Маленький русал

Давным-давно, в далёкой стране… Нет, неправильно. Давным-давно, в далёком море, жил-был русал. Просто шок, я знаю. Никто из вас ведь не догадался об этом, когда увидел название. Но именно так начинаются подобные истории, поэтому мы придерживаемся нашего сценария и двигаемся дальше. Итак, этот русал — не просто русал. Он сын короля, что делает его принцем. Даже наследным принцем, наследником престола, заполучить который он одновременно страшится и очень хочет. Я скажу вам почему: этот русал, Ники, гей. Конечно, он не знает этого слова и даже не знает, что существует множество гендерных и сексуальных идентичностей, с которыми можно себя отождествлять, но Ники уже давно осознает, что по-разному относится к мужчинам и женщинам. Он влюбляется в мужчин, а не в женщин. Он фантазирует и грезит наяву о мужчинах, а не о женщинах. Он и ненавидит, и любит эту часть себя, но на анализ этих чувств ушло достаточно времени, чтобы понять, что они никуда не исчезнут. Ники даже начал хотеть, чтобы они остались, хотя иногда ему хочется быть… Ну, он называет это «нормальным», что неправильно, и именно поэтому он так долго находился в конфликте с самим собой, в то время как он такой, какой есть, и в этом нет ничего правильного или неправильно. Так или иначе, Ники гей, и он, наконец, осознал, что его это устраивает, что он может стать счастливым по-своему, а это, в свою очередь, возвращает нас к тому, почему он одновременно хочет стать королем и страшится этого: родители. Его родители — гомофобы. И трансфобы. И расисты. И сексисты. Я могу продолжать, но давайте пока остановимся на этом, иначе вся эта история будет полна рассказов о том, как отвратительно Лютер и Мария всех дискриминируют. Сейчас они представляют собой проблему, потому что они гомофобы, а их сын гей. И они знают, что он гей. Бедный маленький мальчик, пытаясь разобраться в себе, обратился к родителям со всеми вопросами и недоумениями по поводу сексуальной ориентации, и они немедленно заткнули его и сказали, что он не может быть геем. Он просто не мог им быть. Это было «неестественно». Он был рождён для того, чтобы связать свою жизнь с русалкой, и у него были бы дети, которые также заключили бы брак с морскими жителями противоположного пола и завели бы своих детей. Ники пытался. Правда пытался. Он просто не чувствовал ничего подобного, не понимал, как может влюбиться в женщину, не понимал, как может стать счастливым в той жизни, которую хотели для него родители. Вот почему он боится становиться королем: это подразумевает ожидания, которые Ники не сможет оправдать, и обманывать их он тоже не хочет. Кто такие «они», зависит от обстоятельств, но обычно это его родители. Но именно поэтому он хочет стать королём. Он хочет сидеть на троне и ощущать свободу, делая всё, что пожелает. Он будет королем, и кто тогда сможет помешать ему быть с русалом, если он этого захочет? Кто помешает ему изменить законы и сделать так, чтобы каждый мог любить кого угодно и связывать свою жизнь с тем, кого действительно любит, а не с представителем противоположного пола, потому что это «нормально»? Теперь Ники понял, что всё работает совсем не так. Что люди просто так не меняются, и обществу нужны месяцы, может, даже годы, чтобы по-настоящему измениться, и даже тогда будет существовать дискриминация, будут люди, цепляющиеся за старые обычаи, за то, что они знают, чему доверяют и что нравится им больше. Осознание того, что это нормально — любить того, кого ты любишь, станет причиной хаоса и, возможно, даже бунта, направленного на него. Но мечтать невредно, думать о мире, где ему позволено любить того, кого он хочет, невредно. Что подводит меня к ещё одной причине, по которой Лютер и Мария не любят своего сына: его привязанность к суше. К месту, где живут люди. И честно? Я отчасти понимаю их. У людей и морского народа не самые лучшие отношения, и на протяжении долгих лет они причиняют друг другу много боли. Представителей морского народа ловят и продают, людей топят. Существует целый список преступлений друг против друга, так что я понимаю, почему морские жители настороженно и, возможно, даже враждебно относятся к людям (и у противоположной стороны отношение такое же, конечно). Это всё не означает, что причинение боли в отместку (или причинение боли в принципе) является правильным, но я могу понять это. Так что то, что Ники выражал симпатию к месту, где живут люди, тоже не очень нравилось Лютеру и Марии. Ники любил представлять, какой была бы жизнь на суше. Он видел достаточно людей на пляже, когда бы ни выбирался туда, и они всегда выглядели такими… счастливыми. Такими беззаботными и счастливыми. Он мечтал о такой жизни, где он мог бы быть счастливым и беззаботным. Ники понимал, что всё не так просто, но всё же приятно иметь мечту. Так или иначе, Ники и его родители не были по-настоящему близки, пусть он и хотел, чтобы они были. На глазах у других — да, были. Но всё это являлось притворством, так как за закрытыми дверями они игнорировали его. Они игнорировали его и разговаривали с ним только тогда, когда он делал что-то, что им не нравилось, и поэтому же кричали на него и говорили, чтобы он перестал быть таким трудным, чтобы просто слушался и был хорошим принцем. Подождём, как всё это настоится, дорогой читатель, а пока мы ещё раз понаблюдаем за плавающим Ники. Он в очередной раз поссорился со своими родителями и в очередной раз дал отпор, когда они попросили его найти русалку и жениться на ней. Думаю, вы поняли, как прошёл этот разговор и почему они повздорили, поэтому я не буду разъяснять. Я тоже не люблю родителей Ники, поэтому предпочла бы, чтобы они не фигурировали в этой истории чаще, чем уже есть. Плавая по округе, Ники в конце концов подплыл достаточно близко к суше, чтобы увидеть, что там бушует непогода. Штормы вызывали у него восторг, так как поднимали волны и производили много шума. Из-под воды они казались пугающими, но в то же время успокаивающими. Даже небеса время от времени гневались, а Ники был в безопасности, потому что находился под водой, где его не могли достать ни молния, ни гром. Над ним промелькнула тень. Ники поднял глаза и увидел корабль, покачивающийся на волнах. Он знал, что корабли — это то, с помощью чего люди путешествуют по водам. Он также знал, что штормы и корабли на воде не очень хорошо сочетаются. Из-за беспокойства Ники держался поближе к кораблю. Недалеко от того места, где они находились в данный момент, была бухта, но кораблю и его пассажирам ещё предстояло добраться туда. И, возможно, Ники мог бы помочь. Магия русалок немного сложна, и лучше всего работают гипноз и манипуляции эмоциями, но при большом старании можно было с её помощью влиять и на воду. Это помогало, когда нужно было быстрее скрыться, создавая что-то вроде водоворота. Ники, напевая себе под нос, закрыл глаза и принялся прислушиваться к волнам, прочувствовать их, чтобы найти самый безопасный способ вести корабль, как вдруг что-то упало в воду. Открыв глаза, он увидел человека, медленно идущего ко дну, струйка крови превращалась в маленький туман около его лица. Ники подплыл, в то время как корабль продолжил движение. Неужели никого не беспокоила судьба этого человека? Нет, люди очень беспокоились за него. Но все понимали, что было бы глупо пытаться прыгнуть следом за ним, тем более, при том, что никто не мог видеть его тело, скрывшееся в тёмных водах. Они адресовали молитвы своим богам, чтобы те вернули им человека в целости и сохранности, даже не зная, что Ники уже был там и слегка паниковал из-за мысли, что люди не могут дышать под водой. Даже не зная, что к тому времени, когда некоторые люди всё-таки прыгнули за борт, — будучи надёжно закреплёнными веревкой, чтобы не потеряться в волнах, — Ники уже схватил человека под руки и направился к берегу, используя свою магию для ускорения. Он надеялся, что успеет и человек всё еще будет жив, когда они доберутся туда. Синий хвост мерцал в свете молний, Ники использовал всю силу и скорость, на которые был способен. Человек ощущался мёртвым грузом у него в руках: он был без сознания, продолжал истекать кровью, но оставался живым. Они добрались до побережья, шторм не стихал. Ники вытащил человека на берег, тяжело дыша. И что теперь? Он взглянул на его лицо и немного смутился. Человек был довольно привлекателен, даже с видом мокрого котёнка. У него было хорошее телосложение, золотистые локоны обрамляли лицо, и длинные ресницы роняли тень на скулы. Ники проверил, и человек всё ещё дышал, что оказалось огромным облегчением и настоящей удачей. Потому что, если честно, человек вновь дышал, ведь у него не было этой возможности под водой. Так или иначе, Ники пытался придумать, чем его укрыть, так как даже ему самому становилось немного холодно из-за бушующей вокруг непогоды. И именно тогда, поскольку это счастливая история и хорошие вещи случаются в нужный момент, буря, наконец, начала утихать, и снова выглянуло солнце. Казалось неправильным бросать человека одного, но Ники знал, что ему действительно нужно спрятаться, пока другие люди не пришли и не увидели его. Хотя нутро подсказывало, что они не были такими монстрами, какими их обрисовывали все вокруг, он знал, что люди могут быть опасны, и предпочёл не рисковать. Ники начал отползать обратно в воду, когда раздался стон. Он замер, не сводя глаз с приходящего в себя человека. Тёмно-карие глаза встречаются с голубыми, и Ники чувствует, как воздух покидает легкие. Он такой красивый… Голубые глаза моргнули пару раз, так как человек пытался разглядеть хоть какие-то черты его лица, а не только копну чёрных волос. — Привет, — застенчиво поздоровался Ники. Он не знал этого, но его голос очаровал человека. Он звучал мягко, нежно, с небольшой хрипотцой, придающей некоторую остроту. Бесспорно, он был мужским и красивым, если вы решите уточнить это у человека. К слову, человека зовут Эрик, мы и так это скоро узнаем. То есть я уже знала, и теперь вы знаете — или уже догадались, что тоже не исключено, — но Ники не знает. А узнает он достаточно скоро, поскольку группа людей уже бежит к пляжу. Один из них был на борту корабля, с которого упал Эрик, и, находясь на корабле, приметил фигуру на пляже. Никто из них не знал наверняка, был ли это Эрик, но все надеялись на это. Всем сердцем надеялись и молились всем богам, которых только могли вспомнить. Ники убрал прядь волос с лица Эрика, в то время как голубые глаза быстро заморгали, он боролся за то, чтобы не потерять сознание. — Ты в безопасности, — пообещал Ники и услышал приближающиеся крики прежде, чем успел добавить что-либо ещё. Он быстро скользнул обратно в воду и использовал магию, чтобы умчаться к ближайшим скалам, где мог быть в безопасности, но при этом наблюдать за человеком, чью жизнь спас. Эрик не хотел, чтобы его таинственный спаситель уходил, слабо протестуя, борясь с щупальцами тьмы, пытающимися снова погрузить его в бессознательное состояние. Он хотел поблагодарить его, спросить имя и, возможно, узнать его получше. Но незнакомец исчез прежде, чем он успел издать хоть какой-то звук, а потом человек услышал какие-то крики. Ники наблюдал за тем, как другие люди нашли блондина, которого он спас, и какой-то брюнет яростно обнимал его. При виде того, как они, двое мужчин, обнимались, у Ники слегка защемило сердце. Дома что-либо подобное просто запрещалось делать, а он хотел бы, чтобы всё было иначе. Он ждал, пока группа отправится обратно в замок, и с завистью глядел им вслед. Он хотел быть частью этого, частью мира, в котором люди могли просто обнимать и любить того, кого хотели. Можно с уверенностью сказать, что когда Ники вернулся домой, он был ещё более несчастен, чем раньше. Это привлекло некоторое внимание его родителей, которые не понимали, почему их сын вдруг стал таким подавленным и тихим. То есть более подавленным и тихим, чем они привыкли его видеть. Ники всегда приходилось сдерживать эмоции в общении с ними, но сейчас всё было по-другому. И, в единственный раз проявив порядочность, они подловили Ники и спросили его, что не так. То, что не так с Ники, было довольно сложно объяснить. Но, думаю, мы все можем представить, каково это — чувствовать себя взаперти, чувствовать, что ты задыхаешься, и желать чего-то другого, чего-то лучшего. Чувствовать себя подавленным, одиноким, чувствовать, что миру плевать на то, что у тебя нет поддержки. На то, что ты остаёшься сам по себе. Ники был подавлен, но в нём зажегся крошечный огонёк, когда родители спросили, что не так. Огонёк надежды на то, что, может быть, им не всё равно, и, может быть, они действительно любят его. Я не буду утверждать, что они его не любят, но я признаю, что родители Ники не любили его настоящего. Им нравилась мысль о нём как об их идеальном ребенке, идеальном наследнике, нормальном, как все, а не о безбожнике, ведь он любил тех, кого любил, и любил людей до такой степени, что не считал их монстрами. И довольно печально, что они придерживаются такого мнения. Но родители иногда бывают такими. Им нравится иметь некоторые представления о своём ребёнке и о том, каким, по их мнению, он должен быть, не вникая в то, кто он на самом деле. У меня разрывается сердце, когда родители ведут себя подобным образом, поэтому я с радостью расскажу, что будет дальше. Поскольку, видите ли, в сердце Ники тлел огонёк надежды, и этот огонёк придал ему смелости сделать следующее: — Я бы хотел стать человеком. Вот так. Он сказал об этом. А теперь, дорогой читатель, пожалуйста, пойми, что морской народ хорошо осведомлён о том, что означает стать человеком. Есть зелье, которое даёт им ноги и лишает жабр и чешуи, превращая в людей. Но это всё, что известно большинству представителей морского мире об этом зелье. О чём они не знают, так это о побочных эффектах. Мы поговорим об этих побочных эффектах позже, а сейчас поймите, что превращение в человека — это необратимый процесс. Став человеком, русал не может перевоплотиться обратно, не может снова стать русалкой. Именно поэтому многие на самом деле не делают этого, даже если хотят. Итак, вернёмся к Ники и его родителям. К родителям, которые вот-вот покончат со своим единственным проявлением порядочности. — Что? — прошипел Лютер, готовясь произносить тираду, но жена остановила его. — Почему? — спросила она нежным голосом. Ники поколебался, потом пожал плечами. — Мне кажется, что жизнь русала не для меня. Я никогда не смогу соответствовать вашим стандартам и не смогу куда-то сбежать и быть свободным. А люди… — он замолчал, сжался немного и снова пожал плечами. Мария прошлась изучающим взглядом по своему сыну. Посмотрела на него, карие глаза стали жёстче. — Значит, ты предпочитаешь быть человеком, а не русалкой, — это было утверждение. Не вопрос. Ники посмотрел на свою мать. Когда ее лицо не выдало ни доли эмоции, он просто кивнул, съежившись еще больше. — И ты в этом уверен? — Мария постаралась оставаться спокойной и ласковой, положив руку на хвост мужа, когда он напрягся. Ники снова кивнул, и огонёк надежды заискрился ярче. — Что ж, раз тебе так тяжело здесь находиться, полагаю, мы можем что-нибудь придумать. Пожалуйста, вернись в свою комнату, пока я поговорю с твоим отцом. Кивнув и поклонившись им, Ники осознал, как же сильно переживает. Он предположил, что и нервничает, и чувствует приятное волнение одновременно. Лютер ничего не сказал, дождавшись, пока он выйдет из комнаты, а затем посмотрел на жену, взглядом требуя ответов. — Он никогда не станет нормальным, — начала она. — Я думаю, он влюбился. — В человека? — Лютер не знал, что ненавидел больше: тот факт, что его сын влюбился в другого мужчину, или тот факт, что этот мужчина мог оказаться человеком. — Возможно. Тильда ведь на самом деле полюбила не человека, а идею быть человеком, так что, возможно, с ним так же. — Он наш единственный сын. Наследник престола. — Мы можем найти другое решение. Я достаточно плодовита, чтобы попробовать завести нового, или мы можем короновать того, кого сочтём достойным. Того, кто будет соответствовать требованиям этого королевства. Лютер некоторое время размышлял над услышанным. — Значит, мы просто дадим ему то, что он хочет? — Мы заставим его думать, что мы даём ему то, что он хочет, — тон Марии был беззаботным, но, думаю, мы все понимаем, что это не так. — И мы тоже получим то, что хотим, с дополнительным бонусом в связи с потерей нашего сына. И на этом всё: решение было принято. Ники станет человеком, а морской народ будет оплакивать погибель своего принца.

~*~

На следующий день Ники вызвали в кабинет отца. Там его ждали родители, а на столе лежал небольшой мешочек. Ники поклонился и посмотрел на мешочек. Он был маленький, сшит из зелёной ткани и скреплён верёвочкой из морских водорослей. Он мог догадаться о его содержимом, как и все мы. — Теперь слушай внимательно, — начал Лютер, кивая в сторону мешочка, — там зелье, которое даст тебе ноги. После того, как ты его выпьешь, будут некоторые побочные эффекты. Например, ты лишишься голоса, а ещё превращение может пройти довольно болезненно. Ты всё ещё уверен, что хочешь это сделать? Сомнений больше не осталось. Ники чувствовал, что должен воспользоваться этой возможностью, пока она еще у него есть. — Да. — Тогда хорошо, — Лютер указал на мешок. — Возьми его. Покинь королевство и проглоти его содержимое, когда окажешься рядом с сушей, так как, потеряв жабры, ты больше не сможешь дышать под водой. Ники, поклонившись, взял мешочек. — Надеюсь, у тебя всё будет хорошо там, наверху, — сказала Мария, всё еще стоя за спиной мужа. — Спасибо, — и, бросив последний взгляд на своих родителей, которые так и не сдвинулись с места, Ники ещё раз поклонился и ушел. Лютер и Мария проводили его взглядом. — Давай сообщим морскому народу, что наш сын болен и что надежда на то, что он выживет, невелика, — тихо сказал Лютер, сжимая руку жены. Мария кивнула. Никто ни о чём не узнает.

~*~

Ники направился на пляж, где он ранее оставил человека. Единственными вещами, которые он взял с собой, были мешочек с зельем и зеленый топ, в который он был одет. Он выбрался на берег и оглянулся на море. Он нервничал, нервничал из-за того, что собирался оставить знакомое позади и шагнуть во что-то неизведанное. Но Ники действительно хотел этого, по-настоящему хотел быть человеком, а не русалом, поэтому, бросив один взгляд на море, он потряс мешочек. Ему в руку упал маленький золотой шарик. Зелье во всей его красе. Достаточно маленькое, чтобы проглотить его целиком и не подавиться. Ники сделал глубокий вдох и проглотил его. Несколько секунд ничего не происходило. Затем его хвост начал нагреваться, причиняя сильную боль. Шумно вздохнув, Ники почувствовал, как что-то сжимает его лёгкие, выдавливая их наружу. Его шея в том месте, где были жабры, тоже болела, но не так сильно, как хвост и лёгкие. С его хвоста отвалилась чешуя, и ее подобрал океан. Легкие перестали болеть, но он по-прежнему ощущал, как же трудно давалось дыхание. И тут его хвосту стало холодно. Что было странным и разительным контрастом по сравнению с тем, каким горячим он казался несколько мгновений назад. Ники опустил на него взгляд, смаргивая слезы. Его хвост преобразился — в воде находились две ноги. Фантомные боли все еще были слишком острыми, чтобы их игнорировать, но Ники был в восторге. Он чувствовал свои ноги, осознавал, что они прикреплены к его телу, и все же было ощущение, что они не принадлежат ему. Он коснулся одной из них, проведя ладонью по волоскам. Ники решил, что они нужны для того, чтобы согревать людей, и на ощупь они были приятными и мягкими. С восторгом он попытался пошевелить ногами, но обнаружил, что это довольно трудно. Не невозможно, ведь он почувствовал, как напряглись его мышцы и отреагировали на его попытку, но потребовалось немало усилий, чтобы поднять одну из конечностей. Вскоре она плюхнулась обратно в воду, так как Ники не смог удержать ее достаточно долго в воздухе. Он хмуро посмотрел на свои ноги. Они были довольно непрактичными. Как он мог теперь куда-то пойти? К счастью для Ники, его ответом стал тот, кто был немного удивлен, обнаружив незнакомца у воды. Да, это был Эрик. На самом деле, Эрик ходил на пляж так часто, как только мог, пытаясь найти своего таинственного спасителя. Он знал, что это безнадежно. Я имею в виду, зачем спасателю возвращаться сюда? Но это была его единственная зацепка, и наблюдение за волнами всегда успокаивало его, так почему бы не приходить на пляж за безмятежностью и душевным спокойствием? Так или иначе, Эрик сейчас встретит своего спасителя, хотя он не знает и даже не догадывается, что Ники и есть его спаситель. — Хэй! Ники вздрогнул от голоса и, обернувшись, увидел, как человек, которого он спас, бежит по пляжу и лучезарно улыбается. Он подумал, что у этого человека очень, очень приятная улыбка. — Я никогда не видел вас здесь раньше, вы живёте неподалеку? — Эрик остановился рядом, но не слишком близко. Он обратил внимание на то, что незнакомец, сидящий в воде, был по большей части голым — на нем был только топ, — и быстро поднял свой взгляд к его лицу, чтобы не смотреть вниз. У незнакомца было привлекательное лицо, если вы решите спросить Эрика. Черные волосы, красиво вьющиеся по бокам от загорелого лица, красивые темные глаза, которые, казалось, светились под лучами солнца. Красивый подбородок. Ники попытался ответить, но обнаружил, что голос ему не подчиняется. Затем он вспомнил, что отец предупреждал об этом, и нахмурился. — В чём дело? Ники натянул глуповатую улыбку и указал на свое горло. — Ваша шея? Она болит? Ники потряс головой. Он слегка постучал пальцем по кадыку, снова улыбаясь. Он не знал, как правильно передать то, что у него не было голоса, поэтому просто надеялся, что Эрик поймет. — Ох! Вы нем? — Эрик присел на корточки, выглядя немного обеспокоенным. — Произошло что-то плохое? Ники предполагал, что что-то произошло, но ничего страшного, как думал Эрик, поэтому он просто покачал головой. Затем он вспомнил о песке, на котором сидел, и начал писать на нем пальцем. Эрик проследил за этим, читая: Привет, меня зовут Ники. Я только добрался сюда, и я больше не могу говорить. Не могли бы вы помочь мне дойти до ближайшего города? — Вы только добрались сюда? Где же тогда остальная ваша одежда? У Ники действительно не было ничего, кроме его топа, так что он покраснел. У меня её нет. — Оу… Кто-то украл её? Ники поколебался перед ответом. Всё хорошо, просто немного прохладно. — Нет, ничего хорошего, это ведь воровство, — Эри поднялся и снял свой плащ. — Вот, наденьте. Ники взял его, накинув на свои плечи. Спасибо. — Никаких проблем. Почему бы нам не пойти в замок? Я и мои родители сможем помочь вам. Вы и ваши родители? — Верно… Извините, я не представился, — Эрик протянул руку. — Мое имя Эрик, кронпринц Германии. Моими родителями являются король Кристоф и королева Элея. «Принц! — Ники ощутил, как по щекам разлился румянец. — Я спас принца от утопления!» Он взял Эрика за руку и поклонился так, как его учили приветствовать других членов королевской семьи. Эрик не привык к такому, но, тем не менее, улыбнулся. — Пойдёмте к замку? Ники кивнул, забыв, что ноги его не слушаются. Пытаясь подняться, он с плеском упал обратно. Эрик, увидев, что произошло, немедленно бросился вперёд и протянул руки, чтобы помочь. Мысленно он проклинал придурков, которые не только украли вещи Ники, но и лишили его возможности передвигаться. Ники же просто был раздражён. Он не знал, что ему нужно будет учиться ходить, — это серьёзно ограничивало его мобильность. Знали ли об этом его родители? Он почувствовал болезненный укол в сердце и тут же прогнал эту мысль. Может, он был не очень-то им по душе, но всё же он был их сыном. Они любили своего сына. Должно быть, они не знали о таких побочных эффектах. — Можно я помогу? — спросил Эрик, его ладони скользнули ближе. Ники поднял глаза на него. И покраснел. Эрик оказался совсем близко. Он кивнул, и Эрик закинул его руку себе через плечо, помогая подняться. Ноги Ники дрожали, мышцы сокращались, как у новорожденного жеребёнка. В некотором смысле, он был похож на новорожденного жеребёнка, стоящего на своих ножках, которым ещё предстояло научиться функционировать. Эрик поправил плащ, чтобы помочь Ники выглядеть скромнее. Теперь он прикрывал его живот и большую часть ног, как тога, завязанная на плече. Ники не знал, как выразить свою благодарность, и был немного сбит с толку близостью с Эриком и тем, как легко молодому человеку было просто находиться так близко. Он не привык к тому, что другие могут быть так близко к нему. Однако он улыбнулся, компенсируя вялость на лице и удивлённо распахнутые глаза, которыми он смотрел на Эрика ранее. И знаете что? Этой улыбки было достаточно. Они направились к замку, причём Ники пытался подражать Эрику и тому, как он передвигал ногами, а Эрик, как бы давая Ники понять, что его старания не проходят зря, выдерживал его тяжесть большую часть пути. У него болели плечо и бок, но он старался не показывать этого. Я полагаю, Эрик пытался произвести впечатление на Ники, или, может быть, он просто отчаянно старался не поставить в неловкое положение их обоих. Так или иначе, они добрались до замка. Эрик попытался проникнуть внутрь тем же путём, что и выбрался, — через одну из калиток, которыми пользовались слуги, но на этот раз ему повезло меньше. Там его кто-то ждал, скрестив руки на груди, притопывая ногой и прищурив глаза, как раздражённая матушка. — И где же вы были? — спросил Морис, изучающим взглядом пройдя по молодому человеку, которого поддерживал Эрик. Ники смотрел на Мориса в ответ и вдруг пришёл к выводу, что он тоже довольно привлекателен. Короткие каштановые волосы, широкие плечи и округлое лицо. Подбородок не волевой, но щетина красиво обрамляла его лицо. — Нигде, — попытался отделаться Эрик, выдавая немного глупую улыбку. Мориса это не впечатлило, он вскинул бровь. Он замолчал в ожидании дальнейших слов. — Хорошо, ладно, я опять ходил к пляжу, — выдал Эрик. — Теперь мы можем пройти? Я бы хотел дать Ники некоторые вещи и предложить передохнуть, чтобы позже мы могли начать расследование. — Расследование чего? — Кто-то украл его одежду и бросил его на пляже, неспособного передвигаться. Вдобавок, он нем. Морис ещё раз взглянул на Ники, и теперь жалость сменила строгий взгляд. Ники только покачал головой, пытаясь дать понять, что в расследовании нет необходимости. Ему просто нужна какая-нибудь одежда и возможность ходить, а так с ним всё будет в порядке. Но как сказать об этом без слов? И одной рукой, поскольку другая всё ещё была закинута Эрику на плечи. У Ники не было возможности толком разобраться в этом, потому что Морис пропустил их и отвёл в прачечную, где они подобрали Ники брюки и другую рубашку, синюю, которая доходила ему до бедер, а рукава достигали локтей. Сначала брюки показались немного странными. Они были свободными, но это не отменяло того факта, что Ники не привык к тому, чтобы что-то прикрывало его… ну, например, хвост. Он и раньше носил ремни и аксессуары, но ничего похожего на брюки. Обувь тоже была забавной. В брюках было тепло, и хотя из-за них всё немного чесалось — это не тот зуд, который только усиливается, а тот, который возникает, когда ты к чему-то не привык и это странно сидит на твоём теле, — но обувь явно сковывала движения. Она сводила пальцы ног, причиняла боль пятке и в целом была неприятной, но Ники не хотел показаться грубым, отказывая им или говоря, что она странно ощущается на его ступнях. Что она ему не нравится. После того, как Ники переоделся, его отвели в тронный зал, где их ждали родители Эрика. Морис отправил вперёд посыльного, чтобы сообщить им о ситуации, поэтому для Ники был приготовлен стул, на который он мог сесть, ожидая их. Эрик помог ему сесть, а затем встал рядом с родителями. Морис последовал за ним, оставив Ники на другой стороне разглядывать пару взрослых людей, восседающих во главе стола. У короля Кристофа были глаза Эрика, форма и всё остальное. Годы избороздили лицо морщинами и притупили искру радости, но глаза по-прежнему были добрыми, когда проходились по Ники. Его отец не выглядел бы добрым на троне, не выглядел бы милосердным. Лютер выглядел бы устрашающим и могущественным. Король Кристоф не наталкивал на мысль ни о том, ни о другом. Единственное, что свидетельствовало о его могуществе, — это золотая корона, украшенная драгоценными камнями. От королевы Элеи, с другой стороны, Эрик унаследовал улыбку и овал лица. Светлые волосы достались Эрику от обоих родителей, но у Элеи они были уже белыми и ниспадали прямо на лицо, подчёркивая золотую корону, украшавшую голову. Они оба носили торжественную одежду, но, если бы вы спросили Ники, он бы сказал, что они не сильно выделялись из толпы. Ему это очень нравилось, это сильно отличало их от его родителей, которые делали всё возможное, чтобы выделиться. Слуга подал Ники бумагу и перо и снова скрылся в тени. — То есть наш сын нашёл вас на пляже, — начал король Кристоф. Ники кивнул, позволяя королю продолжать. — Что же вы делали там? Это… был вопрос с подвохом. Ники, возможно, и нравились люди, а ещё он понимал, что они не такие монстры, какими их представляет большинство русалок, но он не мог гарантировать, что эти чувства будут взаимны. Он не знал, достаточно ли сильно эти люди любят русалок, чтобы поделиться с ними этой правдой о его личности. Так что же он мог сказать, что не вызвало бы подозрений? До того, как тишина затянулась бы слишком надолго, Ники начал писать, несколько раз перечеркивая свой ответ, пытаясь придумать, что сказать и как. Вот, что он в итоге передал королю и королеве: Я путешествую, и мне нравится море. Все каракули выше были предложениями, начинавшимися со слов «Мне нравится» или «Море», и люди, находившиеся перед Ники, обратили на это внимание, но никто не сказал ни слова. Ники заслуживал доверия. Он не был похож на человека, который стал бы лгать без необходимости. На таких людей стоит обращать внимание, потому что, если они знают об этой силе и намереваются её использовать, вы можете довольно глубоко увязнуть в их сетях и уже не выбраться, без конца удивляясь, как вы не предугадали это и почему они сделали нечто подобное. Но в данном случае доверие было оправданным. Ники действительно не из тех, кто лжёт, если не считает это необходимым. Он не любил лгать, даже ненавидел то, что ему приходилось скрывать часть себя. Но он предпочёл бы перебдеть, чем недобдеть. — А вы видели, кто украл ваши вещи? — спросил король Кристоф после того, как бросил взгляд на свою жену, чтобы увидеть её реакцию. Глаза королевы Элеи сузились, на её лице появилась добрая, но жалостливая улыбка. Ники снова засомневался. Эрик подумал, что кто-то украл его вещи, и хотя технически они не были украдены, его одежда больше не принадлежала ему, потому что родители оставили её дома. Но эта ложь должна была продолжать покрывать часть его личности, поэтому Ники застенчиво пожал плечами. Полагаю, они пропали в море. Но всё в порядке. Я всё исправлю, как только научусь ходить. — Вы утратили способность ходить? — обеспокоенно спросила королева Элея. — Стоит ли нам попросить целителя оценить ваше физическое состояние? Вы ранены? Больше нет, благодарю. — Мы всё же вызовем кого-нибудь осмотреть вас, просто на всякий случай, — королева Элея махнула рукой прислуге, чтобы тот подошёл, и приказала ему донести весточку до целителя. Ники хотел было возразить, но слуга вышел из комнаты прежде, чем он успел закончить фразу, поэтому он просто вздохнул и слегка осунулся. Он не хотел причинять им неудобств. — Позвольте помочь, — сказал Эрик, заметив изменения в настроении Ники. Тот вскинул голову на невероятно красивого парня, который опять улыбался ему. Он покраснел и вновь начал писать. Мне совестно. Я не желаю доставлять вам неудобств, не хочу быть обузой. — Это совсем не так, — убедил его Эрик, и его отец кивнул. — Мы сами предложили, — сказала королева Элея, грустно улыбаясь. — Вы не доставляете никаких неудобств. Ники подумал о своих родителях, гадая, как бы они отреагировали на эту ситуацию. Были бы они такими же добрыми? Стали бы притворяться добрыми? Были бы их улыбки искренними, а слова утешительными? От этой мысли у него защемило сердце, но Ники, честно говоря, не знал. Ему хотелось бы думать, что они поступили бы как лучше, но он также знал, что они не в восторге от всего необычное, от всего ненормального. Потирая грудь, Ники уставился в землю. — Мы искренне хотим помочь, — Эрик подошёл и присел на корточки, чтобы поймать взгляд Ники. Он улыбнулся, когда тот поднял голову, и карие глаза снова встретились с голубыми. Ники улыбнулся в ответ, поблагодарив, а затем понял, что не может говорить. Но Эрик всё понял и похлопал его по колену. — Всегда пожалуйста. Как вы смотрите на то, чтобы задержаться здесь на некоторое время? До момента, пока вы вновь не встанете на ноги- хах, буквально… — смешок слетел с губ Эрика раньше того, как он покраснел и слегка отвернулся. — До момента, пока вам не станет лучше. Король Кристоф сиял от гордости за своего сына, кивая на его слова. Королева Элея взяла его за руку и мягко сжала её, тоже довольная тем, как они воспитали своего мальчика. Если Лютер и Мария захотят научиться быть хорошими родителями, они могут посетить мастер-класс прямо здесь. То есть да, ни один родитель не идеален, все мы люди и совершаем ошибки, но, думаю, мы все можем согласиться с тем, что есть хорошие и плохие родители, и что королева Элея и король Кристоф были на хорошей стороне этой шкалы. Ники посмотрел на них, а затем снова на Эрика, от ободряющей улыбки которого у него запылали щеки. Однако он кивнул. Таким образом, всё было решено. Ники должен был остаться с Эриком и его семьей, дата отбытия не уточнялась. Для тех, кто знает, как развивается эта история, да, сейчас мы перейдём к той части, где они влюбляются и сталкиваются с досадным фактом, что у Ники вроде как мало времени, даже если он сам этого ещё не осознает. Видите ли, я до сих пор не объяснила побочные эффекты зелья, которое Ники принял, чтобы стать человеком. Некоторые из них уже проявились, какие-то более отчётливо, чем другие, но давайте скажем так: это зелье даёт Ники определённое количество времени, чтобы либо полностью стать человеком, либо умереть. Я не шутила, когда сказала, что всё это испытание — дело решённое. Тогда же я сказала вам, что, как только это зелье будет выпито, пути назад уже не будет. Сейчас Ники находится где-то на середине между морским народом и людьми. И он останется таким до тех пор, пока либо полностью не станет человеком, либо время не начнет истекать, и магия не попытается заставить его тело снова превратиться в русалочье, что медленно убьёт его. Или же он погибнет другим способом, который связан с отказом сердца. Ники уже начал испытывать этот последний эффект при каждой мысли о своих родителях. Я расстраиваюсь из-за них, понимая, что их любовь не была безусловной… Это буквально разбивает сердце Ники. Какая-то часть меня задаётся вопросом, сколько времени потребуется, чтобы это проявилось. Другая часть закатывает глаза и напоминает, что я уже знаю, как начинается эта история и чем она заканчивается. Вернёмся к моменту, когда Ники приводят в его покои и он впервые принимает ванну, наслаждаясь тёплой водой на своей коже. Он счастлив и взволнован, так как Эрик пообещал помочь научиться ходить, а Морис пообещал составить им компанию в качестве телохранителя Эрика, что также как бы вовлекает его в предстоящие махинации. Ему есть где остановиться, у замечательных людей, которые готовы помочь познать открывшийся мир. Посмотрим, что из этого выйдет.