Не играй со мной

Хакс проснулся от звона будильника. Похмелье, его старинный друг, пыталось ужиться с новым соседом — угрызениями совести. Вчерашний вечер в центре мониторинга. Неужели всё так и было? Рен не выкрикивал оскорбления, не смеялся над ним под этой проклятой маской, а был вежлив, умиротворён и печален? Хакс думал, что знает Рена. Думал, что Рен ненавидит его. Но, похоже, это было неправдой. Чего он ещё не знал о Рене? С самого начала ему казалось, что они с ним на одной волне. В принципе, так оно и было, только эти волны перекатывались в разных океанах. Они никогда не обсуждали происходящее между ними, и Хакс не видел в том необходимости. Он предпочитал негласные соглашения. Но почему Рен молчал? Или… он не молчал? Хакс с трудом нащупал на тумбочке свой датапад. В ленте мессенджера сверху красовалась маленькая красная точка: непрочитанные сообщения. Пришли больше месяца назад, в свободное от службы время. Он так и не открыл их, поскольку решил, что это Рен занудствует, как обычно, выпрашивая штурмовиков в подкрепление. Теперь он заметил, что к сообщениям прилагались довольно объёмные файлы. Рен посылал ему голозаписи? Хакс взглянул на хронометр — до вахты на мостике два часа. Что ж, можно посмотреть. Он открыл первое голо. Перед ним возникла полупрозрачная, мерцающая голубым проекция Рена в полную величину, сидящего на краю чего-то, напоминающего кровать. Похоже, Рен догадывался, что Хакс будет смотреть запись в своей постели, поскольку границы подрагивающей голограммы и кровати Хакса совпали почти идеально. Хакс даже машинально убрал ноги, прежде чем осознал, что Рен на них не наступит. — Доброе утро, — сказала проекция. — Я проверил, когда ты получишь это сообщение, на «Финализаторе» будет начало цикла. Если, конечно, ты опять не работал всю ночь. В таком случае иди спать. Хакс удивлённо распахнул рот. Это была самая длинная речь, которую он когда-либо слышал от Рена вживую в своей каюте. И это только приветствие. Проекция хохотнула, как будто Рен прочёл его мысли через бездну пространства и времени. — Забавно, но так общаться с тобой гораздо проще. Будь я сейчас рядом с тобой, то не тратил бы время на разговоры. Ты слишком неотразим спросонья. Представления о неотразимости у них с Реном явно не совпадали — и зеркала не нужно. Какая уж неотразимость с заспанными глазами и растрёпанными волосами, торчащими во все стороны… — Промежуточный отчёт о миссии ты получил, поэтому знаешь, что я в порядке. Припасов хватает, прикрытие справляется… Ну ещё бы. Хакс сам собрал информацию и спланировал логистику для этого задания. Вот только не ожидал услышать подтверждение этого из уст Рена. — …так что единственное, чего мне не хватает, — это ты, — усмехнулся Рен. Проекция задрожала, но виновато в том было не только качество сигнала. — Поэтому прости, если я снова привезу тебе что-нибудь. Разлука проходит легче, когда я выбираю что-то с мыслями о тебе. Хакс нахмурился. О чём это он? И тут в голове всплыло воспоминание: краткий обрывок, погребённый под стрессом, суетой и зацикленностью на работе. «Я кое-что привёз. Клянусь, в этот раз тебе понравится». — Знаю, у меня были промашки, — продолжал Рен. — Как с халатом. Я думал, тебе придётся по вкусу что-нибудь роскошное и удобное, но ты пошёл в отказ, и я понял, что это правда не твой стиль. Ты — военный человек. Суровый, рассудительный, безжалостный. Это находит отражение в твоей одежде, и мне нравится эта твоя черта. Хакс моргнул и хмуро посмотрел на свой стандартный халат, висящий на спинке стула у кровати. Строгостью складок он действительно напоминал форму… — Или термокружка. Я думал, тебе приглянётся что-нибудь из той эпохи. Все офицеры помешаны на имперских реликвиях. Но потом я снова понял, что это не твоё. Ты молодой, современный. Не из тех, кто преклоняется перед прошлым. Если ты захочешь идеальную кружку, то сам спроектируешь её. Хакс застонал. Как же Рен заблуждался… Но при этом необъяснимым образом был прав. И явно посвятил больше времени изучению заветных желаний Хакса, чем сам Хакс. — А кристалл… — Рен рассмеялся. — Тут у меня просто закончились идеи. Его цвет напомнил мне твои волосы. Следовало догадаться, что ты обидишься, ты ведь ненавидишь всякие шуточки о рыжих. Я скучаю по тебе, Хакс. Через пару дней миссия завершится. Завтра встречаемся с информатором… Та ещё дыра. Но, может, в этот раз я смогу подобрать что-нибудь идеальное для тебя. Запись закончилась, и голограмма погасла, оставив на сетчатке глаз Хакса мимолётный послеобраз. Хакс неуверенно поднялся с постели, налил стакан воды и принял две быстродействующих таблетки от мигрени. Хотя они не особо помогли. Голова шла кругом. Всё это время Рен дарил ему подарки. А Хакс продолжал отсылать их ему в каюту, как болван, которому никогда в жизни ничего не дарили. Ну а какие ещё могли быть оправдания. Может, если бы Рену хватило смелости передать их Хаксу лично, а не оставлять втихомолку, словно глупый тайный воздыхатель… Желая избавиться от головной боли, Хакс помассировал виски. Ему предстояло ознакомиться с ещё одной записью. Он вернулся в постель, устроился поудобнее и, глубоко вздохнув, нажал «Пуск». Начало было таким же, как в предыдущем видео: Рен находился в обшарпанном гостиничном номере. Но теперь камера стояла чуть дальше, демонстрируя его целиком. Рен лежал на кровати, вытянув длинные ноги, на обнажённом торсе блестели капельки воды, словно он был прямиком из душа. Низ живота прикрывало небрежно наброшенное тонкое одеяло, под которым, кажется, тоже ничего не было. — Добрый вечер, Хакс, — Рен улыбнулся в камеру. — Надеюсь, ты ещё не уснул. Как и обещал, я достал тебе подарок. Этот тебе понравится. Он потянулся за чем-то за пределами кадра. Это оказалась маленькая коробочка. — Почему я так уверен? Потому что это единственное, что нас объединяет. Тебе нравится заниматься сексом со мной. Мне нравится заниматься сексом с тобой. Нам хорошо вместе, и я скучаю по этому во время отлучек. Так что я пошёл и купил эту штуку… Подавшись вперёд, Рен открыл коробочку, достал то, что там лежало, и показал на камеру крупным планом. — Вибрирующая пробка. — Его улыбка стала шире, в глазах сверкнуло озорство. — И сегодня вечером я собираюсь продемонстрировать тебе, как она работает. Хакс сглотнул и нервно взглянул на хронометр. Время ещё было. Но разве можно продолжать смотреть видео как ни в чём не бывало? Как будто Рен по-прежнему хотел этого? Они ведь расстались. Да блядь. Всего разочек. Он никогда себе не простит, если не посмотрит. Если это последний раз, когда Рену суждено побывать в его постели (пусть даже в виде зернистой, мерцающей голограммы), так тому и быть. Придётся довольствоваться тем, что есть. Рен на видео чуть сдвинулся и встал на колени, тонкое одеяло соскользнуло, обнажив член. Полувозбуждённый от предвкушения, он покраснел и ещё сильнее затвердел, словно реагируя на голодный взгляд Хакса. — Мне всегда нравилось, как ты смотришь на меня, — вздохнул Рен, вращая пробку в руке, поглаживая её, чтобы согреть прохладный металл. — Оцениваешь. — Он поднёс кончик пробки к губам и обвёл его языком, оставляя на гладкой поверхности блестящий след. Его член горделиво стоял, потемневший, по-прежнему немного влажный, как будто Рен чуть подрочил его перед началом записи, просто чтобы подразнить себя, фантазируя о том, что собирался сделать. А главное шоу оставить для Хакса. Ладонь Рена скользнула вниз, пальцы огладили сосок, коснулись созвездия родинок вокруг пупка и застыли у самого основания члена. — Я знаю, чего ты хочешь, — Рен ухмыльнулся. — Но сегодня вечером ты этого не получишь. Сегодня я к нему даже не прикоснусь. Приберегу для тебя. Рен как следует смазал пробку лубрикантом. Она выглядела большой и увесистой, и Хакса охватил жар от одной мысли о том, как идеально она растянет дырку Рена. Как раз чтобы Хакс мог в любое время вытащить её и заменить членом… — Я провёл специальные замеры, когда выбирал её. Хакс вздрогнул и огляделся по сторонам: убедиться, что Рена нет в комнате, что он не читает его мысли и не озвучивает синхронно запись. Но нет, это и правда всего лишь голограмма — реалистичная, насколько это вообще возможно. Он был один. Несмотря на лёгкое чувство вины, Хакс запихнул руку в трусы и погладил свой возбуждённый член, неосознанно подражая тому, как Рен касался игрушки. — Ты ласкаешь себя сейчас? Хакс так быстро выдернул из трусов руку, что чуть не вывихнул её. — Никак нет! — рявкнул он, прежде чем сообразил, насколько глупо это прозвучало. Соблюдает приличия при просмотре сообщения месячной давности, ну охренеть. — Продолжай, — попросил Рен, на секунду прикрыв глаза. — Хотел бы я тебя увидеть. Ты великолепен в такие моменты. Но, думаю, этот ракурс понравится тебе больше, — с этими словами он развернулся, плеснул ещё немного смазки на пальцы и, наклонившись вперёд, опёрся на локти. А потом раздвинул бёдра пошире, демонстрируя свою симпатичную дырочку. Хакс послал в жопу приличия и снова запустил руку в трусы. Да, чуть позже он может столкнуться с Реном, тот прочитает его мысли и узнает, что он посмотрел видео. Но сейчас ему было плевать. А как иначе, когда Рен обвёл дырку влажным пальцем, а затем протолкнул его внутрь до второй костяшки. Палец вошёл свободно, должно быть, он уже экспериментировал с пробкой. — Если бы ты был рядом и помог мне, — выдохнул Рен в матрас, медленно трахая себя одним пальцем и массируя подушечкой другого блестящий от смазки вход. — Под таким углом не очень удобно. «Добавь второй», — подумал Хакс, поддавшись фантазии, что это разговор в реальном времени, а не забытое сообщение, записанное заранее. Рен повиновался, словно по команде, и, тихо всхлипнув, чуть изменил позу. Хакс слышал хлюпающие звуки, с которыми крупные пальцы толкались внутрь, его стояк подрагивал в такт движениям Рена, ласкающего свою дырку. Сплюнув в ладонь, Хакс сжал член и, облегчённо выдохнув, принялся за него всерьёз, немного ослабив напряжение в яйцах. — Двух хватит, — простонал Рен. — Хотел бы я почувствовать, как ты растягиваешь меня, как проникаешь внутрь… — Конечно, не всем нужно три пальца, прежде чем кто-то засадит ему и проткнёт до лёгких, — фыркнул Хакс вслух. Впрочем, он любил принимать член Рена, любил ощущать лёгкую боль на следующий день и знать, что преуспел в этом. Рен повернул голову и посмотрел в камеру, закусив нижнюю губу; кончик пробки теперь касался входа, обводя его по кругу и легонько, игриво толкаясь туда и обратно. Лицо Рена раскраснелось, влажные от пота волосы прилипли ко лбу. — Только взгляни, каким послушным я могу быть для тебя, — выдохнул он и начал медленно вводить игрушку внутрь, постанывая и вздрагивая всем телом, пока она с первой же попытки не вошла до упора. И теперь было видно лишь её основание, угнездившееся между ягодиц. Свисающий между ног огромный член качнулся и выпустил несколько капель предэякулята. Хаксу пришлось покрепче сжать собственный член у корня, чтобы немного притормозить. Мышцы внизу живота свело от удовольствия, граничащего с болью. — Если бы ты был здесь… — Хакс увидел, как Рен взялся за основание пробки и что-то нажал. — Какой режим ты бы использовал? Самый слабый, чтобы я возбудился, но не мог кончить и умолял тебя добавить скорости? — Хакс услышал тихое жужжание, и рука Рена дрогнула. — Или включишь на максимум, заставив меня кричать о пощаде? Хакс тяжело дышал, стук сердца отдавался в голове. Его ладонь двигалась в бешеном ритме, разрядка была близка — буквально рукой подать. Когда вибрирующая пробка увеличила скорость, Рен перед ним заёрзал на кровати, пачкая предэякулятом простынь под собой. Как же Хаксу хотелось схватить его за бёдра, прижать к матрасу и не давать двигаться, вынуждая терпеть до последнего… — Как долго я смогу терпеть? — Рен описывал фантазии Хакса, словно жил в его голове. — Я уже пробовал, не так уж и долго. Пробка находится точно там, где нужно. Ощущения чудесные, так приятно представлять тебя, знать, что это для тебя… Он схватил что-то за пределами кадра и поднял вверх, застонав, когда от толчка жужжащая внутри него игрушка сдвинулась с места. — Думаешь, пробка — подарок тебе? Нет, это пульт от неё. Хакс прикусил себе язык, только бы не кончить прямо здесь и сейчас. Он осилит видео целиком, он не пропустит ни единой, блядь, секунды… — Представь, как ты играешь с пультом. Наблюдаешь за мной, контролируешь, когда и как я кончу, владеешь мной… — всхлипнул Рен, и Хакс окончательно утратил самообладание. — Да, да, — бормотал он, глядя на изгибающегося дугой Рена. Задрожав всем телом, тот вскрикнул и кончил, так и не прикоснувшись к себе. По нервам Хакса словно пропустили ток, перед глазами всё побелело, и он излился следом, забрызгав руку. Накрывший его оргазм был таким мощным, что он едва не потерял сознание. Когда он пришёл в себя, запись всё ещё продолжалась. Раскинувшись на кровати, Рен тяжело дышал; выключенная игрушка лежала рядом. А потом он повернулся лицом к камере и медленно открыл глаза, уже не остекленевшие и дикие от страсти, а нежные — такие нежные, что Хакс невольно отвёл взгляд. — Ты ведь знаешь, почему нравишься мне, Хакс? Ну, если вдруг не знаешь, то вот тебе три причины на этот вечер. Во-первых, ты красавчик. Я обожаю твои волосы, твою кожу, твои глаза, то, как ты двигаешься. Что ж, это, несомненно, работает в обе стороны, подумал Хакс. Рен тем временем смахнул прядь волос со лба и приподнялся на локтях. — Во-вторых, ты не бегаешь за мной, как нянька, не задаёшь вопросов и не треплешь мне нервы, даже когда я остаюсь на ночь, а потом возвращаюсь в свою каюту для медитации. Я плох в выражении привязанности, поэтому даже не пытаюсь, а ты не держишь на меня зла из-за этого и не считаешь ущербным. Хакс разинул рот. Рен правда думал, что Хакс ждёт от него поцелуев на мостике? Нет уж. Его вполне устраивало, какое впечатление они оба производят на окружающих. — И последнее… — опустив взгляд, Рен потеребил краешек одеяла. — Знаю, я часто лажаю, выхожу из себя, устраиваю истерики… Но ты всё равно позволяешь мне вернуться к тебе. Ты никогда… — его голос сорвался, и он сглотнул, — не говорил, что я тебя разочаровал, не прогонял меня и не боялся. Рен тряхнул головой и, словно придя в себя, улыбнулся напоследок. — Ты идеален, Хакс. Не могу дождаться, когда вернусь. Запись закончилась. Плюхнувшись на спину, Хакс хотел от бессилия схватиться за волосы, как вдруг заметил, что пальцы испачканы остывшей спермой. Он застонал, желудок скрутило. Вот только виной тому было не похмелье.