. — Да, конечно.(...)
Мальчик спрятался за ногой Ямады, стоило Шоте войти в комнату. Хизаши сдержал свой восторженный писк. Они прошли путь от боязни резких движений до (практически) полного доверия. Он в восторге. Айзава присел, находясь на расстоянии вытянутой руки от Хизаши и мальчика. — Привет, меня зовут Шота Айзава. Изуку выглянул из-за своего укрытия. Напряжение сменилось удивлением. Глаза мальчика заблестели. Ребёнок потянул Хизаши за руку. [ Сотриголова! ] — восторженно жестикулировал он. Ямада засмеялся, а лицо его мужа вытянулось. — Да, это он! Воодушевлённый мальчик выступил из-за ноги Ямады, он сделал пару шагов вперёд. Обернулся, с опаской посматривая на блондина. Хизаши улыбнулся ему, кивая. Изуку подошёл к Шоте с маленькой скромной улыбкой, прижимая любимый альбом к груди. Уголки губ Айзавы поднялись вверх, когда Изуку неловко ответил на рукопожатие. — Ты знаешь меня? Малыш закивал. Он раскрыл альбом на одной из первых страниц, где красовался самый первый рисунок Сотриголовы. В альбоме заканчивались страницы, но Изуку экономил как мог. Ямада был готов купить ему новый, но малыш всё равно не хотел заканчивать с первым. Почти все страницы в нём были изрисованы вместе или рядом с Хизаши. Туда были вклеены особо удачные цветы из гербария; билеты из разных мест, в которые они ходили и даже пару чеков из кафе; бирки от плюшевых игрушек или брелочков. Изуку им дорожил. — Это очень хороший рисунок, малыш, — Шота скрестил ноги, усевшись на пыльном полу библиотеки. — Очень похоже на меня. Щёки мальчика порозовели. — Эй, слушатель, а ведь Сотриголова может оставить тебе автограф! — Ямада сел рядом с ними. — Хочешь? [ Да! ] — Улыбка ребёнка стала шире. Айзава не выглядел раздражённым. Это хороший знак.(...)
— У него такие маленькие ручки... — Ага. — И он очень милый, даже когда напуган. — Да. — И он очень умный для своих шести лет... Хизаши засмеялся, сжав руку мужа сильней. — Я знаю, Шо! Сотриголова отнял взгляд от потолка и посмотрел на Хизаши. — Я пойду с тобой в следующий раз. — О, я не сомневался.(...)
Хизаши не смог прийти, поэтому его заменял Шота. Изуку, кажется, все равно был рад. Несмотря на предупреждение мужа о нелюдимости Изуку, ребенок привык к Айзаве достаточно быстро. Они сидели на полу в библиотеке. Ребенок показывал Айзаве свои любимые книги и, в силу своих лет, пытался рассказать о них жестами. Тогда то он и заметил небольшую рану на запястье ребенка. Он нежно перехватил маленькую ручку, мальчик подорвался, готовый убежать. Шота задрал рукав свитера. — Откуда это у тебя? На запястье ребенка было много царапин и синяков. На подобии тех, что оставляют кошки, но значительно глубже. Изуку сел обратно, наблюдая за тем, как Сотриголова доставал маленькую аптечку из своего валяющегося рядом рюкзака. Шота вложил все свои силы в аккуратность. Мягко касался ваткой с обрабатывающим препаратом порезов и дул на рану. Так же аккуратно намазал царапины заживляющим кремом, а затем перевязал эластичным бинтом. В аптечке нашлась упаковка пластырей с рисунком. Один из них — розовый с цветочками — он наклеил на край свежей повязки. Мальчик удивлённо рассматривал бинт на своей руке. Герой положил упаковку цветных пластырей ему на колени. — Ну, так откуда? От вопроса мышцы ребенка напряглись, а сам он сжался. [ Упал. Я неуклюжий ] — Шота в это не особо верит. Дети в самом деле неуклюжи и склонны получать травмы во время игр. Но согласно словам Хизаши и его собственным коротким наблюдениям, Изуку не играет с другими. Более того, он их избегает. Так как он умудрился получить такую серьёзную рану, если не общается и не играет с другими детьми? Дело конечно могло быть и в неуклюжести, но это маловероятно. Отвлекаясь от своих мыслей, мужчина увидел, как боязливо его руку взяли двумя маленькими ладошками. Изуку смотрел на еле заметную царапину на его руке. — Её оставила моя кошка, — малыш уставился на него блестящими глазами. — Когда-нибудь ты её увидишь. Изуку хихикнул и достал из коробочки розовый пластырь. Шота не стал сопротивляться "медицинской помощи", оказываемой ему ребенком.(...)
— Ты собираешься снять их? Хизаши не сдержал смеха. На щеке, шее и запястье его мужа были детские розовые пластыри с цветами. Шота сделал вид, что задумался. — Неа.(...)
Две старые кошечки окружили ребенка, мурча и мяукая, когда маленькие ручки гладили их. Хизаши делал фотографии со скоростью света, позабыв о остывшем чае и десерте. Айзава наблюдал за ними, гладя самого спокойного кота, устроившегося на его коленях. Они привели мальчика в кошачье кофе. Это была отличная идея. Он много смеялся, а иногда даже издавал нечто похожее на мяуканье. Его голос звучал слегка покорёжено из-за длительного неиспользования. Они попробуют исправить это.(...)
— Как долго будут оформлять документы? — Хм, достаточно. Временно мы можем оформить документы на опеку, если тебе так не терпится забрать мальчика домой. — Как бы я этого не хотел... Он ещё не привык ко мне так же, как к тебе. В нем чувствуется напряжение, хотя он, кажется, доверят мне. Но это, скорее всего, из-за тебя. — Не лишено смысла. У нас будет время подготовить комнату! — Стоит ли нам предупредить его о наших планах? — Да, но не сейчас. Уже ближе к самому переезду, иначе он будет слишком сильно нервничать. — Разумно. — Как думаешь, ему понравятся декоративные подушки? Шота посмеялся.(...)
Они ворвались в палату. Крошечное тельце на огромной кровати лежало, сжавшись в комочек. — Изуку... Хизаши сел на колени перед кроватью, обхватывая ладонями лицо мальчика. Изуку распахнул глаза в них тут же собрались слезы. Он потянул перебинтованные ручки к Ямаде, который тут же подхватил ребенка и притянул к себе. Он сел на кровати, располагая раненного мальчика на своей груди. Шота сел рядом и аккуратно поправил проводки, тянущиеся от руки ребенка к устройствам — Тише, все хорошо. Куихара позвонила ему около полу часа назад, сообщив, что Изуку в больнице. Он упал с лестницы. « — Упал? Что за чушь! — впервые в голосе хладнокровной воспитательницы слышался гнев. — Чёртовы паршивцы его столкнули! Он пролежал на полу около двух часов прежде чем я его заметила! Они все его просто игнорировали! Будто это не их дело! » Столкнули. Раньше, украдкой, он замечал синяки или царапины у ребенка. Изуку всегда говорил, что неуклюж и Ямада в это верил. Он был идиотом. — Н... не... — Изуку мямлил. Слова прорывались сквозь всхлипы и икоту. — Н-не... ухо-одите... — Мы не уйдем, — строго и уверенно прозвучал голос Шоты. — Больше нет. Изуку схватил руку Шоты, вжимаясь в объятья Ямады.(...)
Стол для завтрака испачкался в краске. Малыш старательно орудовал кисточкой, выводя дрожащие линии акварели в новом альбоме. До этого ребёнок рисовал исключительно сухим материалом, а дело с краской имел очень редко. Использовал он её неуверенно, но стоило увлечься как неловкость отошла на второй план. Шота наблюдал за потугами мальчика, нарезая персик складным ножом, который он носил всегда с собой на всякий случай. — Изуку. Мужчина поднёс к рту ребёнка кусочек персика. Малыш даже глаз от альбома не поднял, слепо хватая то, что ему дают. Мгновение и детские щёки розовеют, а взгляд проясняется. Изуку смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Вкусно? Малыш кивает. Шота поставил на его столик стакан из-под кофе с кусочками персика. Было проще помыть стаканчик от кофе, чем таскать с собой тарелки или просить у медсестёр. Больничная еда не включала в себя перекусов, а уж тем более фруктов. Хизаши счёл это неприемлемым и принёс их сам. [ Я никогда не ел настоящих персиков ] — В самом деле? Вам не дают фруктов? — Я-яблоки, — ребёнок хихикнул, закрывая свой рот ладошкой. У него закралось подозрение, что Изуку говорит вслух только из-за реакции взрослых. Шота не может отрицать, что испытывает приятный покалывающий трепет в груди каждый раз, когда мальчик говорит. Изуку селективно нем и до недавнего времени не говорил ни с кем из приюта. Ни с детьми, ни с воспитателями. Было очень приятно осознавать, что их будущий ребёнок доверяет им достаточно, чтобы пытаться говорить. — Не торопись, — герой погладил ребёнка по спине. — Персик никуда не убежит и ешь ты его не в последний раз в жизни. Изуку смущённо улыбнулся. — Получается, ты не ел никаких фруктов или ягод. Ничего, кроме яблок? Ребёнок кивнул, набив рот. Шота потрепал его по голове. Уголки губ опустились, когда Изуку отвернулся к альбому. У приюта хорошее финансирование. Так почему же Изуку никогда не ел никаких фруктов, кроме яблок?(...)
Изуку сморщился, пискнув. Хизаши засмеялся, наблюдая за тем, как Изуку жуёт кусочек киви. — Из-за вот этих маленьких черных семечек на твоём языке появляется странное ощущение, — объяснил он. — Просто не касайся их и все будет хорошо. Изуку послушался и попробовал ещё раз. Хизаши любяще убрал волосы за ухо ребенка. Мужчины обменялись короткими взглядами. — Эй, слушатель, — Изуку поднял взгляд, высунув часть языка. Ямада посмеялся. — Когда тебя выпишут, ты не вернёшься в приют. Ребенок замер. — Ты поедешь с нами. Домой. Мы тебя усыновляем. Руки мальчика упали на колени, глаза ошеломленно распахнулись. — Н-но... В глазах заблестели слезы, плечи задрожали. Дрожащие пальцы складывались в неровные жесты, почти нечитаемые. [ Я беспричудный ] Ребенок оттолкнулся ногами и отполз к изголовью, обхватывая себя руками. Он напуган. Ямада поспешил убрать столик с пути своего мужа, когда тот рванул вперёд. Он схватил мальчика за плечи и рывком подтянул к себе в объятья. Практически неконтролируемое движение. Инстинкт. — Да, мы знаем, — коротко ответил он. — И ничего не изменилось. Мы все ещё усыновляем тебя. Через, кажется, целую минуту, Изуку сорвался. Он схватил Айзаву за кофту, зарыдав. Слезы катились по щекам нескончаемым водопадом. Хизаши ненавязчиво присоединился к объятьям, выводя успокаивающие круги на содрогающейся спине. — Ты поедешь с нами, Изуку. В наш дом. Ребенок нервно закивал головой, соглашаясь.