Вместе мы едины 1: Распутать узлы

Тилль вернулся обратно в временную общую квартиру. Запись альбома уже закончилась, но они были на стадии обработки наигранного материала, поэтому им все еще требовалась своеобразная «база». Скинув пальто прямо на пол у входной двери, Тилль начал спихивать ботинки. Из гостиной донесся храп. Рихард лежал на диване, бесстыдно развалившись в одних трусах и потертой футболке. Тилль кинул взгляд на часы и фыркнул. Рихард никогда не просыпался раньше полудня, и сегодняшний день не был исключением. На пути в свою комнату Тилль прошел мимо кухни, и вдруг его кто-то окликнул: — У тебя кровь на рубашке, — это был Флаке, — Весёлая ночка? Тилль фыркнул и зашел на кухню, где Флаке стоял у плиты над чем-то дымящимся. Так или иначе, пахло просто потрясающе. — Весёлая, спасибо, что заметил, — Тилль попытался обернуться и оценить царапины на спине, но, конечно, не был способен на это, — что, сильно заметно? Флаке одарил его изучающим взглядом с ног до головы, а затем вернул свое внимание плите. — От тебя воняет сексом, — пресно сказал он, — иди, помойся, пока не провонял тут все. Тилль усмехнулся и, подскочив к Флаке, заключил его в медвежьи объятия, целенаправленно вытирая потное лицо о его плечи. Флаке испуганно вскрикнул и тут же отскочил от него. Его глаза метали кинжалы, пока он настойчиво пытался сделать вид, насколько испытывает отвращение от происходящего. — Ты отвратителен, Линдеманн, — прорычал он недовольно, — Если ты не помоешься, я вылью на тебя все запасы нашего мыла. Посмеиваясь и качая головой, Тилль вышел из кухни. — Не молчи, если тебе нужны бинты! — донесся голос Флаке напоследок. Он уже не звучал таким уж раздраженным. — Ja-Ja, — пробормотал Тилль и остановился в комнате, которую делил с Оливером, чтобы раздобыть себе свежее нижнее белье и пару полотенец. Олли сидел на своей кровати, скрестив ноги в элегантной позе для кого-то его роста. В его руках была акустическая гитара, и он задумчиво перебирал ее струны, но остановился, когда Тилль вошел в комнату. Его движения были плавными и ровными, что всегда слегка завораживало и привлекало взгляд. Они улыбнулись друг другу. Несколько недель назад Олли переехал к нему, обменявшись местами с Флаке, поскольку Шнайдер всегда отвратительно храпел по ночам. В свою очередь, Флаке было все равно, поскольку он был глух на одно ухо. Тилль открыл их комод. — У нас остались чистые полотенца? — спросил он с надеждой. Олли молча кивнул в сторону сложенных полотенец в углу комнаты: — На этой неделе Шнайдер дежурит на прачечной, — напомнил он. — Danke, — Тилль собрал в охапку все свои вещи. Он почувствовал любопытный взгляд Оливера на себе, но тот молчал, вернувшись к перебиранию струн. Его редко интересовала чья-либо личная жизнь — по крайней мере, не на таком уровне, как Флаке — он понимал, что если бы происходило что-то по-настоящему важное, ему бы об этом точно рассказали. — Мы же все еще встречаемся сегодня в студии? — уточнил Тилль, ища взглядом дезодорант в беспорядке на полке с остальной биохимией. Боже, ему стоило прибраться. Олли пожал плечами и сказал: — Вроде как. Пауль говорил, что придет. А потом говорил, что не придет. Потом снова сказал, что придет. И после этого еще ничего не писал. Тилль кивнул и пожал плечами в ответ. — Что ж, получается, увидим, как дело пойдет, да? — и с этим он вернулся обратно на этаж с ванной, снова проходя мимо храпящего Рихарда. Не удержавшись, Тилль зашел в гостиную. Ухмыляясь, он стянул один из своих носков и кинул прямо на лицо Рихарду. Тот тут же наморщился и попытался смахнуть его с лица, но затем бросил это дело и повернулся к Тиллю спиной. — Общий сбор вечером! — нарочно громко крикнул Тилль, — Просыпайся, соня! Рихард схватил одну из подушек и накрыл голову с другой стороны. Из-под нее тут же донеслось глухое рычание — не совсем то, что можно было классифицировать как «бодрствование». Ему всегда было интересно, почему же Рихард не спал в комнате, которую делил вместе с Паулем? Им досталась самая тихая и приятная комната в квартире. И однажды, по пьяни Рихард рассказал о своих кошмарах. Он так же признался, что они намного меньше беспокоили его, если засыпал, окружённый голосами своих друзей, даже если их было почти не различить. Поэтому большую часть времени Тилль относился с пониманием к его привычкам, но этим утром у него было особое настроение. Тилль сдался только добившись среднего пальца от Рихарда, и продолжил свой путь в ванную комнату. Раз уж он проводил «ревизию», то он так же засунул нос в комнату Шнайдера и Флаке. Шнайдер лежал на своей кровати с закрытыми глазами. Его уши были скрыты под большими студийными наушниками, а руки закинуты за голову. В таком состоянии его лучше было не беспокоить. В ванной комнате Тилль быстро разделся и включил лейку на полную. Пока он раздевался, пар уже успел заполнить все пространство. Тилль не торопился, потому что его рубашка припеклась к спине в тех местах, где кровяные подтеки все еще были свежими. Он спихнул все в общую кучу и зашел под душ. У Тилля всегда были особенные отношения с водой. Он прикрыл глаза, позволив райскому теплу согревать его, очищать его… Спина все еще саднила, и горячая вода приятно раздражала царапины. Тилль осторожно и заботливо омыл каждую из них, особенно те, которые чувствовал ярче всего. Он не торопился, растягивая каждую мышцу, чтобы не было никаких судорог. Тилль тщательно вымылся, удивившись тому, что Флаке смог распознать «запах секса» на нем. Что ж… Это и в самом деле был потрясающий секс. Тилль улыбнулся собственным воспоминаниям. Его член начал подниматься, прежде чем он сообразил, что происходит. Тилль посмотрел вниз, задумавшись, стоило ли быстро приласкать себя в душе или нет. Иногда он сам удивлялся тому, насколько активным оставался в своем возрасте. И все-таки, он решил не рукоблудить, и сосредоточился на том, чтобы очистить свою задницу. Между ног все еще саднило, и, скорее всего, лёгкий дискомфорт будет напоминать о себе еще некоторое время. Его «друг по переписке» совсем не был ласковым, не говоря уж о толщине его члена. При этом, оставшиеся ощущения после секса были скорее приятными, и напоминали о хорошо проведенном времени. Помывшись так, чтобы Флаке одобрил степень его чистоты, Тилль выключил воду. Он потряс головой, избавляясь от избытков влаги и только потом нырнул в полотенце, вытираясь досуха. После он переоделся в черную футболку и просторные трусы, и только тогда уделил внимание своей рубашке, пытаясь решить, стоило ли ее стирать, или можно было сразу выбрасывать. «Выбрасывать», — решил он с сожалением и кинул в мусорку, но промазал. Ведро упало и прокатилось по полу. Тилль закатил глаза и все же нагнулся, прекрасно понимая, что иначе ему будет грозить часовая лекция от Флаке о том, как надо поддерживать чистоту дома. Он поднял ведро, и уже собирался запихнуть в него рубашку, но вдруг его горло неприятно сдавило. На дне мусорки уже что-то лежало. Это были вполне знакомые ему черные кожаные перчатки с очевидными потеками на ними. Тилль замер и судорожно сглотнул. — Scheiße.