Но истинно художественные произведения не имеют ни красот, ни недостатков: для кого доступна их целость, тому видится одна красота.
Цитата из статьи В.Г. Белинского «Герой нашего времени».
Дождь крапал, моросил, барабанил по крыше мелкой дрожью. Стоять на улице в такую погоду, пусть и с зонтом было неприятно. Вся семья вышла на задний двор, где была небольшая беседка, дуб и памятник Бену. У всех были черные строгие зонты и хмурые лица. У всех, кроме Клауса. Он стоял с прозрачным зонтом с розовой каемкой. Когда он достал сигарету, Т/и протянула руку чтобы взять у него штуку. Женщина достала зажигалку и они оба закурили, и если Клаус выглядел как наркоман (а почему как?), то его сестра была больше похожа на уставшего детектива или что-то в этом роде. На ней было черное приталенное пальто, брюки «трубы» и черная строгая блуза. На шее была завязана косынка из шелка. —Что-то случилось? — С улыбкой спросила Грэйс. — Папа умер. Ты забыла? — Ответила Эллисон. — А, точно… — Улыбка на секунду слетела с лица мамы. — С мамой все в порядке? — Тут уже задала вопрос Эллисон, обращаясь к своим сиблингам. — Да, ей просто нужно отдохнуть. В смысле, подзярядиться. — Ей ответила Т/и. К похоронам присоединился Пого. Шимпанзе взглянул на Лютера, и сказал, чтобы тот начинал когда будет готов. Номер Один открыл пепельницу и высыпал прах на землю. Его было… Значительно меньше, чем должно быть от человека массой как их отец. Т/и это знала, а еще она знала что последним с отцом «проводил время» Клаус, и вопросительно на него взглянула. У Четвертого округлились глаза, он пожал плечами и затянулся. — Что же. С ветром было бы лучше. — Неловко произнес Лютер. Все промолчали. — Кто-нибудь хочет что-нибудь сказать? — спросил Пого. И опять же, все молча смотрели друг на друга, не желая что либо говорить про отца. Тогда шаг вперед сделала врач: — Я хочу. — она прокашлялась и начала речь. — Отец был… Мягко говоря не очень хорошим человеком, но я считаю мы не в праве его винить за это. Он нас воспитывал, содержал, и я благодарна уже за это. Да, наша семья отличается от других семей, но разве кто-то надеялся на доброго, заботливого и любящего отца? Нет. И знаете, он многим нам помог сделать шаг в свое будущее, каким бы оно не было. Кто знает, кем бы я стала, если бы меня воспитывала родная мать? Из-за него я поняла, что не хочу быть супер героем, но я хочу спасать жизни. И я занялась этим. Или например Диего… Он тоже спасает людей, пусть и по-своему (Диего усмехнулся). Эллисон всегда хотела стать моделью, и вот я каждый день вижу ее на обложках журналов и по телевидению (Номер Три улыбнулась и посмотрела в пол). Все. А нет, не все, простите. В общем, на то, кем мы стали повилиял никто иной как Реджинальд. Может со мной кто-то не будет согласен, но сколько людей столько и мнений — вам меня не переубедить. Т/и взглянула на всех и остановила свой взгляд на Пого. Он одобряюще кивнул. Поняв, что больше никто не хочет сказать речь, он начал: — Хорошо. Сэр Реджинальд Харгривз превратил меня в того, кем я являюсь. Хотя бы за это я буду вечно у него в долгу. Он был моим хозяином и другом. Мне будет его очень не хватать. Наследство, которое он оставил… — И тут Диего его перебил. — Он был чудовищем. Клаус засмеялся, Пятый закатил глаза, Т/и цокнула языком. А остальные умели держать эмоции в себе. — Я продолжу. Он был плохим человеком и никудышным отцом. Без него мир стал лучше. — Диего! — Мое имя — Номер Два! А знаешь почему так? Потому что наш отец даже не позаботился дать нам настоящие имена. За него это сделала мама. — Диего был настроен решительно и замолкать явно не собирался. Наша любимая троица (кто еще не понял это Т/и, Клаус и Пятый) переглядывались. Женщина докурила сигарету и кинула в урну позади нее, продолжая наблюдать за накаляющейся обстановкой. — Кто-нибудь хочет есть? — В разговор встряла мама. — Нет мам, спасибо. — Хором ответили Ваня и Номер Восемь. А Диего все продолжал. И чего он вообще ожидает? —Кто-то хочет отдать ему дань уважения? Валяйте! Только не надо врать о том, каким он был. Врач возмущенно посмотрела на брата, а Лютер сказал ему следить за словами. Но Диего не останавливался. «Все это закончится дракой. Обязательно. Они же по-другому не умеют. Два дибила.» — Подумала Т/и. Дальше она уже их не слушала. В ушах ее зазвенело, а дождь будто бы стал громче. Она пошатнулась, схватилась за плечо Клауса и пыталась сфокусировать взгляд. Долго ей страдать от этого не пришлось: она «отрезвела» как только тяжелый памятник из гранита упал на землю. — Was ist passiert? — Диего как обычно не следит за языком, и они начали драться. — Коротко объяснил Пятый, держа руку на запястье сестры. Они все втроем сделали несколько шагов назад, чтобы случайно не попасть под горячую руку. — Два идиота. — Кивнула Т/и. Я пойду, у меня нет желания смотреть на это. Девушка развернулась и пошла к двери, Пятый за ней со словами «Мне некогда этим заниматься», а Клаус остался смотреть до конца. Эллисон тоже решила не оставаться на заднем дворе надолго и пошла ко входу. Диего достал нож. Ваня закричала ему остановиться, но эти двое были ассертивно настроены и конечно же, никто не собирался останавливаться.***
— Ницше как-то сказал: «Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком… Канат над бездной. Опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и обстановка». — Зачитывал отец стоя на верху лестницы вместе с Ваней, а все остальные дети были наготове внизу. Номер Семь дунула в свисток, тем самым дав команду, и семеро детей побежали вверх на перегонки. Т/и тоже была там. Что же это? Ах да, точно. Детские воспоминания. Куда же без них? Многие люди не помнят много моментов из детства, и кто-то мог бы позавидовать тому, что нынешний врач помнит каждую деталь тех годов. Но она бы хотела забыть это раз и на всегда, стереть из памяти все что там было, начать жизнь заново. Хотя… Благодаря ее героическому прошлому, сейчас у нее до сих пор есть репутация, и она не плохая. Можно сказать даже хорошая. А теперь у Т/и перед глазами следующее воспоминание: Они все сидят в очереди, чтобы сделать… тату. Да, Их отец заставил их всех набить на запястье символ зонта, символ их академии. даже нанял первоклассного тату-мастера. Был больно, станок неприятно царапал кожу. Эти ощущения можно было сравнить с ощущениями от неглубоких царапин: не так больно, но когда долго сидишь начинает надоедать. Когда Номеру Восемь закончили делать тату, и его заклеили защитной пленкой, она огляделась и увидела на лестнице грустную Ваню: та рисовала перманентным маркером себе что-то на руке. Вероятнее всего зонт. — Папа, а почему Ваня никогда не занимается с нами? И почему ей не делают татуировку? — Обратилась с вопросом к отцу девочка. — Боюсь, в ней не ничего особенного и она не достойна быть с вами. — Мужчина потрепал по голове приемную дочь. — Понятно… В голове подростка не укладывалась только одна вещь: зачем тогда Ваня вообще с ними живет? и Почему папа говорит, что у Седьмой нет способности, если Т/и видела. Не важно. Сейчас это не важно. Может, потом…***
Клаус и Т/и сидели на кухне и о чем-то тихо болтали, пока Пятый искать что-то на полке. В помещение зашла Эллисон. — Где Ваня? — спросила она. — Уже уехала. — Ответила Т/и. — Ага. На такси. — Дополнил Клаус. Пятый подошел к ребятам и недовольно сказал: — Огромный дом, сорок две спальни, девятнадцать ванных комнат и ни капли кофе. — Папа ненавидел кофеин. — Напомнила ему номер Три. — О, детей он тоже ненавидел, но нас у него было много! — пошутил Клаус. Т/и издала тихий смешок, но остальные двое осуждающе посмотрели на Клауса. — Я поехал. — Пятый громко поставил на стол какую-то найденную банку. — Куда? — Спросила Т/и. — Я хочу нормальный кофе. — Ты водить-то хотя бы умеешь? — это спросила Эллисон. — я умею абсолютно всё. — и Номер Пять телепортировался. Вероятно, на задний двор, где была машина. — Мне кажется, его надо задержать. — Клаус поднялся с места, и пощупал воздух. — Хотя с другой стороны, мне не терпится посмотреть, что же будет дальше. На заднем дворе послышался звук заводящегося мотора. На кухню зашел Диего. — Ладно, ребята, увидимся теперь лет через десять на похоронах Пого. — Если тебя не прибьют раньше. — Съязвила Эллисон. — Спасибо за теплые слова, сестренка. Удачи с новым фильмом, надеюсь он будет лучше твоего брака. — Ну ребят, не начинайте… — Мы и не начинали, Т/и. Я пошел. Клаус побежал за Вторым, перед этим попросив Диего подождать его, пока он собирает вещи. И вот, все ушли с кухни, и опять на ней осталась только хирург. Опять неприятный осадок на душе, опять эти семейные ссоры. Опять.