Вместе мы едины 1: Распутать узлы

Спокойствие, наполнившее Тилля после прогулки и разговора с Флаке, помогло ему продержаться всю репетицию. По большей части было скучно. Они продолжали топтаться вокруг одних и тех же вещей, разбирая до молекул одни и те же перебежки. Все было так привычно, что Тилль не смог бы отличить эту репетицию от любой другой. В любом случае, репетиция прошла без сучка и задоринки, и Тилль смог отвлечься от утренних событий. Он даже и не думал о них, за исключением момента, когда пересекся с Паулем. Тот заулыбался вполне искренне и даже похлопал его по плечу, проходя мимо. Но было в его взгляде что-то… Что Тилль не мог характеризовать. Как будто Пауль избегал его и не мог смотреть ему в глаза. Кроме этого, все было хорошо. Они освободились к двум часам, и после этого все, кроме Оливера, решили выбраться выпить. Водителем вечера выбрали Пауля — с недавнего времени тот предпочитал вести трезвый образ жизни. Флаке пытался следовать его примеру, и заказал только одно лишь пиво, которое медленно цедил на протяжении часа. Он так же приглашал всех присоединиться к его небольшому утреннему походу, и каждый раз, если ему предлагали выпить что-то покрепче, громко напоминал, что похмелье не входило в его планы. Рядом со Шнайдером стояли два цветастых коктейля с зонтиками. По его словам, в них совсем не было алкоголя, и он пил их через трубочку так, как если бы в стаканах был сок. Шнайдер не замечал, когда становился пьяным. Рихард же сиял. Он выпил три пива, пять стопок виски, бутылку красного вина и уложился всего за сорок пять минут. Тилль чокался с ним, каждый раз новым стаканом виски, но при этом оставался сравнительно трезв. Ему не нужен был алкоголь, чтобы веселиться, следя за Рихардом и его попытками снять кого-то на ночь. Так и не сумев уговорить ни одну девушку в баре, весь путь обратно до дома Рихард пел им песни о любви, но при этом они подозрительно напоминали их полную дискографию. Через некоторое время Пауль сдался и врубил радио на полную мощь. Тилль опустил окно с пассажирской стороны и высунул голову наружу под усилившийся снегопад. Снежинки тут же начали колоть его лицо, и он почувствовал, как к щекам прилило тепло. Парни тут же начали кричать: «Закрой окно!», «Эй!», «Ты тут не один!» и «Закрой, ну! Линдеманн!». Тилль игнорировал их, наслаждаясь ощущением свежести и свободы. — Твою ж мать, Тилль, я тебе яйца откушу! — Шнайдер схватил его за воротник и дернул, — Засунул голову обратно! Быстро! — он попытался утянуть его обратно в салон, но, потеряв координацию, не удержал равновесие и упал Тиллю прямо на колени. Шнайдер попытался подняться, но машину тряхнуло, и он снова упал, тут же захохотав ему в колени. Тилль растерянно посмотрел вниз, разглядывая его смеющееся пьяное лицо. Тилль почувствовал, как и сам начинает улыбаться против воли. Ему нравилось, когда они разделяли пьяное веселье. И все же… Было что-то, что не давало ему радоваться искренне. Что именно? Шнайдер, наконец, перевернулся и устроился удобнее. Их взгляды пересеклись, Тилль почувствовал знакомую щекотку в груди, и тут же вспомнил. Как он мог забыть? Все дело было в том, что в машине находился кто-то (вполне вероятно, что Шнайдер), кто избил его плетью, а затем трахнул в задницу. Вот, что его беспокоило. — Не удивительно, что девушки тебя любят, — Шнайдер потерся затылком о его колени, — у тебя потрясающе удобная промежность. Рихард пьяно икнул, и Пауль рассмеялся. Флаке не обращал ни на кого внимания. Его больше интересовала игра на воображаемом синтезаторе в такт радио эфиру. Тилль тяжко вздохнул и потер лицо тыльной стороной ладони. Вечер внезапно перестал казаться таким уж веселым. К недовольству Пауля, Рихард продолжил свои пьяные серенады до самого дома. Они вместе сгрузили его в гостиной комнате на диване, и тот сразу же отрубился. Шнайдер попрощался со всеми и быстро вернулся в свою комнату. Пауль поступил точно так же, и снова похлопал Тилля по плечу. Тилль рассеянно помахал каждому, и вернулся в комнату, которую делил с Оливером. Он уже с удобством устроился в кровати, как вдруг из гостиной донесся приглушенный крик. Тилль открыл глаза и попытался прислушаться. Сквозь полу-пьяное и полу-сонное сознание он понял, что кричал Рихард. Тилль недовольно зарычал, но все же поднялся. Пауль спал с берушами в ушах. Флаке был глух на одно ухо. Оливера можно было разбудить только горном, возвещающем о судном дне, а Шнайдер был слишком далеко, чтобы реагировать на крики. Так что Тилль поплелся в гостиную один. — Ты совсем ебнулся, Риш? — он ругнулся, частично из-за опьянения, частично из-за усталости. В ответ на мат, Тиллю в лицо прилетела подушка. — Эй! — Я н-н-не хчу спа-а-ать. Н-да вы-ить, — протянул Рихард и попытался скатиться с дивана. — Хр-во. После этих слов Тилль как будто отрезвел. Он знал Рихарда достаточно, чтобы понять, что после этих слов у него было четыре секунды, чтобы найти ведро, иначе потом придется оттирать пол. Тилль метнулся к ближайшему полупустому горшку с каким-то цветком и кинулся обратно к Рихарду ровно в тот момент, когда его спина уже выгибалась дугой. И все-таки его вырвало. Все еще пьяный, Тилль пытался держать Рихарда за плечи. А ведь он сам выпил всего пару порций! Раньше этого было недостаточно, чтобы снести его с ног, а теперь… Рихард, наверное, тоже пытался не замечать, что уже не был молодым, и что его тело начало реагировать совсем по-другому. Рихард содрогнулся еще несколько раз, и отвалился обратно на диван, бормоча что-то нечленораздельное. Тилль вытер его лицо салфетками с журнального столика, а потом прибрал весь тот беспорядок, что они наделали. Затем он все же взял нормальное ведро и поставил рядом с Рихардом, просто на всякий случай. Тот уже спал и, как обычно, храпел. Тилль зевнул, измученный, но все же добрался до кухни, наполнил стакан водой и, вернувшись в гостиную, поставил его на журнальный столик. После блевания Рихарду точно захочется ополоснуть рот. Боже. Тилль замер в гостиной, внимательно разглядывая своего лучшего друга. Рихард скрючился в невообразимой позе, его футболка задралась, оголяя живот, рука свесилась с дивана, грудь мерено вздымалась и опускалась, и он громко храпел. «А вдруг, это и в самом деле, был Рихард?», — подумал Тилль. — «Он ведь мог уйти после того, как все уснули, и вернуться до того, как все проснулись…». К тому же, Рихард считал его привлекательным. По крайней мере, раньше он не стеснялся об этом говорить. Грудь полоснуло болью, и Тилль отвернулся. Ну, нет. Ему не стоило даже думать об этом. Может… Может, это даже хорошо, что он не знал, с кем именно переспал? Может, это уберегало его от боли? Тилль вернулся в комнату и плюхнулся на кровать, мечтая поскорее отключиться от хаотичной и непонятной реальности. «По крайней мере, во сне мне не нужно ничего решать», — подумал он, и все погасло.