Тайна леди Муро

      В вечерней тишине тоскливо взвизгнул клаксон. Хэйли, давно привыкшая даже к грому циркового оркестра и пушечным выстрелам, не шелохнулась. Когда балансируешь без всякой страховки на высоте десяти футов, уцепившись за скользкий от дождя карниз и вложив носок ботинка в выступ на щербатой стене, резких движений делать не стоит.       Теперь предстояла самая сложная часть плана. Несмотря на невысокий рост и природную гибкость, девочка-змея из Хэйли обычно получалась так себе. Она вообще больше любила импровизации, но те всегда шли в паре с чудовищным риском. Сейчас рисковать было нельзя, и Хэйли должна была предусмотреть всё.       Она сделала последний рывок, кошкой прыгая на карниз. Скользнула наверх и вправо — до узкой прорехи прямоугольной форточки, оставшейся приоткрытой. Навалилась животом на деревянную раму, протиснулась внутрь.       Ткань подмышками предупреждающе затрещала.        Хэйли беззвучно выругалась. Подтянулась, ухватившись за портьеру. Мягко спрыгнула на чёрно-белую напольную плитку. Осмотрела себя — слава Морриган, видавшее виды чёрное трико с честью выдержало очередное испытание.       Она перевела дух и осмотрелась. Прямоугольное помещение, единственное из неизученных в этой части особняка, было полностью в её распоряжении на ближайшие полчаса. На первом этаже, прямо под ней, фыркали пумы.       Хэйли прислушалась. Ей всегда было жаль зверей, живших в неволе.       Она сбежала к обручам и цветным полотнам ещё девчонкой, когда до смерти устала от пыльной духоты казармы, монотонной муштры и чопорной формы Королевской лейб-гвардии. Тогда же выкрасила светлые длинные локоны лиловыми чернилами и взяла забавное цирковое прозвище — Скааль. Воздушная гимнастика стала глотком свежего воздуха, но и на земле, в перерывах между выступлениями, кипели страсти. Хэйли закрутила роман с молодым дрессировщиком и в целом была довольна тем, как всё складывалось, пока не увидела, что он охаживает кнутом животных. Она бросилась на защиту и тоже схлопотала парочку ударов от любимого. Могла остаться без глаза, если бы не гогглы, доставшиеся от деда-конструктора. В тот же вечер незадачливый дрессировщик закончил свою карьеру со свёрнутой шеей, а выпущенные на волю звери пустились в бега вместе с Хэйли.       Потом её схватили, но вовсе не те, от кого она пряталась в трущобах столицы. Недели через три под вечер немолодой мужчина-альбинос в дорогом синем фраке перегородил ей дорогу и намекнул, что в курсе её славного прошлого. Хэйли была уверена, что он потащит в полицию, но вместо этого ей предложили сделку. А когда она согласилась, выдали оружие и аванс.       Так Хэйли из воздушной гимнастки превратилась в наёмницу. Раз в месяц в одно и то же время мужчина во фраке появлялся из ниоткуда в её квартирке на окраине Элберты, озвучивал имя новой жертвы и платил наличными. От Хэйли требовалось избавиться от названного человека, а затем бесследно исчезнуть, не оставив улик и не задавая вопросов.       Вскоре убивать надоело, и у неё появилась мечта. Хэйли тянуло к океану. Чтобы никаких людей вокруг. Только ветер, медное солнце, солёный воздух, бескрайний горизонт и свобода. Всякий раз, нажимая на курок и вытирая с перчаток чужую кровь, Хэйли заставляла себя думать о новой жизни на берегах Кентского залива. Однажды та обязательно наступит. Скоро. Вот ещё немножко. И ещё.       Сегодня она была как никогда близка к заветной цели.       Ну а пока стоило торопиться — массивные часы на стене зловеще отбивали секунды.       Для нового задания — если повезёт, последнего в её жизни, — пригодился цирковой опыт. В бордель леди Муро требовалась смазливая воздушная гимнастка, не обременённая моральными принципами и умеющая танцевать бурлеск. Сущая ерунда по сравнению с тем, что Хэйли приходилось делать раньше.       Её взяли сразу. Первую неделю она исправно играла роль новенькой, ловко танцуя на лентах. Публике понравилось, гримёрку завалили цветами: их носили охапками. Хэйли старалась не думать, что её поклонники — те самые типы, суетливо сующие мятые купюры под кружевную подвязку и спешащие облапать прямо на сцене. Ложиться под кого-то из них она не планировала: всему есть предел. Однако леди Муро неизменно и ежедневно настаивала: «Мы уже набили тебе хорошую цену, гимнасточка, пора в дело». И у Хэйли кончились оправдания. Пришлось согласиться, чтобы не вызвать подозрения.       Теперь оставалось побыстрее найти ключ от секретной лаборатории, хранившийся где-то в борделе и доставшийся леди Муро от покойного мужа-профессора.       Хэйли поправила перчатки, подошла к комоду и изучила содержимое ящиков. Затем методично простучала деревянные перегородки, проверила два огромных шкафа. Внимательно осмотрела стены и пол. Даже заглянула в светильники, мало ли. Ничего.       Часы на стене продолжали издевательски скрипеть шестерёнками.       Часы!.. Хэйли подскочила, как ужаленная. Если она сейчас же не вернётся в комнату для свиданий, недовольный клиент обязательно нажалуется леди Муро, а та ни за что не потерпит самовольства и выгонит её взашей. Ищи потом новый способ пробраться в бордель, чтобы отыскать ключ.       Хэйли метнулась к окну, нырнула вниз, и уже через полминуты её подошвы скользили по залитой дождём мостовой.       Тусклый свет уличных фонарей тонул в дымной пелене сгущающегося сумрака. Мрачный, потерявшийся на северо-востоке Англосексии городок медленно, но верно поглощала тьма. Какой-то дурак в проезжающем мимо дилижансе выкрикнул скабрезную шуточку и оскалился, крайне довольный собой, но сейчас было не до него.       Она вихрем влетела в дом через чёрный вход, поднялась по круговой винтажной лестнице, толкнулась в нужную дверь и ввалилась внутрь. Когда разберётся с клиентом, нужно будет сделать ещё вылазку. Пока он спит, можно успеть многое, не привлекая внимания и не вызывая подозрений.       В комнате сладко пахло розовой пудрой и одеколоном.       Хэйли скинула плащ, сменила трико на чулки и задорный каскад юбок, а тяжёлые ботинки — на изящные сапожки с кокетливым каблучком и высокой шнуровкой. Быстро провела щёткой по растрепавшимся и влажным от дождя волосам, наспех собрала их в узел и зафиксировала наточенной заколкой в виде механического паука. Повязала на запястье чёрную атласную ленту. На всякий случай. Вдруг клиент не отключится от пинты виски с экстрактом белладонны, а пустить в ход заколку не получится.       Хэйли нахмурилась, бросила на стол тюбик с сурьмой. Провела по губам розовой помадой, размазала по векам тени, нанесла блёстки. Вспомнились последние наставления леди Муро. Девочка из бурлеска для них, как конфета. Сначала завлечь красивой блестящей обёрткой, потом показать им начинку и дать себя надкусить, но так, чтобы не смогли сожрать целиком.       «Самое ценное прячь внутри, а душу продавай подороже», — приговаривала тогда хозяйка борделя.       Ладно, как-нибудь справится. Не такая уж эта наука. Уж вырубить клиента она сумеет, а потом, главное, найти ключ. И причин торчать в этой дыре не останется.

***

      Астральные лампы, встроенные в стеклянный потолок, вспыхнули сильнее, хищно выхватывая из полумрака кусочек деревянной сцены у самой рампы. Там — на видавшем виды убогом бордовом канапе, который вряд ли оценили бы настоящие боги, — пристроилась полуголая аппетитная блондиночка и с томной физиономией неспешно расчёсывала позолоченным гребнем кудри. Длинные, завитые и явно фальшивые локоны едва прикрывали то, что прозрачной тунике точно было не суждено спрятать от похотливых глаз. Но особой фантазии, чтобы оценить прелести новоявленной богини любви, и не требовалось. Сквозь тонкую ткань прекрасно и в мельчайших анатомических подробностях просматривалось холёное тело.       Притихший зал тотчас ожил, взорвался аплодисментами и заразительным свистом. Не раздумывая, Ламберт присоединился к ликованию толпы. Громко похлопал и даже с искренним восхищением присвистнул, когда на сцену вышел здоровый молодой детина, обвешанный доспехами и с игрушечным копьём в руке наперевес. Судя по всему — бог войны местного разлива, и, слава Великой Королеве, без прочих атрибутов: собак там или коршунов. С этой богадельни станется — не зря же леди Муро кроме притона держала целый зверинец. Хотя не оценить её размах и наглость было бы верхом ханжества.       Даже удивительно, как в таком захудалом провинциальном городишке, где обычный адюльтер-то считался настоящим моветоном, хитрожопой бабёнке удалось не просто создать бордель, но и превратить его в преуспевающий бизнес под вывеской театра-кабаре для мужчин. Добрая половина репертуара основывалась на мифологии, а разбавляли трагедии воздушные гимнасты, фокусники и дрессированные зверушки.       Ходили слухи, что когда-то — в первые годы существования блудилища, лет так двадцать назад — леди Муро не брезговала выступать собственной персоной. Прекрасно танцевала, щеголяя телесами перед публикой, и даже пела. Впрочем, эта часть её карьеры совершенно не интересовала Ламберта — в отличие от более раннего прошлого. Из-за него он исправно вот уже целую неделю таскался сюда каждый вечер, но в нужном направлении не продвинулся ни на дюйм. И сегодня решил пойти ва-банк.       Как там? Если постоянно совершать одни и те же действия, глупо ожидать другого результата? Значит, пришла пора их сменить.       Ламберт допил виски и с неподдельным сожалением посмотрел на сцену. Было ужасно любопытно, чем же собирались развлечь падкую на разврат и за ним приходившую сюда публику муровские актёры. Неужели зачатием ещё одного «божка» прямо на диванчике? Уж точно не вероломным явлением хромоногого супруга — такого страшного финала почтенные мужья не простили бы даже любимой куртизанке. Слишком ярко и в красках напомнил бы он им о том, о чём ни один из них не желал думать, ведь никто не хочет оказаться на месте бога-рогоносца.       Пора. Ламберт нащупал трость и сильнее сжал в ладони гладкий металлический набалдашник. Тихо поднялся с кресла и, стараясь не привлекать внимания, пошёл к выходу. В полутёмном холле остановился и внимательно огляделся.       Вроде бы никого. Что ж, пока ему везёт. Пусть бы везло и дальше. Трижды поплевав через левое плечо на удачу, он юркнул в проход за тяжёлой портьерой.       Надо отдать должное леди Муро — эту часть здания строили с умом. За акустику и звукоизоляцию архитектору можно было вручать похвальную грамоту: со сцены любой шорох моментально разносился по залу звуковой волной. Здесь же стояла мёртвая тишина, как будто за стенкой не надрывались музыканты с актёрами, и в каждой из многочисленных комнат люди спали — буквально, а не так, как это принято делать в борделе.       Позволяя глазам привыкнуть к темноте, Ламберт двинулся вперёд по коридору. Местами — практически на ощупь. Тут не использовали газовое освещение, даже на свечах экономили — судя по копоти и вони, жгли самые дешёвые, сделанные из сала, да и то их было не густо: расстояние между каждым подсвечником выходило футов пятнадцать.       На случай, если удача всё же отвернётся и какая-нибудь дотошная девица вдруг пристанет с расспросами, Ламберт приготовил правдивый ответ: у него назначено свидание и за одной из этих дверок его ждут. Правда, ждут в будущем времени — часика через полтора, но он, как настоящий джентльмен, сгорал от нетерпения и потому явился раньше. Заблудился. Бывает. Ничего, что могло бы вызвать подозрение. В худшем случае его проводят в зал и попросят подождать. В лучшем же…       Нет, лучшего при таком раскладе попросту не существовало. Всю затею со свиданием Ламберт устроил в первую очередь, чтобы добраться до спальни леди Муро и, пока вспотевшая толпа рукоплещет сладострастной богине с любовником, а потом с обожанием лобызает любимую хозяйку, попытаться откопать что-то, что поможет в поисках проклятого ключа.       Ему везло — несмотря на опасения, добраться до нужной комнаты получилось довольно быстро и беспрепятственно. Даже справиться с защитным механизмом на двери удалось с первого раза. Стоило лишь вставить отмычку, нащупать нутро, осторожно до щелчка повернуть влево. После всего, что он успел узнать и увидеть, Ламберт ожидал вещицы посложнее. Хотя возня с замком — последнее, что его тревожило. Что-что, а свой талант взломщика он без ложной скромности оценивал высоко. Равных ему во всей Англосексии не было, разве что младший брат, но тот предпочитал другие способы проникновения. В чужие дома, само собой. И не только.       А вот сейчас начиналась самая трудная часть плана. И самая опасная. Наивное «заблудился» уже не поможет.       Ламберт крепче сжал в ладони трость и прерывисто выдохнул. Затем, стараясь шагать бесшумно, вошёл в комнату, аккуратно закрыл за собой дверь. Придирчиво огляделся и направился к окну.       Рыскать в кромешной тьме не имело смысла. Так он всё равно ничего не найдёт, зато рискует наследить. Свалит на пол какую-нибудь античную дорогую безделушку — и пиши пропало. Однако зажигать свечи или керосинку было опасно: это привлечёт внимание, да и запах с теплом сохранятся надолго, а леди Муро кто угодно, но не дура. Такая сразу догадается, что к чему. Ключ, если он вообще существует и находится в борделе, обязательно перепрячет, и прощай, денежки. Вдобавок обидный пендель его безупречной репутации! После такого позора ни один здравомыслящий человек во всей стране, не то что в её столице, не захочет иметь с ним дел.       Оставалось надеяться, что света с улицы вполне хватит.       Ламберт рывком распахнул тяжёлые портьеры, вглядываясь в проглотившие город сумерки и смог. Не было видно ни мрачных фабричных труб из красного кирпича, ни грязного серого неба с пузатыми дирижаблями, только булыжные мостовые в мутных пятнах тусклых газовых фонарей, отражавшихся в пустых и печальных глазницах луж. Промозглый, дождливый Шмельц, мерзкий провинциальный городишко, на полном серьёзе бросавший ему вызов и угрожавший стать грустным и бесславным финалом головокружительной карьеры вора и авантюриста Ламберта Хаксли.       Что ж, посмотрим, кто кого.       Он отбросил на стоявший вдоль окна диванчик трость, следом туда полетел высокий цилиндр, а потом — пальто. С усмешкой вытащил из жилетного кармашка часы на цепочке, скользнул глазами по механическому циферблату.       Отлично, времени навалом — целый час. Успеет спокойненько осмотреть здесь всё, а потом, когда закончится представление, смешается с толпой и отправится осуществлять вторую, куда более приятную, часть плана. Хотя, если сейчас повезёт с первой, идти на свидание уже не понадобится.       Ламберт решительно закатал кружевные рукава на рубашке, пару раз прошёлся по комнате, с интересом разглядывая интерьер. Не то чтобы он не думал, что хозяйка первоклассного борделя, преуспевающего уже лет двадцать, могла позволить себе такую изысканную роскошь, но поражал безупречный вкус, с каким подбирались мебель, картины и всё остальное. Уж что-что, а оценить состояние владельца по тому, как выглядит его дом изнутри, Ламберт умел с рождения и давно зарабатывал этим себе на жизнь.       В спальне леди Муро глаз не замечал никаких экономичных вариантов: всё было дорогим, надёжным и не фальшивым. Если Ламберт и сомневался когда-либо, что полученная информация на поверку могла оказаться не больше, чем домыслами и слухами, сейчас уверенность в том, что всё это правда, только крепла. А это означало, что ключ находился где-то здесь, в борделе. И скорее всего, в спальне хозяйки. Оставалось лишь его найти.       Знать бы ещё, как он выглядит.       Аврора Хитон — таким было настоящее имя леди Муро — единственная дочь какого-то барона, потомка древнего, но обедневшего рода, в далёкой юности выскочила замуж за подающего огромные надежды учёного. Вряд ли с её стороны стоило говорить о большой любви, скорее — о большом расчёте: Адольф Хитон был хоть не молод, но зато богат и очень влиятелен. Брак не только сулил Авроре возможность наконец-то распрощаться с нищетой, но и открывал перед ней многие двери.       После роскошной свадьбы супруги Хитон перебрались в столицу, но потом что-то в беспечной жизни Авроры пошло не так, как она планировала. Адольф скоропостижно скончался — на одном из исследований вывалился из гондолы аэростата из-за сильного ветра и разбился о скалы. А дальше, как в страшном сне, набежали кредиторы. Выяснилось, что все научные разработки и опыты Хитона финансировались под проценты с будущих прибылей, а когда исследовать атмосферу стало некому, спонсоры потребовали вложенные средства обратно. Какую-то часть даже успели вернуть, но далеко не всё. Молодая вдова исчезла, а вместе с ней — и деньги. И ещё дурацкий ключ.       Вот о нём чёткой информации не было совсем, хотя именно его требовалось найти. Причём найти в самые короткие сроки, которые заканчивались через два дня. Ламберт, конечно же, может продолжать поиски и дальше, но сумма обещанного гонорара автоматически уменьшалась в три раза.       Он тихо выругался. Нет, молодцы, конечно! Столько лет прошло, опомнились. Ключ им подавай. Хорошо, хоть сообщили, какие двери он открывает. Правда, чтобы это узнать, Ламберту пришлось надавить на заказчика и задействовать личные связи. Зато выяснилось, что ключ — от химической лаборатории, где профессор Хитон работал и где хранил подробные записи своих опытов. По крайней мере, на это надеялся заказчик.        Игра определённо стоила свеч, раз их даже не волновало, что в итоге случится с Авророй. Убивать её не просили, но довольно внятно намекнули, мол, если «чья-то смерть» поможет ему достать ключ, ничего страшного не произойдёт. Так что он может не раздумывать.       Ламберт и не собирался. Но начинать планировать убийство не спешил — пока что у него оставались два дня. Целых два дня! И если получится использовать их с умом.       Он остановился, осознав, что мечется по комнате, как запертый в клетке хищник — так же бестолково и беспомощно. Нет, он должен успокоиться и сосредоточиться. Ключ просто обязан найтись сегодня. Ещё лучше — здесь и сейчас.       Больше он ничего не успел сделать — из-за двери послышался громкий каркающий смех, а следом — характерный щелчок открывающегося замка. Каким-то чудом чуть ли не в последнюю секунду Ламберт подхватил с дивана брошенные туда трость и пальто, кое-как напялил на голову цилиндр и ринулся к окну. Небольшой низкий выступ, служивший чем-то вроде подоконника, и плотные огромные портьеры помогли укрыться от взгляда вошедшей в комнату леди Муро, но если она сейчас решит полюбоваться видом на мостовые, то…       Ламберт перебросил трость в правую руку, уверенно сжал набалдашник. Если леди Муро захочет взглянуть на вечерний Шмельц, у этого проклятого борделя больше не будет хозяйки, а у него — двух дней на раздумья. Не понадобится высчитывать, что ещё он мог бы позволить себе, если бы получил гонорар целиком. Или размышлять о том, где может быть спрятан ключ. Главной проблемой станет, как убраться подальше из этого городка в рекордно короткие сроки.       Но к их обоюдному счастью у леди Муро на этот вечер имелись совсем другие планы, мешать которым Ламберт не спешил. По крайней мере, пока у него оставался выбор: ждать за портьерой или задействовать спрятанный внутри трости клинок.       Очень быстро выяснилось, что кроме них в комнате находился ещё один мужчина. Тот не проронил ни слова, лишь нечленораздельно мычал в ответ на короткие окрики леди Муро и удары плетью. Немой, что ли?       — Рядом, щенок! Рядом! Вот так, ползи. Да, вот так, да. Ползи, говорю! — продолжала командовать леди Муро. — Куда?! Медленней! Да, так. Молодец, хороший мальчик! — Следом послышались шлепки и сразу же — мычание, только теперь гораздо громче.       Не будь его, Ламберт готов был поверить, что леди Муро привела с собой какую-нибудь зверушку. Например, одну или несколько пум, о которых он за неделю уже успел наслушаться всякого. Но пока что всё смахивало на подтверждение других слухов — старуха имела явную склонность к насилию и для плотских утех предпочитала плётку.       Что ж, становиться свидетелем похотливых игр престарелой шлюхи — не совсем то, чем он собирался заняться сегодняшним вечером, но такой вариант бесспорно был лучше, чем превратиться в ужин для дикой зверюги. И всё же мучил вопрос — сколько продлятся их забавы? Ламберту изо всех сил хотелось верить, что уже через пару часов дамочка насытится и уберётся из спальни, а не останется до утра. Столько он точно не выдержит.       О том, чтобы улизнуть, пока они ублажают друг дружку, не стоило даже думать. Допустим, удастся незаметно добраться до двери, но там придётся задержаться — замок имел тот же защитный механизм изнутри, как и снаружи. А стоит попасться на глаза леди Муро, как вход в бордель точно заказан. И прощайте, ключик с денежками.       Ламберт яростно сжал набалдашник. Какого хрена леди Муро здесь делает?! Разве она не должна следить за спектаклем и принимать бурные овации? Нашла ведь, когда устроить интим, лучше не придумаешь. Целый бордель под боком, в любое время дня и ночи, а ей приспичило сейчас!       Тем временем леди Муро успела добраться до огромной кровати с балдахином и даже включить освещение. На себя курва не поскупилась: в комнате загорелось сразу несколько аргандовых ламп. Судя по светотени — большая их часть располагалась вокруг постели, что безусловно вселяло оптимизм. Часть комнаты около окна оставалась в полумраке и не так бросалась в глаза. Всё-таки отстоять без движения за портьерой даже пару минут — задачка не из лёгких. А ему, кажется, придётся тут задержаться.       Интересно, чем они занимаются?       Ламберт впечатался спиной в стекло, рискуя выдавить его и рухнуть с третьего этажа на булыжники. Кое-как добрался до противоположного конца подоконника и аккуратно отвёл в сторону портьеру, заглядывая в образовавшуюся щель.       И моментально пожалел об этом.       Мычащий полуголый мускулистый мужик лежал на спине на огромной постели, копна чёрных волос разметалась по покрывалу. Крепкие ноги в ажурных коричневых чулках были согнуты в коленях и широко расставлены в стороны, на запястьях — кожаные браслеты с внушительными цепочками, приделанными к изголовью кровати. А на его голове сидела леди Муро в красном атласном корсете и с утробным урчанием скользила промежностью по лицу бедняги. Собранные в замысловатую причёску рыжие кудри растрепались, маленькие груди с торчащими сосками покачивались в такт резким движениям.       Ламберт отпрянул назад, отпустив портьеру. Ещё сильнее вжался в стекло, чувствуя, как возбуждается. Леди Муро вовсе не выглядела старой уродиной. Слишком тощая, но всё ещё вполне аппетитная штучка. На любителя. Можно было, конечно, не смотреть, даже зажмуриться, но портьера не спасала от звуков, и разыгравшееся воображение вовсю дорисовывало недостающие детали.       Он отчаянно пытался не думать о том, что происходило сейчас на кровати, старательно воспроизводил перед глазами план здания, мысленно считал купюры, которые получит за ключ, даже перебирал в уме имена королевской династии, но леди Муро не оставляла ни малейшего шанса отвлечься. Она то и дело раздавала указания, смешивая их с возгласами одобрения и громкими протяжными стонами.       Когда всё закончилось, Ламберт выждал пару минут, прислушиваясь и переводя дыхание. Игнорировать требующее выхода возбуждение по-прежнему получалось с трудом, но в мозгах хотя бы начинало проясняться.       Леди Муро тоже пришла в себя.       — Ты сегодня был очень послушным мальчиком. Очень-очень послушным и старательным. Ты сделал мне хорошо и заслужил подарок, — ласково промурлыкала она. — Смотри, что я тебе приготовила. Да-да, вот здесь. Ну же, смелей!       Послышался вскрик и кричала точно не леди Муро.       Ламберт снова отвёл тростью портьеру и заглянул в образовавшуюся щель.       — Меня что-то укусило… — лепетал раскрасневшийся бедолага, размахивая правой кистью и пытаясь высвободить левую, которая всё ещё была привязана к изголовью кровати.       Леди Муро стояла рядом и с любопытством смотрела на него:       — О чём ты?       — Там… там же что-то было, да?       — Разве? — Леди Муро перехватила любовника за запястье, заломила руку за голову и ловко пристегнула к цепочке. — Не дёргайся. Мы не закончили.       — Но там… там же что-то было…       — Тише-тише. Я обо всём позабочусь, не бойся. Будь и дальше хорошим мальчиком. Сейчас всё пройдет.       Леди Муро выпрямилась и отступила назад, наблюдая, как его тело изогнулось дугой, а потом забилось в конвульсиях, словно угодивший в паутину мотылёк, и вдруг обмякло.       — Видишь, как быстро? Я же говорила. Ты заслужил покой.