Это не может быть правдой

Фэн Синь действительно от него отстает. Он больше не пытается догнать, поговорить, что-то выяснить. И это должно принести облегчение, но Му Цин начинает замечать его взгляд. Возможно, на него смотрели и раньше, — всегда смотрели на самом деле, — но только сейчас мозг Му Цина начал подавать те самые тревожные сигналы, которые настроили его на волну чужого, слишком пугающего внимания. Но нет оно не пристальное и совсем не давящее. Взгляд скорее мимолетный, невесомый, но теперь постоянно его преследующий. Что натягивает нервы буквально до предела — как крепкий, но такой чертовски быстро истончаемый канат. Поэтому порой Му Цину хотелось подойти, накричать, вытрясти из Фэн Синя всё дерьмо. Наплевав на своё же собственное правило — не привлекать к себе излишнего внимания. Он просто невидимка, один из серых, ничем непримечательных офисных работников. В его ситуации так действительно намного безопасней и проще жить. А иногда ему казалось, что у него просто разыгралось воображение и выкрученная на максимум паранойя, которая всё время кричала, что «Фэн Синь что-то знает» или «вот-вот обо всем догадается, стоит Му Цину даже просто как-то не так на него посмотреть». О чужих чувствах он старался и вовсе не думать. Какая разница, что он столь внезапно о них узнал. И какое имеет значение насколько они правдивы и искренни. Если у них всё равно ничего не может получиться. Тем не менее после того дня они действительно больше не разговаривали. Но расслабляться было бы действительно фатальной ошибкой. Поэтому Му Цин напряжен — все следующие, довольно долгие месяцы он действительно постоянно настороже. Тщательно контролируя не только своё поведение, но и каждое произнесенное им на работе слово — даже если в этот момент Фэн Синя совершенно точно нет поблизости. Но это так выматывает, что Му Цин решает дать себе поблажку. Позволить себе совсем крохотную слабость. Прошло уже три месяца. Возможно, Фэн Синь уже действительно обо всем забыл и это излишняя настороженность Му Цина играет с ним злую шутку. Поэтому всего лишь один бокал вина на рождественском корпоративе ну никак не сможет навредить. К тому же компания близкого друга — приглашенного, как его неизменный плюс один, — как никогда способствовала хорошему настроению. И вечер действительно должен был пройти просто отлично. Они задушевно болтали с Хэ Сюанем обо всем и ни о чем одновременно, как могут только по-настоящему близкие друзья. Му Цин настолько расслабился, что впервые за очень долгое время перестал контролировать каждое своё слово и движение — на одно прекрасно-долгое мгновение забывая, какие у их офиса «тонкие стены». По привычке начиная отвечать на даже неозвученные слова и вопросы. Ведь с Хэ Сюанем всегда было так безопасно. Рядом с ним ну никак не могло пойти что-то не так. И Му Цин действительно в это верил, с легкой улыбкой прощаясь со своими коллегами, когда прошли те самые положенные пару часов — чтобы соблюсти рамки приличия, но при этом и долго не задерживаться. Верил, когда уже надевал пальто, представляя лишь мягкую кровать в своем доме и радостно урчащую кошку, — малышка наверняка уже по нему соскучилась, — и даже не почувствовал бесшумного приближения сзади. Пока знакомое дыхание не опалило его ухо. Разрушая весь тщательно построенный, но такой хрупкий мир Му Цина: — А я знаю твою тайну. «Наконец-то ты попался» — добили, с сокрушительным треском, чужие мысли. Ведь они стояли так близко друг к другу, а крепкая хватка предусмотрительно сжала его плечо — захлопывая ловушку. Сердце подпрыгнуло в груди, начиная грохотать где-то в самом горле, мешая дышать. И у Му Цина получилось только сдавленно выдавить из себя, выпуская весь воздух из легких: — И чего же ты хочешь? «Вот же ублюдок» — гневно зашипел разум и Му Цин тут же сбрасывает с себя чужую руку, стремительно разворачиваясь.

***

Это ни в коем случае не должно было закончиться — или начаться — именно так. Но вот они сидят в ресторане, на «свидании» — как сказал сам Фэн Синь, когда озвучил своё желание. Понимая, что, загнанный в тупик, Му Цин никак не сможет ему сейчас отказать. И держатся за руки — опять же потому что на этом настоял всё тот же Фэн Синь. А Му Цин, подумав над предложением, согласился, что это звучит действительно разумно. Хоть ему сейчас и меньше всего хотелось касаться чужой кожи. Со стороны они, скорее всего, выглядели, как та самая слишком влюбленная парочка, которая не может ни секунды прожить без прикосновений друг к другу даже за столом. Но реальность отличалась от представлений других посетителей настолько же, как солнечный день от кромешной темноты ночи. Потому что Му Цин был зол, буквально взбешен чужой наглостью и его пальцы не просто сжимали, они безжалостно вдавливались в беззащитное запястье. Наслаждаясь шипением Фэн Синя, которому было явно больно, но он упрямо не убирал руку со стола. Фэн Синь сказал «ты можешь держать меня за руку — это поможет тебе понять, что я действительно не лгу». Сказал «я всё знаю, но я не хочу тебе никак навредить, мне нужно всего лишь поговорить». И Му Цин собирался его убить или, как минимум, всё же сломать эту чертову руку, если этот наглый красавчик попытается каким-либо образом его обмануть. Чужие мысли неслись со скоростью света, поэтому Му Цин даже не пытался их разобрать. Скорее сосредоточившись на том, чтобы выбрать свой первый вопрос. Он всё перебирал всевозможные варианты, где мог просчитаться. Каким образом он дал понять, что «слышит голоса в голове». Когда его вдруг осенило. Тот самый разговор с Хэ Сюанем на корпоративе. Это же так до тупого очевидно. Расслабиться настолько, чтобы отвечать даже на то, что его друг не произносил вслух. Тут любой подумает, что Му Цин сошел с ума. Или же… что это норма в их общении. Не увидев на лице Хэ Сюаня ни малейшего оттенка удивления. А если ещё это сопоставить с тем случаем в лифте, то… Ледяные мурашки пробегаются по его спине — ведь Му Цин был совсем не готов к тому, что кто-то ещё узнает его тайну. А жар — одновременно с этим, — затапливает щеки, от одной только мысли, что Фэн Синь понял, что Му Цин уже давно знает о его чувствах. — Так значит мой разговор с Хэ Сюанем? — выдыхает Му Цин, понимая, что по сути сам облажался. — Да, — Фэн Синь понимает его без дополнительных уточнений, а его мысли наконец-то успокаиваются, сосредотачиваясь. «Ты в безопасности». «Всё хорошо». «Я никому об этом не расскажу». Нашептывают они. И Му Цин действительно хотел бы успокоиться, но это настолько непривычная для него ситуация, что руки начинают непроизвольно дрожать, а ладони потеть. Он больше не вжимает свои пальцы в чужую кожу, — в попытке причинить боль, — а скорее отчаянно цепляется за манжеты рубашки. — И что ты об этом думаешь? Фэн Синь удивленно хлопает глазами, кажется не ожидая, что для Му Цина будет действительно важно его мнение. Или же возможно, вдруг… — Ничего? — полувопросительно говорит Фэн Синь. — Это просто часть тебя. Твоя особенность. И для меня не имеет значение телепат ты или нет. Он делает совсем крошечную паузу и — о это необычное зрелище Му Цин, кажется, готов запечатлеть навсегда в своей памяти, — его щёки покрываются, едва заметным на смугловатой коже, румянцем. Серьезно, Му Цин за все эти годы никогда не видел, чтобы Фэн Синь смущался. — Для меня самое главное — какой ты человек. А ты… — Фэн Синь запинается, пытаясь совладать со своими эмоциями и обличить мысли в слова. Но Му Цин всё ещё «слышит голоса», поэтому для него это совсем необязательно. «Такой умный». «Интересный». «Самодостаточный». «Готовый прийти на помощь». На этом утверждении Му Цин не удерживает скептического фырканья. Ну разве что, если его постоянное «дай я сам намного лучше всё сделаю» можно назвать именно так. Но его щёки уже отчаянно пылают от всех этих «слов», а желание заткнуть уши здесь никак ему не поможет. — Я тебя понял, — шипит Му Цин сквозь зубы, не выдерживая этот поток незаслуженных комплиментов. — Прекрати уже меня нахваливать, я же всё слышу. По выражению лица Фэн Синя сложно понять специально он это сделал или всё же нет. Но Му Цин старается не заострять на этой теме внимания — всё ещё не отойдя от полученного ответа, — и продолжает свой допрос. Подозрительность и недоверие всё ещё бурлят в его крови. Всего лишь парой приятных слов Му Цину точно не запудрить мозги. — Тогда зачем же ты за мной следил? — глаза Му Цина недовольно прищуриваются. А от одной только мысли, как Фэн Синь скрупулезно вынюхивал его секреты, желание сломать чужую руку опять начинает клокотать в его горле. — Мне было просто любопытно, — беспечно пожимает плечами он и о Му Цин сегодня, кажется, точно совершит убийство. — Просто любопытно, — не веря своим ушам, повторяет Му Цин. Он едва ли не поседел за все эти месяцы, а Фэн Синю было «просто любопытно». Ну нет, он ему сейчас точно свернет шею. А Фэн Синь тем временем продолжает: — Ты сначала так странно себя повел в лифте, а потом почему-то испугался, когда я догнал тебя, чтобы узнать, что произошло. И я просто не мог не поддаться любопытству. Но я не следил за тобой специально и не строил какие-то планы по твоему разоблачению. Его мысли успокаивающе солидарны. Но вот следующих слов Му Цин боялся не меньше, чем огласки своих способностей. — А потом я случайно — «поверь мне, это правда» — услышал ваш разговор с твоим другом и всё понял. Твой поведение обрело смысл и если уж ты знаешь о моих чувствах, то… — Ничего не будет, — упрямо заканчивает Му Цин, действительно не думая, что у них что-то может получиться. Они же такие разные и Му Цин никогда не мечтал встречаться с каким-нибудь идеальным красавчиком — как многие другие люди. — Почему? — Фэн Синь, кажется, не менее уперт, что на самом деле немного разжигает интерес, но всё же… — А почему ты просто сам не подошел ко мне, чтобы признаться? Ещё до всей этой истории с лифтом. Мы ведь работаем в одном офисе уже чертовых два года. Да, Му Цин действительно достаточно въедливый, чтобы давить до конца, пробираясь под кожу. Но он совсем не ожидал, что рука Фэн Синя — та самая, которую он всё ещё сжимает в своей, — дрогнет и он просто сконфуженно опустит взгляд вниз. — Я боялся получить отказ. Между ними повисает секундное молчание, пока Му Цин переваривает ответ. — О, да не пошел бы ты нахуй, — наконец-то в сердцах восклицает он, про себя добавляя: «ну нельзя же действительно быть таким милым смущашкой, особенно зная, что по тебе сохнут буквально все». — Сам пошел нахуй, — Фэн Синь резко поднимает голову, а в его глазах плещется секундное недовольство. — Что?! — Что, — как ни в чем не бывало, отвечает Фэн Синь. А вот это уже интересно. Неужели идеальный красавчик не такой уж идеальный. — С чего бы мне быть уверенным, что ты ответишь мне «да»? И это приятно услышать. Му Цин не потерпел бы чужой самоуверенности. Даже если с такой внешностью у Фэн Синя есть все основания быть таким. — А почему ты уверен, что сейчас не получишь отказ? — Я и не уверен, — вздыхает Фэн Синь, но его глаза полны твердой решимости, — но я сказал себе, что, если признание уже состоялось, хоть и без моего ведома, то теперь я точно обязан попробовать. — И ты этого хочешь? — Да, я этого хочу. Фэн Синь кажется предельно искренним. Его идеальный образ в голове Му Цина рушится буквально на глазах, обнажая самого обычного человека, со своими собственными недостатками. И на одну крошечную, совсем незначительную секунду Му Цин действительно допускает, что «а вдруг у них может что-то получиться», «вдруг их чему бы то ни было стоит дать шанс». Да они всё ещё фактически незнакомцы, но никто не мешает им узнать друг друга поближе. Попытаться для начала подружиться и, возможно, потом… — Я дам тебе шанс. И он начнется с завтрашнего дня. Сделай так, чтобы в итоге я ответил тебе «да». И Фэн Синь, без колебаний, принимает его правила.