Не играй со мной

В течение следующих нескольких дней Рен игнорировал все сообщения, кроме официальных, и был по-своему вежлив. А именно: не душил офицеров в звании выше капитана. Да, они общались — по вопросам командования, — но теперь Рен не добавлял игриво: «Как насчёт вечера?». Он перестал задевать Хакса, хотя иногда буквально задевал его плечом, прежде чем уйти. Через некоторое время Хакс вынужден был признаться себе, что их короткий роман закончен. Слегка преждевременно, если говорить начистоту, но в целом не велика проблема. Однозначно не велика. Примерно неделю спустя Хакс решил срезать путь до главного ангара через палубу для досуга, как вдруг услышал странный звук, доносящийся из затемнённого бокового коридора. Хакс застыл как вкопанный. Знакомый голос — глубокий, монотонный, механический — произносил знакомые слова: — Да… Вот так… Вот только Хакс никогда не слышал этих слов с такой интонацией, Рен всегда снимал шлем, когда они… Затаив дыхание, Хакс смог различить вздохи второго человека: тяжёлые, прерывистые, перемежающиеся стонами. Ноги сами понесли его в боковой коридор, прежде чем он осознал, какая глупая это затея. Глазам потребовалась секунда, чтобы привыкнуть к слабому освещению. За эту секунду мужчина, стоявший на коленях между Реном и переборкой, подскочил, судорожно пытаясь вытереть рот, поправить фуражку и отряхнуть пыль с брюк. И всё это одновременно. — Лейтенант Родинон? Родинон вытянулся по стойке смирно и неуклюже отсалютовал. Перчатки на руках отсутствовали. Хакс не был уверен, но, кажется, Рен стоял на одной из них. — Разрешите идти, сэр? — пробормотал лейтенант хриплым от паники голосом. Да, во всём виновата паника, а не неподобающее использование горла. Уж в этом Хакс знал толк. — Разрешаю, — рявкнул Хакс, и Родинон шмыгнул прочь быстрее мышедроида. Рен потопал в другую сторону, прежде чем Хакс успел собраться с мыслями и спросить: «Какого криффа?». Разобравшись с делами в ангарных отсеках, Хакс проверил расписание экипажа на мостике. Родинон был не на вахте, когда его застали на «месте преступления». Ну, хотя бы так. Нет ничего плохого в том, чтобы развлечься после службы. Он больше не вспоминал об этом инциденте, пока через неделю на обратном пути из офицерского арсенала не заметил, как дверь одной из подсобок ходит ходуном. В этот раз это оказался капитан Паркс — специалист по радарам. Похоже, Рен прекратил душить офицеров, предпочтя вместо этого вступать с ними в сексуальные связи. Капитан Паркс поспешил прочь. Его китель топорщился, раскрасневшееся лицо почти сравнялось по цвету с волосами, а из кармана галифе торчал наспех свёрнутый ремень. Стёганый дублет гораздо лучше маскировал изъяны внешнего вида, поэтому Рен удалился, прежде чем Хакс успел вымолвить хоть слово. Новая неделя, новый коридор, новый офицер… Но на этот раз Хакс (и как он раньше не заметил?) увидел закономерность. Все они были рыжие. При первой же возможности Хакс загнал Рена в угол. Здравый смысл подсказывал, что нужно просто придерживаться общения на профессиональном уровне и не дразнить зверя, но эмоции уже было не удержать. Он преградил Рену путь, когда тот выходил из конференц-зала, и с усмешкой посмотрел на собственное отражение в полированной поверхности маски. — Так вот в чём дело. Ты трахаешь младших офицеров, похожих на меня, потому что не можешь добраться до оригинала? Отражение в ответ рассмеялось голосом Рена. — Не льсти себе, Хакс. Я просто неравнодушен к рыжим. Не ты первый, не ты последний. Хакс так стиснул зубы, что услышал их скрежет. Можно смириться с тем, что ты — один из череды быстротечных интрижек. В конце концов, с его собственными взглядами было бы лицемерием осуждать Рена. Но быть низведённым до… типажа. Но Рен ещё не закончил. — Может, хочешь знать, почему они мне нравятся, генерал? — прошипел он. Вообще-то Хакс не хотел. Но после нескольких недель игнора гнев Рена сравнялся с его боевым стилем. Он крушил и сметал всё, что осмелилось встать у него на пути. — С ними легко, — фыркнул он, глумясь над позорной неспособностью Хакса придумать быстрый ответ. — Они жаждут кого-то сильного, кого-то, кто защитит их. Они помнят, как над ними издевались из-за того, что они отличались от остальных. Подчинённые до сих пор не уважают их и насмехаются. В глубине души они напуганные одинокие мальчики. Скажи им, что они молодцы, что их ценят, и они будут есть с твоих рук. Хакс пришёл в ярость. Если рассуждать рационально, то это всего лишь месть Рена за то, что он назвал его мальчишкой из Новой Республики. Но вся его рациональность куда-то улетучилась, когда на него с новой силой нахлынули воспоминания: звонкие насмешки сокурсников, оскорбления и жестокие розыгрыши. И его собственное увлечение Реном, его силой и мощью. Да как Рен посмел так манипулировать им? Наконец Хаксу удалось набрать в лёгкие воздуха и надменно выплюнуть: — Не нужно играть с моими офицерами. Рен презрительно фыркнул под маской, вызвав треск помех в вокодере. — Не нужно было играть со мной.

* * *

В тот вечер, вооружившись бутылкой любимого вина и кодами доступа к закрытым архивам, Хакс решил изучить историю семьи Бена Соло. Ну должно же там быть хоть что-то, что можно использовать как оружие и уязвить гордость Рена во время их следующей стычки. Опустошив бутылку примерно на три четверти, он так и не понял, в какой момент включил древнюю документалку о королевской семье Альдераана. Архивные кадры с девятнадцатилетия принцессы Леи. А вот и она. Скромный белый наряд, горделиво вздёрнутый подбородок и карие глаза, горящие азартом. Несложно было увидеть сходство с Реном. Короткие вспышки вспыльчивости и не терпящая возражений прямолинейность. Враг, которого Хакс уважал так же сильно, как и ненавидел. Впрочем, она его тоже ненавидела, но, кажется, недооценивала… Он проснулся с мерзким привкусом во рту и отпечатавшимися на лице складками рукава. Над столом всё ещё проигрывалась голограмма: неуклюжий подросток Бен Соло вступает в новый Орден джедаев. Какая глупость. Что он хотел отыскать? Всё это исследование было пустой тратой времени. А потом панель связи взорвалась прямо перед его лицом, они совершили аварийную посадку в джунглях, и так уж вышло, что появившийся из кустов единственный разумный обитатель этого кошмарного места был одет в форму из воспоминаний Хакса. Слегка затуманенных алкоголем, но совсем свежих. Теперь Хакс был очень рад, что потратил время. Дворцовый страж с Альдераана. Человек, который знал и обожал принцессу Лею Органу. А дальше — дело техники . Ему даже не пришлось лгать. Каждое сказанное им вкрадчивое слово формально было правдой. Империя пала, ослеплённая гордыней. Они трудились над установлением мира и порядка в галактике. А Рен был безумно похож на свою мать.

* * *

Затем Хакс с превеликим удовольствием разобрался с этим старым пердуном — адмиралом Бруксом. Этот человек больше никогда его не унизит. Мелькнула мысль: что, если немного потянуть время? Пусть снова просит сохранить ему жизнь, а Хакс принесёт тот чудесный коньяк, выльет его на пол и заставит слизывать, и Брукс будет глупо надеяться, что раскаяние смягчит его сердце. Но нет, это расточительство. Лучше он сам насладится тем коньяком, в одиночестве. Хакс сидел в центре мониторинга; бледное солнце Старкиллера светило тускло, как и всегда, будто понимало, что жить ему оставалось несколько месяцев. Хакс рассеянно вертел в руках почти пустую бутылку, стараясь не думать о том вечере, когда откупорил её. Рен её принёс… Словно в ответ на эту мысль, в дверном проёме возник Рен и медленно приблизился к обзорному окну, двигаясь тише и осторожнее, чем обычно. Похоже, он даже не заметил Хакса и просто смотрел вдаль, ни на чём не фокусируясь. Сложно сказать наверняка, учитывая маску. Хакс был пьян и плохо контролировал свои мысли. Может, поэтому он вернулся к тому, как Рен чуть раньше тем днём спас ему жизнь. Не просто непреднамеренная случайность, а результат пренебрежения. Спасай себя, и плевать на потери. Хотя Рен растолкал его, когда он потерял сознание в шаттле, дав ему возможность держаться за что-нибудь во время крушения. И несмотря на то, что Хакс в лицо назвал его повстанческим отродьем, после всех угроз и утверждений о его бесполезности, когда их атаковали монстры, Рен инстинктивно закрыл Хакса спиной. — Ты очень непоследователен, защищая того, в ком не видишь никакой пользы, — усмехнулся Хакс. Естественно, он слышал, как Рен жалуется Сноуку, покидая зал для аудиенций. Он был уверен, что именно этого Рен и добивался. Рен повернулся к нему. — Сноук знает, что ты хочешь избавиться от него. Хакс хмыкнул. — Это потому что кто-то разболтал ему об этом, представляешь. Он хотел было уйти — этот ябедничающий нытик ему надоел… Но Рен остановил его, схватив за руку и сжав почти до боли. — Ты не понимаешь, — прорычал он. — Он всегда знал. Он знает, что у тебя на уме. И, когда придёт время, будет в курсе всех твоих намерений. Тебе его не одолеть, Хакс. Если ценишь свою жизнь, не делай этого. Но в венах Хакса бурлила храбрость, поэтому он лишь расхохотался. — Пытаешься уберечь меня от самоуничтожения? Даже не знаю, то ли мне гордиться, что ты волнуешься из-за моего потенциального поражения, то ли обижаться, что ты вообще посмел думать, что я проиграю. Рен отпустил его. Хакс едва сдержался, чтобы не помассировать свою руку; призрачное покалывание напоминало о прикосновении. — Было бы прискорбно потерять такого гения, — произнёс Рен. Хакс прищурился. Он привык к оскорблениям. Ведь где-то здесь было зашифровано оскорбление? — Я читал твой отчёт, — продолжил Рен. — Как ты смог опознать форму того человека? Этот фасон перестал существовать ещё до твоего рождения. Его интерес был подлинным, похоже, он был впечатлён, а алкоголь развязал Хаксу язык. — На днях я копался в архивах, искал информацию, которую можно использовать против тебя. Увидел форму на одной голограмме. Так что можешь сказать спасибо моей злобе за то, что я вытащил нас оттуда. Рен кивнул, едва заметно, словно смирился с чем-то. — Сноук говорит, что все твои действия подпитывает злоба. Хакс поднял пустой стакан, имитируя тост. — Так выпьем же за него — он не ошибается. В конце концов, он телепат. Рен направился было к выходу, но вдруг остановился. Он стоял вполоборота, и свет из обзорного окна отражался от серебристых полос на его визоре. — Только в этот раз… я хотел бы, чтобы он ошибся. Когда двери захлопнулись, Хакс долго смотрел ему вслед, недоумевая, что за херня произошла. Да, это злоба заставила его перекопать все доступные материалы, загрузить все старые голограммы. Но пересмотреть их все, даже самые невинные и счастливые… Нет, это была не злоба, а любопытство. Симпатия. Тоска…