Keep The Car Running

Вот вам несколько фактов: Первый: Хёнджин женится через неделю. В Чикаго. В городе, что находится почти в 3700 километрах от всех его друзей, которые всё ещё живут в Калифорнии. Сынмин ненавидит это, он ненавидит, что Хёнджин бросил всё и всех ради девушки. Но такова жизнь. (И, возможно, Сынмин немного преувеличивает и напрасно сердится. Он знает, что Хёнджин и Накён не решились бы на столь важный шаг, если бы Хёнджин не получил выгодное рабочее предложение. Тем не менее, всё происходит слишком быстро, слишком скоро, и Сынмин уверен, что имеет полное право ненавидеть большие перемены.) Второй: почти что год назад, когда Хёнджин уехал из Калифорнии в поисках «лучшей жизни» (Сынмин не верит в это определение, но опять же — без разницы), то он оставил свою драгоценную Honda Accord Чанбину (ещё одно решение, которое Сынмин не может понять, но это не его жизнь, поэтому снова — без разницы). А после он начал ныть и драматично рассказывать о том, как сильно он любит эту машину, и сколько воспоминаний связано с этой чертовой машиной, и, честно говоря, Сынмин считает, что это просто машина и не более. Он не может себе представить, что же такого особенного в чёртовой Хонде, кроме, может быть количества свиданий, которые Хёнджин и Накён провели в ней, пока ещё учились в университете. (Сынмин на самом деле не хочет думать и представлять, что именно происходило во время этих свиданий в машине.) Третий: Чанбину пришла в голову Гениальная Идея вручить Хёнджину его старую машину в качестве свадебного подарка. Сынмин, конечно же, сразу выразил опасения — Хёнджин теперь водит более новую, более практичную машину. Но это не то, — настаивал Джисон, вибрируя в предвкушении, потому что, конечно же, он был согласен с Чанбином. А потом они вместе додумались до Ещё Более Гениальной Идеи — отправиться в дорожное путешествие через всю страну, чтобы вручить машину будущему жениху. Сынмину потребовалось всё его самообладание, чтобы не в слишком грубой форме указать на глупость этого плана. Но когда Минхо просто пожал плечами, фактически соглашаясь с затеей, всё, что оставалось Сынмину — это раздраженно вздохнуть. (Он не должен был доверять Минхо, когда эта идея принадлежала Джисону. Он правда должен был подумать лучше, прежде чем соглашаться.) И последний: Минхо и Джисон соскочили буквально в последнюю минуту. 🚗 — Джисон заболел, — честно говоря, Минхо действительно звучит очень грустно, когда звонит Сынмину, словно он весь день находился в стрессе из-за забот о своём парне. Тем не менее, Сынмин не уверен, должен ли он верить этой отмазке; Минхо всегда умел изворачиваться и находить самые безумные, похожие на правду, отговорки. (Это не значит, что Минхо плохой и лживый человек, просто у него свои несколько ошибочные моральные установки. Он сам признавался.) — Он поправится, и мы просто прилетим на свадьбу. — Тогда нам следует отменить всю эту поездку, — говорит Сынмин. Он правда хотел, чтобы это заявление прозвучало уверенно, но та часть его натуры, что прошла через тщательное и кропотливое планирование маршрута, взбунтовалась в протесте, поэтому голос неуверенно дрогнул. — Нет! Нет-нет-нет-нет-нет! — на том конце провода слышится скулеж Джисона. Внезапно он прекращается, и Сынмин не может различить его бубнеж, наверное, потому что Минхо рукой зажал его большой болтливый рот. — Ты уверен, что Джисон точно болен? — Сынмин слушает возню и звуки борьбы, что вдвойне заставляет его усомниться в оправдании Минхо. — По-моему он звучит вполне здорово. И ты сможешь ухаживать за ним в дороге. Или ты можешь оставить его одного, он справится… — на самом деле он не имеет в виду то, что говорит. На самом деле он уже принял тот факт, что Минхо и Джисон не будут участвовать в этой поездке, но считает, что попытка не пытка, и у него есть шанс убедить их в обратном. — Или мы можем отложить поездку на день или два? — Нет! — он снова слышит Джисона на заднем плане. — Вы должны поехать. — А потом Минхо шипит, и снова наступает тишина. Сынмин хмурится: — Минхо, вы с Джисоном что-то задумали, о чём мне следует знать? — Нет, — Минхо быстро выстреливает. — И он прав, ты должен поехать. И так слишком мало времени, можно и не успеть за пять дней, нельзя откладывать ещё больше. Что ж, если всё складывается таким образом, то Сынмин позаботиться о том, чтобы они добрались до Чикаго за три дня. Без разницы, что придётся ехать по восемнадцать часов в день. Кому вообще нужен сон? — В любом случае, — продолжает Минхо, — у Джисона жар, так что я пошёл. Передай Чанбину, что нам очень жаль, и держите нас в курсе, как проходит поездка.

⎈⎈⎈

Сынмина передергивает, когда он слышит знакомый гудок старой машины Хёнджина у себя под домом в семь утра. — Привет! — Чанбин приветствует со своего водительского места, опуская окно с пассажирской стороны. Он небрежно вскидывает руку, чтобы помахать, и Сынмину приходится приложить усилия, чтобы не закатить глаза. — Привет, — он здоровается в ответ и спрыгивает с крыльца, подхватив свой багаж. — Где наши голубки? — Чанбин выходит из машины, чтобы помочь открыть багажник и положить в него сумки Сынмина — не то чтобы Сынмин нуждался в помощи. В конце концов, он был мастером упаковки багажа — ему удавалось уместить всё необходимое (и даже больше) в один небольшой чемодан и в одну спортивную сумку. Это было практически невыполнимой миссией, учитывая то количество дней, что они планировали провести в дороге и ещё несколько дней на свадьбе. И он совершенно точно не ожидает, что Чанбин справится с этим так же эффективно — и, конечно же, когда багажник открывается, то его взору представляются два чемодана и один огромный рюкзак. — Какую часть из «едем налегке» ты не понял? — Сынмин бормочет, пока укладывает свой багаж в машину. — Я думал, ты оценишь, что я подготовился к любой возможной ситуации, — Чанбин посмеивается, как обычно делает, когда хочет разрядить атмосферу. Вместо этого его комментарий отбрасывает Сынмина назад, в то время, когда между ними не было этой неловкости — в то время, когда они собирались в поездку только вдвоём. Какое белье ты взял с собой, Сынминни? Он помнит, как Чанбин задал этот вопрос; более того, он помнит, как его шокировал этот вопрос, или скорее его шокировала легкая и непринужденная манера Чанбина. А потом он услышал хихиканье Чанбина по телефону, и понял, что тот просто дразнится. Он помнит теплый румянец, разлившийся по щекам, помнит, как был благодарен, что разговор происходил по телефону и что Чанбин не мог видеть, в какую яркую красную вишню превратился Сынмин. Он думает, что это были хорошие времена. Чанбин чувствовал себя комфортно и уверенно, чтобы дразниться таким образом. Теперь же Чанбин словно намеренно делает паузу каждый раз, когда обращается к Сынмину, как будто подсчитывает про себя, можно ли озвучивать то, что вертится у него в голове, или всё же это переходит некую черту. Сынмин действительно не знает, что чувствует по этому поводу. — Так а где Минхо и Джисон? — Чанбин спрашивает снова, потому что Сынмин забыл ответить. Он чертыхается про себя, потому что Минхо оставил ему эту возможность сообщить столь радостную новость Чанбину. — Джисон заболел. Судя по всему, лежит на смертном одре, — он шутит, закатывая глаза. — Ладно, не совсем, но у него высокая температура, поэтому Минхо решил, что они прилетят чуть позже. Чанбин закрывает багажник и смотрит на Сынмина: — Для меня это звучит слишком подозрительно. Сынмин пожимает плечами. Он, конечно же, полностью согласен, но не собирается произносить это вслух. — Значит — только мы? — спрашивает Чанбин, кидая неуверенные взгляды на Сынмина. — Только мы вдвоём? Сынмин снова пожимает плечами — он не знает, что именно Чанбин хочет услышать в ответ. Если бы он мог отказаться от этой поездки или перенести, он бы с удовольствием сделал бы это. — Только ты и я, — продолжает Чанбин, — в этой поездке. — Заткнись, — Сынмин бормочет и качает головой, направляясь к пассажирскому сидению. — Это ради Хёнджина. — Ради Хёнджина, — Чанбин отзывается эхом. — Верно. Сынмин не представляет, как будет выживать следующие несколько дней в компании бывшего парня, в крохотной машине, но, как и в большинстве случаев, это то, с чем он обязательно разберется. 🚗 Сынмин встретил Хёнджина восемь лет назад, когда первокурсником переехал в университетскую общагу. Хёнджин заехал в комнату первым, но отказался выбирать кровать, пока не пришёл Сынмин. — Мне правда было бы всё равно, — заявил Сынмин, выбрав сторону ближе к двери. — Я хотел, чтобы мы начали честно! — объяснил Хёнджин. — Не хотел произвести плохое впечатление на моего нового соседа по комнате! Слишком добрый, вот первое впечатление Сынмина о Хёнджине. И по прошествии года, когда они продолжали жить вместе, это мнение не изменилось. Потому что Хёнджин был именно таким — он относился к другим с невероятной добротой и искренностью, даже в ущерб собственному благополучию. На самом деле это могло бы быть раздражающим качеством, но это был Хёнджин, и именно его естественная открытость привлекала Сынмина. В общем, он не возражал, что его соседом по комнате являлся сентиментальный придурок, который заботился о других больше, чем о себе. Единственным промахом Хёнджина, по мнению первокурсника Сынмина, был некий Со Чанбин. Чанбин был на год старше и являлся ответственным за их этаж, поэтому жил дальше по коридору в очень красивой и уютной одиночной комнате. Но Хёнджин, очевидно, знал Чанбина ещё со школьной скамьи, поэтому тот часто… хотя нет, скорее, тот постоянно тусовался в общей комнате Сынмина и Хёнджина. Сынмин поначалу ничего не говорил; Чанбин был старшекурсником, Сынмин — скромным первокурсником, пытающимся спокойно пережить свой первый семестр в университете. Удивительно, но он продержался аж целый месяц, прежде чем впервые огрызнулся и сорвался на Чанбина. Был поздний вечер среды или четверга. Сынмин провёл четыре часа в библиотеке в поисках статей о Джентрификации и её экономическом влиянии на развитие города. Он был измотан. Всё, чего он желал, — это вернуться в свою комнату и отдохнуть на своей кровати с матрасом из пены с эффектом памяти и одеялом плотностью в четыреста грамм на квадратный метр. Он всё это купил специально для себя. Для своего качественного сна. Но войдя в комнату он увидел его, Со Чанбина, слишком комфортно устроившегося на кровати Сынмина. Чанбин вытянулся во весь свой невысокий рост и занимался тем, что рубился в Nintendo Switch Хёнджина. — Что ты делаешь? — Сынмин краем глаза заметил, как Хёнджин подвинулся на своей собственной кровати, широко улыбаясь и поднимая руку, чтобы поприветствовать Сынмина, но выражение его лица быстро изменилось после того, как он услышал ледяной тон соседа. — Почему ты на моей кровати? — Сынмин продолжил, и возможно растерянное выражение на лице Хёнджина заставило бы его почувствовать себя виноватым, но он слишком устал. Всё что он испытывал в тот момент были презрение и раздражение по отношению к нежеланному гостю на его кровати. — О, привет, Сынмин! — Чанбин, казалось, поначалу не сумел считать настроение. Он отложил консоль и улыбнулся, словно всё было нормально и круто, но стоическое выражение лица Сынмина, быстро дало понять, что что-то не так. И сердечное поведение Чанбина вскоре изменилось. — Почему ты на моей кровати? — Сынмин снова спросил, и если бы взглядом можно было убивать, Чанбин уже давно был бы под землёй. — Ой! Прости… — к его чести, Чанбин тут же соскользнул с кровати. Тем не менее, было уже слишком поздно. Сынмин завелся. Он не понимал, почему Чанбин вообще позволил себе развалиться на его кровати, когда был постоянным гостем Хёнджина, а не Сынмина. — Без разницы, — он пробормотал и поспешил поправить покрывало, как только Чанбин отошел в сторону. — Просто не трогай мои вещи, когда приходишь сюда, … и не садись на мою кровать. Особенно в верхней одежде. — Ох… эм, ладно. Прости, — Чанбин неуклюже пересек комнату и уселся на кровать Хёнджина. Они оба неловко наблюдали, как Сынмин поправляет подушки и смахивает невидимую пыль со своей кровати. — Прости меня тоже, — Хёнджин тихо повторил, от чего Сынмину стало только хуже. — Как я уже сказал, — он пробубнил, оглядываясь, чтобы бросить презрительный взгляд на них — в основном на Чанбина, — просто больше не трогайте мои вещи. — Хорошо, — Чанбин продолжил кивать как болванчик. — Я понял. Мне жаль. 🚗 — Итак, наш план — доехать до Чикаго за три дня, — заявляет Сынмин, пока возится с встроенным в машину GPS, чтобы запрограммировать новый маршрут, что он в спешке наметил накануне вечером после разговора с Минхо. — Три дня?! — Чанбин кричит в неверии. Сынмин мычит в ответ и продолжает возиться с настройками GPS. — Разве мы не планировали ехать пять дней? И даже так это был слишком быстрый темп. Три дня …. это невозможно. — Нет ничего невозможного, — Сынмин отвечает без особого энтузиазма. Он не винит Чанбина, ведь тот прав. Изначальный график и так был слишком плотным, и в тот момент у них планировались четыре водителя. — Это осуществимо, пока мы продолжаем ехать. Никаких ненужных остановок. — Сынмин, — Чанбин бросает на него усталый взгляд, и получает точно такой же в ответ. — Смотри на дорогу, — его голос звучит грубо. Чанбин вздыхает, но следует приказу и снова переводит взгляд на дорогу. — Сынмин, — Чанбин продолжает. — Трёхдневная поездка означает езду по двенадцать часов каждый день. Нам нужно спать, есть, писать … заливать бак. Три дня — это безумие! — Три дня это вполне осуществимо, — настаивает Сынмин. — Мы просто едем по шоссе I-80 и, как я уже говорил, не делаем никаких ненужных остановок. — Перерывы на пописать это не ненужные перерывы. — Перерывы на туалет будут совпадать с заправкой топлива, — отмечает Сынмин. Он всё спланировал, и нет ничего, что мог бы сказать Чанбин, чтобы переубедить его. В глубине души он слышит очень тихий голос, указывающий, что он действует неразумно, но его заглушает нежелание находиться с Чанбином в тесной машине дольше необходимого. — Хорошо, — Чанбин бормочет, полностью поверженный. Откинувшись на своё сиденье, Сынмин замечает побелевшие костяшки пальцев Чанбина от того, как сильно тот сжимает руль. И его действительно раздражает каждый раз видеть, как Чанбин сдерживается. Но затем он напоминает себе, что это больше не его дело, что он не обязан волноваться из-за того что делает или говорит Чанбин. Если Чанбин хочет (или должен) что-то сказать, но не может этого сделать, то это его проблема, а не Сынмина. 🚗 У Чанбина всегда было множество качеств, что действовали Сынмину на нервы. И то, что Чанбин постоянно злоупотреблял гостеприимством Сынмина в их старом общежитии, было лишь верхушкой айсберга. Сынмин не был в восторге и от его чувства юмора, не помогало и то, что Хёнджин в полном восторге воспринимал каждый каламбур или дурацкие пикап фразочки, что выдавал мозг Чанбина. Его раздражало то, как мило, и даже по-ребячески, вёл себя Чанбин, если ему было что-то нужно от Хёнджина, или кого-то ещё, обычно того, кто жил дальше по коридору, например от Джисона и Феликса, чья комната находилась по соседству. Худшее было то, что Чанбину требовался тщательный анализ того, что он хочет на ужин. Например, когда Сынмин и Хёнджин решали заказать пиццу, то Чанбину в обязательном порядке нужно было высказать своё желание относительно начинки — и всё было бы здорово, если бы это не занимало полчаса. Каждый долбанный раз. Сынмин уверен, что попроси его перечислить всё, что его бесило в Чанбине получился бы список на несколько листов, потому что в первые несколько месяцев знакомства с Чанбином он просто не мог терпеть этого парня. Но потом случилось это. Последняя неделя сессии. Конец первого семестра. Сынмин позволил Хёнджину, Джисону и Феликсу затащить себя на вечеринку в честь окончания учебы, которая устраивалась за пределами кампуса у друга чьего-то друга. Тебе нужно пожить нормальной жизнью, — заявил Джисон. Феликс поддержал его, — Тебе нужно повеселиться. Хёнджин конечно же заливисто рассмеялся и с большим энтузиазмом закивал, так что в конце концов Сынмин сдался. Не прошло и несколько часов, ещё даже не наступила полночь, как все трое были в хлам. Хёнджина тошнило в сточную канаву, а Феликс и Джисон сидели прижавшись друг к другу на обочине. Сынмин, конечно же, был единственным, у кого хватило здравомыслия, чтобы контролировать количество выпивки, и теперь ему оставалось присматривать за всеми троими. — Я хочу домой, — пробормотал Феликс, цепляясь за руку Джисона и наблюдая, как Сынмин помогает Хёнджину достать бутылку воды. — Я тоже, — Джисон повторил эхом, его голос звучал слишком высоко и плаксиво, на фоне низкого ворчания Феликса. — Ну, — начал Сынмин, развернувшись к друзьями и вперившись в Джисона пристальным взглядом. — И кто тот идиот, который припарковал машину возле жёлтой линии и под знаком запрещающим парковку? Джисон захныкал, вместо того, чтобы хоть как-то оправдаться. Сынмин раздраженно вздохнул. За пятнадцать недель, что он знал этих парней, это был не первый раз, когда он усомнился в выборе университетских друзей. (И явно не последний). — Я говорил тебе не парковаться там, — Сынмин принялся отчитывать Джисона. — Я сказал это несколько раз! А ты ответил, что всё нормально, что знак действует только днём, что никто не эвакуирует машину ночью. Где ты вообще услышал этот бред и почему вообще поверил?! Джисон скривился от ворчливого тона. Сынмин знал, что тирада с «Я же говорил» не поможет, но он не мог остановиться. Он бы продолжил и дальше, если бы Хёнджин не дыхнул ему в ухо, что-то бормоча. — Что… — Сынмин вздрогнул. Дыхание Хёнджина было теплым и щекотливым, и ему пришлось отойти на шаг. — Что ты говоришь? — Позвони Чанбину, — Хёнджин прохрипел, протягивая свой телефон. — Что?! — Сынмина всего передернуло. — Ни за что! — Позвони Чанбину! — Феликс с Джисоном бездумно повторили слова Хёнджина, не имея никакой другой цели, кроме как подтолкнуть Сынмина подчиниться просьбе. — Ребят, я и сам справлюсь, — он настаивал, хотя знал, что не имеет никакого основания утверждать это. На пустынной улице были лишь он и трое пьяных идиотов. — Я могу вызвать убер. — Позвони Чанбину, — повторил Хёнджин, разблокируя телефон. Он чуть не уронил его, и Сынмину пришлось перехватить девайс. В конце концов он сдался и набрал Чанбина — его номер был третьим в быстром наборе Хёнджина, сразу после родителей и перед номером Сынмина. Он был бы разочарован этим фактом, но по правде, Чанбин появился в жизни Хёнджина задолго до Сынмина. — Хёнджин! — Чанбин ответил тихо, но весело. Его несколько гнусавый голос исказился ещё больше по телефону, и Сынмин поморщился. — Чанбин, это Сынмин. — Что… что-то случилось? — радостный тон быстро сменился на обеспокоенный. — Что-то случилось с Хёнджином? — Да, — невозмутимо ответил Сынмин. — Он нажрался. Как и Джисон. И Феликс. — Ох… — в том, как Чанбин выдохнул слышалось облегчение. — И это всё? — Да, но мы застряли посреди нигде, потому что машину Джисона эвакуировали, и … — За вами надо приехать? — Да… — голос Сынмина стал тише; он был огорчен тем, что из всех людей ему пришлось просить помощи именно у Чанбина, того, кого он особенно терпеть не мог. — Отправь мне вашу локацию, — Чанбин спокойно проинструктировал, совершенно игнорируя, как недовольно звучал Сынмин. — Приеду как можно скорее. Прошло всего минут пятнадцать — может двадцать — когда Чанбин приехал на незнакомой машине. Он сидел на пассажирском сидении, за рулем был парень, которого Сынмин не знал. — Это Минхо, — представил Чанбин, когда они вдвоем вышли из машины. К этому времени Хёнджин уснул на плече Сынмина, а Джисон практически растянулся на тротуаре. — Вы в порядке? — Чанбин помог Сынмину поднять Хёнджина и дотащить того до машины. Сынмин не мог вспомнить, видел ли хоть когда-то столь собранного Чанбина. Он действовал совершенно спокойно, надёжно и зрело. — Да, мы в порядке, — он кивнул. — Они просто переборщили с алкоголем. У нас всё было хорошо, просто… Джисон и Феликс смешали всего чего, и Джисон вырубился. Он развернулся, чтобы глянуть на Джисона, и чуть не рассмеялся. Минхо сидел на корточках рядом с отрубившимся парнем и тыкал пальцами в его пухлые щёки. — Вот почему употребление алкоголя несовершеннолетними запрещено, — Минхо пошутил, хихикая себе под нос и помогая Джисону подняться на ноги. — Я держу его. Сынмин кивнул; хоть он и не знал Минхо лично, но тот был другом Чанбина, и по какой-то причине в тот момент этого показалось достаточно, чтобы довериться ему. Чанбин взвалил на себя Хёнджина, а Сынмин поспешил помочь Феликсу, позволяя крохотному парню опереться на него. Они бесцеремонно затолкали троих пьяных друзей на заднее сиденье, как он предполагал, машины Минхо. — Ты можешь сесть спереди, — предложил Чанбин. — Я меньше ростом, поэтому легче помещусь сзади вместе с ними. Сынмин бы возразил, но он слишком устал, поэтому он молча кивнул, прежде чем скользнуть на пассажирское сиденье. — Спасибо, — он сказал, перетягивая ремень безопасности. Его тон был сдержанным, чуть сухим, но глядя на Минхо и Чанбина, он надеялся, что его искренняя признательность достигла их обоих. 🚗 {миллениалы, 4 участника, 4 онлайн} 1jisung1: привет я только проснулся leelix: утра приятель! hw__hj00: сейчас полдень leelix: ну для меня ещё утро! ksm0922: разве ты не должен умирать @ jisung leelix: УМИРАТЬ!!!??? 1jisung1: я чувствую себя обновленным! помолодевшим! перевоплотившимся! hw__hj00: бро, не думаю что ты должен писать это ksm0922: отлично, значит, я могу убить тебя при встрече hw__hj00: эй, успокоились. никаких убийств на моей свадьбе. ksm0922: не переживай, я подожду окончания приёма ksm0922: скажи своему парню, что он тоже в опасности 1jisung1: минхо передает, что трясётся от страха! 1jisung1: и он спрашивает как твоё путешествие с чанбином hw__hj00: о точно! hw__hj00: когда вы выехали из Сан-Франциско? вы уже в пути? ksm0922: пока 🚗 Сынмин и Чанбин меняются после пяти часов непрерывной езды. К чести Чанбина, он отлично справляется без туалетных остановок — хотя он практически выбегает из машины, как только они останавливаются на заправке, бросая Сынмина заправить бак и расплатиться. — Давай поедим там, — Чанбин предлагает, указывая на закусочную через дорогу от заправки, после того как выходит из уборной. — Умираю с голоду. — Выглядит не очень… гигиенично, — Сынмин шепчет, когда они подходят ближе к закусочной. Он заглядывает в окно и съёживается от зрелища. — Выглядит неплохо, — Чанбин возражает, едва окинув взглядом зал через окно. Он уверенно направляется к входу и открывает стеклянные двери. — Пахнет… жареным жиром, но ведь так и должно быть, да? Понимая, что у него просто нет выбора, Сынмин следует за Чанбином внутрь. Тот идёт прямиком к пустому столику. Сынмин чувствует любопытные взгляды посетителей закусочной — он предполагает, что все они завсегдатаи данного заведения и просто интересуются новыми лицами. Он еле еле подавляет желание закатить глаза. — Добрый день! Добро пожаловать к «Дейзи»! — официантка весело приветствует, Сынмин быстро оглядывает её — она примерно их возраста, с короткими светлыми волосами и красивым загаром. Она вручает им меню, когда они наконец садятся на свои места. — Добрый день, — на губах Чанбина расплывается доброжелательная, непринужденная улыбка. Если быть честным, то Сынмин всегда завидовал такому небрежному, но уверенному поведению Чанбина с незнакомцами. Он хватает яркое меню и пытается сосредоточиться на списке блюд. Чанбин тем временем беззаботно переговаривается с официанткой, которую Сынмин старательно игнорирует. Как только девушка отходит, приняв их заказы (омлет с сыром и грибами для Сынмина и сэндвич с сыром гриль для Чанбина), над столом воцаряется тишина. Сынмин нервно ерзает на своём месте, чувствуя себя неуютно и неловко. Он думает, стоит ли ему начинать разговор — это странно, ведь они ехали с Чанбином в машине несколько часов подряд, но почему-то там, под громкую музыку, льющуюся из колонок, неловкая тишина казалась пустяком. Теперь же, сидя напротив друг друга, с фоновым шумом из приглушенных разговоров других посетителей, тишина между ними внезапно становится оглушительной. — Итак… теперь это твой тип, да? — в конце концов Сынмин выпаливает, одновременно с вопросом Чанбина. — Всё ещё любишь яйца, да? Они моргают уставившись друг на друга. Сынмин чувствует, как кровь приливает к лицу — почему из всего, что он мог спросить, из его рта вылетело именно это? — Ты имеешь в виду жаренный сыр? — Чанбин странно смотрит на него, на что Сынмин морщит нос. Он знает, что Чанбин прекрасно понял, о чём был вопрос, но он также знает, что Чанбин даёт ему путь к отступлению. И он, вероятно, мог бы использовать эту возможность, но Сынмин не хочет, чтобы Чанбин думал, что он не может контролировать себя и свои эмоции. — Нет, — он шипит сквозь стиснутые зубы, стараясь звучать спокойно и беззаботно. — Ты флиртовал с официанткой, вот я и подумал. Смех Чанбина звучит слишком искусственно, по крайней мере для натренированных ушей Сынмина, но на этот раз он прикусывает язык, чтобы не указать на очевидное притворство. Он полагает, что, возможно, неловкое молчание было бы лучше, чем эта…неловкая попытка нормального разговора. — Я думаю, ты лучше всех знаешь мой типаж, — Чанбин говорит так тихо, что Сынмин даже не уверен, расслышал ли он всё правильно. Их взгляды встречаются, и Сынмин чувствует себя обязанным ответить. Хоть что-нибудь. Но именно в этот момент подходит их официантка, её голос звучит ярко и игриво, когда она расставляет тарелки на стол. Сынмин разрывает зрительный контакт, радуясь предлогу замолчать. Уголки губ Чанбина поднимаются, он почти ухмыляется. Ещё несколько секунд смотрит на Сынмина, а затем вздыхает и принимается за еду. После обеда наступает очередь Сынмина вести машину, поэтому следующие несколько часов он сосредотачивается на дороге, а не на надоедливом присутствии Чанбина. 🚗 Свой первый день они заканчивают где-то на северной окраине Юты — по крайне мере так говорит GPS их автомобиля. При пересечении штатов они теряют час, что означает, что Сынмину следовало бы быстрее найти какой-нибудь приличный мотель и остановится там, но он продолжает ехать, пока не ощущает дикую усталость, и всё что ему остается — это выбрать ближайший, а не лучший ночлег. — Нам нужно отдохнуть, — говорит Чанбин около семи вечера, сразу после того, как они поужинали в машине, но Сынмин продолжает ехать до девяти. Он полон решимости проехать за день как можно больше, во всяком случае пока его черед вести машину. Чанбин засыпает на пассажирском сидении, и припарковавшись, Сынмин понимает, что ему придётся будить старшего. — Мы приехали, — объявляет он, надеясь, что этого будет достаточно. Но когда Чанбин вообще никак не реагирует на его слова, Сынмин вздыхает и расстегивает ремень безопасности, чтобы ему было проще коснуться Чанбина и потрясти его. — Бин… Чанбин, — он бормочет, тряся сильнее. — Чанбин! Чанбин, наконец, шевелится — или, скорее, вздрагивает широко распахнув глаза. — Эй, что…! — Приехали, — Сынмин вздыхает и откидывается назад. Он вытаскивает ключи и выходит из машины, не говоря ни слова. Они берут одну из двух последних свободных комнат в мотеле. — Если бы это был фильм, то комната оказался бы с одной кроватью, — Чанбин шутит, пока Сынмин вставляет ключ в замок. — Но, к счастью, это не фильм, да? — Сынмин отвечает ровным тоном, не оценив шутку, и толкает дверь. — Верно, — Чанбин вздыхает и следует за ним внутрь. Он кладет свою сумку на кровать ближе к выходу, жестом приглашая Сынмина первым принять душ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ, D-6 до СВАДЬБЫ_ХЁНДЖИНА Время в пути: 12 часов, включая обед и перерывы на заправку Пройдено: примерно 1100 км.